Единственный гражданский гость министра встал. Среди китайцев он был и единственным белым — Иваном Шкирко, бывшим россиянином, специалистом в области радиофизики, кандидатом технических наук.
Широкий в кости, несуетливый, уверенный в себе, он редко смущался и умел отстаивать своё мнение.
— «Шандиан» сработал, товарищ министр.
— Почему же мы не усмирили тайфун?
— «Шандиан» был включён в тестовом режиме, на десятипроцентной мощности. — Товарищ Вань замялся. — И мы использовали не тот набор частот.
— Почему?
— Расчёты велись на нападение… а не на отражение ионосферной атаки.
Тон Лю Фунчэна стал ледяным.
— Мы вас взяли для чего? Чтобы вы неправильно рассчитывали свои частоты?
— Это был ваш приказ, — остался спокойным товарищ Вань. — Готовить станцию к атакующим акциям.
По лицу министра пробежала тень, он забыл о своём указе.
— Такова была воля Кормчего. Теперь о ваших мероприятиях, товарищ Бо.
Сухонький, лопоухий, похожий на зайца Бо Каньян, глава бригады особого назначения, встал и вытянул руки по швам.
— Почему вы не посадили самолёт русских в Биньбао?
— Потому что он был вооружён, — пролепетал товарищ Бо. — Оба самолёта были сбиты.
— Их сбили зенитчики русских, — поправил его сосед, высокий, с бульдожьим лицом и щеками, нависающими над скулами; это был генерал Чан Шикай, глава ВВС Китая. — С территории России.
— Надо было действовать намного быстрее и жёстче, товарищ Бо, — закончил министр. — Не допустите хотя бы утечки информации. Самолёты разбились из-за технических сбоев.
— Будет сделано, товарищ министр!
— Разведка, — повернул голову Лю Фунчэн к толстяку с полковничьими погонами.
— По нашим данным, на борту «Ил-96» находится генератор СВЧ нового поколения с широким диапазоном изменения частот.
— Параметры?
— Это… специфическая физика… датчики нашего самолёта-лаборатории записали все возможные колебания… обрабатываем данные.
— Мы сможем повторить?
Все взгляды скрестились на непроницаемом лице генерала Сунь Чая, он руководил Национальным институтом военных исследований.
— Над этим работают лучшие умы Поднебесной, — с пафосом заявил генерал, не вставая с места, как остальные. — Результат будет.
— Проще выкрасть чертежи, — скептически буркнул полковник разведки. — Или сам генератор.
— Вот и займитесь этим. Товарищ Вань, когда мы сможем поднять на орбиту «зеркало»?
Речь шла о космическом варианте установки «Шандиан» на борту китайской космической станции «Тяньгун-2».
— Мы практически готовы, идут испытания.
— Даю два дня на все доработки, через три дня «зеркало» должно быть на орбите, иначе мы не сможем побить янки их же оружием. Теперь главное. Нами недовольны. Мы не отступим. Нужен ответ американцам. Что мы можем предложить?
По кабинету растеклись шепотки присутствующих, после чего наступила тишина. Всем показалось, что по лицу президента на фоне китайского флага, портрет которого во всю стену висел за спиной министра, пробежала судорога.
— Не слышу, — подставил к уху ладонь Лю Фунчэн.
— Товарищ Лю, — начал замминистра; он был здесь самый молодой по возрасту, — мы приступили к испытаниям второго комплекса «Шандиана» в Гуандуне, вместе с имеющимися станциями в Баян-Хото и в Хотане можно будет нанести удар по Йеллоустоунскому вулкану.
— Повторите.
— По Йеллоу…
— Это гигантская вулканическая кальдера размерами семьдесят пять на пятьдесят пять километров, — перебил его глава военного института, — находится на территории национального парка в штате Вайоминг. Сейчас очаг магмы под ней начинает активизироваться, достаточно лёгкого толчка, чтобы активизация пошла быстрей.
— Результат?
— Вулкан заработает, и от парка… да и от штата вряд ли что останется.
Присутствующие заговорили разом и умолкли.
Министр погрузился в размышления.
С одной стороны, ущерб, нанесённый США, обещал быть непомерно большим. С другой — система ионосферных излучателей в стране ещё не была отлажена, иначе не пришлось бы просить помощи у России. С третьей — ему дали понять, что Кормчий недоволен министерством. Надо было реагировать.
— Хорошо, начинайте подготовку системы, — нарушил молчание Лю Фунчэн. — Все расчёты предоставить мне через семь… Нет, через пять дней, ко дню рождения вождя. Всё понятно?
— Так точно! — единовременно выдохнули приглашённые.
Подмосковье, г. Королёв
7 июня, утро
Их поощрили, всю группу, «за умелые действия при проведении исследований ионосферы» над территорией Китая.
— Получаете увольнение на трое суток, — сообщил Семёнов Афанасию. — Можете убыть с территории центра в любом направлении.
Афанасий сразу подумал о поездке на родину, чтобы встретиться с Дуней и загладить несуществующую вину за то, что он уехал и не попрощался. Но посмотрев на Олега, после того как известил его об увольнении, понял, что и майору пришла в голову та же мысль.
— Давай рванём вместе, — предложил школьный друг, угадав направление мыслей Афанасия. — Она обрадуется.
— Тебе — может быть, — мрачно отказался Афанасий. — Мне вряд ли. Так что езжай один, передавай привет.
Олег уехал тотчас же, как только получил разрешение начальника управления.
Афанасий остался в Королёве, не зная, куда себя деть и чем заняться. Дохлый уехал в Москву, операторы «Коршуна» тоже разъехались кто куда, а с оставшимся на базе сержантом Бугаевым особенно встречаться не хотелось. Не потому, что он был каким-то недалёким или равнодушным, простым как глыба гранита, а потому, что Афанасий не видел пока тем, которые заинтересовали бы обоих.
Проспав сутки после возвращения из Благовещенска, Афанасий позвонил деду и встретился с ним пятого июня в лаборатории, где старику выделили отдельный рабочий стол, вручили компьютер и открыли доступ ко всем мастерским СЛЭФА, чтобы он мог пользоваться любыми станками, технологическими линиями — по заявке и складом.
Увидев внука, Геннадий Терентьевич с неохотой оторвался от громадного, почти метр в поперечнике, монитора, в глубине которого виднелась какая-то схема.
— Ходют тут всякие, — проворчал он, — отрывают от дела.
— И я тебя люблю, дед, — развеселился Афанасий. — Я гляжу, ты тут освоился.
— Да уж, база у них не чета моему сараю.
— Так ты собираешься домой или нет? Сам же говорил — за домом следить надо, хозяйство, огород.
— Мишка Ходченков пока смотрит, я ему звонил.
— Про Дуню не спросил?
— А чего про неё спрашивать? Девка на выданье, сама решит, с кем ей жить.
Афанасий бросил взгляд на экран.
— Новый СВЧ-генератор?
Геннадий Терентьевич оживился.
— Догадливый… это генератор ионосферного пробоя — сердце нового излучателя, будет прошивать любую вашу ПНД как молния.
— Ты уже местную терминологию освоил?
— А чего в ней хитрого? С физикой плазмы я сталкивался не раз. Ну, а ты где бродишь?
— В Китае был.
— В Китае? — удивился старик. — Каким ветром тебя туда занесло?
— Тем самым — ветром ПНД. Американцы устроили над городом Кайфэн зону низкого давления, пришлось лететь и нейтрализовать.
— Успешно?
— А то, зря, что ли, мы туда наш красавец «сто седьмой» гоняли. — Афанасий вдруг подумал о подарке старика. — Слушай, дед, не мог бы ты увеличить дальность выстрела моего маузера?
— Зачем тебе?
— Да случаи разные в жизни бывают. Я о деле думаю, имей мы неймс помощней, не просили бы помощи у ракетчиков.
Афанасий тут же пожалел о сказанном, старику ни к чему было знать о конфликте с китайскими лётчиками, но Геннадий Терентьевич не обратил внимания на его промашку.
— Ладно, помаракую, как можно всунуть в маузер аккумулятор помощнее. Всю начинку, наверно, менять придётся, параметры рассчитать.
— Считай.
— Он у тебя с собой?
Афанасий кинул взгляд по сторонам, но закуток деда был с трёх сторон отгорожен от остального помещения белыми пластиковыми панелями, и разговаривающих никто не видел.
— Сейф у тебя есть?
— Конечно, вон в стену вделан.
Афанасий вытащил маузер, протянул старику.
— Спрячь, не надо, чтобы кто-то застукал тебя за переоснащением маузера. А мне он, чует моя душа, ой как пригодится.
— Ладно, сделаю и позвоню.
Уходил из лаборатории Афанасий с хорошим настроением, хотя мысли то и дело сворачивали к Судиславлю, где Олег наверняка нашёл повод встретиться с Дуней, и это навевало тоску.
Приказав себе забыть «обо всех Одуванчиках Судиславля и о том, что их связывает», Афанасий поехал на старую служебную квартиру в Москву, которая всё ещё принадлежала ему.
— Пока мы тебе не найдём приличное жильё в Королёве, поближе к центру, — сказал ему Семёнов, — можешь пользоваться старым, с твоим бывшим начальством согласовано.
Пройдясь по комнатам квартирки, не ставшей более уютной за это время, он нашёл в шкафу зелёное кимоно, оставшееся то ли от Светы, то ли от Люды, хотел выбросить, но передумал, повесил обратно. Снова потянуло в известную сторону, без женских ласк жить становилось трудней, Люда ушла почти месяц назад, и отсутствие женщины становилось проблемой. Но Афанасий героически давил в себе желание развлечься. Перед мысленным взором возникало недоверчивое, осуждающее лицо Дуни, и сердце начинало танцевать самбу. Если ему и нужна была женщина, то иной кандидатуры он не видел.
Так прошло два дня: он спал, пил кофе по утрам в кафе «Солнечное», звонил бывшим сослуживцам, встретился с ними в компании с Дохлым, который, по его словам, помогал переезжать сестре, гулял по паркам, подспудно ища в компаниях молодых девчонок фигурку Дуни, сердился на себя, а шестого июня в ресторане «Гулливер» познакомился с девушкой Катей, чем-то похожей на Дуню. Но очарование знакомства длилось всего один вечер, к ночи он уже забыл о Кате, злорадно подумав — в пику Олегу, — что отпуск заканчивается, и тому пора ехать обратно.
Однако Олег удивил, позвонив рано утром седьмого июня, чего сам Афанасий, собравшийся ехать в Королёв, от него не ожидал.
— Привет, старик, спишь небось?
Афанасий, привыкший вставать рано, посмотрел на часы: стрелки показывали семь утра.
— Встаю. Ну, как съездил?
— Нормально, отдохнул, с Вовкой Спириным встречался, с девчонками из класса, в баню ходил каждый день.
— К Вавиным?
— А у них лучшая баня в Судиславле, бассейн с холодной ключевой водой, веники. Кстати, Дуня в Москве.
До Афанасия не сразу дошёл смысл сказанного.
— Как в Москве? Почему в Москве?
Следующая мысль была схожа с ударом в ухо: она приехала жить с Олегом!
— Ты… с ней…
Олег засмеялся.
— Представляю, какое у тебя сейчас лицо. В «Экспоцентре» на Краснопресненской набережной проходит выставка ремесленных изделий, которую устраивает ассоциация «Народные художественные промыслы России», съезжаются мастера со всех концов страны, а Дуня входит в делегацию мастеров от Костромской губернии, она лучшая мастерица по шитью серебром и золотом.
От сердца отлегло.
— Я уж было подумал…
— Успокойся, она раньше уехала, пятого июня, а я только что вернулся. Она и тебе привет передавала. Сегодня как раз состоится открытие выставки, их экспозиция в третьем павильоне, не хочешь посетить?
Афанасий досчитал до трёх.
— Предлагаю поехать на моей машине, где тебя подхватить?
— Я на своей приеду, всё равно потом в Королёв ехать, встретимся у входа в павильон часов в одиннадцать, раньше выставка не откроется.
— Хорошо. — Афанасий бросил айком на тумбочку и выбросил вверх сжатый кулак, что означало: мы победим!
Вытерпел он оставшееся до встречи время с трудом. Подмывало выехать пораньше и первым отыскать Дуню в павильоне, но это было бы не по-мужски, и он сдержался.
Припарковался на набережной, напротив «Экспоцентра», с трудом: желающих посетить выставку набралось достаточно. Многие машины стояли с подмосковными номерами, а то и вовсе приехали из других областей России.
Над центральным входом-въездом на территорию «Экспоцентра» висел красочный лозунг: «Русская ладья. Летняя фантазия». Ниже надписи был указан год и сроки проведения выставки.
— Ты где? — вызвонил Афанасий Олега.
— Подъезжаю, — отозвался майор. — Встречаемся у входа в третий павильон.
В потоке посетителей Афанасий добрался до стеклянных дверей павильона, дождался Олега.
Майор был одет по-летнему легкомысленно — в лёгкие парусиновые штаны, белую футболку и поверх неё безрукавку. Двадцать семь лет ему никак нельзя было дать, выглядел он на восемнадцать. Афанасий даже иногда сомневался, бреется ли школьный друг вообще.
Пожали друг другу руки.
— Что это ты вырядился как на телесъёмку? — оглядел Олег фигуру полковника.
Афанасий и в самом деле постарался одеться джентльменом: на нём был безукоризненно сшитый белый костюм «от Бриони» и чёрная рубашка со стоячим воротником. Дополняли композицию чёрные туфли с узкими носами и уголок красного носового платка в кармашке пиджака.
— Этикет, — ответил Афанасий не моргнув глазом.
— А-а… ну, пошли.
Влились в струю прибывающих гостей, вошли в зал павильона, разбитый на секции разными фирмами, предприятиями, ремесленными мастерскими и частными изготовителями.
У Афанасия разбежались глаза. Такого обилия уникальных изделий, сотворённых народными умельцами страны, ему видеть не приходилось.
Здесь были выставлены изделия из чугунного литья, романовская и абашевская игрушка, хохломская и городецкая роспись по дереву, изделия из бересты, гжельский фарфор, вологодские и елецкие кружева, ростовская финифть, беломорские изделия из моржовой кости, скопинская и псковская керамика, жостовские подносы и самовары и многое-многое другое.
Пока шли к секции золотого шитья, трижды останавливались у павильонов карельских гобеленов, изделий из ювелирной скани и дымковской игрушки.
Афанасий по-новому оценил технику и красоту изготовления глиняной игрушки, создаваемой мастерами слободы Дьяково Вятской губернии, расписанной и обожжённой в печи. Персонажи были легко узнаваемы, но так тонко передавали характеры былинных героев и устных преданий, что хотелось купить что-либо из наиболее интересного.
Дошли до секции костромских поделок, остановились, разглядывая не столько вышивку и картины, сколько хозяек павильона, молодых девчат в русских нарядах, среди которых была и Дуня.
Она суетилась, что-то поправляла, скрывалась за пологом рабочего помещения, появлялась вновь, раскрасневшаяся, невероятно красивая, и друзья смотрели на неё и не могли насмотреться.
Наконец она заметила их.
Глаза девушки стали большими, сияющими, в них блеснула радость, отчего у Афанасия ёкнуло сердце: по его мнению, радость могла быть вызвана появлением Олега.
— Вы пришли! — подбежала она к ним. — Я даже не рассчитывала.
Олег фамильярно, как показалось Афанасию, взял девушку за плечи.
— Я же обещал? А ты такая красивая!
Дуня бросила странный взгляд на Афанасия, смутилась.
— Ой, да что ты, тут все красивые. — Она отступила, высвобождаясь из полуобъятий Олега. — Вы надолго? Ой, Афоня, ты извини, что я тогда не попрощалась, думала, ты зайдёшь.
Померещилось или нет, что в словах девушки прозвучал скрытый упрёк, но Афанасий почувствовал себя чуть ли не на седьмом небе от счастья.
— Торопились, надо было срочно уезжать.
— Понятно, я так и подумала. Мне надо работать, но мы ещё встретимся?
— Обязательно, вечером, — сказал Олег. — Мы за тобой заедем. Ты где остановилась?
— Вместе со всеми в гостинице на набережной.
— Предлагаю посидеть за «Зелёной дверью».
— Где?
— Это такое интересное место на Сретенке, коворкинг, площадка для встреч, я там бывал. Можно пообщаться, сыграть в карты, послушать фортепиано и, кстати, недурно поесть. А если сильно захочется, еду можно будет приготовить самим.
— Ну, я не знаю… если отпустят.
— Ты что, рабыня? — фыркнул Олег. — Что значит — если отпустят? Мы в каком веке живём? Ты вольна выбирать отдых.