— Минус один… — заявила Даша и снова надела цепочку.
— Это она так всем баллы выставляет, — пояснил Аркадий. — Тот, кто набирает минус пять, становится жертвой. У меня уже минус три.
— Теперь минус четыре. — Даша наградила его холодным взглядом, но тут же улыбнулась, потянулась к нему и поцеловала.
Общение потихоньку налаживалось. Арк оказался весьма неплохим парнем — спокойным, доброжелательным. Очень компанейским. Даша, несмотря на все причуды, хлопот пока тоже не доставляла.
— Аркадий, а в какой области магии ты работаешь? — спросила Ольга.
— Я специализируюсь на древних артефактах, — ответил тот. — Ищу старинные гримуары, предметы силы. Древние ритуальные места. В данном случае я, скорее, исследователь, чем практикующий маг.
— Только не говори, что ничего не умеешь, — тоном, не терпящим возражений, заявила Катя. — Не поверю.
— А я этого и не говорил, — усмехнулся Аркадий. — Но я приобретаю те умения, которые мне нужны в моей работе. Например, способность чувствовать местность, осознавать ее энергетику. Взгляните на те деревья. — Он указал на подступающий к ручью лес— Видите там что-нибудь интересное?
— Это не по нашей части, — с толикой сожаления в голосе ответила Настя.
— Именно, — подтвердил Олег. — Разве что Ольга сможет что-то увидеть.
— Там дриада, — сказала девушка. — Вон на том дереве, самом высоком.
— Верно! — подтвердил Аркадий. — То, что ты ее видишь, замечательно.
— Что еще за дриада? — спросила Лена.
— Дриады — это нимфы деревьев. Тонкоматериальные сущности, живущие в симбиозе с ними, — пояснил Арк. — В городах их обычно очень мало. Там, где природа нетронута, больше. Обычно дриады выбирают самые большие и сильные деревья. С этими духами можно подружиться, но это не так просто.
— А какой в этом смысл? — Олег с интересом смотрел на Аркадия.
— Определенный смысл есть. Дриады могут служить посредниками в получении информации из тонкого мира. Иногда сами рассказывают очень интересные вещи. Если маг подружится с дриадой, она даже способна жить в его энергетическом поле.
— Это не то, что Кастанеда называл союзниками?
— Думаю, что нет. — Аркадий покачал головой. — Союзники, насколько я представляю, гораздо более могущественны. Дриады же обычно тихи и незаметны. Они мне всегда кажутся очень печальными, особенно характерно это для дриад городских. Им неуютно в городе.
— А я ничего не вижу… — нахмурилась Катя, все это время созерцавшая дерево.
— Ничего там нет, — добавила Даша. — Чтобы что-то появилось, надо сожрать таблетку, а лучше две. Если кто захочет, у меня есть. — Она улыбнулась и обвела всех взглядом.
— Просто здесь многое зависит от правильной настройки, — пояснил Аркадий, не обратив никакого внимания на слова своей подружки. — Сейчас ты видишь дерево, но не дриаду. Смотри примерно на середину ствола, не фокусируя взгляд. Попытайся ощутить легкий толчок, чувство прикосновения к чему-то живому. Тогда, может быть, ты ее и увидишь.
Стало тихо, все смотрели на дерево.
— Она спряталась, — сказала вдруг Ольга. — Я ее больше не вижу.
— Верно, — подтвердил Арк. — Нас слишком много, она не выдержала столь пристального внимания. Давайте не будем ее пугать.
— Как она хоть выглядела? — спросила Катя.
— Это зависит от того, кто смотрит, — с уверенностью знатока пояснила Ольга. — Наше сознание преобразовывает то, что мы видим, в нечто, соответствующее нашим представлениям о дриадах, а видение здесь осуществляется не физическим зрением. Когда-то я воспринимала дриад в образе людей, обычно красивых девушек. Сейчас они мне все чаще видятся как туманные пятна, в которых иногда можно разглядеть лицо.
— Для меня это тоже всего лишь туманные переливы, — подтвердил Аркадий. — Плюс ощущения тела. Обычно я сначала чувствую толчок, оглядываюсь, и тогда уже замечаю дриад.
— А я-то думала, что это я шизанутая… — Даша поднялась, сладко потянулась. — Выходит, у меня еще все не так плохо… — Она отошла в сторону.
Какое-то время Аркадий рассказывал о своих поисках артефактов. Потом, по его просьбе, Настя заговорила о практикуемой ими системе магии. Арк слушал очень внимательно, не обошлось и без вопросов.
— Ты говоришь о приметах, — сказал он. — Пять базовых плюс какие-то по желанию. Но почему это все работает? Это ответы Духа?
— Здесь не все так просто, — покачала головой Настя. — Не все так однозначно. Сергей любил сравнивать реальность с большим компьютером. Там у нас есть три уровня: уровень «железа» — то есть собственно исполнительный механизм, уровень программного обеспечения и уровень пользователя, или админа по-нашему. На уровень «железа» может воздействовать как программное обеспечение, так и админ, запускающий эти программы — то есть явно видна иерархия. Система примет, о которой я говорила, завязана непосредственно на «железо» и представляет собой вариант задаваемых программ. То есть чаще всего не Дух подсказывает нам, что и как, а срабатывает заданная нами программа. Но это не исключает и возможность вмешательства Духа — самого высшего уровня в иерархии. Просто здесь надо учитывать некоторые тонкие моменты, без знания которых можно нажить себе неприятности.
— Например? — тут же уточнил Аркадий.
— Ну представь, что ты захотел получить миллион. Ты даешь исполнительному механизму, то есть «железу», задание. Определяешь цель. Но если ты на этапе постановки задания не оговоришь тонкостей, результат может получиться совсем не таким, каким ты его ожидал. Исполнительный механизм реализует твое желание по самому легкому пути, это его принцип действия. Поэтому ты можешь получить свой миллион, например, в качестве компенсации за полученные в какой-нибудь аварии увечья. То есть система выполнила твое задание, хоть и не так, как ты хотел. И все потому, что ты не задал дополнительные условия. Если бы заказ шел с более высокого уровня — уровня Духа — все сложилось бы нормально и без уточнений. А когда работаешь непосредственно с «железом», на уровне, скажем так, «машинных кодов», надо конкретизировать детали.
— А что значит — «с уровня Духа»? — спросила Ольга.
— Это довольно трудно объяснить… — Настя несколько секунд помолчала. — Уровень Духа — это уровень чистого намерения, свободного от желаний и амбиций. Работая с «железом», ты обычно заказываешь то, что хочешь. Уровень же Духа начинается тогда, когда ты делаешь не то, что хочешь, а то, что необходимо. Это не твои желания, а желания Духа, понимаешь? А у Духа все схвачено, это самый верхний уровень. Поэтому тебе не надо ни о чем беспокоиться — события сами сложатся нужным образом. Но когда ты программируешь «железо», даешь реалу задания, это происходит без участия Духа. Он остается где-то выше, импульс намерения идет не от него. Можно даже говорить о Духе внешнем и духе внутреннем. Дух внутри нас — это частичка Духа внешнего. Частичка Бога, если хотите. И здесь надо иметь в виду два варианта: наш внутренний дух может быть созвучен Духу внешнему. Это та ситуация, когда человек выполняет волю Небес. И наоборот, человек может использовать силу своего духа в корыстных целях. В целях, не имеющих ничего общего с целями Духа внешнего. В случае созвучия человек идет прямым путем, внешний Дух ему всячески в этом помогает, поддерживает. В религии это называют отречением от собственной воли и передачей ее в руки Бога. В магии это прямая связь с Намерением, Духом, Абстрактным. Но когда такой связи нет, магом руководит не внешний Дух, а внутренний. А этот дух обычно слишком поглощен самостью. В христианстве не зря говорят о том, что сердце, долженствующее быть обителью Бога, становится обителью Сатаны. В итоге мы имеем ситуацию, когда человек воздействует на мир без одобрения внешнего Духа, поэтому и становятся возможны самые неприятные последствия.
— Но ведь создание примет вряд ли идет в соответствии с Божьей волей? — предположила Ольга. — Это ведь тоже все от самости, разве нет?
— Все зависит от того, зачем тебе это надо. Скажем, ты можешь пожелать получить миллион, чтобы потратить его на удовлетворение своих эгоистических потребностей. А возможна и другая ситуация — когда миллион тебе нужен для того, чтобы спасти чью-то жизнь. Но при этом в твоем желании не должно быть все той же самости, желания почувствовать себя благодетелем. Если ты выполняешь эти условия, к твоим действиям подключается внешний Дух. Именно поэтому настоящий маг — человек, сверяющий свои действия с волей Небес. Поэтому в чем-то ты права — все неприятности нашей группы начались тогда, когда мы слишком увлеклись конкретными вещами, гонкой за умениями. Исчез настрой, который у нас когда-то был. Катя не даст соврать, как здорово тогда было, верно?
— Да, — подтвердила Катя. — Тогда что-то было. Что-то необъяснимое, волшебное. То, что потом ушло.
— Об этом я и говорю. Если когда-то нас несла птица магии, то сейчас она в лучшем случае кружит над нами. И это уже хорошо — еще совсем недавно ее не было вообще.
— Так как все-таки с приметами? — вновь спросила Ольга. — Не стоит этим заниматься?
— Заниматься можно чем угодно. Вопрос в том, зачем тебе это? Если ты просто исследуешь мир, если его познание доставляет тебе удовольствие, это одно. В твоих действиях нет самости, нет корысти. Ты создаешь систему примет не для того, чтобы реально что-то с этого иметь, а для приближения к Духу. Это твой путь: путь поиска, путь дерзания. Ты каждый день открываешь в этом мире что-то удивительное и благодаришь Дух за то, что он позволил тебе это познать. В итоге не подменяешь волю Духа своей, а живешь в созвучии с ним. По крайней мере, именно так это должно быть.
— А как работает компенсаторный механизм, о котором ты упоминала? — спросил Аркадий. — Там, где ты говорила про устриц?
— Эту технику придумал Сергей. А началось для него все с того, что он прочитал в журнале о верованиях какого-то народа — кажется, полинезийцев, и их понятии табу. Причем табу встречается у многих народов, обычно это запрет на что-то. В случае, если табу серьезное, то нарушение его может привести к смерти. При этом провинившегося совсем не обязательно убивают — он умирает сам. Сергей и задумался о том, почему это происходит. Любой психолог скажет, что это банальное самовнушение. Но так ли это? Сергей предположил, что здесь действует механизм компенсации, балансировки, известный нам из других техник. Получается так: чтобы добиться удачи в одном, мы должны сознательно от чего-то отказаться. Этим мы как бы высвобождаем системные ресурсы, необходимые нам для получения задуманного. Сергей советовал отказываться от того, что не нужно. Например, от устриц, которых я точно никогда не буду есть, от лягушачьих лапок. От плавания на подводных лодках, от полетов на ракетах и от многого другого. То есть, мы сами сознательно накладываем на себя ограничения: этого нельзя, того нельзя. Зато по другим пунктам у нас появляется больше возможностей. К слову, многие приметы работают именно по этому принципу: не вставать с левой ноги, не бриться перед важным делом и так далее. Налицо какой-то запрет, табу и связь этого обстоятельства с удачным исходом дела.
— Надо посоветовать нашей футбольной сборной вставать только с правой ноги и не бриться, — вставил Аркадий. — Тогда теоретически они будут выигрывать все матчи.
— Теоретически, — согласилась Настя. — Хотя на практике все сложнее. Все эти уловки могут склонить чашу весов на нашу сторону, но они не являются решающим фактором.
— А что является решающим? — поинтересовался Аркадий.
— Спроси у Духа… — улыбнулась Настя.
* * *
То, что мне предстояло лететь в Красноярск в компании Виктора, вызывало у меня бурю негативных эмоций. Этот негодяй убил Сергея — самого удивительного человека, которого я когда-либо встречал. И вот теперь мне предстояло работать с ним, проводить время в его обществе. Это было невыносимо.
Виктор явно придерживался обо мне похожего мнения.
— Я все равно убью тебя, — заявил он, как только мы вышли из кабинета Харама. — Как только разберемся с этим делом. И девок твоих убью, и Олега…
Остановившись, я с разворота ударил его в челюсть. Удар получился очень хорошим, Виктор рухнул на пол. Попытался подняться, но ноги его не держали.
Я присел на корточки рядом с ним, взял его за подбородок и посмотрел в глаза.
— Если ты еще раз скажешь что-то подобное, я сверну тебе шею. И мне плевать, что потом сделает Харам. Ты понял меня?
— Удавлю… — прохрипел Виктор и мотнул головой, потом вновь попытался подняться. — Ну падла…
Я вновь ударил его, на этот раз попал в скулу. Виктор снова растянулся на полу.
— Я вижу, вы уже начали обсуждать детали предстоящей поездки? — раздался позади насмешливый голос Харама.
— Ему лучше держать язык за зубами, — сказал я, выпрямляясь.
Виктор, хрипя, поднялся на четвереньки. Потом встал, цепляясь за стену. В его взгляде сквозила ненависть.
— Удавлю гада… — прошипел он. — Я не буду этого терпеть… Он труп…
— Андрей весьма сдержанный человек. Если он ударил тебя, значит, ты дал для этого повод. Для тебя это урок. Но на будущее советую вам обоим держать себя в руках. Иначе до Красноярска вы не доберетесь. Удачи вам, господа! — подмигнув, Харам вновь скрылся в кабинете.
— Я с тобой еще разберусь! — пообещал Виктор, его лицо было белым от плохо сдерживаемой ярости. Одарив меня ненавидящим взглядом, он повернулся и пошел прочь.
В Красноярск мы прилетели поздно вечером, не обменявшись за всю дорогу и парой слов. Сняли на неделю номер в гостинице, легли спать. Признаюсь, мне было нелегко засыпать, зная, что рядом находится человек, столь страстно желающий моей смерти. Хотя угрозы Харама и удерживали его от решительных действий, я не строил на этот счет никаких иллюзий. Мало ли что придет этому типу в голову? Засну, а он пырнет меня своим выкидным ножом — видел я его, хорошее оружие. Просто не представляю, как Виктора с ним в самолет пропустили — наверняка не обошлось без магии. Или ударит по голове графином, или сделает еще что-нибудь в том же духе. Разве можно уснуть в такой обстановке?
Виктор, похоже, тоже думал о чем-то подобном — я слышал, как он ворочается в постели. Ситуация была просто абсурдной, при этом я ощущал, насколько она должна нравиться Хараму. Происходящее явно было в его стиле — свести двух врагов, запретив им при этом убивать друг друга. Вот Виктор снова шевельнулся, я невольно усмехнулся:
— Спи, не трону я тебя…
— Было бы кого бояться, — донеслось с соседней койки. — Сам-то чего не спишь?
— Да по той же причине, — признался я. — Засну, а ты меня графином по голове…
— О графине я не думал. Спасибо за совет.
— Пожалуйста…
Стало тихо. Какое-то время я прислушивался к дыханию Виктора, потом уснул.
Проснулся от шума электробритвы. Мой компаньон брился, стоя у зеркала. Взглянув на меня, мрачно усмехнулся:
— Я вполне мог перерезать тебе горло.
— А что ж не перерезал? — спросил я, поднимаясь с кровати.
— Еще успею…
Завтракали мы в пельменной рядом с гостиницей. Ели молча, не глядя друг на друга. Тем не менее общаться нам все-таки пришлось.
— С чего начнем? — спросил я, когда мы вышли из пельменной. — Едем к нему?
— Не знаю, — холодно ответил Виктор. — Лучше уточним сначала в справочном…
Так мы и сделали. К нашему удовлетворению, нам сразу дали адрес интересующего нас человека. Он совпадал с тем адресом, который сообщил Харам. Увы, радость оказалась преждевременной: когда мы приехали к нужному дому, — это оказался красивый кирпичный особняк почти в центре города, — то увидели бегающих во дворе смуглых детишек.
— Я и не знал, что он узбек, — пробормотал я. — Подойдем, спросим?
— Нет, — не согласился Виктор. — Лучше зайти в ЖЭК или еще куда-нибудь и спросить там.
— Мы мимо почты проходили, — вспомнил я. — Наверняка это местное почтовое отделение. Там должны знать.
— Пошли, — согласился Виктор.
На почте нам не без колебаний сообщили фамилию владельца интересующего нас дома. Как мы и думали, это был совсем другой человек.
— Не повезло, — вздохнул я, когда мы вышли из здания почты. — Какие еще будут предложения?
— Сходим в милицию, — предложил Виктор.
— Нам могут и не дать таких сведений, — возразил я.
— Дадут. Наплетем что-нибудь.
— Это сложно. Давай съездим на радиорынок — должен же здесь быть такой. Там наверняка торгуют из-под полы базами данных. Телефоны, налоговая, еще что-нибудь. Если он живет под этим именем, где-нибудь да засветится.
— Ты не так глуп, как может показаться. Поехали… Отвечать на колкость Виктора я не стал — его слова были мне безразличны. Сначала зашли в один из компьютерных магазинов и узнали, где торгуют компакт-дисками. Потом поехали на рынок.