В результате блужданий я оказался во дворе. Оглядевшись, выбрал направление, противоположное тому, где держали грифона, и пошел вперед, пока не оказался у конюшен. Пахло тут не слишком хорошо, но я все же отыскал тихий закуток с охапкой сена, присел на него и начал думать, вернее вспоминать. Поначалу в голову ничего не приходило, а потом вспыли воспоминания о себе прежнем, хотя и не все: я помнил, что у меня были мать и брат, но лица их и имена словно стерлись из памяти. Помнил, что работал кондитером и как пек всевозможные сладости, а вот их названия и название того заведения, где работал, — пустое место. Я понимал, что язык, на котором разговаривал с местными, не мой родной, хотя теперь именно на нем думал. А вот тот язык, из прошлого мира, смутно вспоминался отдельными словами и образами, не всегда понятными. Я также совершенно не помнил своей внешности и имени, хотя твердо знал, что оно точно не Дурачок. Зато вспомнил зал с колоннами, увитыми цветами, и слово в слово наш диалог с привратником.
«Получается, я в новом теле и новом мире, магическом, судя по грифону. Хорошо хоть, язык понимаю, а вот что делать дальше… — я растерянно почесал затылок, заодно ощупав неровно обрезанные волосы и… остроконечные уши. Обычные человеческие уши, кончики которых были не закруглены, как у людей, а чуть заострены. — Это что же, я эльф?»
Я постарался припомнить как можно больше об эльфах — и… ничего. Нет, смутные воспоминания о том, что я о них читал в каких-то фантастических книгах-сказках, были, но подробностей я совершенно не помнил. От напряженного мыслительного процесса разболелась голова. Единственное, что мне удалось вспомнить: у эльфов уши торчали из прически, а мои были скрыты волосами. Может, я не эльф? А может, полукровка эльфийская? Нет, так я себе голову сломаю, но ни до чего не додумаюсь. Нужно узнать о себе как можно больше.
Я уже собирался выбраться из своего укрытия, прикидывая, с кем лучше всего поговорить, когда возле конюшен началась суета. Решив, что это те господа приехали, о которых говорил мужик в синем костюме, я вернулся обратно на солому, чтобы переждать суматоху. Сам не знаю, как так получилось, но там я заснул и проспал до вечера. Когда открыл глаза, солнце уже садилось, окружая дом и двор сумеречными тенями. Оглядевшись и прислушавшись, я пришел к выводу, что могу выйти. Неподалеку от конюшни обнаружился колодец, вот к нему я и направился, поскольку пить очень хотелось. Стоило мне вытянуть ведро с водой и сделать первый глоток, как рядом оказалась Селька, сверлящая меня недобрым взглядом.
— Мне из-за тебя попало, дурак ты уродский! Быстро признавайся, как ты говорить научился! — она даже ногой притопнула, хорошо хоть кричать не стала.
Я равнодушно пожал плечами, не собираясь с ней разговаривать, а потом понял, что она идеальный кандидат в информаторы. Второй раз ей точно никто не поверит, зато я смогу расспросить ее обо всем, что мне нужно.
Еще раз оглядевшись и убедившись в том, что нас никто не видит, я схватил ее за руку и рванул в свое укрытие за конюшней. Селька, понятное дело, заорала, так что пришлось зажать ей рот ладонью и прошипеть:
— Тихо. Мы просто поговорим, и все. А будешь орать — шею быстро сверну.
Конечно, я не собирался приводить свою угрозу в действие, но девка-то этого не знала, так что визг прекратился, и вырваться она больше не пробовала. Усадив на сено, я присел на корточки перед ней. Селька всхлипнула, испуганно глядя на меня, но поддаться жалости я никак не мог — не время.
— Расскажи обо мне: кто я, как зовут и все остальное. Да не дергайся ты. Не трону. Говори давай.
— Зовут тебя Дурак, — испуганно начала она дрожащим голосом, — потому что ты дурак: ничего не понимаешь, не разговариваешь и… Ой, теперь-то разговариваешь и… Ой, мамочки-и-и… — завыла, закрыв лицо руками.
— Да не реви, ничего я тебе не сделаю. Давай дальше. Кто я?
— Не знаю, — всхлипнула Селька. — Тебя маг сделал в своей лаборатории.
— Какой маг? — пришла моя очередь растерянно моргать.
— Хозяин прежний, — слезы Сельки уже высохли, теперь она внимательно вглядывалась в меня, о чем-то размышляя. — Я маленькая была, когда меня на кухню работать взяли. Ты тогда уже был. Я слышала, как слуги шептались, что маг соединил кровь всех разумных нашего мира, чтобы создать тебя. Сына хотел, чтобы магом тот был самым сильным, а жена померла, вот он и рехнулся на старости лет. А ты не получился: ни магии, ни разума в тебе не было, ходил как кукла, только приказы понимал. Но маг запретил тебя убивать. Потом он умер, а дом достался его дальнему родственнику. Он тебя поначалу все магам местным показывал, продать хотел, только все отказывались. Сказали, никчемный. Я слышала, как один старый маг говорил хозяину, что ты рожден без души, а потому пуст. И магии в тебе нет, и быть не может. Матильда выхлопотала тебя у нового хозяина, раз ты больше никому не нужен, и заботилась последние пять лет.
Выслушав ее рассказ, я задумался. Выходит, моя душа заняла пустое тело, которое было искусственно создано сумасшедшим ученым-магом, а чего он там во мне намешал — и сам бог не разберется. Н-да, невеселая ситуация получается.
— Теперь тебя точно купят, — Селька произнесла это так азартно, что я вздрогнул.
А ведь она права. Теперь в теле есть душа, и на меня вполне может польститься какой-нибудь маг. На опыты пустит или декоктов наварит. Ой, не зря мне чуйка советовала остаться для всех тупым дурачком и не раскрывать себя. И что мне теперь делать? Бежать? Я мира не знаю. Остаться? Рано или поздно я проколюсь, и тогда меня точно продадут кому-нибудь, как зверя невиданного. Да и Селька молчать не будет. Нет, бежать и только бежать. Сегодня. Продуктов только набрать на кухне, одежды сменной — и ходу.
Прикосновение чужих пальцев к лицу прервало мои размышления.
— А ты ничего, когда морда не безжизненная, как глиняная маска. И чешуйки тебе идут.
Чешуйки? Какие еще чешуйки? Мне срочно нужно зеркало!
— Так. У тебя зеркало есть?
— В комнате, — согласно кивнула Селька.
— Тогда пошли к тебе.
— Зачем это? — в ее глазах вновь зажегся страх, и Селька отпрянула.
— Не бойся, просто зеркало мне твое надо. Тебя я не трону. Клянусь.
— Тогда ладно, — согласилась она и отвела меня в небольшую пристройку позади большого дома. Оказалось, что именно тут, в маленьких каморках, живут все домашние слуги. В Селькиной комнате стояла узкая кровать, возле которой приютились небольшой одежный шкаф и пара сундуков возле него. Больше ничего здесь не было, да и не могло поместиться — когда мы вдвоем прошли в комнату, там сразу стало ужасно тесно.
— Где зеркало? — тут же спросил я, оглядываясь.
Селька зажгла свисавшую с потолка лампу, так что мне пришлось зажмуриться, а потом извлекла зеркальце из сундука и подала мне. Небольшое, овальное, сантиметров тридцать в длину и двадцать в ширину, оно показывало не так много, но мне и этого хватило. Прежде всего, внимание привлекали глаза: яркие, зелено-синие (кажется, такой цвет называется «морская волна»), они странно блестели. Всклокоченные волосы на первый взгляд казались темными, но в этом я был не уверен — очень уж грязными они выглядели. Голову мне «прошлому» давно никто не мыл. Чешуйки, о которых говорила Селька, действительно были, мелкие такие. Начинаясь на висках, они спускались по контуру лица до подбородка. На ощупь были мягкими и почти ничем не отличались от нормальной кожи, разве что цвет их был чуть светлее, с каким-то перламутровым оттенком. Рогов или еще каких-то лишних деталей не обнаружилось, но это меня совсем не огорчило, и так физиономию с чешуей придется прятать. И волосами это никак не прикрыть.
Дальше я смотреть не стал, вернул зеркало Сельке и задумался над тем, как быть. Если я уйду сейчас, она точно панику поднимет. Можно, конечно, ударить ее по голове, чтобы сознание потеряла, но… Во-первых, бить девушку не хотелось, а во-вторых, страшно — вдруг силу не рассчитаю? Убивать ее я точно не собирался. Вот была бы во мне магия, я бы сказал: «Спи!» — и все было бы…
— Эй, ты чего? — я едва успел подхватить падающую девушку. Встряхнув, я уложил ее на кровать и только потом понял, что она действительно спит. — Круто. Это что же, я маг? Ну-ка, — я вытянул вперед руку ладонью вверх. — Гори. Огонь. Зажгись. Вспыхни. Искра. Але-оп. Абракадабра.
Но все было впустую. Никакого огня не зажглось. Жаль.
К сожалению, валять дурака было некогда. Мне нужно было уходить из поместья, и как можно скорее. Предварительно отыскав и забрав у Сельки котомку для вещей и темный платок, чтобы повязать им голову, я вышел из комнаты и отправился на кухню. Бежать без продуктов было бы глупо. Там я прихватил нож, маленький казан и, облазив все уголки, собрал в котомку то, что можно было без проблем съесть в дороге. Потом присовокупил к этому каких-то круп, чтобы в случае чего сварить, и вышел во двор, размышляя. Сначала я подумал, не увести ли мне лошадь? Но потом отказался от этой мысли. Меня, может, искать и не будут, а вот коня точно хватятся. Не знаю, чем закончились бы мои размышления, если бы неподалеку не зазвенели цепи. Минутку подумав, я направился туда. Сумею сбежать или нет — не знаю, но оставлять живое существо на растерзание каким-нибудь магам не дело. Боялся ли я? Да, боялся. Все-таки зверюга была крупная, двухметровая, да и размах крыльев поражал воображение — метра три, а то и четыре. Но в тот момент, когда я приблизился к грифону, понял, что крылья его привязаны к вбитым в землю кольям.
— Вот изверги, — пожалел я зверя, приближаясь к нему, а грифон приподнял склоненную голову и тихо простонал. Он вообще был весь опутан веревками и цепями, словно колбаса, приготовленная к копчению. — Не бойся, я постараюсь тебе помочь, — пробормотал я, обходя его кругом.
К счастью, цепей было всего две: первая удерживала массивный металлический ошейник, не дававший грифону напасть на того, кто стоял перед ним, а вторая обвивала кольцом грудь и крепилась к земле слева и справа от зверя. Хорошо, что замками к цепям служили простые защелки, так что расстегнуть их оказалось несложно; потом я разрезал ножом веревки и освободил крылья. Все это происходило под внимательным взглядом зверя. Он стоял спокойно, словно понимал, что я делаю и для чего, а когда последняя веревка упала, позволяя ему взмахнуть крыльями, грифон не улетел. Он постоял, поводя головой из стороны в сторону, взмахнул пару раз крыльями, проверяя, а потом повернулся ко мне и чуть наклонился. Я даже испугаться не успел, как он ткнул клювом мне в грудь и… ласково закурлыкал. Вот уж чего я точно не ожидал.
— Ты хочешь мне помочь? Вынесешь меня отсюда?
Грифон радостно вскрикнул и повернулся боком, предлагая сесть на него верхом. Даже крыло подставил, чтобы мне легче было взбираться на спину, только вот я не торопился воспользоваться его предложением. Останавливало меня банальное понимание того, что держаться мне там было не за что. Ну, уцепился бы я за перья на шее грифона, так он бы вполне мог меня нечаянно скинуть, если я случайно дерну посильнее и выдеру парочку. Но нацепить на грифона седло было еще более невероятным — крылья просто не дали бы его как следует застегнуть.
Потоптавшись минуту, я поднял пару веревок, показывая их грифону:
— Не возражаешь?
Грифон вновь что-то прокурлыкал, но не угрожающе, так что я быстро соорудил две петли для ног и одну накинул на шею грифону. Выглядело это более чем странно, и, скорее всего, мне будет неудобно, но ничего другого я придумать просто не мог. Забравшись на спину, я вдел ноги в петли, дающие мне возможность хоть немного сохранять равновесие, и ухватился за веревку на шее.
— Вот теперь полетели.
Грифон покрутил шеей, убеждаясь в том, что мое изобретение ему не мешает, мощным прыжком взвился вверх, чуть не скинув меня на землю, и сразу взмахнул крыльями, тяжело взлетая в небо. Я тут же вознес хвалу своей сообразительности, иначе лежать бы мне на земле. Хорошо, если бы обошлось без переломов. А в следующую секунду внизу раздались пронзительные крики и протяжный низкий звук то ли трубы, то ли рога. Это охрана на воротах подняла тревогу, заметив побег грифона. А ведь я про нее совсем забыл, когда планировал свой уход. Хорошо, что ворота располагались далеко, по другую сторону замка, так что мою возню возле грифона стражники не видели. В общем, удачно получилось. Только бы у них не оказалось луков или арбалетов.
К счастью, нам не смогли помешать, и вскоре освещенный огнями замок остался позади, а впереди… Впереди было темно, но куда-нибудь мы точно прилетим.
========== 2. ==========
Не знаю, сколько мы летели, но замерз я основательно, особенно ноги в тонких тряпичных туфлях, да еще и укачало меня на спине грифона. В свете луны, изредка появляющейся из-за туч, мне был виден простирающийся под нами лес. Приземляться было некуда, пока внизу не заблестело небольшое озеро. Именно туда и спланировал грифон, высадив меня на берегу. После полета ноги едва держали, но все же мне удалось проковылять пару шагов, чтобы не плюхнуться задом в воду. Помыться, конечно, не помешало бы, но сначала нужно было прийти в себя хоть немного. Также я понял, что свалял дурака, не позаимствовав у Сельки еще и мыла, или чем они тут пользуются. Ладно, тело я мог бы потереть песком со дна озера, а как быть с волосами? Их песком точно не промыть.
Постояв рядом со мной, грифон вскрикнул, разворачиваясь. Не успел я испугаться, что он улетит без меня, как он поднялся в воздух, завис над серединой озера и, сложив крылья, с громким плюхом нырнул в воду. Поднявшаяся маленькая волна чуть-чуть не достала до моих ног, зато в следующую минуту грифон вынырнул, держа в клюве здоровенную рыбину. Выбравшись на берег, он положил еще живую рыбу у моих ног, но я отрицательно покачал головой:
— Нет, спасибо. Ешь сам.
Голода я действительно не испытывал, а вот помыться мне все же надо было и хоть немного прополоскать свою одежду.
Пока грифон раздирал свою добычу на куски, тут же проглатывая их, я стянул с себя тряпки, прикрывавшие мое новое тело, и отправился в воду. Холодной она не была, так что я с удовольствием немного поплескался, отмокая. Потом долго тер волосы, в надежде смыть с них хоть немного грязи, а затем, выбравшись на мелководье, долго скреб тело мелким песком со дна и полоскал одежду. Насколько чисто получилось — понять пока было невозможно, и я, покидав все на кусты для просушки, растянулся на берегу, дожидаясь рассвета и предаваясь размышлениям. Что делать? Этот вопрос был извечной проблемой, и решение пока не находилось. Налицо имелись отличия от нормального человека, которые мне предстояло прятать, я имею в виду свою «чешую» в зоне бакенбард. Как прятать? Я не имел ни малейшего понятия. Все, что мог придумать, — это уложить волосы вдоль лица — благо они как раз почти доставали подбородка, — прижав их платком, завязанным на манер банданы. Не знаю, принята ли тут подобная мода, но больше ничего умного в голову не лезло.
Незаметно для себя я заснул, а разбудил меня яркий свет, согревающий лицо и тело. Позевывая, я огляделся, находя взглядом свернувшегося рядом грифона. Он мирно спал, спрятав голову под крыло, поэтому я поднялся, стараясь не шуметь, нашел свою одежду, успевшую просохнуть, и попытался оценить результат стирки. Увы, но в более-менее приличном состоянии были только штаны. Рубашка представляла собой этакое тряпичное решето, но ничего другого у меня не было, пришлось надевать ее. Когда я закусывал куском хлеба и сыром, украденными на кухне, грифон проснулся. Я предложил ему разделить со мной завтрак, но он, понюхав, отказался, презрительно вскрикнув.
— Понял, ты предпочитаешь мясо и рыбу, — покивал я, подбирая с ладони последние крошки, а потом поднялся.
В голове мелькнула мысль, что грифон вполне может отказаться везти меня дальше, но он тут же вскочил на лапы и повернулся ко мне боком, подставляя крыло, чтобы я мог взобраться на его спину. Веревки мои после рыбной ловли исчезли, других у меня не было, так что пришлось рискнуть, залезая на спину просто так, коря себя за непредусмотрительность. Памятуя о том, как взлетает грифон, я покрепче сжал коленями его бока, вцепившись пальцами в перья на шее, и мы отправились дальше. Куда он меня несет, я понятия не имел, но решил, что управлять все равно не могу, а потому положился на судьбу.