– Не то что бы сильно, - протянул Демисаррэ заунывно. – Но сомневаюсь…
– Так, всё, - снова раздражился черноволосый недоупырь. – Ошейник. Ошейник… Он… - Мариэт опустил голову, замолчал.
– Эй? - Демьян аккуратно дотронулся до плеча Иана. – Ты чего?
– Понимаешь, это мечта моего детства - найти идеальную пару, - глухо отозвался хозяин поместья. – Мои родители были истинными, и я всегда так хотел… найти тоже… А потом появился ты, я подумал… но не получается…
– Ты ещё, блядь, заплачь, как баба, вообще охуенно, - крякнул Кемеев, задумавшись. Если Иан не врёт, и всё и вправду так, то… Нет, нет, никогда! Чтоб он, как те, с перьями на парадах?! Да ни в жизнь! – Что с ошейником, быстро и по существу!
– Ну, ошейник - это… просто метка принадлежности, символизирующая суть брака. У каждой пары - свои орнаменты. У тебя ошейник, в истории такие пары засвечивались всего пару раз. Это символизирует то, что брак сдерживает от непоправимого.
– Непоправимого? - удивился Дёма.
– Угу, ну, знаешь, самый яркий пример - Аугусто лейте Дэйдари. Он был известен в особых кругах, как профессиональный убийца, грабитель и насильник. Брак, пусть и совершенно случайный - алтарь соединил их с монахом Лейтаро каэ Хаттар во время потасовки в храме, без клятвы, такое тоже случается, изменил его. После этого Дэйдари перестал грабить, убивать и насиловать. Стал примерным семьянином, осел в каком-то прибрежном городке, они прожили вместе больше ста лет, и никогда даже не помышляли об измене или о том, что им нужно отдохнуть друг от друга, - с гордостью произнёс Ианниан и тихо добавил: – Говорят, что Хаттар умер от горя, когда проснулся однажды утром рядом с хладным трупом своего мужа.
– Ясно, - вздохнул Кемеев. – Что за метка у тебя?
Вместо того, чтобы по-человечески ответить, парень начал расстегивать пиджак, потом и рубашку.
“Хорошо, что не штаны,” - нервно хохотнул капитан про себя.
Иан тем временем скинул с торса последнюю деталь одежды.
– Брак с тобой делает меня сильнее, - тихо произнёс лейте.
Всё его тело было исполосовано шрамами наподобие того, что был у Дёмы на шее. Немного жуткие, но такие… родные, что ли? Кемеев смотрел на Мариэта, и в голове билась только одна мысль:
“Моё”
– Что это значит? - сглотнул Демис.
– Шрамы, как символы силы, - пояснил Ианниан. – Они покрывают тело, как вторая кожа, тем самым дают понять, что супруг не является для меня опорой и поддержкой, а я являюсь неотъемлемой частью всей опорной конструкции. Ну, знаешь, не тащить же тебе меня на себе всю жизнь? Я тоже стану… сильным. Чтобы быть достойным тебя, Демис.
– Ясно, - Дёма отвернулся, начал рассматривать расписанную узорами оконную раму. – Можешь одеваться.
– Зачем? - удивился Иан. – Сегодня у нас первая брачная ночь, и я… готов…
– Чего? - воскликнул удивленный Кемеев, подскочив на месте. – Ты ведь не думаешь, что я с тобой?…
– А почему нет? - возмутился Мариэт, сделав шаг в сторону Демисаррэ. – Мы же выяснили, что я - каэ, - “Которого интересует явно не вышивание крестиком”. – Поэтому я не буду против, если ты сверху…
– Господи, замолчи, - прикрыл глаза капитан, понимая, что ещё слово - и он сломает парню челюсть снова. – Я прекрасно понимаю, что это - неотъемлемая часть брака, и всё такое, но с мужчиной я не лягу, ясно? Да и ты тоже, как я успел заметить, желанием не горел - твоя комната вообще чёрт знает где. Так что давай закончим этот бессмысленный разговор сейчас же, и ты пойдёшь к себе - спать…
– Когда я приказывал подготовить комнату для тебя, то не знал, что ты - мой истинный! - вскинул подбородок Ианниан, и в глазах его горел огонь бессильной злости.
– Да хоть херистинный! - рявкнул Кемеев, стиснув зубы.
Он был зол в первую очередь на себя - за те чувства, что вызывают в нём эти чертовы метки на теле красноглазого. Ему всё труднее удавалось контролировать собственный разум, а возбуждение, раскатывающееся по телу, было чем-то настолько досадным и низким, что капитан на секунду словно стал животным без правил и морали.
Иан часто заморгал, отстранился.
– Ладно, я понял, Демис. Спокойной ночи, - парень, не одеваясь, вышел, а Дёма со злости пнул ножку кресла.
Тем вечером слуги, да и не только они, видели, как лейте Мариэт выходит из комнаты супруга расстроенным и глубоко задумавшимся - с пиджаком и рубашкой, перекинутыми через обнаженное плечо. И Элуш, сидящий в большой зале на первом этаже, подумал, услышав об этом: “Не дал. Или дал, но не так, как нужно”. И Юнмэ даже не представлял, как был близок к истине.
***
…– Ты как придурок, Эл, - ухмыльнулся Дёма, делая ещё глоток сока. – Смотришь на это письмо, как на свидетелей Иеговы перед дверьми.
– Как на кого? - отвлекся от чтения Юнмэ.
– Забей, всё равно не поймёшь. От кого письмо-то?
– От Расмэ, - отмахнулся маг. – Не мешай.
– О, - рассмеялся Кемеев. – Теперь мне всё ясно.
– Что тебе ясно, Демис? - нахмурился Элуш. – Он сообщает об обстановке во дворце.
– И как новости? - живо заинтересовался капитан. Если не любовные послания - это же интересно!
– Император совсем плох. Рас говорит, что только на его памяти он падал в обмороки раза три, - огневик удрученно покачал головой. – Скоро у Эрхи будет новый правитель.
Дёма напрягся. Он надеялся, что император проживет ещё пару лет, пока он, Демисаррэ, окончательно не встанет на ноги. Но ему осталось от силы полгода - и это вводило в уныние.
– И это всё?
– Ну, - Юнмэ напрягся и склонился к уху Демиса. – При дворе готовится заговор против принца Эратсэ. Эрха против императора-тирана.
Кемеев нахмурился.
– И кого же заговорщики решили посадить на трон? - прошептал он.
– Ты не поверишь, но…
– Папа! - раздался радостный детский визг откуда-то снизу, и Демьян свалился со стула.
Пока капитан поднимался с пола, а Элуш истерически ржал, в комнату Демисаррэ заглянула улыбающаяся, похоже искренне, служанка.
– Каэ Мариэт, прибыли госпожа Асари и господин Винэтольд, хозяин просит вас спуститься вниз, чтобы поприветствовать их.
Дёма кивнул - благо, в это время он уже был на ногах, и слухи по поместью точно не поползут.
Элуш решил сопроводить друга на встречу с детьми Иана. Они вместе спустились на первый этаж, к главному входу.
Ианниан был облеплен двумя детишками ростом до его пояса, и улыбался. Демис улыбался тоже, потому что эта картина напомнила ему Сашку, который так же радостно встречал его.
Но когда дети почти разом отстранились от отца и повернулись лицом к нему, Демисаррэ, он автоматически сделал шаг назад.
– Рация… В… В… - сухость во рту была неприятной и почти болезненной, мысли путались, но мальчик был в меру сообразительным, чтобы начать обыскивать Дёму уже после слова “Рация”. Устройство он нашёл и теперь смотрел на капитана с мольбой - не знал, как оно включается.
– Зелёная… Нажми, держи, - пацан выполнил, но молчал.
– Дяденька, не умирайте, пожалуйста, - прошептала сидящая по другую руку девочка, в глазах у неё стояли слёзы.
– Центр, приём, это Д-3, приём, - прохрипел Дёма и почувствовал, как изо рта начинает идти кровь. – Цели обезврежены, заложники… спасены, приём…
Это были те самые дети из той самой школы, ради спасения которых Дёма отдал свою жизнь.
Чёрт.
========== Глава 7. ==========
Джентльмены, когда враг совершает ошибку, мы не должны прерывать его преждевременно!
Горацио Нельсон
Дёма удивился. Сердце его заколотилось быстро-быстро, а ноги стали ватными, совсем как тогда, в спортзале школы. Сын и дочь Иана были похожи на тех заложников, как одна капля воды похожа на другую. И это заставляло капитана болезненно морщиться, хватаясь за сердце.
“Только инфаркта мне не хватало в восемнадцать лет, чёрт!”
Кое-как Кемееву удалось успокоиться - не просто же так пятнадцать лет службы прошли. Разум охладел к этому факту быстро. Не могли же они быть теми самыми детьми?
Глаза отпрысков Мариэта тоже удивлённо расширились, но они, не теряя чувства собственного достоинства, - мелкие копии гордого отца - повернулись к Ианниану и хором спросили:
– Отец, кто это?
Иан замер, нервно улыбнулся.
Дёме парня стало чисто по-человечески жаль. Да, трудно объяснить детям, что у них вместо мамы теперь будет ещё один папа. Поправочка: было бы трудно, живи они в привычном для Кемеева мире, где однополые пары если и не осуждаются обществом, то, по крайней мере, не приветствуются. Санта-Барбара, ей-Богу.
– Это каэ Демисаррэ, родные, он…
– Каэ? - скривился Винэтольд - парень лет десяти от роду, со светлыми волосами и карими глазами. На отца он был похож лишь отдаленно, и Дёма мысленно сделал ставку на материнские гены.
– Каэ, - кивнул красноглазый. – Надеюсь, вы с ним подружитесь…
– С каэ? - всё так же кривился сын Иана. – Отец, каэ - они же…
– Он не похож на каэ, - решительно вставила в разговор свою реплику Асари - точная копия своего брата, только с длинными волосами и хрупкой девичьей фигуркой. – Он стоит, как дядя Витольд, расставив ноги. А ещё у него серьёзный взгляд, - Демьян лишь подивился наблюдательности девочки. Она тем временем подошла к нему вплотную, протянула руку, вскинув голову, чтобы посмотреть в глаза. – Меня зовут Асари, а тебя?
– Моё имя Демисаррэ, - улыбнулся Кемеев, подумав о том, что стоило бы присесть на корточки. – А…
– Стой, как стоял, - строго предупредил подошедший следом за сестрой Винэтольд. – Это удобно, я не хочу чувствовать себя ущербным на твоём фоне. Когда вырасту, стану выше тебя, ясно?
– Не веди себя, как идиот! - хмыкнула Асари, ударив близнеца - а в этом уже не было сомнений - под дых. Тот подавился воздухом, согнувшись.
– Асари! - одернул дочь Иан, стоящий в стороне. Его смоляные брови были сурово сдвинуты к переносице.
– Но я ведь права! - искренне удивилась она. – Сразу видно, что Демисаррэ хороший, а Вини выпендривается.
“Ты даже не представляешь, как ошибаешься, девочка”.
– Ты не должна бить своего брата, Асари, даже если он не прав, - настаивал на своём Иан, а Кемеев подумал, что нужно вмешаться, но тут же осекся, поняв, что это сильно подорвет авторитет Мариэта в глазах прислуги.
“Сам воспитываешь детей, Иан?” - лишь подумал он, а заметив, как от этого вздрогнул супруг, продолжил:
“Долго ты меня ещё игнорировать будешь?”
Ианниан гордо проигнорировал Демиса в третий раз за этот день, продолжив отчитывать близнецов:
– Сейчас вы пойдёте в свои комнаты и не выйдете оттуда до ужина, ясно? Вам обоим есть о чём подумать.
Дети тут же помрачнели, но украдкой переглянулись. И капитан знал, что значат эти взгляды. Он и сам часто так переглядывался с Андреем.
“Делаем всё по старой схеме,” - говорили карие глаза шкетов.
Они, опустив головы, пошли в сторону лестницы, но, поднявшись, резко сорвались с места и, смеясь, куда-то помчались.
– Неуёмные, - покачал головой Иан, вздохнув. – Простите, лейте Юнмэ, вам наверняка неприятно было слышать…
– Лейте Мариэт, у меня трое младших братьев! - рассмеялся Элуш. – И поверьте мне, у вас золотые, послушные дети. Лейта Асари просто прелестна, а лейте Винэтольд вырастет прекрасной заменой вам. Виден семейный характер.
“Очень твердый. Прямо кремень,” - усмехнулся про себя Демьян.
– Лейте Мариэт, можем ли мы с лейте Юнмэ вернуться к своим делам? Раз дети наказаны, я вам больше не нужен? - исключительно учтиво поинтересовался Дёма. В его голосе, тем не менее, послышался укор. Конечно, нельзя спускать всё на тормозах, но и наказывать детей у порога сразу после приезда - это слишком.
– Вы можете идти, - холодно ответил Иан и ушёл первым.
– Вот те на-те, хрен в автомате… - протянул Демисаррэ со странной интонацией.
Этот тон не нравился Элушу лишь по одной причине. После него обычно начинался форменный пиздец.
…В детстве у братьев Кемеевых был шалаш. Настоящий мужицкий шалаш: с игральными картами на столике, роль которого играла старая пластиковая коробка из-под помидоров, водяными пистолетами, висящими на гвоздиках - Андрюха отбил себе все пальцы левой руки, пока прибивал их, и рисунками на стенах.
Рисовал их Дёма, который в десять лет не слишком сильно задумывался о карьере военного, а точнее - вообще не задумывался. Он мечтал стать художником, уехать далеко-далеко, а потом вернуться за братом, и уже вместе с Андреем - далеко-далеко.
Подальше от отца, которого братья Кемеевы не очень любили. Дёма - больше, потому что тот вечно называл его сопливой девчонкой, говорил, что он “весь в мать” и вообще, “наверняка педиком вырастет”. Сейчас, двадцать пять лет спустя, это как-то забылось, но не стерлось временем окончательно. Мечту стать художником Демьян себе простить почему-то не мог.
Его тошнило от карандаша, красок. От сопливых, ни на что не способных парней-хуеплетов. И от педиков.
Так вот, шалаш. Когда Дёма, естественно тайно, забрался в комнату Асари - Росс подсказал - и увидел нагромождения в центре комнаты, на него вдруг напала острая тоска по детству. И по Андрюхе.
Шалаш девочки был похож на крепость - стулья, кресла, диван - и всё это сложено так, словно действительно решили баррикад понаставить.
Кемеев поднял с пола бутафорский игрушечный меч, взмахнул им в воздухе и произнёс грозно:
– Я, король Франции, Генрих хрен-знает-какой-уже-по-счету-да-и-не-интересно-никому, - из-под дивана послышался сдавленный смешок. – Пришёл сравнять с землёй этот великолепный замок, потому что… Потому что я - идиот, и мне просто захотелось!
Это был самый бесталанный косплей на принца Эратсэ за всю историю жизни последнего. Хуже были только “Угу-гу” в исполнении кормилиц, но это совсем другая история.
Светлая голова Асари показалась из-под сорванной занавески.
– У тебя ничего не выйдет, Демисар… Генрих!
– Хрена се заявы! - возмутился Дёма, но тут же прикрыл рот свободной ладонью, а затем приложил палец к губам. – Ты ничего такого от меня не слышала.
– Я - нет, - хихикнула девочка в маленький кулачок, и её щеки окрасились нежным румянцем. – Но, боюсь, он не будет тебя слушать! - она указала пальцем за спину Демиса и снова скрылась в глубине “замка”.
Кемеев расслабился. Он не мог позволить себе причинить вред ребёнку - в том, что там, за спиной, готовится к прыжку Винэтольд, сомнений не было - поэтому выключил временно режим “командос”.
– Кья! - с громким криком налетел на капитана со спины Вини, явно задаваясь целью оного удушить. Вцепился лапками в шею Дёмы нечеловеческой хваткой и не отпускал, вереща что-то про “грязных бахаатов” и “синепопых ввархов”. Дёма, не знай он о том, что флора и фауна Эрхи в два раза богаче земной, решил бы, что кроме бахаатов и ввархов на материке ничего не водится. Не случайно же его постоянно закидывали сравнениями с этой прелестной живностью.
Демьян ржал, как ненормальный, катаясь по полу, и в шутку сражаясь с великолепным противником в лице Винэтольда. В конце концов, Асари “убила” брата ударом подушки по затылку, объявив, что победил лейте Генрих - великий и ужасный. И что никакие принцессы ему в этом не помогали, не-не.
А потом они пили чай, (Кемеев попросил Росса принести его, потому что у детей не было личных слуг) но так, чтобы никто не узнал. “Особенно Лессвик,” - добавила Асари с опаской, а Вини при упоминании имени вздрогнул. Капитан подумал, что этот человек у детей особого восторга не вызывает. Нужно было разобраться ещё и с этим, если, конечно, речь не о личном учителе шкетов. Его попросил не донимать лично Ианниан, и Дёма, хочешь-не хочешь, а решил послушать супруга хотя бы в этом вопросе.
– Расскажи нам о себе, Демисаррэ, - нерешительно начал говорить Мариэт-младший, пока они ждали Росса с чаем. Он выглядел совсем не так, как несколько часов назад на первом этаже - исчез налет надменности и смешного, не присущего детям цинизма.
– Что конкретно вас интересует? - улыбнулся Дёма.