Но потом что-то меняется. Я делаю шаг вперед, притягиваю девушку за талию к себе и врезаюсь в ее губы пылким поцелуем. Я понятия не имею, что творю, понятия не имею, куда улетучивается здравый смысл, логика, истина. Я яростно откидываю Ариадну к стене и вновь целую, заключив в руках ее миниатюрное лицо, а она хватается пальцами за ворот моей рубашки, будто боится свалиться навзничь, будто не может устоять на ногах.
Занавески срываются с петель. За окном полыхает молния. Грохот проносится такой неистовый, что он отдается у меня в груди, у меня между висков! Но я не выпускаю из рук Ариадну, я не могу, не могу. Стена покрывается трещинами за ее спиной, на нас сыпется и крошится пыль, а мы не обращаем внимания, потому что превращаемся в животных.
Я разрываю рукав ее платья с диким рыком и припадаю губами к ее оголенной шее и плечу, к ее тонкой ключице. Ари откидывает назад голову. И я слышу, как с ее губ слетает мое имя. В этот момент я верю, что сжимаю в неистовых объятиях призрака, сжимаю того человека, которого уже давным-давно нет в живых.
- Я верну тебя домой, – шепчу я, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее лица, – я выполню обещание, я выполню его.
Ари кивает, или мне так кажется; возможно, со мной играет воображение, плевать. Я вновь нахожу ее губы и прокатываюсь пальцами вниз по ее ледяным плечам, по локтям и по запястьям, я чувствую, как подушечками пальцев касаюсь кривых, выпуклых шрамов и на долю секунды раскрываю глаза. У девушки на правой руке оказывается череда красных рубцов разных размеров. Я в недоумении морщу лоб, пытаясь понять, что это. Шрамы так идеально выведены, сильной рукой. Они не были получены во время драки. Ари сама себя резала. Сама оставляла зарубины, будто считала что-то. Я растерянно поднимаю голову и, тяжело дыша, покачиваю головой.
- Что это? – Смотрю в глаза девушки и вижу ее пораженный и обозленный взгляд. Я открываю рот, чтобы вновь потребовать ответа, но уже в следующую секунду она с рыком взмахивает рукой, и я с невероятной скоростью отлетаю от нее на огромное расстояние.
Я врезаюсь спиной в противоположную стену и со стоном перекатываюсь на бок. У меня перед глазами вспыхивают черные точки, и становится так паршиво, что звенит даже в ушах. Я обессилено прикасаюсь лбом к холодному, мраморному полу, а затем Ари вновь взмахивает рукой, и я вновь подлетаю вверх. Она кричит, а я ударяюсь сначала о потолок, а потом грубо валюсь на пол, испустив хриплый стон.
Когда Ариадна Монфор в очередной раз поднимает руку, я уверен, что я не очнусь.
Мои глаза заполоняет кровь, которая льется изо рта, из носа и с головы. Я смотрю на девушку сквозь угольную пелену и вижу, как ее зеленые глаза наливаются тьмой и черной дрянью. Почему я вновь поверил ей? Почему я вновь забыл, что она чудовище.
Я откашливаюсь, выплюнув сгустки крови, и невольно тяну к Ари руку. Мой мозг не понимает, что делает мое тело. Пожалуй, я вспоминаю тот момент в бассейне, потому что тогда я был на краю смерти, и я так же тянулся к этой девушке, ведь боялся ее потерять.
Что меня сейчас заставляет тянуться к ней? Не понимаю. Я просто тянусь.
А затем происходит нечто странное.
Рядом со мной внезапно оказывается Джейсон. Он хватает меня за плечи. Не сбавляя скорости, он тащит меня вперед, и через мгновение я чувствую невесомость, распахнув от испуга глаза. Что происходит? Я ни черта не вижу, не понимаю, и только минуту спустя я прихожу в себя, когда понимаю, что вешу над землей, держась лишь за руку оборотня. Он, черт подери, только что выпрыгнул со мной в открытое окно.
- Еще немного, – бросает мужчина сквозь пелену дождя и ловко раскачивается таким образом, что я достаю ногами до небольшого выступа на втором этаже. – Давай!
Что давать? Перед глазами все кружится. Меня тянет блевать, тело ноет. Я вижу, как Джейсон держится пальцами за колонну, а потом он меня отпускает.
Сердце едва не выпрыгивает из груди. Я едва успеваю запрыгнуть на выступ, прежде чем ветер отталкивает меня в сторону. Я прижимаюсь всем телом к стене, закрываю глаза так сильно, что их режет от боли, но я не шевелюсь. Плевать. Плевать. Уже через секунду рядом со мной оказывается и сам оборотень. Я слышу, как он тяжело выдыхает.
- Мы должны вернуться за Норин, – говорит он, а я нехотя поднимаю голову. Что его останавливает от того, чтобы не врезать мне по лицу? – Как она это сделала?
- Кто? – Бросаю я, прищурившись.
- Ари. Как она так быстро вернула свою силу? В книге говорилось о трех минутах.
Я застываю. Ледяные порывы ветра хлещут по плечам, а я не двигаюсь. Что?
- Ты ничего не помнишь?
- Помню ее дикий взгляд, а дальше – темнота.
Невероятно, я собираюсь ответить, но вовремя прикусываю язык и с силой ударяюсь затылком о стену. Мне это на руку. Мне просто повезло.
Правда, с другой стороны, Джейсон продал Удачу, а не мозги. Я пялюсь на мужчину и озадачено свожу брови. Неужели он притворяется? Но зачем ему это.
- Идем, – мужчина показывает на балкон, который находится в паре метров от нас. Я стискиваю до скрипа зубы. – Нужно торопиться. У нас нет времени на отдых.
Я киваю и привстаю на ноги, мы добираемся до открытого окна и вновь оказываемся внутри чистилища, в смежном коридоре. Смахиваю с лица капли дождя, сбрасываю с плеч намокший пиджак и осматриваю пропитанную кровью сорочку. Рукава багрового цвета. Я вспоминаю, как давил на лезвие, пытаясь глубже проткнуть плечо Ариадны, и почему-то с чувством зажмуриваюсь. В кого я превратился. Я понятия не имею, кто я.
- Норин удалось отвлечь Люцифера? – Спрашивает Джейсон, убирая с лица волосы.
Я смотрю на него. Мне жаль, что ответ утвердительный.
- Да.
- Что она сделала?
- Сдалась. – Голос хриплый. Я устало повожу плечами и киваю. – Она сдалась ему.
Джейсон порывисто отворачивается, поставив на пояс руки. Он думает, что делать, а мне неожиданно кажется, что все мы сегодня проиграли. У каждого из нас были мотивы, и мы действительно считали, что поступаем верно. Но мы ошибались. Норин поддалась тем чувствам, с которыми боролась всю жизнь. Я поддался тем чувствам, о которых раньше не знал и не слышал. А Джейсон поверил нам, пусть и пообещал, что больше никогда никому не будет верить. Мы пошли против своей природы и потерпели поражение.
- Здесь есть тайный проход, – шепчу я, прокатившись пальцами по мокрым волосам.
- Где?
- Во втором зале. За картиной увядающего дерева. Так сказала фон Страттен.
- Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до картины из главного зала?
- Я думаю, несколько минут. Без сопротивления, разумеется.
- Нам нужна новая приманка, – Джейсон стискивает зубы, и на его лице выделяются желваки, – что мы можем сделать? Как нам обмануть Люцифера? Думай, – он срывается с места и хватается руками за виски, – думай.
Я сосредоточенно оглядываюсь и свожу брови.
- А что, если Дьявол не может нас убить?
- Вряд ли.
- Подожди, раскинь мозгами. – Делаю шаг вперед. – Он мог свернуть мне шею, когда я вызвал его в логове Ловари, он мог убить нас сегодня, едва мы пересекли порог, но он не сделал этого. Почему? Что его останавливает?
- К чему ты клонишь? – Напарник перестает расхаживать по коридору и впечатывает в меня озадаченный взгляд. – У Люцифера достаточно сил, чтобы лишить нас жизни.
- В том и дело. Но, в таком случае, почему мы все еще дышим?
Джейсон сплетает перед собой руки, а я задумчиво отворачиваюсь и щурюсь. Что-то здесь не сходится. Мы мешаем. Мы вертимся у него под носом, будто мошкара. Ему давно пора избавиться от нас, как от лишнего груза.
- Мы знаем, что люди в Астерии забыли о смерти Хэйдана, – рабочим тоном бросаю я и серьезно смотрю на мужчину. – Видимо, это было одно из условий.
- Из тех, что потребовала Ариадна?
- Да. Мы хорошо ее знаем, она бы не согласилась продать душу, не защитив близких.
- Ты хочешь сказать, что она...
- ... согласилась на сделку, потому что Дьявол пообещал оставить нас в покое.
Джейсон хмыкает и устало покачивает головой.
- Это всего лишь предположение.
- Нам нечего терять. Мы в ловушке. – Выпрямлюсь, сжав в кулаки пальцы. – Ты сам прекрасно понимаешь, что, если Люцифер захочет нас убить, он сделает это, что бы мы ни придумали. Мы на несколько шагов позади. Он все знает, он – не человек и не оборотень.
- Ты хочешь войти в зал, взять Норин за руку и просто, – Джейсон усмехается, глядя мне в глаза, – просто уйти? Ты, правда, считаешь, что это хороший план?
- Ни один наш план никогда не срабатывает. Пора действовать спонтанно.
- Это безумие, мальчик.
- Весь ваш мир – безумие, Джейсон. – Легкие болят каждый раз, когда я вдыхаю, мне чертовски плохо, кровь продолжает скатываться по лицу из раны на виске. – Однажды ты сказал мне: просто делай то, что должен, а дальше будет, как будет.
- Записываешь за мной фразы? Я польщен.
- Я это к тому, – с нажимом продолжаю я, ступив вперед, – что мы всегда рискуем. И нас это никогда не пугало. Каждый наш план – всегда полное безумие.
- Тебе хочется умереть.
- Нет. Мне хочется жить.
Джейсон кривит губы и прокатывается пальцами по заросшему подбородку.
- Что ж! – Он громко смеется, всплеснув руками в стороны. – Пойдем. Возможно, мы больше никогда не увидимся. Так что, знай, общаться с тобой было сложно.
- Вот как.
- Впрочем, как и со мной.
Я хмыкаю и закатываю глаза. Обменялись комплиментами.
- Идем?
- Да.
Киваю, и мы решительным шагом направляемся в сторону главного зала. Кто бы мог повести себя столь же безрассудно? Мы раньше никогда не шли навстречу неприятностям полностью безоружные. Мы рассчитываем на удачу, которую Джейсон благородно продал безликому чудовищу. Но ведь надежда осталась с нами. И слепая вера в то, что нам есть за что умирать, а тогда ведь умирать не так страшно. Я обманываю, конечно. Умирать всегда страшно. Но это тот самый самообман, который уже сросся с моими костями. Я не боюсь.
Мы заходим в зал, и танцующие пары замедляют ход, пока и вовсе не замирают. Нам уступают дорогу, словно мы – редкий вирус. А мы просто движемся вперед. Люди, кем бы они ни были, снимают маски, обнажая ошеломленные лица.
За нами тянется мокрый след. За мной еще и кровавый. Голова предательски гудит и кружится, и иногда меня покачивает в сторону, но я старательно не подаю вида. Лишь как можно сильнее стискиваю в кулаки сбитые пальцы. Паршивое ощущение, но я ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь удивлением в глазах толпы. Безумие – сильное оружие. Вы не знаете, чего ожидать от безумцев. Вы не знаете, что у них на уме. Они могут вам казаться предельно спокойными, могут казаться неуравновешенными, могут рискнуть всем, что им важно, и принести в жертву все, что важно для вас. Злость, ярость – отголоски. Чтобы тебе как следует слететь с катушек, нужно дойти до апогея собственного безумия. И оно не так часто выражается во взрыве или слепой ярости. Очень часто безумие тихое, оно медленно пожирает тебя изнутри, будто черви.
Музыка затихает, Меган фон Страттен выпрямляется в позолоченном кресле. А мы с Джейсоном останавливаемся напротив Норин и Дьявола, которые замерли в центре зала.
Люцифер наклоняет в бок голову. Глаза Норин Монфор расширяются от ужаса.
- Что вы... – Срывается резкий шепот с ее губ, но Дьявол не позволяет ей договорить. Он выступает вперед, прищурив алые глаза, и шипит:
- Интересно.
- Норин, – Джейсон протягивает вперед руку, – мы уходим.
Женщина вдыхает воздух так громко, что эхо проносится по залу. Люцифер молчит, разглядывая мокрую ладонь оборотня, а потом скалит зубы.
- Она никуда не пойдет.
- Норин.
Голос напарника твердый, уверенный, и он даже не смотрит на Дьявола, будто тот не прожигает его лицо ядовитым взглядом. Существо, которое является в кошмарах каждому смертному, сейчас стоит перед Джейсоном, а он не обращает внимания. Ему все равно.
- Пес возомнил себя волком, – науськивает Люцифер, приближаясь к мужчине. В его красных глазах полыхает адское пламя. Возможно, ад сосредоточен в этом существе. – Ты бросаешь мне вызов, Джейсон?
- Просто возьми меня за руку, – шепчет напарник, не отрывая глаз от Норин, – ну же.
- Смотри на меня, – рычит отец Лжи, – когда я с тобой разговариваю.
- Но с тобой не разговариваю я.
По залу проносится волна шепотов, и взгляд Дьявола наливается удивлением и ярым недовольством. Он подается вперед, размахивается, однако его рука застывает в воздухе.
Что-то останавливает его, какая-то невидимая сила. Я широко распахиваю глаза. Мы были правы. Люцифер не в состоянии причинить нам вред! Он связан обещанием, которое дал Ариадне. Я уверен, что она позаботилась о наших жизнях, она не могла иначе.
Джейсон смело вздергивает подбородок.
- Оборотни всегда переоценивали свои возможности. Забывали о том, что одна часть вашего существа – человеческая. И эта часть делает тебя слабым и жалким.
- Эта часть делает меня сильнее.
- Я вижу все твои страхи, – науськивает Люцифер, проведя костлявой ладонью перед лицом Джейсона. Он скалится и с жалостью хмурит брови. – Я вижу каждый твой изъян.
- Мои изъяны делают меня живым человеком.
- Да, я знаю, живым. Ты прав. – Внезапно Джейсон прикрывает рукой рот и начинает громко кашлять, тряся плечами. Он отворачивается, а я решительно подаюсь вперед. – Мы очень сожалеем, что твои человеческие чувства, те самые, что делают тебя живым, вскоре лишат тебя жизни. Мы очень сожалеем.
- Что вы...
- Чувствуешь? – Дьявол резко приближается к оборотню и скалит зубы, будто дикое животное. Он с маниакальным наслаждением наблюдает за тем, как Джейсон задыхается, выплевывая капли темно-красной крови. – Оно уже внутри тебя, – шипит Люцифер. – Оно уже проедает дыры в твоей груди, уже отнимает твою жизнь.
- Хватит! – Восклицает Норин, взмахнув руками. – Прекрати, ему больно, прекрати!
- Что прекратить? – Теперь Дьявол смотрит на Монфор. – Это, увы, неизбежно.
- Не делай ему больно.
- Больно ему делаешь только ты, моя дорогая. – Люцифер хищно улыбается.
- Но я не хочу... Я не...
- Я могу помочь.
- Нет, – рявкает Джейсон, резко выпрямившись, – даже не вздумай.
А затем вновь сгибается от боли и впивается пальцами в покрасневшую шею. Что же с ним? Почему именно сейчас? Его приступ весьма ни кстати.
- Хочешь, я спасу его? – Спрашивает Люцифер, обращаясь к Норин, и женщина вмиг становится бледной, словно лист бумаги. Она приоткрывает рот, а оборотень бросает:
- Молчи. Молчи, Норин.
- Ему так плохо, дорогая. Плохо из-за тебя.
- Проклятье вдовы, – понимающе шепчет она.
- Он умирает.
- Нет. Я ведь не люблю его, он не должен, не должен...
- Ты лжешь, дорогая, – шипит Дьявол, заправляя угольный локон волос ей за ухо.
- Убери от нее свои руки! – Утробно рычит Джейсон и вскакивает на ноги. Он, будто обезумевший рвется на Люцифера, но тот поднимает руку, и Джейсон примерзает к полу.
- Скажи это, милая Норин, скажи мне, что ты хочешь его спасти.
- Что ты потребуешь взамен?
- Совсем немного. Но это стоит того. Его жизнь – дороже, чем мои условия.
- Что ты потребуешь?
- Чувства, – распахнув кровавые глаза, отвечает Дьявол и поводит плечами. – Я лишь заберу ваши чувства друг к другу, и ему станет лучше, все очень просто, моя дорогая.
Норин замирает. А лицо Джейсона искажает гримаса ярости. Он скалит зубы и хочет вперед прорываться, но не может сдвинуться с места, будто невидимая стена не позволяет ему пошевелиться. Беглым взглядом осматриваю сверкающие, золотистые стены, людей, их уродливые лица, которые сейчас мне кажутся смазанными и нечеткими, и сглатываю.
- Черт, – шепчу я, покачнувшись, и сжимаю в пальцах переносицу, – стойте, Норин...
- Чувства? – Твердым голосом переспрашивает она и выпрямляет спину.
- Да, моя дорогая. Всего лишь любовь. Что это? Ты ведь в нее никогда не верила.