— Ну, что ж, — заметил Пеннер, — может, он перестал сердиться.
— Нет, — ответил Верзила. — Он просто хотел убедиться, что в его первом полете не произошло никаких несчастных случаев. Хочет, чтобы в отчете все было в порядке, вот и все.
Пеннер рассмеялся…
— Все готовы к отлету?
Лаки спросил:
— Мы покидаем Ио?
— Можем улететь в любой час. Заканчивается погрузка оборудования, которое мы берем с собой; принимаются меры для сохранности остающегося. Когда сможете, приходите в пилотскую рубку. Интересно будет еще раз взглянуть на Юпитер.
Он почесал Мэтта за ухом и ушел.
Сообщили на Юпитер-9, что вылетают, как несколько дней раньше сообщали, что сели.
Верзила сказал:
— А почему мы не свяжемся с Землей? Глава Совета Конвей должен знать, что мы сделали.
— Официально мы ничего не сделали, пока не вернемся на Юпитер-9, — ответил Лаки.
Он не стал добавлять, что не торопится возвращаться на Юпитер-9, тем более разговаривать с Конвеем. Пока что он ничего не достиг.
Его карие глаза осматривали контрольную рубку. Все было готово к отлету. В рубке находились командующий, Пеннер и два офицера.
Лаки подумал об этих офицерах, как время от времени думал о всех остальных десяти членах экипажа, из которых не успел сделать выбор с помощью v-лягушки. Он тоже разговаривал с ними, как и Пеннер, даже чаще. Обыскивал их каюты. Они с Пеннером просмотрели их досье. И ничего не добились.
Он возвращается на Юпитер-9, не обнаружив робота, и ему придется сообщить Совету о своей неудаче.
Снова он подумал о рентгене или другом насильственном способе обследования. И, как всегда, его остановила, мысль о взрыве, возможно, ядерном.
Конечно, робот будет уничтожен. Но взрыв погубит тринадцать человек и бесценный корабль. Хуже всего то, что так и не будет найден безопасный способ устранения роботов-шпионов, которые, Лаки был уверен, во множестве проникли во все районы Солнечной Конфедерации.
Он вздрогнул от неожиданного возгласа Пеннера:
— Пошли!
Послышался знакомый звук начального толчка, ускорение стремительно возрастало, и Ио начала все быстрее и быстрее уменьшаться.
* * *
Юпитер не поместился на экране: слишком он был велик. На экране находилось Большое Красное Пятно.
Пеннер сказал:
— Скоро снова перейдем на аграв, но ненадолго, только чтобы отойти от Ио.
— Но мы по-прежнему падаем к Юпитеру, — сказал Верзила.
— Да, но только до определенного момента. Потом перейдем на гиператомные двигатели и начнем уходить от Юпитера по гиперболической орбите. Когда окажемся на ней, моторы выключим и предоставим Юпитеру делать остальное. Мы подойдем к нему на 150 000 миль. Тяготение Юпитера раскрутит нас, как камень в праще, и потом выбросит. В нужном месте мы снова включим гиператомные моторы. Используя эффект пращи, мы сбережем очень много энергии по сравнению с полетом непосредственно с Ио и побываем вблизи Юпитера.
Он взглянул на часы.
— Пять минут.
Лаки знал, что он говорит о моменте, когда корабль перейдет с аграва на гиператомные моторы и начнет двигаться по рассчитанной орбите вокруг Юпитера.
По-прежнему глядя на часы, Пеннер сказал:
— Время рассчитано так, чтобы мы направлялись прямо к Юпитеру-9. Чем меньше поправок курса, тем меньше затраты энергии. Мы должны вернуться на Юпитер-9 с максимальным запасом энергии. Чем больше мы ее сбережем, тем лучше будет выглядеть аграв. По моим расчетам, мы сбережем восемьдесят пять процентов. Если девяносто — просто превосходно.
Верзила спросил:
— А если мы вернемся с большим запасом энергии, чем при вылете? Что тогда?
— Сверхпревосходно, Верзила, но невозможно. Существует второй закон термодинамики, который не дает при этом получать прибыль или даже оставаться при своих. Что-то мы должны потерять. — Он широко улыбнулся и сказал: — Одна минута.
Точно в рассчитанную секунду корабль заполнился звуком гиператомных моторов, и Пеннер с довольным выражением спрятал часы.
— Отныне и до самой посадки на Юпитер-9 все делается автоматически, — заявил он.
Не успел он это сказать, как гудение прекратилось, свет мигнул и погас. Почти тут же он зажегся снова, но на контрольном щите загорелась красная лампа. Чрезвычайное положение.
Пеннер вскочил.
— Во имя космоса…
Он выбежал из контрольной рубки. Остальные с ужасом смотрели друг на друга. Командующий смертельно побледнел, его морщинистое лицо превратилось в тигриную маску.
Лаки, неожиданно приняв решение, последовал за Пеннером, а Верзила, конечно, за Лаки.
Им навстречу попался один из инженеров. Он бежал из машинного отделения. Он тяжело отдувался.
— Сэр!
— Что случилось? — выпалил Пеннер.
— Отключился аграв, сэр. Мы не можем его включить.
— А гиператомные моторы?
— Основные запасы энергии истощены. Мы вовремя выключили моторы, иначе они бы взорвались. Если мы их включим, корабль взорвется.
— Значит, мы работаем на резервных запасах?
— Так точно, сэр.
Смуглое лицо Пеннера налилось кровью.
— Что это нам даст? Мы не удёржимся на орбите вокруг Юпитера на резервных запасах. Прочь с дороги! Пропустите меня вниз.
Инженер отступил в сторону, и Пеннер углубился в ствол. Лаки и Верзила — за ним.
С первого дня полета Лаки и Верзила не бывали в машинном отделении. Теперь оно было другим. Не было торжественной тишины, ощущения работающих могучих сил.
Слышались голоса людей.
Пеннер спустился на третий уровень.
— Что вышло из строя? — спросил он, — Скажите точно, что вышло из строя.
Люди расступились, давая ему дорогу. Все они собрались у сложного механизма с развороченными внутренностями, в отчаянии и гневе указывая на отдельные детали.
Послышались быстрые шаги, и появился сам командующий.
Он заговорил с Лаки, с серьезным видом стоявшим в стороне.
— В чем дело, член Совета?
Впервые со времени отлета с Юпитера-9 он обратился непосредственно к Лаки.
Лаки ответил:
— Серьезное повреждение, командующий.
— Но что случилось? Пеннер!
Пеннер оторвался от механизма. Он раздраженно крикнул:
— Что вам нужно?
Ноздри командующего Донахью раздулись.
— Почему вы позволили, чтобы что-то вышло из строя?
— Я ничего не позволял.
— Тогда что же это?
— Саботаж, командующий. Сознательный саботаж!
— Что?
— Пять гравитационных реле разбиты, все запасные реле исчезли, мы не смогли их обнаружить. Приборы, контролирующие гиператомные моторы, расплавились и не могут быть восстановлены. И все это произошло не случайно.
Командующий смотрел на главного инженера. Он медленно спросил:
— Можно что-нибудь сделать?
— Возможно, пять реле мы могли бы снять с других механизмов корабля. Не могу сказать точно. Вероятно, можно было бы самостоятельно изготовить приборы контроля. На это потребуется много дней, и положительный исход я не гарантирую.
— Дней! — воскликнул командующий. — У нас нет этих дней. Мы падаем на Юпитер!
Несколько мгновений стояла полная тишина, затем Пеннер выразил в словах то, что все знали:
— Да, командующий. Мы падаем на Юпитер и не можем остановиться. С нами покончено, командующий. Все мы уже мертвы!
* * *
Лаки ворвался в контрольную рубку.
Офицер, сидевший у приборов, спросил:
— Что там внизу?
Губы его побелели.
— Вы майор Брант? — сказал Лаки. — Нас с вами формально не знакомили, но сейчас это неважно. Я член Совета Дэвид Старр, и отныне вы исполняете только мои приказы. Садитесь за компьютер, делайте, что я скажу, как можно скорее.
Лаки положил перед ним «Эфемериды планет». Как все большие справочники, это была книга, а не фильм. Перелистывать страницы быстрее, чем разворачивать фильм во всю длину.
Лаки уверенно перелистывал страницы, роясь в длинных колонках цифр. Эти цифры указывали орбиты всех материальных тел Солнечной системы крупнее десяти миль в диаметре (а некоторых и меньше) в определенные моменты стандартного времени, вместе с плоскостью вращения и скоростью движения.
Лаки сказал:
— Я буду называть координаты и направление движения. Рассчитайте орбиту и положение этого пункта на протяжении ближайших сорока восьми часов.
Пальцы майора быстро двигались, при помощи специального устройства он переносил цифры на перфорированную ленту, которая затем направлялась в компьютер.
Пока это продолжалось, Лаки говорил:
— Расчет ведите от нашего теперешнего положения и скорости относительно Юпитера и точки пересечения с тем объектом, координаты которого я вам указал.
Майор продолжал работать.
Компьютер выдал результаты на перфорированной ленте, которая перешла к машинке, где данные уже появились на бумаге.
Лаки спросил:
— Каково расхождение во времени между кораблем и этим объектом в рассчитанной точке его орбиты?
После некоторых расчетов майор ответил:
— Мы разойдемся на четыре часа двадцать одну минуту и сорок четыре секунды.
— Рассчитайте скорость, которую должен иметь корабль, чтобы точно встретиться с объектом. Отсчет начните через час с этого момента по стандартному времени.
Вмешался командующий Донахью.
— Мы не можем так приближаться к Юпитеру, член Совета. У нас не хватит резервной энергии, чтобы вырваться. Разве вы не понимаете?
— Я не прошу, чтобы майор рассчитывал орбиту от Юпитера. Наоборот, мы ускорим движение корабля к Юпитеру, сколько позволяют наши запасы энергии.
Командующий откинулся на пятках.
— К Юпитеру?
Компьютер произвел расчеты, появились результаты. Лаки спросил:
— Хватит ли энергии для нужного ускорения?
— Кажется, да, — не очень уверенно, ответил майор.
— Действуйте.
Командующий Донахью снова спросил:
— К Юпитеру?
— Да. Совершенно верно, Ио не самый близкий к Юпитеру спутник. Ближе всех Амальтея, Юпитер-5. Если мы в нужном месте пересечем ее орбиту, сможем высадиться. Ну, а если промахнемся, что ж, смерть наступит на два часа раньше.
Верзила почувствовал внезапный прилив надежды. Он никогда не отчаивался, пока действовал Лаки, просто до сих пор он не понимал, что Лаки делает. Он вспомнил свой разговор с Лаки на эту тему. Спутники нумеровались в порядке их открытия. Амальтея — маленький спутник, всего сто миль в диаметре, и открыт он был после четырех больших спутников. Поэтому, будучи ближе всех к Юпитеру, он получил пятый номер. Об этом обычно забывают. Считается, что если у спутника первый номер, то он ближе всех к планете.
Через час «Спутник Юпитера» начал тщательно рассчитанное ускорение к Юпитеру, стремясь прямо в смертоносную ловушку.
* * *
Юпитера больше на экране не было. Хоть он увеличивался с каждым часом, на экране оставался участок звездного неба на значительном удалении от края Юпитера. Применялось максимальное увеличение. В этом месте должен был показаться Юпитер-5, с его орбитой должна была пересечься орбита корабля, стремившегося вниз, к Юпитеру. Либо слабое поле тяготения крошечной скалы захватит корабль, либо он пролетит, мимо и погибнет.
— Вот он! — возбужденно воскликнул Верзила. — Вон та звездочка.
— Рассчитайте наблюдаемое положение и движение, — приказал Лаки, и сопоставьте с расчетной орбитой.
Это было сделано.
— Нам необходимо замедлить скорость на…
— Цифры не нужны. Делайте!
Юпитер-5 обходит гигантскую планету за двенадцать часов, двигаясь по орбите со скоростью почти в три тысячи километров в час. Это в полтора раза быстрее движения Ио, а поле тяготения Амальтеи в двенадцать раз меньше поля Ио. По этим причинам попасть в цель очень трудно. Руки майора Бранта дрожали. Моторы «Спутника Юпитера» ожили, изменяя орбиту корабля навстречу Юпитеру-5. Корабль обогнал спутник, повернул, уравнял скорость, позволяя полю тяготения спутника захватить корабль.
Юпитер-5 превратился в большой сверкающий объект. Если он таким и останется, хорошо. Если начнет уменьшаться, они промахнулись.
Майор Брант прошептал:
— Получилось, — и его голова упала на руки, лежавшие на приборах.
Даже Лаки на мгновение облегченно закрыл глаза.
* * *
В одном отношении ситуация на Юпитере-5 решительно отличалась от положения на Ио. Там все были прежде всего зрителями: великолепное зрелище неба занимало больше внимания, чем неторопливая работа в долине.
На Юпитере-5 никто не выходил из корабля. Посмотреть было на что, но никто не смотрел.
Люди оставались на борту и работали над ремонтом двигателей. Все остальное не имело значения. Если они потерпят неудачу, высадка на Юпитере-5 только отсрочит гибель и продлит агонию.
Обычный корабль прилететь к Юпитеру-5 и спасти их не может, а других аграв-кораблей, кроме их собственного, не существует и не появится по крайней мере в течение года. Если они потерпят неудачу, у них будет достаточно времени, чтобы, ожидая смерти, смотреть на небо.
Но в менее критических обстоятельствах посмотреть было на что. Все, как на Ио, только вдвое и втрое поразительней.
С того места, где приземлился «Спутник Юпитера», нижний край Юпитера висел над плоским песчаным горизонтом. Гигант был так близок, что наблюдателю казалось: стоит протянуть руку, и коснешься этого светлого круга.
От горизонта Юпитер поднимался вверх, занимая половину расстояния до зенита. В момент приземления он был почти в полной фазе, и на огромной поверхности из ярких движущихся поясов можно было бы разместить не менее десяти тысяч лунных дисков. Юпитер закрывал почти шестнадцатую часть видимого неба.
И поскольку Юпитер-5 обходит планету за двенадцать часов, видимые спутники — их здесь четыре, а не три, как на Ио, потому что Ио тоже превратилась в спутник, — движутся в три раза быстрее, чем на небе Ио. То же касается звезд и всех остальных небесных объектов, за исключением застывшего Юпитера, к которому вечно обращена одна сторона спутника и который поэтому никогда не движется.