* * *
…После того как Воротов удалился, прошло несколько минут, и тень возникла вновь. На этот раз прямо на террасе. Она расположилась за круглым чайным столиком, словно ожидая, что сейчас кто-то подаст ей чашечку кофе или чая. Еще несколько минут ничего не происходило, а затем из глубины примыкающего к террасе зала послышались шаги. По мере того как шаги приближались, в зале загорались неяркие лампы.
Тусклый свет зажегся и на террасе. Князь Преображенский остановился в дверях и внимательно взглянул на сидящего за столиком человека.
– Ах вот кто транслировал мне новую «серию» сна, прямо сквозь стены детских покоев, – произнес Сергей. – Телепат Ван. Он же Ли. Он же мастер иллюзий… Не мог подождать, когда сын уснет?
– Ты, князь, так и не придумал ему имя? – задал встречный вопрос купец.
– Придумаю, – пообещал Преображенский. – Имя наследника у нас принято объявлять через неделю. Прошло только три дня. Зачем ты пришел, Ван Ли? Снова продать мне информацию? Прошлая покупка принесла много бед.
– Это не беды, а перемены, – возразил купец. – И принесла их не моя информация, а сама жизнь.
Сергей прошел на террасу и сел напротив китайца.
– Ты знал, что мы найдем по ту сторону Рубежа?
– А что вы нашли? – Ван Ли хитро прищурился. – Разве ты понял?
– Мы нашли разрушение. Вторжение в чужое пространство разрушило наши миры, что тут понимать?
– Разрушило? – Купец удивленно оглянулся. – Но я вижу, что здесь все по-прежнему. Дворец, парк, город… Люди живут, смеются, торгуют… Ты знаешь, что на центральном базаре Каллисто вовсю развернулся подпольный тотализатор? Какие-то бессовестные маклеры принимают ставки на будущее имя наследника. Лидируют «Иван», «Владимир» и «Александр»… Я соболезную тебе, князь. Ты потерял жену, поэтому лично для тебя мир действительно наполовину рухнул, но… прости меня за черствость, в остальном особых разрушений я не вижу.
– Материальные разрушения коснулись в основном Колоний, – согласился князь. – Но здесь, в Солнечной, тоже не все гладко. За видимостью относительного благополучия кроется разруха иного рода. Изменились сами люди. Их умы и сердца стали холодными и злыми.
– И в этом ты винишь Рубеж?
– С него все началось.
– Нет, князь, началось все раньше. Рубеж только инструмент, при помощи которого дремавшие до срока перемены получили возможность реализоваться. Но во времена перемен живут не только те, кто проклят. Чаще всего это благодатное время и для тех, кто идет.
– Идет? Откуда и куда? Я уже слышал это определение. – Сергей усмехнулся. – Правда, это было во сне… Ты, как всегда, темнишь, Ван Ли.
– Ты не знал меня «всегда». – Китаец укоризненно покачал головой. – Но ты идешь. И навстречу тебе тоже идут. Когда вы встанете лицом к лицу, тебе понадобится больше, чем ты сейчас имеешь.
– И ты предлагаешь это «большее» купить? – предположил Сергей.
– Я дам тебе его на время, – серьезно ответил Ван Ли. Он даже перестал привычно кивать.
– Его? – Князь заинтересованно подался вперед. – Оружие?
– Ты же хотел найти его за Рубежом, – напомнил купец. – Почему ты удивлен?
– Потому что я не нашел его там. А еще потому, что ты предлагаешь его здесь и сейчас. Что за игру ты ведешь, Ван Ли?
– Это не игра. – Китаец опустил руку за пазуху. – А «сейчас» потому, что раньше он был тебе не нужен. Собираясь на рыбалку, не берут ружье.
– Пришло время охоты? – Преображенский взглянул на купца исподлобья.
– Да. – Купец медленно вытянул руку из-за отворота дорожного плаща. – Тот, кто идет тебе навстречу, уже близко.
Сначала Сергей решил, что Ван Ли сошел с ума или разыгрывает его в отместку неизвестно за какое деяние. Рука китайца была пуста, хотя пальцы словно бы сжимали невидимый предмет. Когда же купец протянул руку над столом и прижал ладонь к столешнице, князь невольно отпрянул. Под рукой торговца тускло поблескивал сталью длинный кинжал. Формой клинка и рукояткой он напоминал обычный офицерский кортик. Но вместо крестовины рукоятка имела небольшую овальную гарду. И головку украшал не рельефный двуглавый орел, а сложная огранка.
– И это поможет мне победить? – Преображенский хотел усмехнуться, но у него не получилось.
Взгляд невольно притягивался к серой стали. Она серебрилась, струилась, текла. Ее струйки и потеки заворачивались внутрь, переплетались и ныряли куда-то в толщу металла. Это было похоже на движение неизвестного вещества в теле Рубежа. Только загадочный тор ворочался и перетекал внутри себя золотистыми, ослепительными водопадами, а этот кинжал струился тусклым серебром.
– Тот, кто идет навстречу, непобедим, – назидательным тоном произнес купец. – Клинок поможет тебе выстоять.
– Какой в этом смысл? – Сергей продолжал зачарованно смотреть на кинжал.
– Тогда и ты превратишься из того, кто ждет, в идущего.
– А какой смысл в этом?
– Если у шара нет второго полюса, значит, он лопнул. – Ван Ли рассмеялся. – А лопнувшим мячом нельзя играть.
– Так все же – игра? – Князь чувствовал, что говорит медленно, словно под гипнозом, но побороть надвигающийся транс не мог. Кинжал завораживал и лишал его воли.
– Нет, князь, это не игра. – Купец двинул кинжал по столу. – Возьми.
– Тогда что? – Преображенский коснулся рукояти, и по его пальцам разлилось тепло.
– Таинство, ждущий. Такое же, как таинство человеческого рождения. Такое же, как обретение разумом бессмертия. Ты еще постигнешь эти премудрости. Еще познаешь и абсолют любой, даже самой никчемной мысли, и относительность небытия. Но все это случится позже. Когда ты встанешь и пойдешь. Сидящий не может познавать. Познает тот, кто идет.
Сергей взял кинжал и вдруг очнулся. Оружие словно перевернуло все его восприятие. Сделало не просто сильным, а расширило горизонты всех чувств. Была середина ночи, но князь мог видеть так же хорошо, как днем. Тишина порвалась в лоскуты, и на Сергея обрушились миллионы шорохов, отзвуков, отголосков, шепотков, постукиваний, далеких городских шумов и невнятных разговоров. Следом за миром звуков взорвался мир запахов и ощущений. Преображенский не успел толком уловить все новые нюансы привычных запахов и зефирных струй, как ему открылось еще одно свойство. Абсолютно новое и ранее недоступное. Он видел суть. Вещей, событий, причин и следствий, поводов и предлогов, человеческих мыслей и эмоций. Он вдруг начал понимать то, что раньше было скрыто за семью печатями. По одной на каждое чувство, включая интуицию, и седьмая – на «третий глаз»…
– Я… прозрел? – Он удивленно взглянул на Ван Ли, но не глазами, а мысленно. Картинка получилась более интересной, чем в доступном сетчатке глаза волновом диапазоне. Купец выглядел прямо-таки былинным богатырем… Если бы, конечно, былины слагали китайцы.
– Самую малость, – улыбнулся «былинный» Ван Ли. Нормальный, доступный «невооруженному» глазу улыбался тоже. – Теперь тебе надо научиться обращению с этим оружием.
– Я умею. – Сергей провел несколько молниеносных выпадов. Реакция его тоже значительно ускорилась, и мышцы не отставали от нервных импульсов. Как ни странно. Видимо, клинок их тоже «разогрел».
– Это не то. – Китаец взмахнул рукой. Песчаная дорожка вдруг вздыбилась и выстрелила десятком пятиметровых фонтанов.
Опадая, они заструились по спирали, и в воздухе возникло нечто напоминающее голову. Не человеческую, а странную, цилиндрическую с двумя кольцевыми сужениями. Чем-то она походила на керамический изолятор старинной высоковольтной линии. Только размером с винную бочку. Песок осыпался ниже и коротко, будто в замкнутом пространстве, заметался из стороны в сторону. При этом он словно прорисовывал прямо в воздухе детали тел и конечностей. Тел приземистых, с наклоном вперед и закованных в гладкий панцирь. Конечности состояли из нескольких сегментов. Были они опасно подвижные и длинные. К тому же князь насчитал их шесть пар. Без учета ног. Это был последний этап песчаного творчества: две пары крепких и тоже бронированных ног – задние длиннее, передние короче – и нечто вроде хвоста или противовеса голове. Почти такая же «бочка», только более вытянутая и без «утяжек».
И встало таких уродов перед террасой сразу десять штук. Самое противное в них было не сходство с гигантскими насекомыми, а то, что их головы вдруг обрели «лица». Искаженные волнами сужений, схематичные, с бельмами песчаных глаз… Но все как одно похожие на лицо Сергея.
– Тьфу ты, нечисть! – Преображенский принял боевую стойку. – Это и есть идущие?
– Это модели, – ответил купец.
– Сам вижу, что не оригиналы. – Сергей сделал выпад в сторону одного из уродов, и фантом отпрянул. Для человеческого уха – бесшумно, но для обостренного восприятия – громко шурша песком.
– Это плод моего воображения, – пояснил Ван Ли.
– Небогатого, – съязвил князь.
– Что поделать!
– Значит, враг будет выглядеть иначе? – Преображенский опустил кинжал и повернулся к торговцу. – Тогда зачем эти чучела?
Монстры приблизились. Сергей, не глядя, ткнул подобравшуюся со спины образину клинком в любопытную морду-лицо. Фантом почти натурально забился в конвульсиях и с громким шуршанием рассыпался в прах.
– Чтобы ты понял… – Китаец замешкался.
Казалось, он напряженно ожидает чего-то невероятного. Отвечая князю, он смотрел куда-то мимо него.
– Понял что? Как драться с двухэтажными дачными домиками? – Сергей как бы между делом проткнул еще троих монстров, крест-накрест похерил пятого и снизу вверх вспорол брюхо шестому.
– Скорее всего, помощники идущего навстречу будут примерно такими. – В голосе Ван Ли (и в «мысленном голосе» тоже) прозвучали нотки удивления.
– Ах он еще и с охраной ходит?! – Князь наконец-то сошел с места. Сделав одной ногой полшага назад, он подсек фантому передние ноги и, когда тот качнулся вперед, полоснул его по «лицу». Трое оставшихся бросились на Сергея разом. Он крутанулся волчком и тремя мгновенными выпадами превратил тренировочных уродов в кучи песка. – Доволен?
– Да. – Купец подошел к Преображенскому и указал на землю. – Ты встал.
– Э-э… – Сергей в недоумении оглянулся. – На что я встал?
– Видишь круг следов? Ты расправился с десятью врагами, не сходя с места…
– Да, как в игре «мяч-кольцо», – князь усмехнулся. – Сыграл неплохо, хоть и белый. Пробежек не было.
– Ты не понял!
Преображенский действительно пока мало что понимал.
– А что я должен понять?
– Этот клинок твой. – Ван Ли торжественно сложил руки на груди. – Раньше ты сидел на берегу реки неведения и ждал, теперь ты встал. Осталось пойти.
– А-а, опять твои аллегории. – Сергей поморщился. – Кинжал окончательно мой? Или все так же – на время?
– Он всегда был твоим. Это я брал его «на время». На хранение.
– Дьявол тебя… у китайцев есть дьяволы? Нет? Тогда – тот, кто у вас есть, тебя подери! Когда ты перестанешь говорить загадками?! Я прозрел, но не настолько, чтобы вникать в смысл неведомого!
– Вникнешь, – пообещал Ван Ли, кланяясь. Он вдруг снова превратился в обычного хитроватого купца. – Моя пошел.
– Моя не задерживает, – иронично ответил князь. – Все равно толку от «твоей» как от козла молока.
– Смешно!.. – Купец кивнул раз десять подряд и растворился среди деревьев.
– Ван Ли! – крикнул вслед Преображенский. – Хотя бы скажи – когда?! Завтра, через месяц, год?!
– Скоро, князь… – донеслось издалека. – Сразу после метаморфозы…
– После чего? – Сергей едва не застонал. – Сказочник щуроглазый!
Парк молчал. Преображенский сунул кинжал за пояс и скрылся в покоях. При этом он продолжал едва слышно ругаться…
Когда над террасой и дорожкой воцарилась тишина, из-за кустов выбрался еще один человек. Он медленно прошелся по полю битвы с фантомами и присел над одной из песчаных горок. Неторопливо просеяв сквозь пальцы пригоршню песка, он задумчиво посмотрел в глубь парка и покачал головой.
– Значит, слуги идущего навстречу… мать их так, – пробурчал человек. – Идущий будет фехтовать с идущим, а слуги со слугами, как водится. Вот ведь повезло… мать… перемать. Ну, китаец, ну, попадись!
Он поднялся, отряхнул ладони и разровнял горку носком сапога. Затем немного подумал и разровнял все остальные.
– А если они не в пять метров ростом будут, а в сто пять? – приговаривал он, утаптывая песок. – А если вообще бесформенные, да еще, как те облака, из чистой энергии? Куда этот ножичек втыкать? Себе в задницу?!
Последние слова он произнес уже под аккомпанемент громкого топота. Песок дорожки был чистым, как для аквариума, но и в нем нашлось достаточно пыли, чтобы в прохладный воздух поднялись серые облачка. В свете ночных ламп они выглядели очертаниями призраков. Для спящего дворца – почти замка – антураж был самый подходящий.
– Господин лейтенант! – донеслось из-за угла. – Я не хотела! Меня горничная задержала. Какие, говорит, простыни стелить – в полоску или клетчатые? Как будто сама не видит – всё же в комнате в полоску. И обои, и шторы, и…
– Стоп. – Человек протянул руку в темноту и выудил оттуда испуганную девицу. – Что ты видела?
– Как вы топаете, – пролепетала та. – Вы сердились, что я задерживаюсь?
– Задерживается начальство, а девушки на свидания опаздывают, – назидательно произнес лейтенант. – Значит, ничего не видела?
– Ну… я же говорю, топали вы.
– Это хорошо.
– Хорошо?
– Да… Нет, конечно, плохо! Что это за расхлябанность?! Мне с утра в смертельный поход! Я, может, и не вернусь из него! Сложу голову за светлое будущее отчизны!
– О-ох…
– Да! А ты как думала?! Это тебе не простыни к обоям подбирать! Это… понимаешь… вот! Да…