И первое, что она сказала, было:
– Я очень сожалею, что принцесса Таирсского дома оказалась закрыта в этом месте наравне с другими первокурсницами. Но помочь я не могу, я и сама нахожусь в положении пленницы в месте, которое когда-то было моим домом. Я даже не смогла уберечь свою дочь от поступления сюда. К моему сожалению, выбраться из этого места возможно только в конце года обучения и только тем, кто пройдёт причастие в парке.
– Леди Раш, – мой голос ещё немного хрипел, но мало-помалу вялость исчезала. Что было в том отваре, и откуда лекарь так точно узнал, что именно мне надо? – А что это за парк?
– Это… Какую версию вам, леди …
– Просто Ника, пожалуйста, – попросила я тихо.
– Хорошо Ника. Тогда называй меня Элис. Есть две версии насчёт этого парка – одна романтическая и возвышенная, и ты в самом скором времени услышишь её совершенно «случайно» от кого-то из старшекурсниц, или из корпуса гортензий, или из корпуса роз. Что же касается настоящей истории, она куда страшнее.
– Начнём с романтической, надо же знать, откуда растут хвосты у происходящего.
– Мудрый выбор, – одобрила Элис, потом помахала рукой дочери.
Кира, появившаяся из дверей столовой, бросилась к нам с улыбкой.
– Ника, тебе уже лучше?
– Насколько это возможно, – кивнула я. – Спасибо, что вчера составила компанию.
– Не за что.
– Кира, – леди Раш чуть огляделась, потом снова взглянула на дочь. – Накрой нас, пожалуйста, своим универсальным щитом. Я хочу немного поговорить с леди де Лили.
– Мне оставаться в щите или за щитом?
Элис взглянула на меня с вопросом в глазах. И я поняла, осознала, что в этот момент стою на распутье, и пути от него ведут в разные стороны. Всё зависело от того, впущу ли я вот так запросто в свою жизнь Киру. Девушку, с которой я не связана никакими связями из прошлой жизни, девушку, о которой я ничего не знаю.
И с ясностью, которая меня даже испугала, я поняла – что впущу. Потому что так надо, потому что она достойна и моего доверия, и моей защиты.
Защиты? Что? Это вот я сейчас это подумала? Меня саму защищать надо, а я о защите других думаю. Переход в другой мир точно меня ничему не научил, я всё так же действую безрассудно, и мне по-прежнему это нравится.
– Лучше будет, если ты останешься внутри щита, – улыбнулась я Кире. И она неуверенно улыбнулась мне в ответ.
Щит был, наверное, не видимым, а я смотрела с искренним удовольствием на тонкие зелёные побеги, которые двигались вокруг нас подобно дельфинам в волнах. То кружили вокруг, то опускались под «воду» – в землю, то вновь выныривали, и защита была постоянной, не застывала ни на секунду, способная, кажется, сбить с толку любого любопытного.
– Продолжу, – вздохнула Элис. – Романтическая сторона звучит следующим образом. Когда-то на этих землях раскинулось огромное плодородное королевство. Процветало оно, ширилось и множилось под рукой умного короля. И было у короля четыре сына. Должен был король долго править и мудро, но страшная болезнь сожгла его за считанные дни. И ни маги, ни лекари не смогли спасти жизнь своего правителя. Четыре сына собрались и стали решать, кто будет править королевством. Так и не решили, и поняли, что надо королевство разделить на четыре части. Так и сделали. А потом как-то почти каждому пришло в голову, что одна часть хорошо, а две лучше – и братья передрались. Тем самым нарушив единственную заповедь, которую им оставил отец – не поднимать оружие друг против друга. В тот самый миг, как старший брат пронзил мечом грудь младшего, а средний брат вонзил клинок в спину третьего сына, с неба упала молния и пронзила всех четверых. Так появились четыре статуи. Прошли века. На этом месте раскинулось Таирсское королевство. Братья раскаялись, и ждут, когда добрая душа их поймёт и полюбит. Поцелуй истинной любви пробудит того, кто его получит. Вот такая история.
– Это же полная чушь! – выдохнула я.
Кира споткнулась, Элис изумлённо округлила губы.
– Чушь?
– Кто сказал, что они раскаялись действительно? Кто это может доказать?! Люди, которые подняли меч на родного брата, не изменятся только от того, что постояли в камне несколько веков. Скорее они с лёгкостью свалят вину на другого, выставив себя перед собой жертвами. Озлобятся за то, что их заточили, и никакой поцелуй любви таких типов не разбудит, скорее тут дело в другом!
– Вот тебе и девушка с окраин Таирсского королевства, – покачала головой леди Раш. – Ты права, Ника. Права во всём. Никакой поцелуй любви этих парней не разбудит, да и нужно им совсем не это. Они пожирают чувства тех девушек, которые влюбляются в них с первого взгляда, которые приходят к ним, чтобы рассказать о своих бедах, на свою беду, сделав кого-то из этих статуй своим поверенным. И однажды ночью какая-то девушка решает, что её любовь уж точно искренняя. Она приходит к статуе и…
– Статуя оживает, – подсказала я, вспомнив свою ночную прогулку.
– Да, – поняв, что в истерику впадать я не спешу, да и Кира держит щит устойчиво, хоть и бледновата (уже слышала эту историю?), Элис продолжила. – Статуя оживает, спускается со своего пьедестала. Что там случается, знают только жертвы. Но когда они возвращаются, они теряют одно из своих чувств. Если они шли к статуе со своей любовью, они её теряют, более того, они теряют саму возможность любить. Девушка, мечтающая найти понимание у статуи, теряет саму возможность понимания в своей жизни. Она сама никогда никого не поймёт. Чудовищно. Грязно. Страшно.
– Запретить посещать парк бесполезно, – пробормотала я, – скорее это даже даст обратный эффект. Запретный плод сладок, и девушки полезут туда только отчаяннее, а когда увидят эти четыре статуи, они покажутся им ещё более прекрасными.
– Верно, – согласилась леди Раш. – Именно так… Посмотри направо. Трёхэтажный корпус – это корпус ландышей, первокурсниц. Торцом к нему стоит учебный корпус. Там проводятся все занятия и факультативы. Оба здания соединены переходом, чтобы в дождливые дни первокурсницы не выходили из корпуса. Вам повезло в том смысле, что вашим куратором будет выступать лорд Лэ’Аль. Он эльфийский лорд, к нам попал по наказанию, что-то натворил во время важного дипломатического совещания, но в результате общаться с девчонками ему понравилось, и он у нас так и остался. Наставники гортензий – второй курс и роз – третий курс, попали под власть статуй. Поэтому, если кто-то из девушек сопротивляется, то они сами отправляют воспитанниц в парк ночью. Пара таких «прогулок», и девушка теряет способность к сопротивлению, становится куклой. Безвольной. Пустой. Иногда бывает такое, что девушки, которые попадают на обучение в пансионат – сироты. И их никто не ждёт. Таких однажды находят мёртвыми в своей постели. Дело никогда не выходило за пределы пансионата, поэтому мы не можем ни у кого просить помощи.
Я кивнула.
Это мне было понятно. Дело было даже не в том, что просить помощи не у кого – дело было в том, что непонятно, что говорить.
– Лорд Лэ’Аль знает про эти статуи?
– Да. И насколько это в его силах, оберегает воспитанниц. Поэтому я и сказала, что вам ещё повезло. Теперь посмотрите налево. Эти три здания – территория второкурсниц. Один корпус – учебный, второй – общежитие, третий корпус – это полигон. В нём находятся несколько комнат библиотеки, лаборатории алхимические, магические, площадки для дуэлей.
– Дуэлей?
– Да, – кивнула леди Раш, придержав и меня, и Киру. Мимо нас прошла стайка учениц, окруживших дородную леди в пышных юбках. – Когда девушки не могут решить какой-то вопрос на словах, они могут перейти к дуэлям.
– Разве леди полагается?! – изумилась я.
– Да. Потому что девушка, которая не может защитить себя, никогда не станет женой достаточно высокопоставленного аристократа, о чём мечтает здесь каждая вторая. К тому же, некоторые девушки сами по себе – будущие наследницы огромных состояний. Они должны себя защищать, потому что телохранители не всегда будут рядом, да и … в некоторых ситуациях не помогут и они. Наши девушки учатся всему. На третьем курсе, мы дойдём до него немного позже, девушки вдобавок к магии изучают простейшие приёмы самообороны, изучают азы владения холодным оружием
– И леди полагается?! – никак не могла я избавиться от ощущения, что меня разыгрывают.
– Леди – нет. Поэтому и фехтование, и самооборона преподаются на факультативах. Те, кто ценят высоко свою жизнь, на них записываются. Взгляните, корпуса видны отсюда. Центральный – это учебный. Крайний правый – библиотека, крайний левый – это центр физических упражнений. Сбоку от него полигон. Общежитие находится чуть дальше за учебным корпусом. У третьекурсниц меньше свободного времени, но при этом у этих девушек больше возможностей.
Я кивнула. Это я могла понять. Теперь, дорвавшись до источника информации, я могла спросить многое.
– Элис. Скажите, на вратах в пансионат есть буквы?
– Да. Их видят не все, – успокаивающе погладила вздрогнувшую и приготовившуюся возражать дочь по плечу леди Раш. – Надпись составлена на одном из мёртвых языков, поэтому её перевод утерян в веках. Когда-то на это территории была усыпальница покойных, и я не думаю, что там могло быть что-то хорошее.
Я задумалась.
Оставь надежду всяк сюда входящий.
А ведь действительно, это можно толковать и так. Какая надежда может быть у тех, кто пришёл навестить мёртвых? Мёртвые не проснутся, не скажут своё мнение, не возродятся к жизни.
И с какой бы надеждой человек не вошёл в усыпальницу, любые надежды следовало оставить за порогом, чтобы не омрачить их мёртвыми мыслями.
По идее, я была права, но легче на душе не стало.
– А дерево? Вы слышали по какое-нибудь дерево в районе парка? Или может быть, просто на территории этого места?
Элис задумалась.
Мы дошли до конца дорожки, я полюбовалась издали на то, как группа девушек соревновалась верхом на лошадях, и повернули обратно.
Леди Раш молчала, перебирая в памяти все известные ей легенды об этом месте. Я уже успела снова начать подпадать под власть сонливости и думать о скором возвращении в кровать, когда Элис заговорила.
– Дерево… серебряное древо жизни. Оно появилось из костей короля. Когда дерево пробудится, статуи в парке будут разрушены.
– Древо жизни, выросшее из костей? – поморщилась я. – Быть такого не может, это противоречит законам логики, если допустить, что на Альтане эта самая логика работает. Кости – это некромантия. Это мне уже успели объяснить. Древо жизни – жизнь, это другая сфера, это вообще антипод некромантии. Ну, не может вырасти из костей такое дерево, никак! Или обманули, или дело тут не в этом.
Леди Раш покачала головой:
– Откуда ты взялась, Ника?
– А мышонок ей в ответ: «Там где был – меня уж нет!» – улыбнувшись, я пояснила. – Это из одной замечательной сказки, которую мне читала мама, когда я была маленькой. Потом я выросла, сказки читать мне тоже перестали, а это запомнилось.
Леди Раш послушно кивнула, принимая такой ответ, потом повернулась, к чему-то прислушиваясь.
– Меня зовут обратно, девочки. Надо возвращаться на работу. Кира, проводи Нику до лекаря, пускай выдаст ещё один стакан с настоем и начнёт варить для неё запас. Затем сходите к куратору, скажите, что я разрешила выдать вам заранее учебные комплекты. После этого, для безопасности, никуда не выходите из своих комнат. Еду вам будут приносить. Всё остальное будем решать по порядку, а пока… Доброго дня, девочки.
Щит исчез. Кира присела в… это называется реверанс? Кося на неё краем глаза, я повторила это самое странное движение.
– Доброго вам дня, леди Раш, – хором сказали мы, и Элис пошла прочь.
Кира взглянула на меня, вздохнула и потянула за собой со словами:
– Прежде чем тянуть тебя к лекарю, мы идём в мою комнату и будем учить тебя реверансам и книксенам. А то прибудут благородные дамы, а ты им выдашь такой вариант «полуприсяда» и на следующие три года станешь изгоем!
– Изгой это нехорошо, – пробормотала я. – Для изгоя я слишком злопамятная, мстительная и обладаю фантазией достаточной, чтобы превратить в ад жизнь любой фифы. Учите меня, – жарко я попросила, – учите меня, учитель Кира! Научите меня хотя бы тому, что должна я узнать за дни до начала учебного года!
«А остальному я научусь сама», – подумала я, пока Кира, смеясь, тянула меня к корпусу ландышей.
За моей спиной лежал парк, и я знала, что в эту ночь я снова туда вернусь. Потому что меня ждут родные, потому что то дерево было или не древом жизни, или выросло не на костях. Но я должна была это узнать!
Потому что дерево было ключом ко мне самой…
Глава 14. Походный урок этикета
День пролетел, как камень, выпущенный из пращи. Боги Альтана (а кстати, какие они?), видимо, взяли меня под своё покровительство. И не передать словами, насколько же мне повезло с Кирой. Наше «занятие» началось с того, что мы устроились в её комнате на втором этаже, сама комната была побольше, да и покой леди охраняли уже две горничных. Кстати! А это идея, вот зачем нужны горничные истиной леди, в качестве телохранительниц! Кто будет на них смотреть? Никто! А они многое могут и сделать, и увидеть, и передать. Это надо запомнить, кто знает, когда такая идея может мне пригодиться.
Но возвращаясь к тому уроку, первым, что спросила у меня Кира, было:
– А ты вообще об этикете и благородных что-то знаешь?
Меня так и подмывало сообщить, что я об Альтане то ничего толком не знаю, не говоря уж об этикетах, шметикетах, но, мысленно посочувствовав подруге, которая точно не догадывалась, во что ввязалась, я сообщила, что, ага, ни о чём не имею ни малейшего понятия.
Кира дрогнула, лицо на мгновение исказилось, а потом она вздохнула, взяв себя в руки.
– Хорошо. Тогда давай начнём с вертикали власти.
– А такая есть?! – поразилась я искренне, ибо в моей голове и в моём опыте вертикаль была, вертикаль потребностей Маслоу! И больше ничего.
Кира, видимо решив ничему не удивляться, только кивнула.
И мне было очень-очень интересно, насколько хватит её выдержки и терпения. Ну, поехали, и что ж там такого интересного в этой самой вертикали?
– Самый влиятельный человек в Таире – это король. За ним идут принцы-наследники, не наследные принцы, герцоги, графы, маркизы, бароны и виконты. В зависимости от положения к вышестоящим и нижестоящим лицам по вертикали обращаются по-разному. Вне зависимости от собственного положения, королю, принцам мужчины кланяются, женщины делают очень глубокий реверанс, склоняя при этом голову. Смотреть на лиц голубой крови запрещено, пока они не дадут тебе такое разрешение. Идём дальше. На следующей ступени, у нас герцоги и графы. Когда ты приветствуешь их, ты делаешь только реверанс, голову не опускаешь. И при этом реверанс совсем не такой глубокий, как перед членом королевского дома. Но! – Кира наставительно качнула пальцем. – Имей в виду, подняться из реверанса ты можешь только после того, как вышестоящее лицо даст тебе такое разрешение.
– А если не даст?
– Будешь стоять, пока он не уйдёт в другую от тебя сторону, – отозвалась моя наставница. – Продолжим. Поскольку ты ничего не знаешь, тебе будет проще сориентироваться по фамильной приставке. То есть, перед именем рода у аристократов стоит частица, вот она – прямой указатель на нишу, которую он занимает по вертикали власти. Например, приставка «дель» означает герцога или графа. Если ты слышишь, что человека представляют с такой приставкой – он стоит по вертикали выше тебя.
Я задумалась. Где-то приставку «дель» я слышала… на том памятном ужине. Нет, раньше! Лис! Оэрлис дель Ниано, герцог. Я должна была сделать реверанс, склонить голову и не сметь на него даже смотреть! А вместо этого я обозвала его Белоснежкой и ему нахамила. Мда… Вот уж точно, нет во мне породы! Ладно. Дальше там у нас что идёт?
– Продолжим. Маркизат – вторая ступень аристократии, это приставка «де». Ты находишься как раз на этой ступени. Когда ты говоришь с равными, тебе вполне достаточно сделать книксен и спокойно выпрямиться, не дожидаясь разрешения. Те, кто ниже тебя по социальной лестнице – это бароны и виконты, они имеют приставку «фон» или могут её вообще не иметь, если это, например, рыцарский титул или титул, который не будет передан в наследство.