Оба прислушались. Нет, больше ничего не слыхать, только затейливо матерится позади лысый с последним оставшимся напарником, потрескивая, горит одна из машин да тянет оттуда жаром и жженой резиной. Неведомый снайпер, похоже, ушел.
— Точно, убег, — спортивный Ружичка вернулся с разведки, когда Сержант уже хозяйственно пересадил несостоявшихся партнеров в свой автомобиль, не забыв и про дипломаты с деньгами. Стрельба или нет — а сделка должна состояться, «Отель Москва» за свои слова отвечает. — Ты его подранил, правда, на земле кровь, но не особенно много, так что помереть не помрет. Жалко, конечно, для полного счастья можно было бы и языка взять… но не может же людям так безумно везти на постоянной основе. Так что поехали обратно… наверно?
Последнее он ввернул, похоже, из тактичности, чтобы не командовать там, где это должен был делать Борис. Это было правильно.
— Наверно, да, — подтвердил тот. — Возвращаемся.
***
Высокий седоватый человек, прихрамывая, шел по Роанапуру. Ногу он подвернул, неудачно приземлившись после прыжка с крыши складского помещения, спасаясь от ложной гранаты. А вот левую руку, висящую сейчас неподвижной плетью, ему действительно продырявили качественно. И еще винтовку, его любимый «баррет», тоже пришлось бросить в ходе экстренной эвакуации с точки. Чертовы русские. А самое главное — все зря.
Были, правда, и хорошие новости. Здоровенная рана в плече особой опасности не представляла, пуля, вырвав немаленький кусок мяса, прошла навылет, так что он просто продезинфицировал рану, густо засыпал ее целоксом и наскоро перевязал, после чего, морщась, вкатил внутримышечно сразу две дозы буторфанола. Вскоре боль начала спадать, и человек понял, что уже не беспомощен, как несколько минут назад.
Хмурясь от отголосков боли в плече, он неловко достал из кармана рубахи мобильный телефон и отправил на короткий номер сообщение: «Задание НЕ выполнено. Объект не появился. Необходимо укрытие». Через несколько минут, бибикнув, пришел ответ: «Прервать исполнение объекта 2, перейти к объекту 3». А чуть ниже длинным буквенно-цифровым рядом указывались два адреса — объекта и новой явки.
Высокий человек долго, не щурясь, поглядел на солнце и решил, что могло быть и хуже.
***</p>
<p>
Глава 6, где "Черная лагуна" приходит в гости</p>
<p>
— Тебе зачем учебная граната понадобилась?
А и правда, кстати. Что за дурацкая привычка хватать все, что к полу не приколочено? На самом деле, пока по городу шлялся, у какого-то попрошайки выменял с выгодой для себя, всего за два американских доллара. А потом забыл.
— В качестве отвлекающего для противника фактора, — рапортую бодро. — Первоначально планировал на эту роль камешек обыкновенный, одну штуку, но из вечного стремления к качественной продукции не смог себя сдержать и приобрел. Сугубо за свои кровные, так что возмещения расходов требовать не планирую. Хоть и страдаю из-за потери.
Балалайка, сидящая в кресле напротив меня, кивает. Будто ее и в самом деле устроил мой ответ. А вот примостившийся на столе рядом Сержант, такого наглого поведения, сразу видно, не одобряет. Даже несмотря на установившееся между нами трогательное взаимопонимание.
— Что ж, — говорит женщина в кресле. — Сделка, в конце концов, не сорвана, а заключена на выгодных для нас условиях, покушение на мою жизнь предотвращено, а сам исполнитель, вполне возможно, понес потери. Сплошные плюсы, Александр, спасибо за работу. И в качестве упомянутого «спасибо» на выходе возьмешь у администратора мешок. Погуляешь со своими девушками.
Кабинет главы «Отеля Москва» расположен почти на самом верху немаленького здания, поэтому сквозь полуоткрытые сейчас шторы за спиной Балалайки мне видно — море. Черт, какое же оно красивое. А почему, собственно, мы там до сих пор не были? Прибыть — прибыли, на новом месте осели успешно, закрепились даже, так почему нас никто на пляж не берет? Нет, двух мнений тут быть не может, нужно брать себя в руки и чимчиковать туда самим.
Иначе так и просидим всю жизнь посреди серого, душного города, до самой старости. Все пятеро. Ну, или сколько нас к тому времени наберется.
А деньги мне вообще-то сейчас не особенно и нужны — да и вообще, мы, наверное, при желании можем надумать себе сколько угодно. Но не взять будет выглядеть подозрительно — альтруисты всегда непредсказуемы и шизофреничны, им стараются не доверять.
— Благодарствую, — улыбаюсь с некоторым опозданием. — Имею необходимость тогда попросить насчет увольнительной.
— До понедельника можешь быть свободен, — командует Балалайка. Чего-то она все равно хмурая. С утра до ночи в делах, аки пчелка. Неправильный подход! Но кто я такой, чтобы что-то там советовать всесильной главе русской мафии в славном граде Роанапуре?
***
— Вчера убили одного из городских авторитетов, личного друга нашего капитана, вот она и грустит, — роняет мимоходом Сержант, когда мы спускаемся по лестнице на выход. — Был такой Ченг, может, слыхал?
— Не приходилось, — мотаю я головой. — Китаец, судя по имени? Из триад?
— Нет, из мужского хора имени председателя Мао, — хмыкает Сержант. — Из триад, конечно. Неужто не знаешь? Известная личность.
— Да, я, собственно, тут человек настолько новый, что только уважаемую Балалайку знаю, да еще вас, дорогой товарищ Борис, — поясняю я. — А в остальном гол как сокол буквально, в плане знакомств, я имею в виду.
Уважаемая Балалайка — это я конкретно загнул, конечно. Конкретно фактически.
Сержант задумчиво смотрит.
— Ты, часом, не еврей, парень? — интересуется он. — Очень своей манерой разговора напоминаешь эту нацию.
— По отцовской линии ничего такого не просматривается, товарищ Сержант, — покладисто рапортую я. — Правда, у прадеда отчество Францевич, но это потому только, что он был поляк. А по материнской линии я вообще из старинного дворянского рода происхожу, туда евреев не пускали.
Сержант дважды моргает.
— Тогда будем считать тебя самоучкой, юным дарованием, — решает он наконец. — Так научиться действовать на нервы — это надо уметь. Словом, Ченг был одним из четырех боссов Роанапура, наряду с итальянским доном Ронни, колумбийцем Абрего — ну и капитаном, понятное дело. Теперь, получается, будет грызня за его наследство, и тот, кто не упустит своего, получит в руки немало власти… Стой, не забудь гонорар свой за прошлую работу, и за сегодня.
Он на миг отлучается к стойке, но тут же возвращается. И не с пустыми руками, что характерно.
Черт. Когда Балалайка говорила про мешок денег, я думал, она просто неудачно выбрала слово…
Оказалось, очень удачно.
Это был действительно мешок, похожий на те, в которых возят деньги инкассаторы. И явно не пустой, судя по тому, как его нес Сержант. Балалайка решила выдать нашу долю золотыми слитками? Нет, на золото мы вряд ли заработали. Тогда свинец? Ртуть? Уран?
«Вот вы и попались, Штирлиц…»
— Как и было сказано, до понедельника лучше здесь не появляйся, — объявляет Сержант. — Потому что сложилась интересная традиция — как только я вижу твою ухмыляющуюся физиономию, так сразу и начинает происходить всякое… нестандартное. А нам пока такое ни к чему. Капитану нужен отдых, после всех этих… событий. Отдых и покой.
Эвон как. Заботится, значит.
Интересно, меня не повяжут прямо на улице, видя, как я тяну куда-то инкассаторский мешок? А с вами Джонни Ноксвилл, и давайте-ка, наверное, проверим эту захватывающую гипотезу!
***
Как выяснилось, не повяжут. Всем было, по большому счету, наплевать и на меня, и на то, что у меня в руках. Даже усатый, похожий на Чапаева как родной брат, таксист ухом не повел. Что было, конечно, несколько обидно. Так я и просидел, обхватив мешок руками, всю поездку. А еще уже почти перед самым домом произошло любопытное событие — что-то легонько зашевелилось у меня в голове. Сперва в затылке, потом осторожно переместилось в лобные доли, после чего, кажется, вообще ушло куда-то вглубь.
Сначала я испугался, конечно, но потом понял — это он! Наконец-то! Это начал работать мой многострадальный мозг. Куда это я с мешком денег собрался — домой? А девчонки там? А подарки им? А обмыть намечающееся невероятное богатство и мировое господство на горизонте? Деньги — это, конечно, тоже хорошо, но мы же про женщин сейчас говорим, а они гораздо лучше подарки воспринимают, у них голова совсем по-другому работает, чем у нормальных людей.
Я вообще-то дурак дураком обычно, такие умные мысли соображать не обучен, а тут практически просветлился. Наверное, обилие расставленных по всем углам и перекресткам благодушных Будд так сказывается. Спасибо им за это.
В общем, домой я ворвался в лучших традициях старых советских фильмов, где папа, сверкая добрыми глазами после получки, в преждевременно седой бобровой шапке и чекушкой за пазухой вваливается в прихожую, на радость изумленным детям и супруге с кастрюлей огненного борща со сметаной в руках. А за ним бесконечной вереницей тянутся воздушные шарики, какие-то плюшевые монстры, самосвалы, детская железная дорога на батарейках и эта совершенно шикарная игра «Морской бой». Эх, жизнь. Мне когда-то такую подарили, кстати.
Пинок в скрипнувшую входную дверь, шуршат, задевая за хилые стены, пакеты, вот и общая комната, откуда доносятся голоса, пора бы и подготовить аудиторию…
— Кто родился в феврале — вставай, вставай, вставай! Рюмочку по полной скорее нали…
Ой.
Девчонки, конечно, тут, все четверо, кто разлегся на диване, кто на колониального вида креслах, и это понятно — на улице сейчас уже душновато, приближается жаркий сезон. Вот только они не одни! На уголке стола примостился здоровенный угрюмый негр с лысиной во весь свой черный череп и в непроницаемых черных очках, а прямо посреди комнаты яростно жестикулирует кучерявый блондин в яркой гавайской рубахе.
То есть он жестикулировал, наверное, пока не услышал мой рев из коридора, а сейчас он просто стоит, как вкопанный, и настороженно смотрит на меня, такого обаятельного, с огромными кульками в обеих руках, будто продуктов на Новый Год накупил. И тишина. Как-то замерли все, ждут, что дальше будет. Нет, что ни говори, а умею я все-таки произвести первое впечатление. Осталось закрепить результат.
Тут прямо-таки напрашивалась какая-нибудь умная фраза! Пришлось ляпнуть первое, что пришло в голову:
— А вы тут чего, эротические фильмы снимаете, да? Нет, я не против, собственно, но непонятно одно — почему без меня?
Негр продолжает молча рассматривать меня сквозь черные очки. Нет, это точно не съемочная площадка, да и камер нигде не видно. Черт, по-моему, я этого парня где-то уже видел… Ага! Не далее, как вчера, в баре, вместе с Реви. Кстати, вот и она, развалилась как у себя дома в углу с коробкой пиццы и сигаретой. Белобрысого очкарика я вроде бы не видел, а лысого зовут… черт, что-то с памятью моей стало… Док? Дак? Дуч?
«Дуче, брось нас в огонь!»
Нет, это другое. Датч, вот что. Вот как его зовут. Голландец, значит. И хорошо загоревший, судя по всему.
— Сашенька, родненький! — Алиса первой приходит в себя и бросается мне навстречу. — Вернулся, кормилец! А я ведь его только за хлебом посылала, и солью еще, но не поскупился, купил вкусняшек для дорогих гостей! ай молодец! ай умница! Хозяйственный какой у меня!
Вообще она долго так может продолжать, чувство меры отсутствует полностью.
— Привет, — морозным голосом говорит блондин. Все-таки не все подходят для наших с Алиской совместных выступлений. Неподготовленных они, что называется, выбивают из колеи. Некоторых даже на несколько месяцев.
Я, кстати, блондину ничего не отвечаю. Только многозначительно машу бровями. Да и вообще сложно что-то делать, когда руки у тебя заняты сумками и пакетами, а мускулистый торс обнимает красивая девушка. Красивая рыжая и наглая девушка. В общем, процесс первого знакомства, можно сказать, прошел успешно.