* * *
Хорёк, как с ним бывало, не успел выдать «ключи для гостей» – и исправил ошибку после ужина. Теперь входить и выходить можно было куда угодно – кроме дюжины дверей в самом замке. Среди прочего, запретной зоной являлся винный погреб.
Туда Вессен проводила «бабушек» – оба внука сорвались и убежали в лабораторию Хорька. А может, ещё куда.
– Я такого нигде не видела! – с уважением отметила Вейс, глядя на стеллажи с бутылками. Как только гости вошли, кондиционеры запели чуть громче. – Даже у внучки.
– У вас пять внуков и девятнадцать внучек, – заметила Вессен. – О ком вы говорите?
– Темеринн, – улыбнулась Вейс.
– Темеринн эр Неммет эс Темстар, – Вессен улыбнулась в ответ. – Секретарь нашего посла в Кемметри. Сделала хорошую карьеру, но главное у неё впереди.
– Вы всё знаете! – удивилась Вейс. – Я уже сама не всё помню.
– Можно личный вопрос? Почему Тесан и Эвверан живут с вами, а не с родителями или родной бабушкой?
– Я не спрашивала, – улыбнулась Вейс. – Мы с ними хорошо ладим. Меня сейчас вспоминают только по большим юбилеям. Да и пусть, у молодёжи другие заботы. Я и так счастлива, – она взяла Лас за руку, – особенно, когда есть с кем вспомнить молодость.
– Пятьсот, – вполголоса заметила Лас. Вейс поморгала в недоумении. – Пятьсот ударов подушкой. Ты у меня вспомнишь молодость.
Вессен отвернулась, пряча улыбку.
– Да ну тебя! Вессен, скажите, почему вы не были в Стране Цветов? У нас так красиво!
– Я давно сижу здесь, привыкла, – Вессен развела руками, совсем как Хорёк. – Наверное, у меня было слишком много приключений. Я уже чувствую себя бабушкой. Правда, детей всего трое и они часто заезжают.
– Приезжайте! Лас, пригласи её!
– Я не смогу, – Вессен взяла Вейс за руки. – Пока что не могу. Прошу простить. Вот вас всегда рада видеть. Скажите, у вас ведь есть видеозаписи?
– Полтора года непрерывного просмотра, – улыбнулась Лас. – Могу передать все. Там очень красиво.
– Передайте. Мне нельзя отлучаться из дома надолго, а если приеду к вам, то захочется всё бросить и отдыхать.
– Это точно, – Вейс немного обиделась, поняла Лас. Что поделать.
– Когда-нибудь приеду, – пообещала Вессен. – У вас есть любимое вино, Вейс?
– Вишнёвая наливка, – засмеялась Вейс. – Я не разбираюсь в хороших винах,
* * *
– С ума сойти, – призналась Вейс. – Как здесь красиво!
Они поднялись на башню. Если бы не антенна на её макушке, было бы полное ощущение, что они на настоящей древней башне настоящего древнего замка.
Вейс права. Горы, горы, горы. Владения Вессен не очень велики, но даже виноградники и кофейные плантации прославили её крохотную страну на весь мир. У её владений, припомнила Лас, особый статус. Автономия в составе Южного Союза. Конечно, нет ни границ, ни своей армии, но местные жители, что живут на её земле, считают себя гражданами самостоятельного государства. Поселиться здесь невероятно трудно, хозяйка дома Метуар имеет право отказать кому угодно во въезде в свои владения. И – это самая спокойная провинция Тегарона. Полный ноль – никаких уголовных преступлений. И вместе с тем – сама посещаемая. Треть дохода от туризма в Тегароне приносит Метуар.
– Погуляем? Можно завтра. Можно прямо сейчас.
– Ой, нет! Спать-спать-спать. Мои ста… – Лас молча двинула её локтем в бок. – Мои косточки желают покоя!
* * *
– Медвежонок, – в сотый раз спросила Лас, уже после того, как Вейс закончила массаж. – Что ты придумала? Для чего эти вишенки? Ты их так торопилась есть. Что, нужно было съесть именно сорок штук?
– Всё-то ты видишь, – заметила Вейс. Голос выдал её разочарование. Не сорок, Ласточка, а сорок три! Сама не знаю, почему выбрала это число. – Зато у меня печень больше не болит!
Печень у неё перестала болеть после второй. Но Лас об этом знать необязательно.
– Знаешь, как насолить, – проворчала Лас. – Теперь буду мучиться от мысли, что ты затеяла какую-то хитрость.
– Будешь! Это тебе за то, что столько времени меня не замечала.
Лас прорычала что-то невнятное и прикрыла глаза.
– Ладно тебе, – Вейс присела, погладила её по затылку. Нет, не действует. У каждого человека всё немного по-другому. Вейс всё ещё помнит, как Лас сломала запястье какому-то молодому человеку там, в библиотеке, когда тот захотел приласкать её против её воли. До сих пор страшно вспоминать. Их было двое. Один сидел на полу, прокусив губу от боли, а к горлу второго Лас приставила кинжал. И сказала, ровным и спокойным голосом – «я не разрешала». А потом плакала всю ночь – так, чтобы никто не слышал. Кроме Вейс…
– Ниже и правее, – произнесла Лас неожиданно. Вейс захлопала ресницами. От неожиданности.
– Ч-что?
– Большой палец. Треть
Взгляд и молчание Лас были страшнее любых побоев. Особенно когда во взгляде читалось – надоела ты мне, иди куда глаза глядят.
* * *
Два часа до рассвета. Нужно всё-таки полежать отвлечься, подумала Вейс. Иначе я лопну от счастья!
– Как там погода? – спросила Лас не открывая глаз. Вот ведь какая чуткая! Поняла, что Вейс гуляла где-то!
– Очень хорошая, – Вейс забралась под одеяло. – Спи, Ласточка, – она, всё ещё несмело, погладила ту по затылку. Так, как нужно. Лас улыбнулась, что-то промурлыкала и прижалась к Вейс. Вейс успела ещё почувствовать, как сквозь руку в неё саму проходит и растекается по телу тепло – а потом заснула. Как выключили. Глубоко, крепко и без сновидений.
7. Большой-большой секрет
* * *
Лас столкнулась с Тесан в коридоре. Похоже, внучка ходила смотреть на картины – в левом крыле их особенно много.
Тесан принюхалась, чуть открыв рот. Её счастье, что Вейс ушла на кухню – поговорить с Крайеном.
– Мандарин? – задала Тесан ненужный вопрос. Лас кивнула. Они долго смотрели в глаза друг другу и… расхохотались, обнявшись.
– Ой, я сегодня так чудила… – Тесан никак не могла успокоиться. – По парку бегала, песни пела… Ужас как приятно! И голова почти ясная! Ну что, няня, сегодня вечером в парке, да?
И они снова расхохотались. Взялись за руки и пошли – в другое крыло.
– От тебя сейчас глаз не отвести, – призналась Тесан. – Сиди уж дома, а то нам с бабушкой придётся поклонников отгонять!
И снова рассмеялись. Для меня это всё время было наказанием, подумала Лас. Никогда не ела мандарины, не пила таблетки. Все смотрели на меня странно, особенно Гроза. Всё по-старинке – море и хижина, отвар и эти мерзкие медузы. И зачем, спрашивается? Для кого? Днём ломит суставы, ночью болит живот и голова, и огонь в крови, и не с кем им делиться…
Сегодня ночью в парке, Тесан. Споём в два голоса.
– Возьми, – Лас протянула ей мандарин. – Бабушка запаслась.
– Она тоже?! – Тесан неподдельно изумилась.
– Ещё нет, а жаль, – и они снова расхохотались. Самым неприличным образом. Но плевать было на все и всякие приличия.