— Что такое кофейня? — спросил Главный Диспутатор.
— Что-то вроде шоколадки? — предположил Преподаватель. Забытый ужин начал настоятельно напоминать о себе каждому желудку.
Декан посмотрел на свою новую блестящую кожаную мантию. Все говорили, что она отлично выглядит. Все восхищались надписью РОЖДЕННЫЙ РУНИТЬ. С прической тоже все было в порядке. Он подумывал о том, чтобы сбрить бороду, оставив баки, поскольку чувствовал, что это правильно. А кофе… да… кофе тоже имело какое-то отношение к делу. Кофе было частью всего этого.
И музыка. Она пронизывала все это. Она была во всем и повсюду.
Однако чего-то все же не доставало. Он не знал, чего именно, но был уверен, что узнает, как только увидит.
На аллее позади Каверны царила тьма, и только самый острый глаз мог различить несколько фигур, прижавшихся к стене. Редкие проблески тусклого металла могли бы подсказать знающему наблюдателю, что перед ним боевики Гильдии Музыкантов, Певцы Гармонии Гришэма Фрорда. В отличие от большинства нанимаемых мистером Клитом людей, эти обладали истинным музыкальным талантом.
Они тоже пришли сюда, чтобы увидеть группу.
— Ду уап, у ду уап, у ду уап, — сказал тот из них, что поменьше.
— Бубубубубу, — басом ответил высокий. В таких компания обязательно имеется некто высокий.
— Клит прав. Если они всегда будут приводить публику в такое состояние, все остальные просто окажутся за бортом, — сказал Гришэм.
— О да, — ответил кто-то басом.
— Как только они покажутся в дверях, — сказал Гришэм. — Я дам счет.
Три ножа выскользнули из ножен. На лестнице послышались шаги. Гришэм кивнул.
— Раз. Два. Раз два три че…
— ДЖЕНТЛЬМЕНЫ?
Они повернулись.
Перед ними высилась темная фигура с мерцающей косой в руках.
Сьюзан улыбнулась ужасной улыбкой.
— НУ ЧТО, ПО РОСТУ?
— О нет… — простонал кто-то басом.
Асфальт откинул засов и шагнул в ночь.
— А это еще что? — сказал он.
— Что — это? — спросил Достабль.
— Мне показалось, кто-то удирает… — тролль прошел вперед.
Раздалось звяканье. Он наклонился и подобрал что-то с земли.
— И кто бы это ни был, он кое-что потерял…
— А, просто какая-то безделушка, — громогласно заявил Достабль. — Пошли отсюда, ребята. Сегодня вам не понадобиться никакая ночлежка. «Гритц» — вот это для вас!
— Это ведь какой-то для троллей, кажется? — подозрительно осведомился Глод.
— Троллийский отель, — поправил Достабль, в раздражении взмахнув рукой.
— А, я там играл однажды, в кабаре! — воскликнул Клиф. — Вода течет из крана почти в каждом номере! Переговорная труба — можешь проорать свой заказ прямо из номера, и эти парни в модных тапках тут же его принесут! Сервис!
— Побалуйте себя, ребята, — сказал Достабль. — Вы можете себе это позволить.
— А потом этот твой тур, так? — спросил Глод едко. — Им мы тоже сможем насладиться?
— Я должен помочь вам в этом, — заявил Достабль экспансивно. — Завтра вы отправитесь в Псевдополис, это займет два дня. Потом вернетесь через Сто Лат и Квирм и будете здесь в среду, как раз к Фестивалю. Отличная идея — этот Фестиваль! Работать на благо общества, я всегда за то, чтобы работать на благо общества, от этого столько пользы для… для… общества. Пока вы в отъезде, я собираюсь все организовать. А потом… — он положил руки Бадди на плечо а Глоду на голову. — Генуа! Клатч! Хершеба! Чимера! Хауондаленд! Может быть, даже Противовесный Континент, поговаривают, что скоро его опять откроют — это просто удача для всех разумных людей! Ваша музыка плюс мое безошибочное деловое чутье — и мир раскроется перед нами, как раковина моллюска! А теперь отправляйтесь с Асфальтом, берите лучший номер — для моих ребят не может быть никаких ограничений — и ложитесь спать, не беспокоясь о счете!
— Спасибо, — сказал Глод. — Оплатишь его утром.
И Банда Рока потащилась в направлении лучшего отеля. Достабль услышал, как Клиф чуть погодя спросил:
— Что это — моллюск?
— Это две пластинки осажденного карбоната кальция, а между ними такая склизкая соленая штучка.
— Звучит аппетитно. Эту штучку ведь есть не обязательно?
Когда они удалились, Достабль рассмотрел нож, который он забрал у Асфальта. Он был покрыт блестками. Определенно, отправить парней на несколько дней подальше отсюда — удачная мысль.
Смерть Крыс, сидящий на водосточной трубе над ним, тихо беседовал сам с собой
Ридкулли медленно шагал прочь от Каверны. Только светлые россыпи использованных билетиков напоминали о минувших часах, заполненных музыкой.
Ридкулли испытывал такое ощущение, как будто он наблюдает за игрой, правила которой ему неизвестны. Вот, к примеру, этот парень пел — как там бишь — «Зашибись, зашибись!». Что, черт побери, это означает?
«Зашибленный» — это понятно, в случае Декана это довольно точное определение, но «Зашибись»? И тем не менее все присутствующие прекрасно понимали, о чем речь. Или была там песня, в которой, насколько он мог припомнить, содержалась просьба не наступать на чьи-то ботинки. Замечательно ясное и понятное предложение, никому не хочется, чтобы ему оттаптывали ноги, но как песня могла избавить от этого — Ридкулли совершенно не мог понять.
Как и происшествие с девушкой.
Его догнал Прудер со своим ящиком.
— Я собрал почти все, Аркканцлер, — закричал он.
Ридкулли бросил взгляд ему за спину и увидел Достабля, несущего корзину непроданных маек с Бандой Рока.
— Прекрасно, мистер Стиббонс (заткнисьидиотнеори), — сказал он. — Чудесно, но давайте вернемся домой.
— Добрый вечер, Аркканцлер, — сказал Достабль
— О, привет, Себя Режу, — сказал Ридкулли. — Я тебя не заметил.
— Что это за ящик?
— О, да просто ящик.
— Это потрясающе! — сказал Прудер, идиот, полный неуправляемого возбуждения истинного первооткрывателя. — Мы способны улавливать аагах аагх агх.
— Ох, старый я неуклюжий болван, — сказал Ридкулли, когда молодой волшебник принялся скакать, схватив себя за ногу. — Дай-ка я подержу это твое совершенно невинное устройство, пока ты.
Однако прежде чем он успел подхватить его, ящик вывалился из рук Прудера и грохнулся о мостовую. Крышка отлетела и музыка потекла в ночь.
— Как вы это сделали? — спросил Достабль. — Это магия?
— Музыку можно поймать, а потом слушать снова и снова, — объяснил Прудер. — И мне кажется, вы сделали это специально, сэр!
— Слушать снова и снова? — переспросил Достабль. — Что, просто открыв ящик?
— Да, — сказал Прудер
— Нет, — сказал Ридкулли.
— Да, это так, — настаивал Прудер. — Я ведь показывал вам, Аркканцлер, помните?
— Не помню, — сказал Ридкулли.
— Любой ящик подойдет? — спросил Достабль голосом, в котором отдавался звон монет.
— Да, конечно, надо только натянуть внутри проволоку, чтобы музыке было где жить и оу оуоу!!
— На меня напали неожиданные мышечные спазмы, — объяснил Ридкулли. — Идемте, мистер Стиббонс, хватит отнимать у мистера Достабля его бесценное время.
— О, мне не жалко, — сказал Достабль. — Ящики, полные музыки, а?
— Этот мы заберем, — заявил Ридкулли, подхватывая ящик. — Важный магический эксперимент.
Он поволок Прудера прочь, что было не так-то просто, поскольку юноша сложился пополам и тихо хрипел.
— Почему мы должны идти, сэр, и зачем вы это сделали?
— Мистер Стиббонс, я знаю вас как человека, пытающегося постичь вселенную. В этом деле есть одно важное правило: никогда не давайте мартышке ключи от банановой плантации. Порой вы можете нос к носу столкнуться с катастрофой, только и ждущей, чтобы ее… О, нет!
Он отпустил Прудера и указал рукой куда-то вдоль улицы.
— Есть какие-то теории на этот счет, юноша?
Что-то вязкое, золотисто-коричневое заполняло улицу, вытекая из того, что было, судя по грудам хлама — лавкой. Пока два волшебника пялились на это явление, раздался звон стекла и субстанция потекла со второго этажа.
— Это какие-то гнусные истечения из Подземельных Измерений? — предположил Прудер.
— Не думаю. Пахнет как кофе, — отозвался Ридкулли
— Кофе?
— Ну, или пена с кофейным ароматизатором. Кстати, почему у меня такое ощущение, будто виной всему происходящему — волшебники?
Какая-то фигура воздвиглась из пены, пуская коричневые пузыри.
— Кто идет? — крикнул Ридкулли
— А, да! Кто-нибудь заметил номер этой телеги? Еще один пончик, будьте так добры! — отчетливо произнесла фигура, прежде чем рухнуть обратно в пену.
— Сдается мне, это был Казначей, — сказал Ридкулли. — Пошли, парень. Это всего лишь пузыри, — и он двинулся прямо в пену.
После секундного замешательства Прудер осознал, что речь идет о чести молодых волшебников и кинулся следом за ним. Почти сразу же он столкнулся с кем-то, окутанным облаком пузырей.
— О, здравствуйте-
— Кто здесь?
— Это я, Стиббонс. Я пришел на помощь.
— Отлично. Где здесь выход?
— Эээ.
Из недр кофейного облака раздалось несколько взрывов и донеслось бульканье. Прудер моргнул. Уровень субстанции стал падать. Несколько остроконечных шляп показалось над ее поверхностью, подобно затонувшим буйкам в высыхающем озере.
Ридкулли возвышался над пеной, кофейные пузыри слетали с полей его шляпы.
— Здесь происходит что-то поистине идиотское, — заявил он. — И я собираюсь терпеливо ждать до тех пор, пока передо мной не предстанет Декан собственной персоной!
— Не вижу никаких оснований предполагать, что именно я был этому виной, — пробормотал один из покрытых кофе столбов.
— Ну хорошо, кто тогда?
— Декан заявил, что кофе должно пенится, — сообщила пенное нагромождением с уверенностью Главного Диспутатора, — он применил какое-то простое волшебство и в результате, я полагаю, мы оказались вынесены вон.
— А, так все-таки это был ты, Декан.
— Ну хорошо, я, но это было просто совпадение, — ответил Декан желчно.
— Ну-ка, все вы, бегом отсюда, — сказал Декан. — Сию же минуту в Университет!
— Я хочу сказать, я не понимаю, как вы могли предположить, что это моя вина, только потому, что иногда я оказывался тем, кто…
Пена вздулась чуть сильнее и из-под нее показались гномий шлем и два глаза.
— Звините, — донеслось из-под пузырей. — Но кто-нибудь собирается за все это платить? Четыре доллара, спасибо большое.
— Деньги у Казначея, — быстро сказал Ридкулли.
— Уже нет, — сообщил Главный Диспутатор. — Он купил семнадцать пончиков.
— Сахар? — спросил Ридкулли. — Вы позволили ему есть сахар? Вы же знаете, что от сахара он делается очень, вы же знаете, странным. Миссис Панариция говорила, что заметит, если мы допустим его до сахара, — он услышал, как волшебники заплюхали в направлении двери. — Все в порядке, дружище, ты можешь нам верить, ибо мы — волшебники. Я пришли немного денег поутру.
— Ха, и вы ожидаете, что я этому поверю, что ли? — спросил гном.
Это была долгая и трудная ночь. Ридкулли развернулся и взмахнул рукой в направлении стены. Октариновая вспышка и на стене появились выжженные слова: «ТВАИ 4 ДОЛОРА».
— Отлично, отлично, никаких проблем, — сказал гном, ныряя обратно в пену.
— Я не склонен думать, что Миссис Панариция будет волноваться, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, когда они хлюпали сквозь темноту. — Я видел ее и некоторых дев на — эээ — концерте. Ну, вы понимаете, дев с кухни. Молли, Полли и — эээ — Долли. Они — эээ — визжали.
— Мне не показалось, что музыка была настолько уж плоха, — заметил Ридкулли.
— Нет, — эээ — не от боли, я — эээ — не сказал бы, — сказал Преподаватель Современного Руносложения, начиная краснеть. — Но, — эээ — когда молодой человек стал качать бедрами вот так.
— Он сильно похож на эльфа, по-моему, — сказал Ридкулли.
— Эээ — мне показалось, что она бросила что-то из своих — эээ — нижних вещей прямо на сцену.
Это сообщение заставило замолчать даже Ридкулли, по крайней мере на некоторое время. Все волшебники неожиданно погрузились в какие-то глубоко личные размышления.
— Как, миссис Панарация? — начал Профессор Неопределенных Исследований.
— Да.
— Как, она?
— Я, — эээ — думаю, да.
Однажды Ридкулли видел купальник миссис Панариции. Он был впечатлен. Он никогда не предполагал, что в мире есть столько розового эластика.
— Что, точно она? — спросил Декан голосом, будто бы идущим очень издалека.