========== Побег ==========
Беги, бежим со мной.
Беги, бежим со мной.
Через город к лесу,
Через лес и дальше
Сколько хватит сил,
Разрезая воздух,
Разбивая стены.
Сделай так, как я просил.
От громовых раскатов сотрясается тёмная комната, да и весь дом в целом, лишь изредка освещаясь вспышками молний или редкими магическими всполохами за стенами здания – патрульные выполняют свою работу, не подпуская врагов слишком близко к стенам. Маленький пульсар горит возле меня, в самом углу комнаты, освещая лишь страницы передо мной. У меня осталось меньше часа, чтобы найти то, что так важно. То, что может спасти жизнь мне и моим близким, которые, может, сейчас под страхом смерти пробираются через осаду к городу. Я ничего не знаю! Я отрезан от мира и могу лишь судорожно листать древние страницы книг, ища ответы на все свои многочисленные вопросы. Страх пробирает до костей, темнота комнаты давит со всех сторон вместе с грохотом грома и вспышками ярчайших молний. Как же мало времени! О, Куарт, прошу дай мне ещё один шанс! Или хоть какой-то намёк!
В какую же кашу я вляпался – вот что твердил себе я на протяжении последних двух месяцев, что истощили меня эмоционально и физически. Перебежки от одного убежища к другому, вечные короткие бои между двумя нашими группировками с малыми потерями, как у них, так и у нас. А всё из-за чего? Из-за меня и таких, как я. Если бы я только был умнее хоть немного! Но что случилось, то случилось, а потому остаётся делать всё возможное, чтобы сдержать порывы наших противников и откинуть их обратно. Я не хочу кровопролитных войн, хотя они и проходят вдали от людей, но нам хватило и того, что один из них нашёл труп нашего, ушедшего на разведку.
О чём я вообще думаю? Надо искать ответы. И, если я их не найду, мне придётся уйти, чтобы больше не подвергать его опасности. Впрочем, опасность от них никогда не уйдёт окончательно, но хотя бы на неделю я возьму удар на себя. Только бы не забыть карты и деньги!
Как больно осознавать, что придётся оставить любимого и всех своих близких друзей, но мне приходится лишь одёргивать себя тем, что лучше быть убитым мне, чем им всем. Наверное, это жутко эгоистично, но я боюсь остаться один или увидеть их смерти, которые, возможно, не за горами. Но и те говорили, что не хотят убивать лишний раз, что им нужен только я и, более того, живой.
Шум снаружи усилился, и я, погасив пульсар, тут же кинулся к окну, чуть отодвинув в сторону штору, всматриваясь в контуры округи дома, в котором мы оказались, через полог ливня. Первые мгновения ничего не было видно, а затем мимо моего окна мелькнул скрюченный мертвенно-синий силуэт в обрывках одежды, заставив меня отшатнуться от окна. Значит, они прорвали оборону! Схватив книгу, карты, увесистый кошелёк с деньгами и подделанными картами, а так же липовые документы, я засунул их в объёмный рюкзак и принялся нашёптывать заклинание водонепроницаемости. Если карты размоет, я потеряюсь в этом огромном мире и мне настанет конец! Шум всё усиливался, слышался грохот – они ломали двери дома. Значит, времени у меня меньше пяти минут.
Схватив рюкзак и вылетев из маленькой комнаты, я кинулся бегом по коридорам, едва дыша от ужаса. Привычного ужаса. Такой побег не первый в моей скромной и совсем недолгой жизни. Но каждый раз сердце схватывают ледяные лапы кошмара, и я начинаю жалеть о том, что не умею летать. Я каждый вечер молюсь Куарту о том, чтобы эта кровавая война между двумя фракциями, затеянная во имя него, наконец, закончилась, но мои мольбы жестокому божеству наверняка не слышны. Грохот проносится по дому, и я слышу визгливый смех – они прорвались! Быстрее, чем я ожидал!
Перелетая через лестничные пролёты с западной стороны, я добрался до винтовой лестницы, что спрятана за крохотной дверью, в которую мне нужно пролезать едва ли не на четвереньках, и вновь прыжками начинаю спускаться вниз, в очередной раз радуясь тому, что двигаюсь беззвучно, как и полагается моей натуре. Наверху слышатся вопли, рёв – наши враги в ярости, они перероют весь дом перед тем, как найдут этот ход. А я должен быть уже далеко! Должен. Сбежав вниз по лестнице и скользнув по тёмному подвальному помещению к очередной низкой дверце, я выскользнул в узкий проход. Теперь главное добраться до другого конца. С двух сторон был тупик, а я слышал грохот наверху. И он был такой, что сердце у меня замирало, а уши закладывало. Неужели они привели за собой ликантропа? Мне с ним не сладить, даже если я приложу все силы, собранные за две недели заключения в этом доме. Протиснувшись и протащив за собой рюкзак в конец коридора, к тупику, я принялся беспорядочно водить руками по стене, лишь бы они не унюхали нужный порядок. Наконец, нажав на нужные камни, я скользнул в очередную узкую, маленькую дверцу, едва протащил за собой рюкзак и закрыл за собой проход.
Сердце гулко стучало в самом горле, но у меня не было возможности постоять здесь и дать себе передохнуть. Нужно бежать! Бежать как можно быстрее! Подземелье было тускло освещено маленькими пульсарами, питающими энергию из древних стен этой постройки, о которой знаем лишь я, мои близкие друзья и он. Прикусив губу, я бросился по водяному каналу, в котором была чистейшая вода, отбивающая всякий запах, по бесконечным переходам. Но не успел я в третий раз повернуть в один из коридоров, как до меня донёсся мерзкий, писклявый смех, от которого кровь застыла в жилах. Я помнил этот смех с того самого дня, как вляпался в это дерьмо. Я едва успел обернуться и отшатнуться – мальчишка лет шести с мертвенно-синеватой кожей и абсолютно белыми глазами приземлился ровно туда, где только что стоял я, выпуская длиннющие, острые, как бритвы, когти. Только их мне здесь не хватало! А я ведь до сих пор едва могу справиться с такими!
Скинув рюкзак на холодный камень, я тихо ругнулся, смотря на то, как мальчишка делает несколько шагов назад и заносит свою когтистую руку для удара. От него исходит совсем неприятный запах, который отбивает у меня нюх совершенно. Он сделал стремительный выпад, и когти его грязно сверкнули перед моим носом как раз тогда, когда я отпрыгивал от него. Тихо бормочу себе под нос заклинание, пока что уклоняясь от ударов и стараясь скопить как можно больше энергии. Огонь. Мне нужен огонь!
– Куарт, помоги, – закончил я, и обжигающе-горячий огненный сгусток вспыхнул между моих рук, а через миг окутал мальчишку, который с визгом отпрянул от меня, начиная метаться по неширокому коридору, стучась об стены.
Он рухнул на каменные плиты, после скатившись в воду. Но магическое пламя плотно схватилось за него и уже не страшится воды, а потому через миг куча пепла разлетается по подземелью. Вслушиваясь в визгливое эхо, я старался уловить то, что происходит наверху, но сильно мешал бешеный стук собственного сердца. Как же страшно! Прислонившись ухом к холодному камню, прикрываю один глаз.
– Да где же этот сучонок?! – слышу я отдалённо знакомый голос и вновь содрогаюсь с головы до ног. И этот здесь! – Обещаю, я пущу его кишки на колбасу, когда поймаю!
– Успокойся сейчас же! – громкий, но спокойный голос, от которого мне становится дурно, и я отхожу от стены.
Наверное, они сейчас где-то на втором этаже. Скоро уже найдут меня.
Схватив рюкзак, я вновь кинулся прочь по подземелью, стараясь не спотыкаться и не падать, хотя от страха мои ноги заплетались. О, Куарт, хоть бы с ним всё было в порядке! Хоть бы он был жив!
Через полчаса долгого бега сквозь темноту мрачного, скользкого подземелья я остановился у северного выхода. Чистый воздух уже долетал до меня – осталась всего пара пролётов. Оглянувшись назад, где далеко-далеко слышались вопли, похожие сейчас на шёпот, я вытащил из рюкзака маленький тёмно-синий шарик. Раскусив его, я вылил засветившуюся жидкость на ладонь и начертил на стене: «96; D-10». Надпись, посияв пару мгновений, погасла и исчезла. Всё, как надо. Проглотив оболочку от шарика, я поудобнее схватил рюкзак и кинулся дальше, к выходу из этого места. Эта надпись имеет крайне важное значение, хотя и видится беспорядочным набором символов. К счастью, понять её могут лишь наши. Как же я надеюсь, что они ещё живы и увидят это. Или хотя бы он.
Северный проход использовали реже всего, если в последнее время вообще про него вспоминали, поскольку почти все забыли, как до него добираться. Тем более, что отход на север считался самым невыгодным – в холод. Но я смотрел на это с другой стороны. В холоде ликантропам будет сложнее, если те их всё-таки призвали. Этих диких предателей, испугавшихся так называемого гнева Куарта! Впрочем, и я сам боюсь этого до ужаса, но даже под страхом смерти не предам своих друзей. Лестница, ведущая наверх, обмывалась ручейком и уже почти разрушилась, деревья пустили корни через потолок и стены, даже по лестнице. Кругом были валялись и торчали огромные каменные глыбы, глина, песок и вода. Хватаясь за корни и стараясь не оторвать маленькие более нежные, молодые отросточки, я взобрался к основанию дерева, что пустило корни, и выглянул через узкую щель, в которую смог бы пролезть. Дождь лил во всю, но уже без грома и молний. Принюхавшись, я не учуял преследователей и, положив рюкзак на поверхность и чуть откинув его, вылез сам, изрядно перемазавшись в грязи. Тёмное, ночное небо, покрытое грозовыми тучами вызывало у меня дрожь страха, но я справился с собой и оглянулся назад. На возвышении вдалеке виднелся высокий особняк. Хорошо, что они его не подожгли! Деревья скрывали меня от любопытных взглядом, ветер шёл в мою сторону, чем мне помогал. «Благодарю, Куарт», – про себя выдохнул я и поцеловал медальон с звериной лапой, а после кинулся прочь, на север, к горам. Мне нужно было укрытие. И как можно скорее. С рассветом дождь наверняка кончится и мне нужно будет либо притаиться в других подземельях, либо бежать дальше, а сил уже почти не было.
По моим ощущениям время приближалось к трём часам ночи, а значит около часа на себя у меня есть. Но для начала найти хоть что-нибудь, напоминающее обиталище человека. Удача снова улыбнулась мне и предоставила заброшенную лачужку с полуобвалившейся крышей на берегу горной речушки, в которой я отмыл одежду и поймал немного рыбы, пользуясь тем, что умею. Наспех перекусив и высохнув, я выглянул из окна, всматриваясь в особняк. Я видел мельтешение возле него. У меня перехватило дух. Они закончили осмотр! И начинают рыскать вокруг. До этого места через здешнюю местность около двух часов. Но ликантроп справится и за час. А если унюхает меня!..
Схватив рюкзак, я покинул хижину и стал взбираться в гору. Дождь размыл почву, а потому мне приходилось цепляться за ветви деревьев, корни, лишь бы не свалиться вниз. Усталость в теле как-то сама собой исчезла – у меня открылось второе дыхание и, подстёгиваемый страхом, полный отчаяния и боли, я пробирался сквозь лесную гущу горного склона наверх, к свободе.
Вдалеке послышался визгливый крик, и я метнулся к огромному дереву, притаившись в корнях. Они посмели выпустить гарпий! Притаившись и даже перестав дышать, я всматривался через корни дерева в лесную чащу. На корни противоположного дерева спикировала одна из них. Дамочка с пышной грудью, перевязанной какой-то прозрачной тряпицей, и тёмными, как ночь, волосами могла бы понравиться кому угодно, если бы не абсолютно синие глаза без всякого белка и зрачка. Стоит ли говорить об огромных крыльях с когтями и птичьих лапах, внушающих ужас любому – такими можно и сердце вырвать! Она смотрела по сторонам, чуть хлопая крыльями и повизгивая, принюхиваясь. Нос невыносимо зачесался от мокрых волос, что лезли в глаза, нос, рот. Мне хотелось чихнуть, но я не мог, а потому на глаза выступили слёзы.
Я нашарил взглядом кролика, что притаился за пнём, с ужасом взирая на невиданное существо, которое медленно прохаживалось туда-сюда, не давая мне бежать. Я должен был это сделать. Сосредоточившись на кролике и стараясь не произносить ни одного громкого звука, я тихо шептал заклинание, и через пару мгновений зверёк вспрыгнул на пень и постучал по нему лапкой. Гарпия тут же обернулась и издала визгливый крик. Малыш кинулся от неё со всех лап. Раскрыв крылья, женщина-птица кинулась за ним, а я едва успел выкарабкаться из-под дерева и кинуться прочь. Я почти обезумел от страха, поскальзываясь на мокрой земле, сбивая пальцы в кровь о камни и жёсткие ветви деревьев, убегая от своих кровожадных преследователей.
На рассвете, когда тучи почти разошлись, а последние капли дождя отстукивали свою грустную мелодию по широким листьям деревьев, я, перепуганный, взмыленный, едва держащийся на ногах и перемазанный в грязи, вышел к Абердину, расположенному в штате Вашингтон. Окинув взглядом пейзаж, я нашёл взглядом зелёную выцветшую табличку, что приветствовала меня золотистыми буквами «Welcome to Aberdeen. Come As You Are». Чуть улыбнувшись и поняв, что я пришёл туда, куда стремился и теперь можно сделать небольшой перерыв, я стал спускаться по склону к городу. Он не был особенно людным, но был достаточно большим для того, чтобы затеряться среди людей хотя бы на пару дней. Поудобнее взяв рюкзак, я вошёл в город, чувствуя себя в каком-то роде победителем битвы. Но ещё не войны.
Через несколько часов возни с фальшивыми карточками и документами, я переоделся в сухую, чистую одежду и залез в тёплую кровать в скромном отеле. Мне незачем было светиться в пятизвёздочных гостиницах, а потому я довольствовался сухой, маленькой комнаткой, принюхиваясь к запаху чистого белья. Постепенно меня сморил сон, и я позволил себе немного поспать.
Наверное, мне стоит представиться и рассказать, что здесь вообще происходит? Хотя, быть может, будет лучше, если я расскажу всё эту историю с самого начала.
От войны и фальши,
От людей и дальше.
Пусть они грызут себя самих.
Мы сумеем лучше,
И нашим добрым детям
Не дадим узнать о них
Стань ветром для меня
И унеси с собой.
Нас никто не сможет удержать,
И, значит, в небо с головой.
========== Шаг в прошлое ==========
Тьма и Свет — вот два крыла,
Несущие в пространстве этот мир!
Тьма — не воплощенье зла,
Она дана для равновесья сил.
К свету тянется росток,
Но даст его зерно во тьме земли.
Проблемы начались ещё тогда, когда мне исполнилось шесть лет, то есть, двенадцать лет назад. Лето тогда было тёплым и прекрасным, я наслаждался своей непосредственной детской жизнью, играя в своей комнате. Я жил в небольшой семье, которая состояла из моей матери, старшего брата и меня. Был ещё раньше большой чёрный котяра с белыми лапами, но его загрызли собаки.
Я ни в чём не нуждался, потому что моя матушка зарабатывала достаточно денег, чтобы содержать нас со старшим братом и двухэтажный дом в пригороде. Она вообще была восхитительной женщиной, как я вспоминаю сейчас. Благодаря ей я жив сейчас, благодаря ей не угодил на торги ещё в детстве. Почему я должен был угодить на аукцион? Итак, сколько же будет стоить котёнок белого тигра? Примерно 140-150 тысяч долларов, это если повезёт и попадётся не слишком жадный заводчик. Сумма круглая, приличная, за те же деньги можно купить два новеньких «Porsche Cayenne» или пару лет жить припеваючи, ни о чём не беспокоясь. Но для некоторых эти цифры до смешного малы, когда хочется настоящей экзотики. На чёрных рынках оборотни продаются за миллионы, а если хорошенько выдрессировать такого, то можно заломить и более высокую цену. Кто-то предпочитает женщин, кто-о мужчин, и, если найти достаточно щедрого покупателя, – не важно, в частное пользование или же в дом терпимости, – а затем подобрать подход, можно выжать сумму до миллиарда. Заниматься подсчётами можно вечно, а потому перейду непосредственно к сути дела.
Имя от рождения – Льюис Кристофер Мерт, известен в своём кругу как Камаэль. Перевёртыш от рождения. И от рождения вляпываюсь во всякие неприятности. Что-то вроде того, что уйду прогуляться во сне под луной ночью и застряну на дереве, а утром, проснувшись, не могу слезть. Но это ещё считается в нашем узком семейном кругу цветочками. Когда мне стукнуло десять лет, я впервые обратился. И вот тогда-то мой старший братец загорелся безумной идеей загнать меня подороже на аукционе какому-нибудь рабовладельцу-извращенцу. Впрочем, глупой идеей это не назовёшь: представив сумму, мой братец сразу же разрисовал себе, какую жизнь себе можно устроить. Облегчало мою судьбу лишь то, что матушка всегда меня спасала от него.