— Минуту! — сказал он и щелкнул затвором. — Еще разок… Улыбнитесь нам, судья, и сделайте вид, будто Посланник сказал вам что-то смешное.
— Хватит и одного раза. И снимите шляпу. — О'Фаррел прошел мимо. Молодой человек пожал плечами, но шляпу не снял.
Секретарь суда привстал. У него было красное потное лицо; по всему судейскому столу были разбросаны бумаги.
— Извиняюсь, судья, — сказал он. — Полсекунды… — Он придвинул к себе микрофон и забубнил в него. — Проверка… один, два, три, четыре… Цинцинатти… шестьдесят шесть… Ну и намучился я с этим микрофоном сегодня.
— Надо было раньше проверить его.
— Будь я проклят, судья, если знал, что он не в порядке. Когда в десять минут десятого я включил микрофон, что-то там сломалось, и мы из сил выбились, пока нашли неисправность.
— Хорошо, хорошо, — примиряюще ответил судья, смущенный присутствием высокопоставленного гостя. — Освободите мое место.
— Если вам все равно, — торопливо сказал Гринберг, — я бы предпочел не занимать место судьи. Мы могли бы сесть все вместе за большой стол. Я думаю, это ускорит ход дела.
О'Фаррел выглядел донельзя расстроенным.
— Я всегда стараюсь соблюдать древние традиции суда. Я думаю, они имеют смысл.
— Вполне возможно. Не могу не согласиться, что люди, которым приходится рассматривать самые разнообразные дела и в самых разных условиях, приобретают некоторую неряшливость в привычках. Но с этим ничего не поделаешь. Возьмите для примера Минатар. Как там обращаются с судьями… пока судья не вынесет решения, его оставляют без еды и питья. Честно говоря, я не принимаю такое отношение. А вы?
О'Фаррел смутился — этот бойкий молодой человек усмотрел сходство между столь ясными и понятными ритуалами его суда и практикой этих язычников. С досадой он припомнил три куска мясного пирога, обильно политые соусом, и омлет, с которого он начал свой день.
— Ну… иные времена, иные нравы, — пробормотал он.
— О, несомненно. И благодарю вас, что откликнулись на мою просьбу. — Гринберг кивнул на служителей суда, которые уже начали составлять столы.
Лишь сейчас судья сообразил, что все это время подбирал выражения повесомее. Но пока суд да дело, пятнадцать человек уже уселись за стол, и Гринберг отослал бейлифа на поиски пепельницы. Затем он повернулся к технику, который, надев наушники, уже склонился над индикаторами контрольной панели в той неудобной позе, которая почему-то свойственна всем электронщикам.
— Ваше хозяйство в порядке?
Техник сложил колечком большой и указательный пальцы.
— Как часы.
— Отлично. Суд готов.
Техник взял микрофон, четко назвал время, место и дату суда, изложил суть рассматриваемого дела и подчиненность суда, затем назвал имя и звание специального посланника, сбившись в произношении имени Гринберга, но тот не поправил его. Появился бейлиф с охапкой пепельниц и торопливо провозгласил: «Внимание! Внимание! Все, кто имеет отношение к этому делу…»
— Все это неважно, — прервал его Гринберг. — Благодарю вас… Данный суд собрался на предварительное слушание, в ходе которого предстоит разобрать все детали событий, случившихся в прошлый понедельник, причиной которых было внеземное существо, постоянно проживающее здесь и известное под именем «Луммокс». Я имею в виду то огромное животное, которое в данный момент находится в клетке за зданием суда. Бейлиф, если у вас есть снимки этого существа, размножьте их.
— Будет сделано, ваша честь.
— Суд хотел бы довести до всеобщего сведения, что слушание может превратиться в судебное заседание с правом вынесения решения, если суд в силу объективных причин сочтет это необходимым. Другими словами, будьте предельно откровенны перед судом; возможно, он продлится всего один день. Ах да… суд принимает как письменные заявления, так и устные по поводу вышеупомянутого внеземного существа.
— У меня вопрос, ваша честь.
— Да?
— Мой клиент и я не возражаем против предварительного рассмотрения дела. Но я хотел бы осведомиться у суда: можем ли мы вернуться к привычной процедуре, если в этом появится необходимость?
— Данный суд, действующий в пределах Федерации и руководствующийся сводом законов, именуемых «Правила Цивилизации», а также опирающийся на соглашения, договоры, прецеденты между двумя и более планетами, входящими в Федерацию, или с другими цивилизациями, с которыми какая-либо из планет Федерации имеет дипломатические отношения, не связан местными законами. Цель данного суда — установить правду и, кроме того, провозгласить равенство… равенство всех перед законом. Суд не может слепо придерживаться местных законов и обычаев, особенно в случаях, когда они в корне противоречат высшим законоположениям. Там, где местные обычаи носят сугубо ритуальный характер, суд может игнорировать формальности и приступать непосредственно к делу. Понимаете меня?
— Э-э-э… думаю, что да, сэр, — смущенно сказал небольшой человек средних лет. — Я хотел бы внести дополнения позже.
— Каждый участник процесса может внести их в любое время и может быть уверен, что его выслушают. Кроме того, вы можете обжаловать и мое решение. Хотя… — Гринберг тепло улыбнулся. — Сомневаюсь, чтобы это пошло вам на пользу. До сих пор мои решения не подвергались сомнению.
— Я отнюдь не утверждаю, — поспешно сказал человек, — что суд не в состоянии…
— О, конечно, конечно. Давайте к делу. — Гринберг придвинул к себе пачку бумаг. — Итак, перед нами гражданское дело. Торговая корпорация «Бон Марше» против Луммокса, Джона Томаса Стюарта Одиннадцатого… (Это имя не дает мне покоя, — шепнул Гринберг судье О'Фаррелу)… Мэри Брендли Стюарт и… Интересы «Бон Марше» представляет Западная страховая компания. Здесь есть еще один иск, предъявленный мистером К. Ито и его страховой компанией, и еще один от города Вествилла… а также иск от миссис Изабеллы Донахью. А также несколько обвинений уголовного характера… одно за содержание опасного животного, другое за халатность в присмотре за ним и еще одно за создание общественных беспорядков.
Джон Томас был мертвенно бледен. Гринберг посмотрел на него и сказал:
— Навалили на тебя, сынок? Держись бодрее… после приговора всегда появляется аппетит.
Джон Томас ответил кривой улыбкой. Бетти нащупала под столом его колено и крепко сжала.
В стопке была еще одна бумага; Гринберг, не зачитывая, сунул ее среди прочих. Это было прошение, подписанное шефом полиции от имени жителей Вест-вилла, взывающее к суду о необходимости уничтожения «опасного животного, именуемого Луммокс». Вместо этого Гринберг оглядел собравшихся и сказал:
— Итак, кто есть кто? Вот вы, сэр?
Человек, к которому он обратился, был адвокатом, он представился Альфредом Шнейдером и заявил, что представляет интересы «Бон Марше» и Западной страховой компании.
— А этот джентльмен рядом со мной — мистер де Грасс, управляющий магазином.
— Отлично. Будьте любезны, следующий. — Таким образом Гринберг установил, что все главные действующие лица на месте; кроме самого Гринберга список включал еще судью О'Фаррела, Джона Томаса, Бетти, шерифа Дрейзера, миссис Донахью и ее адвоката мистера Бенфилда, мистера Ломбарда, советника вествиллского муниципалитета, адвоката страховой компании мистера Ито (представляющего интересы своего отца), служащих полиции Карнеса и Мендозу (свидетели) и мать Джона Томаса с ее адвокатом мистером Постлом.
— Я считаю, — сказал Гринберг мистеру Постлу, — что вы действуете и в интересах мистера Стюарта?
— О господи, конечно, нет, — прервала его Бетти. — В интересах Джонни действую я.
Гринберг поднял брови.
— А я как раз собирался спросить, что вы здесь делаете? Никак вы его адвокат?
— Н-н-ну… я его советник.
Судья О'Фаррел наклонился вперед.
— Это невозможно, господин Посланник, — прошептал он. — Конечно, она никакой не юрист. Я знаю эту девочку. Она мне нравится… но, откровенно говоря, я совершенно не уверен, что она справится с этим делом. Бетти, вам тут нечего делать, — строго добавил он. — Идите отсюда и перестаньте валять дурака.
— Нет, видите ли, судья…
— Одну минуту, леди, — вмешался Гринберг. — Обладаете ли вы достаточной квалификацией, чтобы действовать в качестве советника мистера Стюарта?
— Конечно. Я стала его советником, потому что он так захотел.
— М-да, весьма убедительно. Тем не менее этого недостаточно. — Он повернулся к Джону Томасу. — Вы согласны?
— Да, сэр.
— Не делай этого, сынок, — прошептал судья О'Фаррел. — Ты об этом пожалеешь.
— Я тоже этого боюсь, — тем же тоном сказал ему Гринберг. Нахмурившись, он обратился к мистеру Постлу: — Готовы ли вы представлять интересы и матери и сына?
— Да!
— Нет! — возразила Бетти.
— Что? Вы считаете, что сможете лучше защитить интересы мистера Стюарта?
Джон Томас покраснел и выдавил из себя:
— Я его не хочу…
— Почему?
Джон Томас упрямо молчал, а Бетти ехидно сказала:
— Потому, что его мать не любит Луммокса, вот почему. И…
— Это неправда! — резко вмешалась в разговор миссис Стюарт.
— Правда… как и то, что это древнее ископаемое, Постл, дует с ней в одну дудку. Они хотят избавиться от Лумми, они оба!
О'Фаррел поднес ко рту носовой платок и натужно закашлялся. Постл побагровел.
— Леди, — серьезно сказал Гринберг, — вам придется встать и извиниться перед мистером Постлом.
Бетти посмотрела на Посланника, моргнула и встала.
— Мистер Постл, — печально сказала она. — Простите, что вы древнее ископаемое. То есть я имела в виду, простите меня за то, что я назвала вас древним ископаемым.
— Садитесь, — торжественно сказал Гринберг. — И впредь следите за собой. Мистер Стюарт, никто не собирается навязывать вам советника без вашего на то желания. Но вы ставите нас перед дилеммой. В сущности, вы еще подросток и выбираете себе в советники такого же подростка. Вся эта ситуация выглядит не лучшим образом. — Он потер подбородок. — Не собираетесь ли вы… или ваш советник… или вы оба… внести дезорганизацию в работу суда?
— Ни в коем случае, сэр, — с подчеркнутой убедительностью сказала Бетти.
— Хм-м…
— Ваша честь…
— Да, мистер Ломбард?
— Все это кажется мне достаточно смешным. Эта девочка не имеет статуса юриста. Она не является членом коллегии адвокатов. Очевидно, что она никогда не выступала в суде. Я далек от мысли указывать суду, что ему надлежит делать, но совершенно ясно, что ее надо выставить и назначить официального советника. Могу ли я сообщить вам, что данное лицо находится здесь и готово приступить к своим обязанностям?
— Можете. Это все?
— Э-э-э… да, ваша честь.
— Хотел бы напомнить вам, что суд также находит недопустимым указывать на то, что ему надлежит делать; надеюсь, это больше не повторится.
— Э-э-э… Да, ваша честь.
— В конце концов, суд имеет право ошибаться. В соответствии с правилами, которыми руководствуется данный суд, отнюдь нет необходимости, чтобы советник имел формальный статус… пользуясь вашими словами, «был членом коллегии адвокатов», дипломированным юристом… Если вы находите данное правило не совсем обычным, разрешите заверить вас, что паства с Дефлая, где обязанности юристов возлагаются на священников, пришла бы от такого требования просто в изумление. Тем не менее я благодарен вам за внесенное предложение. Здесь ли названное вами лицо?
— Здесь, ваша честь. Цирус Эндрю.
— Благодарю вас. Готовы ли вы принять участие в слушании?
— Да. Но мне надо посоветоваться с моим доверителем.
— Естественно. Ну, мистер Стюарт? Может ли суд считать мистера Эндрю вашим советником?
— Нет! — снова вмешалась Бетти.
— Мисс Соренсен, я обращался к мистеру Стюарту. Итак?
Джон Томас посмотрел на Бетти.
— Нет, ваша честь.
— Почему?
— Я отвечу, — перехватила слово Бетти. — Я говорю быстрее, чем он, поэтому я и стала его советником. Мы не хотели бы пользоваться услугами мистера Эндрю, потому что советник муниципалитета настроен против нас из-за глупостей, которые наделал Луммокс… А мистер Эндрю и советник муниципалитета — деловые партнеры, так что их спор в суде будет чистым жульничеством!
Гринберг повернулся к Эндрю.
— Так ли это?
— Видите ли, сэр, у нас в самом деле есть юридическая консультация. Вы должны понять, что в таком небольшом городе…
— Я вполне понимаю вас. Так же, как понимаю возражения мисс Соренсен. Благодарю вас, мистер Эндрю. Садитесь.
— Мистер Гринберг?
— Что еще, леди?
— Я хотела бы обратить ваше внимание вот еще на что. У меня есть смутные подозрения, что кое-кто из тех, кто любит вмешиваться в чужие дела, хотел бы отвести меня от участия в деле. Поэтому я хотела бы предупредить такое намерение. Я — совладелица.
— Совладелица?
— Луммокса. Посмотрите. — Бетти вынула из сумочки бумагу и протянула ее. — Квитанция об уплате… все правильно и законно. Все, как и должно быть.
Гринберг просмотрел документы.
— Составлены они по форме. Датированы вчерашним числом… что дает вам право в данном гражданском деле защищать свои интересы. Но это не относится к обвинениям уголовного характера.
— Фу! Здесь нет никакой уголовщины.
— Это нам и предстоит выяснить. И оставьте наконец свое «фу». Но теперь мы должны установить, кто владелец Луммокса.
— Как кто? Джонни! Так сказано в завещании его отца.
— Вот как? Это оговорено, мистер Постл? Предварительно пошептавшись с миссис Стюарт, мистер Постл поднялся.
— Оговорено, ваша честь. Существо, именуемое «Луммокс», является движимым имуществом Джона Стюарта Томаса-младшего. Миссис Стюарт владеет им лишь косвенно.
— Очень хорошо. — Гринберг протянул клерку квитанцию об уплате налога. — Присовокупите к документам.
Бетти успокоилась.
— Как хотите, ваша честь… можете назначать кого угодно. Но, по крайней мере, теперь у меня есть право голоса.
Гринберг вздохнул.
— Для вас это так важно?
— Думаю, что теперь нет.
— В протоколе будет зафиксировано, что вы оба, несмотря на то что суд возражал, продолжали настаивать, чтобы вы оставались советником. Суд с сожалением снимает с себя обязанность по защите ваших прав перед законом.
— О, не огорчайтесь, мистер Гринберг, мы вам доверяем.
— Предпочел бы, чтобы было наоборот, — мрачно сказал Гринберг. — Однако продолжим. Вон тот джентльмен внизу… кто вы?
— Вы мне, судья? Я репортер из Галактик-пресс. Фамилия — Хови.
— Вот как? Секретарь суда подготовит сообщение для прессы. Я был бы признателен, если бы интервью состоялось несколько позже — если оно кому-нибудь понадобится. Моих снимков рядом с Луммоксом не будет. Есть еще кто-нибудь из прессы?
Встали двое.
— Бейлиф подготовит для вас место у барьера.
— Да, судья. Но во-первых…
— Прошу вас — только за барьером. — Гринберг огляделся. — Похоже, что все… нет, есть еще один джентльмен внизу. Ваше имя, сэр?
Человек, к которому был обращен вопрос, встал. Он был одет в строгий пиджак, полосатые брюки и держал себя с достоинством.
— Имею честь предстать перед высоким судом: мое имя, сэр, Т. Омар Эсклунд, доктор философии.
— Обращение в свой адрес суд не воспринимает ни как честь, ни наоборот, доктор. Имеете ли вы отношение к данному делу?
— Да, сэр. Я представляю здесь amicus curiae, я друг суда.
Гринберг нахмурился.
— Суд предпочитает сам выбирать себе друзей. Изложите суть своего дела, доктор.
— С вашего разрешения, сэр. Я исполнительный секретарь Лиги «Сохраним Землю для Человечества». — Гринберг застонал, но доктор Эсклунд не обратил на него внимания, так как углубился в лежащую перед ним толстую рукопись. — Как хорошо известно, начало безбожной практики космических путешествий, обрушившихся на нашу родную Землю, данную нам божьим соизволением, привело к тому, что нас наводнили существа… точнее говоря, животные… чье происхождение весьма сомнительно. И тлетворные последствия данной развратной практики ныне видны каждому…
— Доктор Эсклунд!
— Сэр?