Ему было действительно весело в компании этих детей - как и с Сашкой. Но в этих сорванцах было ещё что-то… какой-то непонятный Кемееву надлом, трещина. Они были детьми, да, но иногда, редко, в их речи проскальзывало что-то убийственно мудрое. Что-то, что заставляло Демьяна смотреть на них другими глазами. И удивляться. Удивляться всё больше.
– Я много чего могу рассказать, - действительно, капитан мог рассказать им пару недетских “сказок” про свои вылазки. Ну или несколько забавных историй про крестника. Второй тип был предпочтительнее для детей, но первый - в сотни раз интереснее. В жизни Кемеева было мало эпизодов, о которых вспоминать не хотелось бы. – Так что же?
Они разобрали шалаш на составляющие, и диван оказался в полной его власти. Дети пододвинули свои кресла к нему поближе.
– Ну, что ты любишь, что не любишь… - протянула Асари, бездумно наматывая на палец локон светлых волос.
– Да! - воскликнул Винэтольд. Дёма заметил, что наедине с сестрой парень становится совершенно обычным, улыбающимся ребёнком. – Я, например, люблю рисовать, а дядя Витольд учит меня стрелять из лука. Говорит, что я должен поступить в военную академию в столице через три года.
– А я там учился, - ухмыльнулся Кемеев. – Весёлое место, ничего не скажешь. Но ты сам чего хочешь больше - рисовать или воевать?
Когда-то на этот вопрос Демьян сам себе ответил: “Воевать”, хотя, на самом деле, в детстве не хотел ничего подобного.
– Ты учился? Расскажешь?! - завизжала Асари с восторгом. – Я тоже поеду в академию с Вини!
Её брат молчал, опустив голову.
– Винэтольд? - позвал Дёма тихо. – Когда-то этот выбор пришлось бы сделать, я лишь ускорил его. Подумай об этом, у тебя есть время.
“У меня его не было,” - подумал капитан.
Это было эгоистично и глупо с его стороны - вешать всё на ребёнка и надеяться на то, что он справится сам. Но Кемеев и в Африке, и в чужом теле остаётся собой.
***
…С возвращением Фантазии стало хуже.
В голове всплывали какие-то наброски, окружающий мир выглядел достаточно красивым, чтобы нарисовать каждый камень и каждое дерево, а в душе гуляла такая тоска, что и представить страшно.
Всего полгода назад Кемеев был уверен, что ничего лучше службы в его жизни нет и не будет никогда. Так бывает. Выбор отца стал его выбором, и Дёма сросся сначала с армией, а потом и с погонами. Служба прочно засела где-то под кожей, даже крестник иногда звал его “товарищ капитан”. И Демьян искренне верил, что это нормально, даже забавно. На деле же…
– Асари и Винэтольд сидят в своих комнатах, - раздался голос Иана, и Кемеев подскочил на месте, вскинув голову.
– Это так необычно? - усмехнулся капитан, подозревая, к чему ведёт супруг.
– Асари спит, а Вини сидит на своей кровати и рисует. У него вся кровать уже завалена рисунками.
– Так усадите его за стол и поставьте побольше свечей - рабочая поверхность должна быть хорошо освещена. А лучше, скажи ему, чтобы продолжил завтра - глаза испортит…
Ианниан посмотрел Демису прямо в глаза, и тот замолчал.
– Как тебе это удалось? Последний год он как заведенный твердил, что любит рисовать, но это занятие для каэ, поэтому он станет воином. А теперь…
– А теперь он сделал верный выбор, - улыбнулся Дёма. – У тебя отличные дети, Иан. Реже отправляй их к этому дяде Витольду, и вообще золотом будут.
– Кажется, у тебя хорошее настроение? - хмыкнул Мариэт.
– Конечно. Как тут без хорошего настроения? Я хорошо поужинал, потренировался и собирался спать. Кстати, один вопрос: когда ты собираешься рассказать детям о том, что я твой муж? Или это нужно сделать мне, как крайнему?
Иан повернулся к Демису спиной, взялся за ручку двери.
– Конечно, я сделаю это сам. Завтра мы с ними едем на конную прогулку, там и расскажу. Тебя так беспокоит, что они не зовут тебя “папочка”?
– Язва, - рассмеялся Дёма.
– Ты даже не представляешь, какая.
Мариэт вышел, аккуратно закрыв за собой двери, и Кемеев снова вернулся к прежним размышлениям.
Демьян слегка тосковал по своему детству, но никогда не жалел о том, кем он стал. И вряд ли когда-нибудь пожалеет. Он злился на отца, на себя, но никогда - на службу.
…– Какого хрена ты здесь делаешь, Демис? - Элуш испуганно выставил руки вперёд, когда проснулся от удара по ногам.
– Не ори, - шикнул Дёма, озираясь по сторонам. – Ночь на дворе, а ты голосишь. Несильно я тебя ударил, не поцелуем же тебя будить! Что насчёт заговорщиков и трона?
Проблемы нужно было решать по мере их поступления, но так как за время пребывания на северной границе их скопилось слишком много, Дёма попросту решал их набегами, понемногу. Проблема с кронпринцем Эрхи сама собой решиться точно не могла, да и больно интересно было капитану, кого решили венценосить заговорщики вместо Эратсэ.
Юнмэ нахмурился, растрепав каштановые волосы рукой, зевнул как-то с угрозой.
– Мог бы просто аккуратно потрясти за плечо, - Кемеев пробормотал что-то вроде: “Пять минут в туалет смыл, крепко же ты спишь”. – Так ты пришёл ко мне ночью просто потому, что захотел узнать эту бесполезную информацию?
– Почему бесполезную-то? - удивился капитан. – Я, может быть, тоже в их ряды вступлю. Бес…покоит меня Эратсэ, у него на меня зуб наверняка, и спокойной жизни после его коронации мне не видать, как собственных ушей.
Эл всё хмурился, потому что спросонья ничего не понимал. Потом встряхнулся, решив особо не заморачиваться с пониманием.
– Ладно, смотри: самый близкий к императорскому род - Виттори…
– Расмэ? - охренел от новостей Демисаррэ. – Он же каэ!
– Когда ты уже перестанешь меня перебивать?… - пробормотал Юнмэ. – А ещё он из личной гвардии императора, первый по успеваемости в военной академии и просто надёжный элемент, - пожал плечами Элуш. – Когда-нибудь до тебя дойдёт, что каэ в большинстве своём - просто статус, а не диагноз типа чумы, поверь мне. А теперь, будь добр, уйди с глаз моих, я спать хочу.
– Как медведь - бороться, - пробормотал Кемеев задумчиво. – Спокойной ночи, Эл.
…Теперь у Дёмы осталась только одна серьёзная нерешенная проблема - дядя.
Письмо Неску он уже отправил, попросив у отца объяснений, но прежде нужно было собрать проверенные разведданные. Этим Кемеев и занялся утром следующего дня, отказавшись даже от завтрака.
Следить за дядей было делом неблагодарным, а помимо прочего ещё и трудным - туда-сюда то и дело носились слуги с разного рода поручениями, и ладно бы лейте сидел на месте, так нет же! Носился быстрее слуг по всему поместью, раздавал на кой-то хрен указания, из которых можно было понять только одно - что-то намечается. Какое-то крупное мероприятие. И это тоже Дёме не нравилось.
Если заткнуть дядю было делом простым - он и не сопротивлялся особо, а супруг вообще был подарком, (ни тебе кулаком по столу и “Быстро в койку”, хотя тут Кемеев вряд ли стал его терпеть, и воспользовался бы советом Элуша с его “того, это самое, и закопать”) то гости вряд ли будут особенно благосклонны к неуправляемому каэ с явными признаками проявления дисфории - Дёма здраво оценивал своё поведение.
Иан ничего насчёт дяди не знал, потому что тот приехал неделю назад вроде бы даже без причины, просто представился Нейрусом лейте Шайэт, и его приняли с радостью. В отравительных интригах замечен не был, за пределы Мариэт-эста выехал лишь однажды - встречать племянника. Если бы Дёма умел стыдиться, ему непременно было бы стыдно. Но, к счастью, стыд в спецназе полностью искореняли вместе с боязнью насилия. Да и не верил Кемеев в такие совпадения, а если бы верил - не прожил бы так долго.
Дети после конной прогулки с отцом на Демисаррэ старались не смотреть, что капитана если не обидело, то задело. Он понимал, что прежнего доверия между ними может и не быть, но надеялся на то, что с ним хотя бы будут разговаривать. В крайнем случае - изобьют. Но Асари и Вини молчали, за обедом разговаривали только с Ианом, и то - вяло и без особого энтузиазма.
Дёма подумал, что ничего подобного последние лет пятнадцать не испытывал - такое жгучее желание извиниться и объясниться было давно забыто им. Он настолько ушёл в себя, что за столом почти проигнорировал дядю, не решив вступать с ним в словесную перепалку. Просто ответил: “Вы правы, дядя,” - и продолжил есть.
Ианниан пытался дозваться до Демиса ментально, но наткнулся на такой ворох неупорядоченных мыслей, что решил не рисковать.
Дёма думал весь оставшийся день, забыв про дядю, тем более что тот тоже не выходил из своей комнаты, и к вечеру вскочил с кровати, зарыскал в поисках своего академического багажа, достал диплом, а также приобретенный на рынке талмуд про брачные обряды и традиции Эрхи, и с этим отправился к близнецам.
Комната Винэтольда была заперта, но, будучи наслышан о потайном проходе между комнатами детей, он отправился к Асари.
Девочка сидела за письменным столом, в окружении десятка свечей, и что-то писала на чистом листе бумаги. Над ней, словно коршун, нависал высокий мужчина с длинными русыми волосами, заплетенными в тугую косу. На нём был длинный чёрный балахон, скрывающий руки и ноги. Дёма сделал вывод, что это как раз учитель детей, и решил не мешать. Выглядел незнакомец не очень опасным, но, скажем, устрашающим. Был похож на отца Кемеева ростом и очертаниями лица.
Раз уж Асари была занята, капитан решил сначала помириться с Вини.
Дверь в его комнату была закрыта, да, но когда какие-то двери мешали спецназу?
Дёма осторожно постучал по гладкой деревянной поверхности, прислушался.
– Кто там? - раздался по ту сторону деревянный голос Винэтольда.
– Вини, я… Это я, Демисаррэ. Мне нужно с вами поговорить, но Асари пока занята, и я решил…
Дверь тут же открылась с противным громким щелчком-скрежетом, и в проеме появилась взлохмаченная голова парня.
– Проходи. С тобой никого?
– Нет, я один, со мной только они, - улыбнулся Дёма, показав диплом и книгу в руках.
– Хах, - решил рассмеяться мальчик, но тут же поморщился и прижал ладонь ко рту. – Проходи.
Капитан тут же помрачнел.
Дверь за его спиной захлопнулась, раздался скрежет закрывающейся задвижки. Вини прошёл к кровати, плюхнулся на неё животом.
– Что произошло? - поинтересовался Кемеев, сев рядом с мелким Мариэтом.
– Упал, - глухо буркнул тот, не отрывая головы от одеяла.
– Надо полагать, упал ты на рот? - со смешком уточнил Дёма. – Почему не обратился к мэтру Урфину? Он всё залечил бы.
– Нельзя, - возразил светловолосый, всё же немного приподнявшись на локтях, и посмотрел на Демиса, как на идиота.
– Почему же? - удивился Демисаррэ. – Мэтр Урфин - хороший лекарь!
“Вон как ловко залечил Иану сломанную челюсть, любо-дорого смотреть”.
– Мастер Лессвик сам потом придёт и всё залечит, а пока я должен терпеть боль.
– Не понял? - нахмурился Дёма, подозревая неладное.
– Я не смог написать диктант без ошибок, - смущенно отвел взгляд Винэтольд и весь сжался, словно готовясь к удару. – И мастер наказал меня.
– Ударил? - тихо, обманчиво спокойно спросил Демис.
– Ну, да, - неохотно кивнул Вини. – Мы привыкли.
– Мы? - в голосе Кемеева всё хуже скрывалась чистая ярость.
– Ну… - протянул парень, словно это было само собой разумеющимся.
– Он и Асари… наказывает? - сглотнул Дёма.
Винэтольд кивнул, и взгляд его на секунду словно изменился, но тут же стал прежним - пустым.
– Боль воспитывает во мне мужчину, - повторил он, но прозвучало всё, как тщательно заученный отрывок из книги. Безэмоционально и мёртво.
– А в твоей сестре… - зарычал Дёма, сжимая руки в кулаки. Если Иан запретил трогать эту тварь, каким-то чудом носящую звание “человек”, то значит, он всё знает? – В Асари это, я полагаю, воспитывает женщину? Отец знает?
Слёзы катились по бледным щекам Вини, он задыхался в тихой истерике, качал головой отрицательно и смог выдавить только воющее:
– Помоги-и.
Демьян вцепился в плечи шкета, посмотрел в его глаза и прижал к себе мелко подрагивающее тело.
– Я никогда не дам вас в обиду, слышишь? Никогда.
Когда Винэтольд наконец успокоился и уснул - а это произошло довольно быстро, после такой потери энергии в истерике и не мудрено, капитан вышел в коридор, сбил с ног Росса, который после падения верещал что-то про то, что “господина требует хозяин”, но Дёма не слушал. Он шёл в комнату Асари, и один лишь Чёрт мог остановить его в этот момент.
О запрете Иана Кемеев не думал - тот ещё должен будет сказать ему спасибо.
На этот раз дверь была заперта, но когда двери были преградой спецназу?
Три правильных удара ноги - и дверь сорвалась с петель.
Воск капал на ладонь девочки, она вскрикивала и морщилась, но вырваться не пыталась - видимо, не в первый раз.
Дёма остолбенел.
Асари и Винэтольд тоже не смеются, Демис!
Интересно, почему?
Первый удар пришёлся в солнечное сплетение, мужчина согнулся от резкой боли, что-то зашипел. Асари испуганно отпрянула, вскрикнув. Второй удар - в челюсть. Противник на земле. Третий. Четвёртый… Кровавая пелена перед глазами, девичий визг.
– Что здесь происходит? - раздался спокойный громкий мужской голос от дверей.
Дёма поднялся на ноги, посмотрел на испачканные рукава рубашки, вытер кровь с рук, спокойно встретился взглядом с хозяином грозного голоса.
– Я повторяю вопрос…
– Дядя, - прошептала Асари испуганно. – Демисаррэ… не виноват.
“Дядя? Тот самый - Витольд?”
– Назовитесь, молодой человек, - не обратил внимания на фразу племянницы он.
– Демисаррэ каэ Шай… Мариэт, - прищурился капитан, сделав неглубокий поклон.
– Каэ, - скривился мужчина. И Дёма узнал наконец, кого пытался тогда, в день приезда, изобразить Вини.
“Ну, понятно, откуда у проблемы корни растут”.
– Лейте Амариэлл, я… - теперь Дёма заметил и Иана, стоящего рядом с Витольдом.
– Я всё понял, Ианниан, - мрачно сделал выводы он. – Ты не в силах угомонить своего слабого. Сегодня он заночует в камере, а утром его выставят на мороз в исподнем. Мои решения не оспариваются, ясно?
– Да, лейте, - стиснул зубы Иан и опустил голову.
Через пару мгновений Дёму схватили под руки.
– И с каких это пор каэ машут кулаками? Ваша задача - раздвигать ноги и воспитывать детей!
К тому моменту ярость в голове уже уступила место холодному спокойствию. И Кемееву было наплевать, потому что…
«Приказы командования не обсуждаются, капитан!»
Приказы… не обсуждаются.
Он лишь произнёс тихо, когда его вели мимо Иана:
– Прости.
Прости за то, что не сдержался, не послушал и не посоветовался. Прости. Заранее прости и за последующее.
Потому что Дёма не собирался сдаваться сейчас.
========== Глава 8. ==========
«Тонкая душевная организация каэ требует <…> понимания, поддержки и любви. <…> тем не менее, от каэ требуется, <…> полное послушание и выполнение приказов мужа и старших родственников, ибо <…> только они знают, что нужно слабому духом каэ»
“Правила поведения в обществе” лейты Альберетты Нерассэ
…– Это была плохая идея.
Дёма устало кивнул, приложившись затылком к стене.
– Я не жалею. Этот подонок издевался над детьми! Правда, Иан так на меня смотрел…
Элуш присел возле друга и нахмурился. Почему-то сейчас, когда их разделяла решётка камеры в гарнизоне Мариэт-эста, а Демисаррэ сидел в камере, выглядел тот слишком уж свободным. Юнмэ поежился.
С Шайэт всегда так, подумал он. Они были знакомы всего полгода, но и этого вполне достаточно, чтобы осознать и узреть принципиальные различия между простыми людьми и Демисом. Он словно… знает больше других. Смотрит на окружающих, как на забавные картинки из детских книжек. Иногда это раздражает, как это было сначала и с Элушем, а теперь вот он проникся к парню уважением.
– Чувствую себя опустошенным. Ничего не хочется: ни мстить этому ебанутому кабану, ни говорить, ни думать, ни даже дышать. Меня словно что-то внутри угнетает. Я ведь даже сопротивляться не хочу. Разумом вроде как понимаю, но в то же время нет. Как это называется? - он перевёл взгляд с каменной кладки стены на мага огня.