Как только я пытался найти в пользу этой версии хоть какое-то, пусть нелепое, обоснование, накатывала гадливость и чувство ирреальности. Но стоило немного расслабиться, и успокаивающий туман — «все хорошо, так и должно быть» — вновь обволакивал сознание.
Поведение Айи тоже вызывало тревогу. Ее эмоциональной спектр и раньше бывал малопонятен, но когда дело касалось жизнеформы, я переставал чувствовать линию ее поведению окончательно… Нет! Меня словно схватили за плечи и вырвали из водоворота псевдологических рассуждений. Айя права! Она знает, что делает. Нельзя подвергать сомнению!
По лифтовой шахте поднялись без затруднений. Смонтированный на дверях шлюз отработал штатно. Купание в мутной темной воде, короткая возня уже на поверхности: взобраться на обрушившуюся колонну научникам оказалось труднее, чем спуститься. Погрузка во флаер много времени не заняла. Пилоты, видимо, уловив наше настроение, от расспросов предпочли воздержаться.
Во время перелета никто также не проронил ни слова.
* * *
— Что ты об этом думаешь? — Униформа Айи чуть сбилась, волосы слегка растрепаны. Впервые на моих глазах она позволила некоторую вольность во внешнем виде. Однако вопрос был задан бойко, стоило дверным створкам сомкнуться за моей спиной.
— О том, что случилось с институтом, или о том, что видел под землей? — Я попытался привести мысли в порядок, максимально сосредоточиться. Последнее удалось только отчасти. Не помогли ни многоарковая подготовка, ни психоэмоциональный тренинг. На подлете к поселению на меня вдруг накатила чудовищная всепоглощающая усталость. Опустошение. Осталось одно желание — запереться в одноместной комнатке, перевести себя в состояние полусна и отключиться на сотню тактов. Но у контролера Сиини были другие планы. Сразу по приземлении она изъяла записи сканеров, засадила научников за отчет, а мне велела переодеться и явиться к ней в кабинет. Ни выбора, ни отсрочки предложение не предполагало.
— И об этом в том числе, — охотно согласилась Айя, опускаясь в кресло. Я присел следом. — Просто поделись впечатлениями о том, что считаешь важным.
Поделиться впечатлениями о том, что считаю важным? О перемолотом, затопленном институте, об исчезнувшей группе, оставившей на слизистой перепонке жизнеформы прощальный след, о странном поведении Айи?
— Абсорбирован. Нервная ткань важна для структуры. Перенять — использовать. Вода, кальций — лишнее. — Слова вырвались сами. Выскользнули непрошеными змейками и сорвались с языка, несмотря на вбитую в любого оперативника привычку контролировать каждую интонацию, каждое слово.
— Вот даже как. — Взгляд Айи сделался отрешенным. — Не ожидала… — Она словно спохватилась и продолжила прежним бодрым голосом: — Это все? Внизу, на платформе, когда Сети спросил, все ли у нас в порядке, ничего необычного не почувствовал?
— Давление. Психопресс. Не очень плотный. Как воздушная подушка. — Я запнулся, подыскивая более точное определение.
— Интересно. — Айя сплела пальцы и уставилась на зеркальную поверхность стола. — Сегментированное восприятие в сочетании с высокой автономностью. Выходит, Ильяр был прав, а я ошибалась. Обидно.
— Контролер Сиини, — в горле неожиданно пересохло, — что происходит?
— О чем именно ты хочешь спросить? — Мне показалось, Айя забавлялась, что совершенно не вязалось ни с ее статусом, ни с ситуацией.
— Вы понимаете в происходящем больше любого научника. И тем не менее не делитесь знанием ни с ними, ни… со мной.
— Имею право. — Айя откинулась в кресле и посмотрела на меня с некоторым разочарованием. — Но это было утверждение, а не вопрос.
— Кто такой Ильяр и что за суждение он вынес на мой счет? — В глубине заворочался и вновь улегся тягучий комок раздражения.
— Какая разница? — Теперь Айя не скрывала разочарования, наоборот, демонстративно выставляла его напоказ. — Наблюдатель, контактирующий с группой элиан, в которую вхожу и я. Это пустой вопрос, Итени. У нас почти не осталось времени, а ты по-прежнему отторгаешь… концентрируешь внимание на несущественных деталях. Не Наблюдатели тебя сейчас волнуют.
— Если вы знаете, что меня волнует, почему не расскажете суть сами? — Я все-таки разозлился. Прилив эмоций даже вытеснил ощущение непоколебимой уверенности в правоте Айи.
— Если я буду говорить за тебя, ты останешься там же, где и теперь, — в тон ответила Айя. — Ильяра это не устраивает, и здесь я с ним солидарна.
Я молчал. Какого вопроса добивается от меня Айя? Что за иносказания? Мы не дети. Вокруг гибнут элиане, а она играет словами. Чего ради? Или… Ощущение правоты собеседницы вновь накрыло с головой. Но в этот раз оно было не самодостаточным, а словно подталкивало к чему-то, давало подсказку, разобрать которую никак не получалось. Она права. Если она права, значит, действительно нужно спросить. Спросить правильно. Спросить о важном. О чем?
Поток продолжал нести меня, пытаясь вырвать из устоявшегося ассоциативного круга, из стандартных образов и связей. В словах женщины была логика. Не обычная, не такая, какой привыкли пользоваться мы, но не менее четкая и устойчивая в плане причинно-следственных связей. Иная гармония. Похожая на…
— Абсорбирован, — механически произнес я и сразу понял, что угадал. — Нервная ткань важна для структуры. Откуда я это знаю и что в точности эти слова значат?
Айя улыбнулась. Немного жеманно. Как совсем юная девочка.
— А вот на эти вопросы я отвечу немного позже. Сначала самой надо разобраться. Я вовсе не всеведущая, как твой бывший куратор привык думать. Детали процесса, с которым нам пришлось столкнуться, не до конца понятны. Да и в целом ситуация нетипичная, а у меня слишком мало опыта, чтобы немедленно сделать выводы. Надеюсь, запись со сканеров поможет разобраться. Отдыхай пока. Завтра вернемся на крейсер, надо провериться на корабельном диагносте.
— На крейсер? — с удивлением переспросил я.
— Сначала на орбитальную платформу, — немного рассеянно ответила Айя. Казалось, после «правильного» вопроса ее заняли мысли, не имеющие ко мне прямого отношения. — Тамошний персонал выпросил что-то у снабженцев — закинем по пути.
— Что за проверка на корабельном диагносте? — прозвучало чуть резковато, но стремление уйти от ответа выглядело нелепо.
— Просто очередная попытка собрать материал. — Айя махнула рукой. — Обычное тестирование, ничего экстраординарного. Меня интересует, что за давление ты испытывал рядом с жизнеформой. Направление поиска известно, но для уточнения деталей нужна техника.
— А здесь подобное тестирование провести нельзя? — вдруг уперся я, вполне сознательно нарушая субординацию.
— Нельзя. Наше оборудование не подходит, нужно наблюдательское. А оно установлено на корабле. Транспортировка запрещена. Еще вопросы есть?
— Есть. — Я в упор посмотрел на собеседницу. Отступать не хотелось. Раз нарушил субординацию — надо идти до конца. Тем более что происходящее касалось меня напрямую. — Что означает «у нас почти не осталось времени»?
Айя молчала почти такт, потом глухо бросила:
— Контролер Итени Рин, вы свободны. Сто тридцать тактов на отдых. Рекомендую поспать перед стартом.
Я хотел возразить и обнаружил, что не могу произнести ни слова. Не желаю произносить. А несколько мгновений спустя осознал, что стою на пороге кабинета.
И тут я услышал бесплотный шепот, как тогда, в пещере с жизнеформой: «Нельзя иначе. Не получается. Не позволит».
Шепот стих. Зеленые лепестки с едва слышным шелестом сошлись за спиной, и я остался один посреди коридора.
Глава 3
Корректор. Геннадий Павлов
Пространство дрожит от напряжения. Выматывающая вибрация нарастает, становясь невыносимой. Но стоит крику прилипнуть к губам, как дрожь стихает, накатывает тишина, и лишь редкие, едва заметные всплески напоминают, что ничего не кончилось, что до следующей волны остались считанные мгновения. И так без конца.
Прыжок. Еще один. Еще…
Никто и никогда не перемещался в таком ритме. Никто не совершал невозможного. Даже Наблюдатели, всемогущие Наблюдатели, на такое не способны. Я первый!
Спустя час эта мысль уже кажется мелкой, ненужной. К концу следующего хочется одного — чтобы все прекратилось. Любой ценой. Ну, хотя бы коротенькая передышка? Хоть на чуть-чуть…
Прыжок. Еще один. Еще.
Звезды, галактики, туманности сливаются в разноцветное панно, крутятся бесконечным калейдоскопом. Только одна деталь неизменна: жемчужина, серебристым пламенем пылающая впереди. Маяк, чьи лучи с трудом пробиваются сквозь, казалось, непреодолимый барьер, выстроенный чужим порядком, — барьер, поглощающий даже свет психосфер. Но я вижу ее. Я иду на свет.
Новый поворот — и опять тупик. Корабль, словно рыбка, раз за разом бьющаяся в стекло аквариума в надежде вырваться из прозрачной тюрьмы. Хищная рыбка, способная разбить преграду. Тень! Широкая темная мантия накрывает крейсер. Которая уже по счету… Не важно. Плевать, что едва не теряю сознание, когда скручивающая мышцы судорога прокатывается по телу. Главное, сгусток тьмы способен пробить заслон иномирья.
Очередное перемещение приближает нас к жемчужине. Всего на шажок, но за этим шажком будет еще один, и еще…
Я лежу на кровати. Купаюсь в объятиях нежной обволакивающей перины. В голове пустота, приятная, безмятежная. Ни о чем не надо думать. Ничего не надо вспоминать. Хочется, чтобы так было всегда — в настоящем, в будущем, в прошлом. Всегда.
— Полегчало? — Я с трудом повернул голову. Олег, сгорбившись, сидел рядом на стуле с низкой спинкой. Светлый пиджак, брюки, желтый галстук… Пустое, все это иллюзия. Нет никакого Олега, и стула нет, и даже кровати. Интересно, на чем я лежу на самом деле?
— Не особо. — Собравшись с силами, я перевернулся на бок. — Где мы?
— На месте. Ты справился, пробился в закрытую зону. Сейчас корабль заканчивает коррекцию орбиты. Планета под нами техноактивна. Элианская колония.
— Замечательно. — Я с трудом свесил ноги с кровати. Ломота понемногу утихла. Разгоняя ватный туман отупения, вяло зашевелились мысли. — Долго я был в отключке?
— Несколько минут.
— Что? — Я вздрогнул. — Всего-то? Мне казалось… Странно. — Шум в голове стих окончательно. — Раньше подобные напряги выключали надолго.
— Привыкай к новому статусу. — Олег улыбнулся. — Тебя теперь сложно выключить надолго.
— Хорошо, если так, а то полежалки в регенераторе уже задолбали. — Во фразе должно было сквозить безразличие, однако сердце екнуло, и к горлу подскочил комок. Приятно, черт возьми, когда отмечают твой внутренний рост. Есть в злоключениях и светлая сторона. — Еще бы польза от моих штурманских потуг была.
— Ты ведь до конца понимаешь, что сделал? — В глазах Олега искорки веселья. — Ты трассу проложил. Теперь мы сможем создать здесь точку отсчета, ориентир для перемещения в эту часть космоса напрямую, за один прыжок.
— А смысл? С элианской колонией мы разберемся и сами. Зачем тащить боевую эскадру?
— Уничтожать элиан нет необходимости… — По коже пробежала дрожь. Фантом — визуальная оболочка Наблюдателя — не обладал психосферой, и читать эмоциональную составляющую Олега я не мог. Приходилось, как и раньше, довольствоваться старательно прорисованной мимикой и интонациями. Но иногда до меня долетали… не знаю — не эмоции, а осколки ощущений, что ли? Отголоски времен, когда Наблюдатели были существами из плоти и крови, эхо их чувств. И сейчас реакция на мои слова была яркая, словно на миг призрак вновь вступил в мир живых… Досада, безысходность… Страх?
У Наблюдателя? Чушь! Не бывает такого!
— …на данный момент они не представляют даже потенциальной угрозы. Геннадий, мы в зоне трансформированного мира. Эпицентр здесь. Отсюда идет распространение волны изменений. Ни мы, ни наши агенты не могли проникнуть в этот район. Оставалось лишь бороться с распространяющейся инфекцией. Но теперь мы можем уничтожить очаг заражения. Или по крайней мере изолировать его.
— Так… оно там? Внизу, на планете? — От возбуждения у меня перехватило дыхание.
— Нет. — Олег вновь улыбнулся. — Но это не столь важно. Главное, мы смогли оказаться внутри отгороженной зоны. Дальше нам помогут.
— Кто?! — Удивление было неподдельным.
— Те, кого ты называешь Тенями. — Олег едва не смеялся.
— Тьфу. — Я разочарованно фыркнул. — Я уж думал, еще какие неизвестные науке божества объявились. А почему Тени просто не проломили барьер? У меня же получилось.
— Не так просто проломить этот барьер, — задумчиво протянул Наблюдатель. — Надо иметь ориентир, что-то, способное задавать направление. До твоей серебряной жемчужины ничего подобного не было. Кроме того, у нас с Тенями сложные отношения. И взаимодействовать нам труднее, чем тебе с любым из нас.
— Баланс сил во Вселенной ясен. — Я вздохнул. — И каков следующий шаг? Что ты там говорил про создание точки отсчета?
— Паразит. Очень сильный. Почти поглотивший планету. — Пол сделался прозрачным, Олег указал на серую, изъеденную грязно-синими проплешинами планету, съежившуюся под нами. — Психосфера планеты больна, практически разрушена, но даже уцелевшей части хватит для навигации. Если Паразит перестанет фонить.
— Круто. — Губы невольно растянулись в полуусмешке-полуулыбке. — Мне предстоит пополнить коллекцию скальпов, или обойдемся ядерной боеголовкой с орбиты?
— Не обойдемся. — И снова Наблюдатель выдал вспышку псевдоэмоций, на этот раз слабую и совсем уж чужую. Я уловил только один оттенок — безысходность. Опять. — Будь жизнеформа подобна киянской, обошлись бы аннигиляторами. К сожалению, здесь другой уровень: вся планета больна. Паразит хорошо поработал, глубоко проник. Чтобы уничтожить метастазы, пришлось бы буквально разрезать планету на части.
— А я-то что могу сделать? По логике, мне так же точно придется каждую опухоль персонально выжигать? Вряд ли получится быстрее.
— Получится, — безапелляционно заявил Олег. — Ты можешь подключиться к его нервной системе напрямую — слияние. Со скафом, с кораблем, с Паразитом — увидишь, для тебя разница небольшая. После этого…
— Что значит для меня? — Я перебил Наблюдателя резковато, но сказанное мне почему-то не понравилось.
— Ты на такое способен. Мы и элиане — нет. Ты был способен на это даже на Кие, просто тогда не было необходимости.
— А сейчас необходимость появилась? Что же, интересно, изменилось? — Вопрос вышел хамоватым, но ощущение недоговоренности не покидало.
— Теперь в твоем распоряжении Тень. С ее помощью ты можешь впрыснуть яд, который разом накроет созданную Паразитом сеть. Подключишься к жизнеформе и запустишь отравленный пси-поток в распределенную психосферу Паразита. Этого должно хватить.
— Должно?
— Возможно, твоих сил не хватит. Трудно сейчас оценить… Но в любом случае ты нанесешь серьезный удар, надолго внесешь дисбаланс в поле Паразита, нарушишь его целостность. И мы сможем считать родную психосферу планеты — те остатки, что жизнеформа не успела поглотить и преобразовать. Для формирования точки отсчета этого будет достаточно.
— Бросим все силы на создание точки. Догоним и перегоним… — пробормотал я себе под нос. Потом добавил бодрее: — Но идея с отравлением мне нравится. Есть в ней эдакая убийственная изящность — заразить заразу. Кто с мечом придет… Да, определенно, мне нравится. Местоположение гада уже вычислили? Точнее, одного из гадов.
— Пси-поле почти не читается. Но с большой долей вероятности элиане развернули исследовательский комплекс поблизости от крупного метастаза. Пока мы уточняем детали, у тебя есть время отдохнуть.
— Я готов. — Странно, но я действительно чувствовал себя прекрасно. За время беседы организм полностью оправился от перегрузок. Более того, придавившее нервное напряжение тоже растворилось без остатка. То ли само, то ли при незаметном вмешательстве Олега.
— И все-таки отдохни. Хотя бы еще часок. — Наблюдатель, уподобившийся заботливому родителю, — то еще зрелище. Я рассмеялся.