— Кто здесь? — послышался голос Бадди. — Здесь так темно… Кто это?
"Замечательно! — подумала я. — Он не понял, что это я".
Но очень скоро они поймают меня и вытащат на свет.
Я отступила еще на шаг назад. И еще на шаг.
Тьма окружила меня.
Я повернулась.
— Ой! — невольно вскрикнула я, обнаружив, что чуть не провалилась в зияющий дверной проем.
Оказывается, это был вовсе не чулан.
Черные каменные ступени круто уходили вниз. Куда же они ведут?
Я не имела ни малейшего представления. Однако выбора у меня не было. Лестница была единственным моим шансом на спасение.
Держась стены, я бросилась вниз по лестнице. Мои ноги поскальзывались на гладких камнях.
Я споткнулась и чуть не полетела головою вперед. Но успела схватиться за стену и удержалась.
А лестница все дальше и дальше уходила вниз, вниз…
Воздух сделался жарким и кислым. Я задержала дыхание. Пахло прокисшим молоком.
Откуда-то снизу пророкотал странный, утробный стон.
Я остановилась, чтобы отдышаться.
Хорошенько прислушалась.
Низкий стон вновь прокатился над лестницей. Порыв кислого воздуха проник мне в нос.
Я оглянулась. Нет ли за мной погони? Вдруг вожатые заметили, как я ускользнула через дверь?
Нет. Очевидно, в зале было слишком темно. Я не слышала никого на лестнице. Они меня не преследовали.
Чем же так ужасно смердит внизу?
Мне хотелось остановиться здесь. Я не хотела продвигаться хоть сколько-нибудь дальше.
Но что мне еще оставалось? Я знала, что наверху меня уже ищут.
Опираясь рукой о каменную стену, я продвигалась вниз.
Лестница привела меня в длинный узкий туннель. В конце его брезжил бледный свет. Еще один низкий стон пророкотал в отдалении. Пол задрожал.
Я вдохнула поглубже и быстро зашагала через туннель. Воздух сделался горячим и влажным. Мои туфли расплескивали лужи на полу туннеля.
"Куда же он ведет? — гадала я. — Выведет ли он меня обратно в лес?"
Когда я уже почти достигла конца туннеля, очередной порыв кислого ветра заставил меня поперхнуться. Я кашляла и пыталась удержать содержимое желудка внутри.
Что за омерзительный запах!
Пахло гниющим мясом и тухлыми яйцами. Пахло мусором, пролежавшим на солнцепеке много-много дней.
Я обеими руками зажала рот. Смрад был так силен, что я буквально чувствовала его вкус!
Я начала давиться.
"Не думай о запахе! — скомандовала я себе. — Думай о чем-нибудь другом. Думай о распустившихся цветах. Думай о благоухающих духах".
Сама не знаю как, но я сумела успокоить желудок.
Потом, заткнув двумя пальцами нос, чтобы избавится от зловония, я доковыляла до конца туннеля.
Я остановилась, когда туннель окончился огромной, ярко освещенной комнатой.
Я остановилась и уставилась… на самую отвратительную, самую ужасную картину, какую мне когда-либо доводилось видеть!
25
Щурясь от яркого света, я увидела десятки детей со швабрами, ведрами и насосами.
Сначала мне показалось, что они моют гигантский, фиолетовый воздушный шар. Больше любого воздушного шара из тех, что выпускают на параде по случаю Дня Благодарения!
Но когда его окатили водой, и швабры заходили по его бокам, шар издал громкий стон.
И тогда я поняла, что передо мной отнюдь не воздушный шар. Это было неведомое существо. И существо это было живым. Передо мною было чудовище.
Желейный Король собственной персоной.
Не симпатичный маленький талисман, но жирная фиолетовая гора слизи размером чуть ли не с дом. Увенчанная золотой короной.
Два огромных, слезящихся желтых глаза вращались на его голове. Он причмокнул своими толстыми фиолетовыми губами и вновь застонал. Комья густой белесой слизи шлепались на пол из его волосатых ноздрей.
От его туши исходили волны нестерпимого зловония. Даже зажав нос, я не могла отделаться от этого смрада.
От него смердело дохлой рыбой, гниющим мусором, прокисшим молоком и жженной резиной — всем этим сразу!
Золотая корона подскочила на его осклизлой влажной голове. Фиолетовое брюхо заколыхалось, словно в утробе его бушевали океанские волны. А потом он исторг громоподобную гнилостную отрыжку, от которой затряслись стены.
Дети — десятки детей — работали, как проклятые. Они обступали безобразного монстра. Они поливали его из шлангов. Скребли его громадную тушу швабрами, губками и щетками.
А в то время, как они трудились, на их головы дождем сыпались какие-то маленькие круглые предметы. Клик! Клик! Клик! Круглые маленькие создания раскатывались по всему полу.
Улитки!
Улитки вылезали прямо из кожи Желейного Короля.
Я начала давиться, осознав, что отвратительное чудовище потеет улитками!
Я отпрянула назад, в туннель, зажимая обеими руками рот.
Как могли эти дети выносить такое чудовищное зловоние?
Зачем они его мыли? Зачем трудились, не покладая рук?
Я ахнула, узнав одну из них.
Алисия!
Она держала в обеих ручонках насос и поливала раздутое колышущееся брюхо Желейного Короля. Ее рыжие волосы промокли и облепили лоб. Она поливала чудище водой — и в голос рыдала.
Я увидела Джеффа. Он усердно тер шваброй раздутый бок монстра.
Я открыла рот, чтобы окликнуть Джеффа и Алисию. Но дыхание застряло у меня в горле, и оттуда не вырвалось ни звука.
А потом кто-то бросился ко мне со всех ног. Спотыкаясь и пошатываясь. В туннель. Подальше от яркого света.
Диердре!
В руке она сжимала истекающую водой губку. Светлые волосы промокли насквозь. Измятая одежда тоже промокла до нитки.
— Диердре! — с трудом выдавила я.
— Уноси ноги отсюда! — закричала она. — Беги, Венди!
— Но… но… — пролепетала я. — Что происходит? Зачем вы это делаете?
Диердре всхлипнула.
— Только лучшие! — прошептала она. — Только лучшие становятся рабами Желейного Короля!
— Что? — Я вытаращилась на нее, разинув рот, а она стояла передо мной, дрожа всем телом от холодной воды, пропитавшей ее одежду.
— Разве ты не видишь? — закричала Диердре. — Они все — победители. Все, кто выиграл шесть монет. Он получает самых сильных детей. Тех, кто станет наилучшими работниками.
— Но… почему? — не понимала я.
Улитки выскакивали из кожи чудовища и щелкали по каменному полу. На нас повеяло новой волной кислого смрада, когда из раздутых губ вырвалась очередная громовая отрыжка.
— Зачем вы все его моете? — спросила я.
— Он… его нужно мыть постоянно! — всхлипнула Диердре. — Ему нужно все время оставаться мокрым. А еще он не может выносить собственного запаха. Поэтому ему доставляют сюда самых крепких ребят. И заставляют нас мыть его день и ночь.
— Но, Диердре… — начала я.
— Если мы прекратим его мыть, — продолжала она, — если хотя бы попытаемся передохнуть, он… он съест нас! — Она задрожала всем телом. — Он… он уже съел сегодня троих ребят!
— Нет! — воскликнула я, задохнувшись от ужаса.
— Он такой омерзительный! — в голос причитала Диердре. — Эти ужасные улитки, выскакивающие из его тела… эта мерзкая вонь!
Она схватила меня за руку. Пальцы ее были мокрыми и холодными.
— Вожатые все под гипнозом, — зашептала она. — Желейный Король имеет над ними полную власть.
— Я… я знаю, — ответила я.
— Уноси ноги! Скорее! — взмолилась Диердре, сжав мою руку. — Приведи помощь, Венди. Пожалуйста…
Гневный рев заставил нас обеих подскочить.
— О нет! — взвыла Диердре. — Он увидел нас! Слишком поздно!
26
Монстр издал еще один рев.
Диердре разжала пальцы, выпустив мою руку. Дрожа от страха, мы повернулись к чудовищу.
Король ревел в потолок, ревел лишь для того, чтобы держать своих рабов в страхе. Его слезящиеся желтые глаза были закрыты. Он не заметил нас с Диердре… пока не заметил.
— Приведи помощь! — прошептала Диердре. Затем она подняла губку и побежала к своему рабочему месту у королевского бока.
На мгновение я оцепенела. Оцепенела от ужаса. Не в силах поверить в происходящее.
Очередная рокочущая отрыжка стряхнула с меня всю задумчивость, и я со всех ног бросилась в туннель. Теперь я, по крайней мере, знала, отчего в лагере так часто трясется земля!
Кислый смрад преследовал меня по всему туннелю и даже на каменных ступенях лестницы. Я боялась, что никогда не смогу избавиться от него. Боялась, что никогда больше не смогу нормально дышать.
"Как же мне помочь ребятам? — спрашивала я себя. — Что я могу сделать?"
Я была слишком напугана, чтобы мыслить ясно.
Я бежала в темноте, а перед глазами стоял образ Желейного Короля, причмокивающего своими ужасными фиолетовыми губами. Я видела, как он закатывает свои желтые глаза. Видела безобразных черных улиток, исторгаемых его влажной кожей.
Когда я достигла вершины лестницы, меня одолевала дурнота. Но я понимала, что не могу терять ни минуты. Надо было спасать ребят, которых сделали рабами, заставив прислуживать чудовищу. И остальных ребят в лагере я тоже должна была спасти — пока их тоже не обратили в рабство.
Я выглянула из помещения, которое принимала за чулан. Четыре факела до сих пор горели, освещая переднюю часть маленького театра. Но в зале не было ни души.
Где же вожатые? Может быть, ищут меня в лесу?
Вполне возможно.
"Куда же мне идти?" — подумала я. Не могла же я провести ночь в этой каморке. Мне необходимо было вдохнуть свежего воздуха. И найти подходящее место, чтобы все обдумать.
Я осторожно выбралась из "иглу". В темную, беззвездную ночь. Укрывшись за толстым стволом дерева, я обшаривала глазами лес.
Среди деревьев метались узкие белые лучи фонарей.
Да, сказала я себе. Вожатые действительно ищут меня.
Я попятилась назад, подальше от перекрещивающихся лучей света. Стараясь не издавать ни звука, я стала пробираться через лес и бурьян к дорожке, что вела к главному корпусу.
"Удастся ли мне добраться до общежитий и предупредить всех? — беспокоилась я. — Поверит ли мне хоть кто-нибудь? Что, если вожатые стерегут общежития, только и дожидаясь, когда я покажусь?"
На дорожке послышались голоса. Я юркнула за дерево, пропуская мимо двоих вожатых. Их фонарики выписывали широкие круги на покатом склоне холма.
Как только они скрылись из виду, я стрелою вылетела из леса и помчалась вниз по склону. Держась в тени, я пробежала мимо бассейна, мимо теннисных кортов. Лагерь был погружен в темноту и тишину.
Я поняла, что смогу надежно укрыться в зарослях живой изгороди возле беговой дорожки. Тяжело дыша, я метнулась за изгородь. Упала на колени и поползла в гущу кустов.
Я устроилась поудобнее на колючей подстилке из сосновых иголок под изгородью. Осторожно выглянула наружу. Теперь вокруг царила лишь темнота.
Я вдохнула полной грудью. Потом еще раз. Как же сладок был свежий воздух.
"Мне нужно подумать, — сказала я себе. — Нужно подумать…".
* * *
Я проснулась в испуге, услышав громкие крики.
Когда я умудрилась заснуть? Где это я?
Я несколько раз моргнула. Села и потянулась.
Тело мое онемело. Болела спина. Ныл буквально каждый мускул.
Я огляделась по сторонам. И обнаружила, что по-прежнему лежу в кустах. Утро было серое, пасмурное. Солнце безуспешно пыталось пробиться сквозь густые облака.
А откуда голоса?
Подбадривающие крики?
Я поднялась на ноги и выглянула через просветы в изгороди.
Состязание в беге! Оно только что началось. Я увидела шестерых мальчишек в футболках и шортах, которые, склонившись вперед, на всех парах мчались вдоль дорожки. Толпа ребят и вожатых подзадоривала их громкими выкриками.
И кто, вы думаете, несся впереди всех?
Конечно же Эллиот!
— Нет! — крикнула я сиплым ото сна голосом.
Я вышла из-за изгороди и поспешила к беговой дорожке.
Я знала, что его необходимо остановить. Я не могла позволить ему победить в забеге. Я не могла допустить, чтобы он выиграл шестую монету. Если Эллиот ее выиграет, его тоже обратят в рабство!
Он мчался во весь опор. Он оставил пятерых своих соперников далеко позади.
Что же мне делать? Что?!
В панике, я вдруг вспомнила наш условный сигнал.
Мой свист в два пальца. Сигнал Эллиоту, чтобы он расслабился.
Он услышит свисток и непременно сбавит скорость, решила я.
Я поднесла два пальца ко рту. И свистнула.
Только вот не сумела издать ни звука. Слишком уж пересохло во рту. У меня заколотилось сердце. Я попыталась еще раз. Нет. Свистнуть не получалось.
Эллиот повернул на последний круг. И теперь не было способа помешать его верной победе.
27
Способа остановить его не было… разве только силой!
С воплем отчаяния ринулась я к дорожке.
Мои туфли колотили по траве. На бегу я не сводила глаз с Эллиота, приближающегося к финишной черте. Быстрее. Быстрее.
Если б только я умела летать!
Дружное "Ура!" разнеслось вокруг, когда Эллиот почти достиг финиша. Остальные пятеро мальчишек остались далеко-далеко позади!
Мои туфли заколотили по асфальту дорожки. Грудь, казалось, вот-вот взорвется. Больно было дышать. Дыхание рвалось наружу с громким свистом.
Быстрее. Быстрее.
Послышались удивленные возгласы. Отчаянным рывком я настигла Эллиота, протянула обе руки — и обхватила его сзади за плечи.
Мы оба рухнули на асфальт и откатились в траву. Остальные мальчишки промчались мимо нас, стремясь к финишной черте.
— Венди, ты дрянь!!! — заорал Эллиот, вскакивая на ноги.
— Я… нет времени объяснять! — рявкнула я в ответ, борясь за каждый вдох, пересиливая ноющую боль в груди.
Я поднялась на ноги и потащила Эллиота за собой. Он стал яростно вырываться.
— Зачем ты это сделала, Венди?! Зачем?!
Я увидела, что к нам уже мчатся трое вожатых.
— Скорее! — скомандовала я брату и потянула его прочь. — Ну скорее же!
Думаю, он заметил панический ужас в моих глазах. Думаю, он понял, что мой подлый трюк был жестом отчаяния. Думаю, он увидел, что я была абсолютно серьезна.
Он прекратил спорить и вместе со мною бросился наутек.
Я вела его через лужайку. Вверх по склону холма, к главному корпусу. А оттуда — в лес.
— Куда мы идем? — крикнул он, задыхаясь. — Объясни мне, что происходит!
— Увидишь через минуту! — отозвалась я. — Приготовься к дикой вони!
— А? Ты что, Венди, совсем спятила?
Я не ответила. Я продолжала бежать. Я вела его в чащу леса. К белому зданию, похожему на эскимосское иглу.
У низкого входа я оглянулась посмотреть, не преследуют ли нас. Никого видно не было.
Эллиот вошел в театр следом за мной. Факелы догорели. Тьма стояла кромешная.
Ощупью пробираясь вдоль задней стены, я нашла дверь "чулана". Я отворила ее и первой начала спускаться по кривым ступенькам.
Когда мы уже были на полпути вниз, навстречу нам поднялась волна удушающего смрада. Эллиот вскрикнул и обеими руками зажал нос и рот.
— Ну и вонища! — Из-за ладоней его возглас прозвучал сдавленно.
— То ли еще будет, — пообещала я. — Старайся не думать об этом.
Бок о бок мы побежали через туннель. Я сожалела, что не успела предупредить Эллиота. Что не сказала, какое зрелище ему предстоит увидеть.
Но мне отчаянно хотелось спасти Диердре, Алисию и всех остальных.
Задыхаясь от вони, я ворвалась в ярко освещенные покои Желейного Короля. Вода из дюжины шлангов хлестала фиолетовую тушу чудовища. Дети яростно драили губками и щетками его бока, а он знай себе блаженно вздыхал да пристанывал.
Я увидела, как лицо брата исказилось от ужаса. Но мне сейчас было не до Эллиота.
— Бросайтесь на пол! — сложив ладони рупором, завопила я во всю мощь своих легких. — БРОСАЙТЕСЬ НА ПОЛ, ВСЕ! ЖИВО!
У меня имелся план.
Сработает ли он?
28
Желтые слезящиеся глаза монстра выпучились от изумления. Его толстые губы раздвинулись. Я увидела два розовых языка, дергающихся и извивающихся в огромной пасти.