Словно ощутив мое присутствие, Ариадна поднимает подбородок и осматривается, я замечаю, как ее изумрудные глаза наливаются пламенем, интересом. Она оборачивается.
Наши глаза встречаются.
Этот момент, словно вспышка. Ее взгляд парализует, обезоруживает, как если бы на меня обрушилась лавина или ледяной дождь. Я ненавижу эту девушку. Ненавижу то, что я к ней испытываю. Я беру себя в руки и медленно отхожу назад, скрываясь в толпе; я знаю, что она последует за мной. Для Ариадны все это игра. Для нее все это головоломка. Я же в отличие от нее больше не собираюсь поддаваться и закрывать глаза на правду. Я бреду все дальше и дальше, и я смотрю в ее малахитовые глаза и вижу, как она идет за мной.
Да. Сегодня все кончится. Пастор Хью велел мне принести вещь и кровь для обряда. Но я сам все решу. Сам поставлю точку и сделаю это немедленно.
ГЛАВА 17. ОБМАН.
Я оказываюсь в просторном, тусклом коридоре, где плавают ледяные порывы ветра, продолжаю отходить дальше и чувствую, как из открытых окон врывается мороз, я вижу, как белоснежные, тонкие занавески путешествуют по воздуху и ласкают его, будто играя.
Я замираю, когда Ариадна появляется в коридоре, и дверь со скрипом закрывается за ее спиной. Она приближается, изящно переставляет ноги, а я обездвижено стою, ничего не ощущая, ничего не понимая. Я просто делаю то, что должен. Снимаю маску.
- Ты здесь, – говорит она низким голосом, – опять.
Не отвечаю. Смотрю на нее и жду, когда она окажется еще ближе. Ари тоже молчит.
Наклоняет голову и со скучающим видом скрещивает на груди руки. Мы похожи. Не знаю, что именно нас объединяет: пустота во взгляде или в душе, которой у Ариадны уже никогда не будет. Я не знаю, что делает нас такими одинаковыми. Но это что-то изменило в нас каждую частицу тела, каждую мысль, каждое желание. Мы уже совсем не те люди, у которых было будущее. Даже выиграв сегодня, я определенно проиграю.
- Ты всегда умел молчать. – Неожиданно говорит Ариадна и хмыкает. – Всегда умел манипулировать мной и моими поступками. Ты молчал, и тогда говорила я. Потому что я ненавидела, когда ты что-то скрываешь или не доверяешь мне. Это сводило меня с ума.
- Не говори о ней.
- О ком?
- Об Ариадне.
Ари недоуменно вскидывает брови и скользит по мне удивленным взглядом.
- Не говорить обо мне?
- Ты – не она. Ари умерла в тот день, когда спасла Хэрри жизнь.
- Вот значит как. – Жестко усмехнувшись, шепчет Ариадна и кивает, опустив голову и сделав еще несколько шагов мне навстречу. – Умерла.
- Да, – ледяным голосом бросаю я, – ее больше нет.
- Тогда кто перед тобой?
- Я не знаю.
- Подумай, Мэтт. Ты ведь никогда не ошибаешься. – С ненавистью выплевывает она и приближается ко мне почти вплотную. Ее изумрудные глаза горят яростью. А во мне все переворачивается и вспыхивает от презрения. Она не имеет права говорить о прошлом! Ее не касается то, что было раньше, потому что раньше ее не существовало.
- Почему бы тебе просто меня не убить?
- Убить? Зачем?
- А ты не этого добивалась?
Неожиданно Ариадна громко усмехается, прищурив малахитовые глаза.
- Нет, – с абсурдом восклицает она и всплескивает руками, – разумеется, нет. Убив, я бы облегчила твою жизнь, твою участь. А я хотела, чтобы ты страдал. Хотела увидеть, да, увидеть этот твой взгляд, которым ты сейчас смотришь на меня... Взгляд, полный ярости и злости. Разбитый, мертвый взгляд опустошенного человека.
Она улыбается, и ее улыбкой можно резать вены, но я просто стою напротив и молчу в ожидании того, что будет дальше. Я не знаю, чем заслужил такую ненависть, я не знаю и не понимаю, почему Ариадна Монфор желала видеть мои страдания, но у нее получилось.
Да, у нее определенно получилось.
- Ты опять молчишь, – нетерпеливо шипит она.
- Я жду, – делаю шаг назад, и Ари, будто связанная со мной, двигается вперед.
- Чего ждешь?
- Твоих действий. Я здесь. Что дальше?
- Это ты мне скажи, – она вдруг хищно улыбается, – что будет дальше, Мэттью?
Я втягиваю воздух, приказываю себе успокоиться и делаю еще один шаг назад. Меня обдувает ледяной порыв ветра, до стены остается несколько сантиметров. И кажется, что я оказался в ловушке. Но нет. Сегодня все иначе. Сегодня в ловушке оказывается Ариадна.
Она останавливается напротив, собирается что-то сказать, но я стремительно отхожу в сторону на пару шагов и оборачиваюсь. Девушка ничего не понимает. У меня внутри все дрожит и звенит от напряжения, а она недоуменно сводит брови.
- Интересно, – шипит она, приоткрыв губы, – поиграем в кошки мышки?
- Попробуй.
Ариадна принимает вызов, прищурив черные глаза, собирается приблизиться ко мне, но внезапно наталкивается на невидимую преграду и растерянно отшатывается назад. В ту же секунду из-за угла выходит Джейсон... Он подходит к Ари, раскрывает ладонь и очень медленно переворачивает ее, чтобы куски мела посыпались на пол. Только сейчас ведьма замечает, что оказалась в центре перевернутой пентаграммы и угодила в ловушку.
- Прости, – ровным голосом отрезает мужчина, – сегодня ты вернешься домой.
- Вы...
- Это наш тебе подарок на день рождения.
Ариадна не задыхается. Эта клетка отличается от той, что мы планировали сделать у пристани. Заклинание Норин нашла в книге Эбигейл. Точнее, в книге ее матери. Довольно простое решение проблемы. Если бы мы раньше владели информацией, которой владеем сейчас. Я уверен, что все было бы совсем иначе... Но даже в мире сверхъестественного нет того, кто смог бы управлять временем. И потому нам остается жить с нашими ошибками и последствиями, жить в неведении, потому что жизнь – и есть одна сплошная загадка.
Я стою за спиной Джейсона и вижу, как Ари прожигает его ядовитым взглядом. Она наклоняется вперед, сжав в кулаки пальцы, на что Джейсон говорит:
- Не пытайся. Твоя сила не пройдет сквозь пентаграмму. Символ блокирует ее.
- Это невозможно.
- У нас есть несколько минут, прежде чем ты вновь сможешь колдовать, сейчас я дам тебе вдохнуть этот отвар, девочка. – Ариадна в растерянности округляет глаза.
- Нет.
- Прости. Ты очнешься дома. И мы поможем тебе.
- Нет, нет!
Джейсон приближается к Ариадне. И я слежу за ним и понимаю, что как только Ари окажется дома, я не смогу уничтожить ее, не смогу убить зверя.
Я должен действовать прямо сейчас. Ради Пэмроу, которая покинула свой дом. Ради тех, кто погиб по вине жестокости и бесчеловечности Ариадны. Ради Эби. Ради нее.
Джейсон достает из кармана капсулу, которую ему отдала Норин, крадется к ведьме, кивает, словно успокаивая ее, а я делаю то, что обязан сделать. Я предаю его.
Размахиваюсь и со всей силы ударяю Джейсона по шее ладонью. Помнится, так мне уже удалось вырубить Логана. Я всегда умел делать это молниеносно и четко. Внутри все же кроется страх, что отключить оборотня гораздо сложнее человека. Но, оказывается, что я зря волновался. Колени Джейсона подкашиваются, и он со стуком валится вниз.
Я так и гляжу на него во все глаза, не до конца понимая, что я сделал, а затем слышу, как Ариадна Монфор испускает нервный смех и ударяется спиной о ледяную стену.
- Мэттью, – хриплым голосом протягивает она. – Какой сюрприз. Тетушка не будет в восторге от этого, когда узнает.
Я не обращаю на ее слова внимания. Уверенными движениями оттаскиваю мужчину в сторону и смотрю через плечо на ведьму. Она продолжает улыбаться, а я поднимаюсь на ноги и резко выдыхаю. По горлу проносится судорога, от которой сводит все тело, пальцы горят, сердце рвется из груди, барабаня по ребрам, будто сумасшедшее. И я схожу с места и гляжу на Ариадну, и приближаюсь к ней так близко, что вижу морщинки около ее глаз.
- Мой герой, – шепчет она, вздернув подбородок, и ее теплое дыхание касается моих губ. Я зажмуриваюсь. – Мой Мэтт. Я делала тебе больнее всех, но ты здесь. Ты рядом.
Я не могу открыть глаз. Так и стою перед Ариадной, чувствуя, как ее ладони вверх и вниз путешествуют по моим плечам. Я пытаюсь набраться смелости. Я, правда, пытаюсь.
- Посмотри на меня. – Требует Ари. – Давай же, посмотри на меня, смотри!
Я послушно распахиваю глаза, пусть Ари и неподвластно принуждение, встречаюсь с ней взглядом и ощущаю едкую желчь, которая обжигает глотку. Зря она попросила меня открыть глаза. В мыслях я все еще упрямо рисовал образ живой, настоящей Ари.
Теперь я вновь вижу перед собой чудовище.
- Скажи это, – шепчет она, – скажи, что ты любишь меня.
Ее взгляд умоляет. Взгляд монстра, зверя. Он умоляет меня любить его. Нет. Все это обман, очередная уловка, ложь. Я стискиваю зубы, ощущая, как разваливаюсь на части, а потом решительно вынимаю из внутреннего кармана пиджака нож, который мне Джейсон дал на случай, если придется защищаться, и с рыком подаюсь вперед. Я готов убить ее, да, я готов сделать это, даже не осознавая, что именно последует за подобным поступком! И я вижу, как лезвие сверкает в тусклом свете, как оно приближается к груди Ариадны. И да, я жду момент исцеления. Момент успокоения и очищения. Однако девушка стремительно отшатывается в сторону, и вместо ее сердца нож пронзает ее плечо.
Я никогда прежде не совершал ничего подобного. Лезвие проникает в тело Ариадны, словно тонкая игла, мягко, без препятствий. Оно разрезает кожу. И Ари орет. И ее вопли в моей голове отдаются оглушающим эхом, от которого отключается голова, раскаляются и вспыхивают искрами обнаженные нервы.
Я в ужасе пялюсь на то, как на моих руках оказывается ее кровь. Но не разжимаю ни на секунду пальцев, не выпускаю рукоять ножа, продолжая все глубже вонзать лезвие.
- Так нужно, – лишь бормочу я, – ты убийца, ты – не она, ты – не Ари.
Девушка вопит, намертво прижатая к стене моим телом, а я рычу:
- Ты заслужила. Заслужила за Эби! За Эбигейл!
- Но это ты ее убил, – сквозь боль смеется Ариадна и обнажает окровавленные зубы.
- Нет.
- Ты прострелил голову бедняжке, а она ведь тебе доверяла. Любила тебя.
- Замолчи! – Я сильнее надавливаю на рану, и ногти Ари впиваются мне в шею, и все мое существо вспыхивает, взрывается, и я превращаюсь в монстра, которого хочу убить.
- Ты помнишь, как выглядел ее труп? Надеюсь, да. Я надеюсь, что ты будешь видеть ее лицо каждый раз, когда закрываешь глаза.
- Хватит, прекрати! – Я грубым движением вынимаю нож из плеча девушки. Бросаю его в сторону, а затем хватаюсь оцепеневшими руками за ее худощавые плечи и с размаху впечатываю ее в бетонную стену; голова Ариадны неуклюже валится в бок, но девушка не перестает улыбаться. Смеется, захлебываясь кровью, и сипло дышит.
- Ты не сделаешь мне так же больно, как я тебе.
- Сделаю.
- Нет. Больше нет. – Неожиданно в коридоре поднимается ветер. И я понимаю, что у Ариадны вновь появились способности. Выйти из круга Ари не сможет. Но зато спокойно превратит меня в груду пыли одним взмахом руки. – О, твоя мамочка прямо сейчас стоит у тебя за спиной. И знаешь, что она делает?
- Нет, замолчи, я сказал, закрой рот.
- Она плачет, – смеется Ари, – она рыдает в три ручья, потому что ее сынок убийца и монстр. Чудовище, у которого нет сердца! Где твое сердце, Мэтт? Что ты натворил?
- Ты врешь, ты все врешь! Моя мать...
- ...поворачивается к тебе спиной и, какая жалость, уходит. – Малахитовые глаза Ари прожигают во мне дыру, прожигают меня насквозь, и я трясусь, будто сумасшедший. – Ты обладаешь удивительной способностью, Мэттью. Все люди, которые находятся рядом, все они страдают. О да, ты только подумай! – Ее лицо оказывается совсем близко. – Мать, все мы знаем ее историю – умерла. Отец. Брат. Девушка. Друг, которому еще и двенадцати не исполнилось. Я – дочь смерти. Но ты, кажется, сама смерть, Мэттью Нортон.
- Зачем ты это делаешь? – Словно зверь рычу я и подаюсь вперед. – Зачем? Что тебе от меня нужно, что я такого сделал? Кто теперь тебя спасет, Ари? Кто?
- Меня не надо спасать.
- Никто в тебя так не верил, так тебя не ждал. Что ты сделала? Что ты натворила!
- Тебя никогда не было рядом. – Внезапно шепчет она, поджав губы, а я морщусь.
- Я всегда был с тобой.
- Нет.
- Я был. Я не мог иначе.
Неожиданно Ариадна выворачивается из-под моей руки и хватается пальцами за мое горло. Она впечатывает меня в стену, а я растягиваю губы в ядовитой ухмылке:
- Ну давай. Сделай это.
- Закрой рот.
- Или что?
- Я разорву тебя на части.
- Разрывай.
- Что ты сказал? – Ее пальцы впиваются в горло, и я буквально ощущаю, как вены на шее вспыхивают, надуваются от невыносимой боли, но я не сдаюсь. Она сжимает сильнее, а я лишь ближе приближаюсь к ее лицу. К ее глазам. К ее огненным локонам.
- Разрывай, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – сделай это. Сделай!
Девушка застывает, испепеляя меня ядовитым взглядом. Ее голова кренится в бок, и теперь Ариадна осматривает меня и изучает, будто взвешивает варианты. А я не двигаюсь. Тяжело дышу, смотрю на нее и просто жду. Что она предпримет? Что сделает? Я ощущаю, как в голове пульсируют колючие шары, сгустки напряжения, но мне не больно. Меня уже ничего не трогает, ничего не прорывается внутрь. Она все уничтожила. Уничтожила меня, мои чувства, мою волю. Я ничего не потеряю, если сейчас навсегда закрою глаза.
- Ты хочешь умереть?
- Почему бы и нет? – Ее лицо так близко. Девушка настороженно глядит в мои глаза, а я изучаю знакомые черты и вдыхаю знакомый запах. – Однажды ты сказала, что смерти должны бояться те, кто жив. А мертвым смерть не страшна.
- Ты еще жив.
- Откуда ты знаешь.
Ариадна порывисто приближается к моему лицу и застывает, вглядываясь зелеными глазами внутрь моих глаз. Словно два зверя, мы смотрим друг на друга и не шевелимся. Я держал ее за горло мгновение назад, теперь за горло меня держит она. Но, как в замкнутом круге, мы пытаемся избавиться друг от друга и не можем.
- Скоро будет открыт ящик Пандоры, – шепчет Ариадна, – и ты умрешь.
- Зачем ждать?
- Ты должен увидеть, как мир сгорает в агонии.
- Но почему? – Мое лицо перекашивается от недоумения. – Почему именно я?
- Потому что мой мир рушился каждый раз, когда ты отворачивался от меня. Теперь я хочу разрушить твой мир.
- Но ты тоже живешь в этом мире, Ариадна.
- Этот мир никогда не принимал меня. Если ему не нужна я, он не нужен мне.
- Так все дело в злости.
- Я не умею злиться.
- Я так не думаю. – Я пытаюсь вырваться из оков девушки, но она вновь отталкивает назад. И я неуклюже цепляюсь пальцами за рукав ее платья, разорвав ткань от запястья до середины локтя. Ариадна недовольно наклоняет голову.
- Довольно, – низким голосом бросает она, – сотри пентаграмму.
Это приказ. Принуждение. Однако оно не срабатывает. Я приподнимаю уголки губ и слежу за тем, как лицо ведьмы искажает гримаса недоумения и злости.
- Я сказала, – повторяет она, притянув меня к себе, – сотри пентаграмму.
- Нет.
- Что ты сказал?
- Хочешь, чтобы я стал твоей собачонкой? – Я поднимаю руку и впиваюсь пальцами в острый подбородок девушки. Она ждет ответа, а я шепчу. – Катись к черту.
В изумрудных глазах Ари вспыхивает ярость. Она приближается ко мне так близко, что я могу разглядеть каждую рыжую крапинку на ее радужке. А потом мы замираем. Нас пронзает странное осознание того, что наши лица находятся в миллиметрах друг от друга.
- Сотри пентаграмму, – едва слышно повторяет Ариадна, и ветер врезается в нас, как будто мы два переплетенных дерева посреди пустыни, – сделай это, прямо сейчас.
- Нет.
Ее взгляд проникает куда-то внутрь моей головы. Я чувствую, что расстояние между нами становится все меньше и меньше, что ветер свистит все громче и звонче, и я смотрю в ее малахитовые глаза и вдруг ощущаю легкое прикосновение ее губ к моим. Тут же мы в недоумении отстраняемся. Я едва не прохожу сквозь стену, а Ари отступает назад, шумно и горячо выдохнув. Мы ничего не понимаем. Я должен убить ее. Я должен, должен.