— Морк сделай из него сюрприз, не хочу убивать его второй раз. Когда они переделают его в своего, как он сильно желал при жизни, и нас потом начнет преследовать.
— Кремировать бы его по святому обычаю предков. — грустно сказал Куб, уйдя в себя со стеклянными глазами. — Все-таки он один из нас был.
— Потом может быть? — ответил Зрячий. — Вместо с ОСМой, всех тут кремируем.
Пока Морк укомплектовывал под покойным его же четыре гранаты, активируя сразу все, для пущего эффекта и стопроцентного результата, Порез с Хвоей забрали его оружие и боеприпасы. Мы с Кубом прятали его костюм под половыми панелями, чтобы не достался врагу.
— Так я могу его кремировать, еще быстрее, вместе со взрывом. У меня термитные гранаты есть для гранатомета, мы ими двери в стенах делаем. Забыли что ли уже? Вложу пискуна просто между четырех осколочных и все в радиусе роста Палого, подвергнется высокотемпературной кремации. Чем не частный крематорий с пользой для дела?
— Идея мне нравится, пусть хоть исчезнет с пользой. — поддержала Хвоя.
— Нда, всяко лучше, фарша разбросанного по всем стенам и потолку. — согласился и Порез. — Но он это заслужил, урод.
— Когда вы поняли, что он был предатель? — спросила Велена исполнителя казни.
— Да когда мы покинули место засидки, на того продвинутого робота. Если бы Варна делала только такие машины, нас бы уже всех давно размазали по стенам. Равномерно по всей ОСМе. Он вел себя слишком странно еще на засидке, словно пытался предупредить, но за ним я строго наблюдал, от этого он ерзал сильнее. Словно с шилом в заднице. Я такое чувствую в своих людях за километр, как комар кровь.
Оставлять в живых Палого действительно глупо. По законам военного времени он был бы такой же дезертир, а за такое только одна мера. Смертная казнь на месте, без трибунала и следствия. Так, нас осталось семеро. Реакция на казнь и предательство наемников, у всех была неоднозначная. У каждого — своя. У меня тоже — своя. Палый был первым человеком, с которым я вошел в словесный контакт на ОСМе. Именно он согласился взять меня и поручился за меня своему боссу. Нет, я его не защищаю и не оправдываю, это совсем другое явление. Не думайте сейчас худо о нем или обо мне. При всех своих положительных качествах и недостатках, он действительно был хороший гусь, но не сложилось. Судьба злодейка берет свое всегда, проявляется оно по-разному.
Взрыва мы не услышали. Но Морк доложил. У него в часах встроенный программируемый фиксатор на взрывные работы любой сложности.
— Готово.
— Покойся с миром Палый. — сказал зрячий.
— Омен. — сказал Порез.
— Ом. — сказала Велена.
— Иншаллах! — сказал Морк и на него все посмотрели на местного грустного клоуна. — да шучу, шучу.
Я ничего не сказал. Потому что шел в хвосте с Кубом, молчал и игрался с режимами визора у прозрачного забрала. Включая то инфракрасный, то тепловой, то ультрафиолетовый и другие. Вдруг я остановился на одном из семи режимом. На терморежиме. На потолке, в розовом цвете и бледной синеве, означающих, несомненно, прохладу, находились пятна розово оранжевых и оранжево желтых тонов. Я ткнул медитирующего на ходу Куба с тем присущим ему отстраненным выражением лица в бок.
— Глянь на потолок. Что это там за пятна в терморежиме?
— Стреляй. — уверенно сказал Куб, включая свой визор но не успевая посмотреть. — Внимание. Клопы над нами. — шепнул он по внутренней связи и стал целиться.
— Достав лучемет, я прицелился сквозь терморежим, наведя обычно красную, но сейчас черную точку, на мерцания тепла. Пока высокотемпературный белый луч не коснулся сначала одной цели, заставив ее упасть на пол, потом второй. Все остальные не пришли в движение, а их было порядком, полтора десятка. Продолговатые тельца, лучемет прожигал насквозь и мгновенно выводил из строя. Восьми лапные создания с цилиндрическим корпусом, и отсутствием башни или головы вместо нее, имели короткие пулеметы. Прыгали как блохи, отталкиваясь одновременно, всеми восемью лапами. Палили во все стороны, потому что наш отряд передвигался с не меньшей скоростью между ними и стрелял в ответ, нанося непоправимый урон. У меня вышел самый производительный огонь среди всех стрелков. Семеро из семнадцати. Потому что я находился дальше всех, укрывался за приоткрытой дверью, и прицельно, с четверной кратностью, прожигал неприятелей с первого выстрела на повал. В меня прилетела пуля, от последнего, ловкого как обезьяна прыгуна — робоблохи. Но очереди в мою сторону, только одна пуля, оставив смешную царапину на груди, срикошетила.
Я заметил одну интересную особенность костюма. Он амортизировал при сильно и быстром давлении со стороны. Поглощал удар и возвращал приложенную силу обратно. Будто между мною, внутренней обшивкой и внешней броней, было подобие геля. Хорошо, что Зрячий не скряга до мозга костей, как кажется на первый взгляд, а заботливый отец и одел своих детей по погоде. Иначе не миновать беды. С другой стороны, это выгодное вложение средств, в нашем случае умопомрачительно дорогих костюмов, в сверх мега прибыльное дело, не говоря о спасение собственной жизни. На собственной жизни не экономят.
— Куб, почему вы их клопами называете?
— Клопами мы назвали тех, что девчонку уволокли. По запаху их можно учуять раньше, чем засечь по тепловизору. Этим нужно другое название дать.
— Робоблохи. — предложил я сразу, чтобы вызвать ассоциативный ряд быстрее его воображения.
— Да подходит, качественно отражает их суть. — Куб включил внутреннюю связь. — Тут предложение от Вара, назвать их робоблохами.
Понять серьезно он говорил или шутил, не успел наверно никто. Потому стена что справа от нас реактивно надулась как пузырь. Потом лопнула в одно мгновение, с оттопыренными розочкой краями и торчащими трубами коммуникаций. Знакомая высокая фигура в свежеобразованном проеме блеснула новенькой броней. Ну что за манера, появляться из неоткуда, входить без стука. Каждый раз кровь стынет. Робот встал прямо между нами, раскрутил лезвия до свиста и стального бряцанья и поехал в сторону большего скопления людей, одновременно молотя по ним из нового пулемета. Я сделал минимум пять выстрелов из лучемета ему в спину, к огорчению отметив, что они не принесли никакого вреда. Выкрутил реле мощности на максимум, пять из пяти, бледно бело голубой луч ослепительно ударил в спину роботу. Волны поплыли вокруг его тела, озаряя все ярко белым представлением искр и света. Ослеп бы наверно без визора. Резко включившим затемнение, так что все вокруг вмиг почернело.
Продолжая наступать на наемников, и разделив нас с Кубом от них, робот давал по нам длинные очереди. Проверять сколько попаданий выдержит броня, мне не хотелось. Куб тоже желания экспериментировать не выказывал, вместе со мной убегая в новый пролом. Пролом вел в параллельно идущие тоннели силовых линий. Видя всю бесполезность стрельбы в спину роботу, мы ждали, когда он скроется за поворотом, преследуя группу, чтобы была возможность пойти за ним следом и не оторваться от наших.
— Разлучник несчастный, опять его Варна вывела на арену. — хмыкнул Куб. — Что делать будем?
— Да у нас выбора то особо нет. За ними идти надо.
— У тебя же есть альтернативный план, по глазам вижу.
— Есть, сесть на МгЛу и улететь отсюда подальше. Через шесть с половиной дней, здесь будет Космодесант. Они шутки шутить не будут, я уже говорил.
— Кодов доступа нет, они все у Зрячего. Ну и ты не улетишь без Бересты. — улыбнулся Куб. — чего ты так на меня смотришь.
— А ты не улетишь без своей команды.
— Как посмотреть. — задумался Куб.
— Не ожидал от тебя Куб.
— Я сам этого от себя не ожидал Лучезар.
Глава 12: Челнок
Сначала мы без труда легко следовали за нашей группой, по шуму выстрелов в отдалении. Потом шум выстрелов вовсе стих. Шли по следам боя, по количеству гильз на полу, словно тут был град из них. Потом по вмятинам и расцарапанному полу. Дальше хуже, гильз всё меньше, отверстий в стенах соответственно тоже, пока совсем их не потеряли из виду. Всё из-за пола, как назло он был выстелен каким то мягким резиноподобными материалом, так что он не оставлял совершенно никаких отпечатков.
— Где вы пропадали? Когда мы с Берестой ухватили славных приключений, расставшись с вами?
Где мы только не были. Но самое странное, когда мы спасались от орды тех киборгов, на дрезине, поваливших со всех щелей, помнишь? — я кивнул. — Так вот, нас атаковал один робот, а потом бац! Он просто исчез с нее. Подумали и свели к тому, что они тоже бояться, раз спрыгнул, когда на него пошел Порез со своим тесаком. Страх из мозгов выжечь не получается, слишком сильная эмоция, как и любовь.
— Курьезно. Припоминаю один момент с вашим роботом, а вообще это не важно. — Все повторяется. Сначала с Берестой один на один остался, теперь с тобой. Все этот судьбоносный, проклятый робот — разлучитель.
— Так и есть, ничто не ново в этом мире. — вздохнул глубоко Куб. — Порой мне кажется, что я уже здесь был, хоть такое и невозможно на первый взгляд. Знаю ходы и выходы, всю схему станции наизусть, встречаю тебя не первый раз, как будто мы давно знакомы. Но если ты меня спросишь о том месте, где я еще не был на ОСМе, то я не смогу его вспомнить, если только оно случайным образом не всплывет в моем видении.
— Ты знаешь Куб, есть такая форма острого психического расстройства, диссипативного ряда, сейчас ты назвал именно ее характерные симптомы, одна из форм легкой ненавящевой шизофрении. — ответил ему я припоминая похожие ощущения. — У меня, конечно, тоже бывает ощущение дежавю, но весьма редко. Например, Береста мне кажется знакомой, а Веселина ее дочерью. С чего бы это?
— Мне это тоже не совсем понятно. Может утречко такое странное, не задалось у обоих. Факт отсутствия четкого земного графика на лицо. У тебя какой уровень привыкания к внеземным условиям жизни?
— Так-то восьмой, но данные мне слегка завысили по блату, по документам девятый. — ответил я, припоминая как довольно давно, проходил комиссию во главе с одним из своих родителей.
— Учитывая, что с пятым и ниже не берут, а десятый не дают почти никому в наш век, ты должен весьма хорошо приспособиться. Что касается моего уровня, то мне просто запрещено здесь находится.
— У тебя шестой или пятый нежелательный? — поинтересовался я.
— Четвертый.
— Мать небесная. Не завидную лямку тянешь. Ты спишь вообще?
— Иногда бывает. Но не долго. Ем половину рациона, больше не лезет, а на Земле я был большой проглот. Все компенсируют видения, они усиливаются время от времени как никогда. — уставшие, впалые глаза с темными подглазинами, подтверждали его слова.
— Давай ка я тебе чего-нибудь вколю для бодрости духа. — посочувствовал я ему.
— У меня есть, не надо.
— Да я про энергетик. — поправился я, чтобы он не понял меня превратно.
— Я так и понял. Но пока правда лучше не стоит, потому что я уверен, нам надо идти вот туда.
Коридор как раз раздваивался, и он указал пальцем в одно из ответвлений под крутым уклоном вверх. Тоже переделка Варны. Под уклон на станции ничего нет, гравиполе задается и работает строго в одной плоскости, наклоны не желательны. В конце подъема, начались огромные симметричные двадцати четырех угольные отсеки. Соединенные между собой, квадратными проемами, во все стороны кроме верха и низа. Этакий лабиринт перфекциониста, в который между прочим больно смотреть. Через робовизор может и ничего, а через наши прозрачные забрала, ум все равно утомлялся. Глаза просили пощады. Мы прошли так метров пятьсот прямо, повернули направо, прошли еще метров триста, потом повернули налево и сразу направо. Лицо куба стало как мел, и покрылось мелкими капельками холодного пота и это несмотря на внутреннее кондиционирование.
— Ты точно знаешь, куда идти Куб. Тебе как будто не хорошо. Следов вообще никаких.
— Да, просто доверься мне. — буднично сказал Куб, будто выбирает в меню, что взять на обед.
Через полчаса он действительно вывел нас из лабиринта к шарообразному подъемнику. Хуже всего то, что его цветовая гамма начала меняться, и я уже начал сходить понемногу с ума от пытки в виде просмотра, бесконечных симметричных фигур, всех цветов и оттенков, быстро сменяющихся друг за другом. Пришлось даже ультрафиолетовый режим включить, чтобы не рехнуться совсем. В нем, к своему удивлению, я разобрал бесчисленное количество числовых кодов на стенах, полу и потолке.
— Кубик Рубик — твоя тема. — сказал я ему когда мы вышли.
— Мне от этого не легче. Полнолуние что ли сегодня?
— Думаешь все дело в лунных циклах? Скорее это Луна странная, просто нам передается ее сумасшествие, когда мы видим ее в полный рост. Нам кстати обязательно в этом шаре ехать? — догадался я по его направлению ног, пока он осматривался по сторонам.
— Да, придется. Они не могли пойти в другом направлении. Ты и сам это знаешь. А Луна да, можно ее и не видеть, а просто представить и так тоже можно поехать по наклонной.
Про себя я проклинал Варну с ее дизайнерскими замашками и когда увидел что в соседнем отсеке, роны докрашивают из пульверизаторов, стены капсулы-подъемника вышел из себя. Достал дробовик и пригвоздил им злодеев. Шар раскрылся как орех при правильном ударе молотка, на две скорлупы и мы залезли, пригибаясь внутрь в одну из них. Ничего не набирая на светящемся синим табло-панели, капсула понесла нас вверх. Мерцание уровней за круглым окошком прекратилось и мы вышли. Пройдя к дверям, они без пропуска открылись, я остолбенел, завидев Меркурий, подсвеченный солнцем на половину, в полностью прозрачный иллюминатор — потолок.
— Твою гравитацию, до чего гармонично устроена вселенная! — порывисто вдохновился я видами.
— А мне так паршиво, но не от осознания собственной не совершенности, что дальше я не пойду, пока что-нибудь не приму. — Присел спиной к стене Куб, даже не смотря вверх.
— Ага, давай и мне, что там у тебя есть, чтоб спать не хотелось.
Он съел, какую то розовую таблетку, а мне дал запечатанный флакончик, похожий на духи.
— Это чтобы я неотразимо благоухал?
— Так вообще пить, но можешь каплями натереть шею и кисти, тоже подействует. — ага, в себя приходить стал, раз шутки шутить вздумал.
Я выпил содержимое бутылька и спрятал его в карман разгрузки. Нечего мусорить. Плохие привычки землян дальше Земли не должны уйти.
— А что ты мне дал? В моей аптечке ничего подобного, старомодного нет.
— Общеукрепляющее и тонизирующее, собственного приготовления.
Я почувствовал, как мое зрение начинает обостряться. Не настолько чтобы увидеть башни и колонии на Меркурии, но очертания точно острее выделились и стали явно видимы облака. Мне даже показалось, как я увидел грозу в самой темной туче. Потом, я услышал гудение проводов за стенкой. Вибрацию силовых линий и ОСМы в целом. Но самое странное, я услышал, именно услышал пустоту космоса. Почувствовал наполняющую пустоту космического вакуума. Это открытие поразило меня до глубины души. Сильнее, чем все переживания связанные после знакомства с Веленой, ну или на равных.
— Руб, ты ничего не попутал? — подозрение закралось в мои быстро ускорившиеся мысли. — Может ты мне дури дал?
— Не скажи, исключено. Такого не держу. Это тебе к Морку за ней. Мой препарат ускоряет работу мозговых импульсов. Таких веществ, официально еще не придумали.
— Если наркотики еще неизвестны, это не значит что они не наркотики. Правильно?
— Справедливое утверждение. Но не твой случай. — уверенно сказал Руб.
— Ты б хоть на животных сначала проверил.
— Не волнуйся, я уже проверял на себе не однократно. Я назвал его довольно противоречиво, но верно «звездная мгла». Все есть и будет хорошо.
— Да господин Руб, наверно вы правы. Но у меня главный вопрос. Что было первым? Корабль или ваш препарат?
— Так сначала я назвал свои разработки, потом препарат. Потом, Зрячий обратился ко мне за помощью с названием корабля в ненавящевой и несерьезной манере, чтобы не привлекать внимание. Я рассуждал сам с собой вслух в своей лаборатории и случайно упомянул название препарата, а он счел его за ответ.
Было действительно хорошо. Руб в этом не врал. Чего таить. Космические дали стали родными, я почувствовал себя дитем черной дыры. Не опошляйте, пожалуйста. Гармония и совершенство мира открылись мне с совершенно новой стороны, но открылась и другая. Темная сторона. Я балансировал между ними, идя по лезвию бритвы в своем непрерывном сознании. Перед нами раздвигались клинкеты, по одному моему желанию и легкому усилию воли. Попадающиеся на встречу редкие киборги складывали оружие и не атаковали нас. В один момент, Куб затревожился, когда первый прошел в очередной проход.