Жрица Тота не знала страха, но в этот ужасающий миг хладнокровие оставило ее. Она отчаянно дернулась, попыталась вырваться из цепких объятий скелета, но безуспешно. Сердце бешено стучало в груди, расширившиеся от ужаса глаза смотрели в черные бездонные глазницы черепа.
– Ты вонзила нож в сердце своего возлюбленного! – зашамкал отваливавшейся челюстью скелет. – Ты убила того, кого любила!
Но гнев оказался сильнее страха. Преодолев минутную слабость, Кемма с вызовом посмотрела на того, кто был ей дороже жизни:
– Не смей обвинять меня, предатель! Ради тебя я отреклась от богов, уступив твоим мольбам, стала отступницей. Но у тебя не хватило мужества пройти весь путь до конца, и ты переметнулся на сторону врагов. Да, я пронзила твою грудь, но вспомни – прежде ты обрек свою возлюбленную на смерть.
Еще один рывок, и Кемме удалось избавиться от страшных объятий мертвеца – от резкого толчка тот просто рассыпался, превратившись в груду костей, а его череп откатился далеко в сторону.
– Как ты непочтительна к моему любимому сыну…
Этот, похожий на шипение змеи и шорох песка голос преследовал Кемму в кошмарах, она мгновенно узнала его, а подняв глаза, увидела искореженную фигуру в черном пропыленном плаще.
– Сыну? О чем ты говоришь, Синухет?
– О да, Хиан мой сын, и ваша встреча не была случайностью. В тот день, когда ты остановила песчаную бурю, посланную погубить Египет, ты сказала: «Когда я вырасту, то стану жрицей Тота и буду верно служить ему, оберегая мир от зла. Я четко вижу свою дорогу и спокойно пройду по ней до конца». И тогда я понял, какой будет моя месть. Любовь. Да, да, любовь – безумие, которое губит столько душ. Хиан знал, что делает, – он сумел завладеть сердцем глупой девчонки, для которой высшим счастьем была любовь. Он толкнул тебя на путь предательства, заставил отречься от всего, что казалось тебе святым. Стремление к добру, справедливости, благодарность к своему учителю – ты растоптала все это ради любви.
– Ложь!
– Нет, Кемма, правда. Чистейшая, кристальная правда. Ты предала, и тебя предадут. Опять, в очередной раз. Девчонка, чья помощь так необходима, сладко спит, не думая о магической защите, которую обязана поддерживать. И это союзница? Бедная, бедная Кемма…
Слова Черного Колдуна неожиданно стали для жрицы спасительной соломинкой. Только теперь, когда он заговорил об Аннушке, Кемма поняла, что спит, и все происходящее с ней не реальность, а кошмарное сновидение. Осознав это, она сумела взять себя в руки:
– Сгинь! Я знаю, что сплю. Ты не властен надо мной, Синухет!
Проснуться удалось далеко не сразу. Кемма никак не могла избавиться от навязчивых видений, а когда все же сумела открыть глаза, первым, что она увидела, был силуэт сидевшей у входа в пещеру Аннушки. Голова девочки бессильно свесилась набок – она мирно спала, не подозревая о том, что происходит с Кеммой. Египтянка со злостью сжала кулаки, едва удержавшись от того, чтобы обрушить на голову бессовестной девчонки подходящее заклинание, обращающее лентяек в камень.
– Какая же ты дрянь… – только пробормотала она и вышла из пещерки.
Огромные волны вздымались ввысь, словно хотели добраться до их убежища. В этом зрелище было нечто противоестественное – шторм разыгрался при ясной, безветренной погоде, и огромные звезды с удивлением взирали на беснующееся море.
– Я остановлю тебя, Синухет! – крикнула Кемма, грозя пустоте маленьким кулачком. – Остановлю, чего бы мне это ни стоило!
И словно в ответ мелко-мелко задрожала земля под ее ногами…
Глава IX
В лагере обреченных
С той поры, как Кемма исчезла из поля зрения Артема, прошло больше суток. Все это время он бродил по побережью, расспрашивая местных жителей и туристов о смуглолицей девушке в золотом древнеегипетском наряде. На него смотрели, как на сумасшедшего, и только пожимали плечами в ответ. Но Артем упорно продолжал поиски. Он обиделся на Кемму за ее внезапное исчезновение и собирался спросить, почему она так поступила. А может быть, ему просто хотелось вновь увидеть ее прекрасные, сверкающие черным огнем глаза…
Когда поиски зашли в тупик, Артем вспомнил о лагере археологов. Трудно было представить, что находка египетской мумии и появление жрицы Тота оказались обычным совпадением. А раз так, в лагере наверняка можно что-то узнать о Кемме. Артем помнил предостережение Аннушки, но не придавал ему особого значения. Скорее всего у девочки просто разыгралась фантазия, но даже если мумия и в самом деле представляла определенную опасность, он мог просто не смотреть на нее.
Попрощавшись с любезной старушкой, сдавшей Артему койку, он отправился к месту проведения раскопок. Автобус пришлось ждать, потом долго идти по жаре, и парень добрался до лагеря уже ближе к полудню. Стоянка археологов по-прежнему встретила его тишиной, внушавшей тревогу, а взгляд невольно устремлялся к белой палатке, скрывавшей гроб с мумией. Артем переминался с ноги на ногу, не зная, стоит ли ему идти в лагерь, а потом, устыдившись собственной нерешительности, все же двинулся вперед.
С каждым шагом дурные предчувствия потихоньку овладевали сознанием юноши. Ноги словно налились свинцом. Вот незваный гость остановился возле первой из палаток лагеря и, повинуясь внезапному желанию, заглянул под полог. Лучше бы он этого не делал! Увидев тех, кто находился внутри, Артем в ужасе отшатнулся, а потом какое-то время стоял неподвижно, пытаясь унять клокотавший в душе страх.
Ошибки быть не могло, и Артему надлежало первым делом покинуть ставший местом преступления лагерь, а затем сообщить о чудовищном происшествии властям. Но вместо того чтобы уйти, он снова заглянул внутрь палатки. Там неподвижно лежали две девушки. Одна из них была почти неразличима в полумраке, а вторая находилась близко от входа, и Артем ясно различил ее торчавшую из-под легкого покрывала ногу. Пятка лежавшей девушки немного запачкалась, а ноготки поблескивали перламутровым лаком. Но эта изящная ступня имела мертвенный синевато-белый оттенок и, несомненно, принадлежала трупу…
– Так… Все нормально… нормально… – бормотал Артем, с силой сжимая виски. – Нормально…
Скрывавшая страшную тайну палатка не хотела отпускать парня, полностью завладев его вниманием.
– Зачем я это делаю? – прошептал он и вновь заглянул в это логово смерти.
Покойницы могли бы показаться спящими: они лежали в непринужденных позах, на их телах не было следов насилия. Однако зловещий оттенок кожи и заострившиеся черты совсем юных лиц свидетельствовали о том, что смерть наступила довольно давно.
– Господи! Что же с ними случилось? – пошатываясь, как пьяный, парень медленно пошел вдоль палаток, а потом, стараясь избавиться от жутких воспоминаний, заорал во весь голос: – Эй! Кто-нибудь! Девочкам плохо! У вас есть врач?!
Ни звука в ответ, только хлопнула под порывом ветра крыша палатки. От этого негромкого звука Артем, чьи нервы были напряжены до предела, вздрогнул и едва сдержался, чтобы не броситься плашмя на разогретую солнцем землю. Он понимал – бессмысленно звать на помощь, ведь это лагерь мертвецов, и никто не откликнется на его зов. «Они все умерли. Умерли… – подумал юноша, с ужасом разглядывая красные, синие, оранжевые палатки. – Кроме меня, здесь нет живых».
Артем не пытался понять, что послужило причиной гибели археологов, но леденящая кровь догадка возникла сама собой и медленно, но неотвратимо завладела его сознанием. То, что произошло в лагере, не имеет никакого отношения к мистике и чудесам – все намного проще и страшнее. Египтянин, гробницу которого нашли исследователи, умер от какой-то инфекционной болезни, которая теперь передалась и археологам. Древняя зараза косит людей, забирая все новые и новые жизни.
Артем посмотрел на свою руку – кажется, он случайно коснулся покойницы и стенки палатки. То ли болезнь оказалась очень скоротечной, то ли у юноши разыгралось воображение, но ему почудилось, что его пальцы приобрели пугающий синюшный оттенок, а кровь стала медленнее струиться в жилах.
– Доброе утро! – отчетливо прозвучало за спиной Артема.
Этот милый голосок настолько не соответствовал зловещей атмосфере лагеря, что юноша подумал, будто ослышался.
– Доброе утро, молодой человек! Или вы иначе думаете?
Артем заставил себя обернуться. Позади него стояла та самая девушка, чей труп он несколько минут назад видел в палатке. У юноши была хорошая зрительная память, он знал, что не мог ошибиться, но все же опустил взгляд, рассматривая ноги девушки. Эти узкие изящные ступни с накрашенными пальчиками Артем, наверное, узнал бы из миллиона… Но теперь девушка вовсе не походила на покойницу – ее глаза, правда, окружали глубокие тени, но их живой блеск никак не соответствовал представлению о зомби.
– Доброе утро, – через силу процедил парень.
– Меня зовут Наташа, – лучезарно улыбнулась экс-покойница. – А вы кого-то ищете? Просто так в наш лагерь не заглядывают.
– Да, можно сказать и так. Мне нужна Инга.
– Наверное, она еще не встала. Хотите, я разбужу ее?
– Нет… Постойте! Расскажите лучше, что здесь случилось?
– Случилось? В общем-то, ничего. Мы здесь занимаемся археологическими раскопками. Вы это имели в виду, незнакомец?
– Простите, что не представился. Я – Артем.
– Ага. Забавно, моего братишку тоже зовут Артемом.
Они мило болтали о пустяках, а из палаток тем временем вылезали проснувшиеся обитатели лагеря. В первые мгновения эти юноши и девушки действительно здорово смахивали на героев малобюджетного ужастика, но с каждым движением, с каждым жестом жизнь возвращалась к ним. Исчезала мертвенная бледность кожи, румянец маскировал следы смерти, которая подкрадывалась к ним во время сна. Похоже, сами они не подозревали, какой страшной опасности подвергаются.
Увидев, что археологи живы, Артем обрадовался. Но вскоре радость вновь сменилась тревожными мыслями. «Сейчас эти люди живы, но скоро умрут, – думал он, разговаривая с пробудившейся от гибельного сна Наташей. – Их силы подтачивает неизвестная болезнь, приходящая во время сна. Но что делать мне? Если это вирус, я уже инфицирован, а значит, уйдя отсюда, разнесу заразу по всем побережью. Если же останусь здесь – тоже умру. Впрочем, смерть ждет меня в любом случае: пока найдут лекарство от этой напасти, успеет погибнуть еще очень много людей».
– Инга! Идите сюда! – отвлекшись от разговора, Наташа энергично помахала рукой. – Тут к вам гость!
Впрочем, Инга Федоровна уже заметила Артема и теперь поспешно шла ему навстречу:
– Вы так неожиданно нас покинули… Но, похоже, теперь передумали и все же решили посмотреть на мумию?
– Нет-нет. Я разыскиваю одну свою знакомую. Девушка очень увлечена Древним Египтом, даже одевается по тогдашней моде. Если Кемма узнает о вашей необычной находке, то непременно заинтересуется ею и придет сюда. Она вас еще не навещала?
– Увы… Пока вы единственный гость нашего лагеря. Но я не пойму одного – почему вы так упорно не хотите взглянуть на нашу сенсационную находку?
– Он сделает это, Инга Федоровна, будьте уверены. Даже человек, лишенный воображения, даже отъявленный скептик, подвергающий сомнению любой факт, не сможет устоять перед таким соблазном, – произнес вышедший из фургона старик с копной седых волос на гордо поднятой голове и антикварной тростью в руке. – Идемте же, мой юный друг, идемте!
– Это руководитель нашей экспедиции профессор Иван Дмитриевич Соколов, – представила величавого старца Инга Федоровна.
– Очень приятно, рад был познакомиться. Но, к сожалению, мне пора. Я не…
– Не спорьте со мной, молодой человек, своим отказом вы нанесете мне глубокую обиду.
Твердые профессорские пальцы сжали запястье Артема – конечно, юноша мог стряхнуть эту старческую руку, но такой жест трудно назвать любезным. А Иван Дмитриевич все продолжал увлеченно рассказывать о своей находке, мягко, но настойчиво подталкивая гостя к белой палатке.
Была ли мумия инфицирована, или в ней таилась магическая сила – в любом случае Артем не должен был приближаться к ней. Он отлично понимал это, однако не мог противиться внутреннему зову, неожиданно возникшему в его душе. Возможно, виною всему было обычное любопытство, желание собственными глазами увидеть сенсационную находку, возможно, он не хотел обижать старого профессора… «Я просто отведу глаза, – успокаивал себя Артем, переступая порог хранившей тайну палатки. – Мне совершенно не обязательно рассматривать мумию, достаточно просто сделать вид. А потом я выйду из лагеря и позвоню в МЧС. Будь что будет, но такие события нельзя скрывать, это же настоящая эпидемия».
Войдя в палатку, Артем и профессор остановились возле стола, на котором по-прежнему высился богато украшенный гроб. Иван Дмитриевич с торжественным видом указал на свою находку:
– Смотрите, любуйтесь! Он поистине прекрасен, и сейчас я жалею, что не посвятил свою жизнь изучению Египта. Со студенческих лет меня привлекала Древняя Греция, но теперь я понял, что неверно выбрал приоритеты. Знаете, молодой человек, признаюсь вам честно, когда я впервые увидел эту мумию, то просто влюбился в нее.
– Да… Она мила…
С того места, где стоял Артем, нарисованные на крышке гроба глаза представлялись узкими белыми полосками, перечеркнутыми черными штрихами зрачков. Если сделать еще два шага, то можно заглянуть в них, поймать взгляд умершего много веков назад египтянина. Взгляд, который, вопреки здравому смыслу, казался Артему знакомым. Он никогда не видел его прежде, но почему-то был уверен, что узнает выражение этих глаз. Предостережения Аннушки казались смешными. Что может случиться со взрослым, находящимся в здравом уме и твердой памяти человеком, если он пристально посмотрит на будущий музейный экспонат? Зато потом можно будет рассказывать однокурсникам об удивительном приключении, произошедшем с ним во время летних каникул. Артем смело шагнул к гробу, немного наклонился, внимательно рассматривая черную уродливую маску:
– Да, он действительно прекрасен. Вы не возражаете, профессор, если я проведу здесь еще несколько дней?
Олег и Александр – два неразлучных длинноволосых приятеля-третьекурсника – охотно потеснились, предоставив место в своей палатке нежданно появившемуся гостю. Артем сам не мог понять, почему ему захотелось остаться в лагере археологов. Вообще-то это решение противоречило всем его планам, но теперь казалось единственно правильным, неоспоримым. Бросив в палатке рюкзак, он долго бродил по лагерю, беседовал с профессором, знакомился с остальными участниками экспедиции. Вечер подкрался незаметно, и настало время ложиться спать. Тут-то страхи Артема вспыхнули с новой силой. Он представлял, что стоит только закрыть глаза, как на грудь спящего человека моментально запрыгнет мягкое черное безголовое существо, расползется по телу теплом и негой и начнет исподволь, незаметно высасывать жизнь. Это был совершенно нелепый, случайно возникший в голове образ, но он не давал Артему покоя, заставляя вздрагивать от каждого шороха.
– Ребята, вы не спите? – окликнул он своих соседей.
– Спим… – промычал кто-то из парней. – И тебе того желаем.
Артем хотел растолкать Сашку и Олега, спросить, что они чувствуют в эти мгновения, но так и не решился. Оставалось только лежать и ждать, когда и ему на грудь запрыгнет бархатное черное нечто, забиравшее жизни. Время шло медленно, казалось, что эта жуткая ночь в лагере обреченных растянется до бесконечности и никогда больше над разноцветными палатками не взойдет сияющий диск бога Ра…
То, что он мысленно назвал солнце именем древнеегипетского бога, еще больше встревожило Артема. В обычной ситуации это никогда бы не пришло ему в голову, а теперь имя Ра прозвучало так естественно, так привычно, словно он повторял его по несколько раз на дню… А потом юноша почувствовал, что, кроме него и двух ребят-археологов, в палатке находится кто-то четвертый. Решив покончить с кошмаром, Артем извлек из-под подушки фонарик, включил его. Свет упал на помертвевшие, казавшиеся неживыми лица студентов, обшарил тесное пространство палатки. Здесь не было ни черных тварей, ворующих жизнь, ни того четвертого, чье незримое присутствие так испугало Артема. Но свет не рассеял страха, наоборот, только усилил его. Возможно, беспричинная тревога и есть первый признак таинственного заболевания, которое подхватили археологи? Глядя на своих полумертвых соседей, юноша задавал себе вопрос: «Почему я остался в лагере?» – и не мог найти на него ответа.