– Интересно, откуда Давид узнал о моем прибытии, – задумчиво сказал Плюмбум; он специально назвал Роте по имени, чтобы подчеркнуть старое знакомство с ним. – Смотрю, нас тут чуть ли не ковровой дорожкой встречают. Жаль, нет цветов и оркестра.
– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, – отрезал Ханкилдеев.
– Что ж, спрошу у самого Давида.
– Значит, проблем не будет?
– Никаких проблем. Нам проблемы не нужны.
– Хорошо. Пистолеты и ножи можете оставить при себе. Автоматическое оружие мы пока реквизируем до распоряжения Роте.
– Надеюсь, вы достаточно опытны, чтобы защитить нас от стаи кровососов или псевдогиганта? – подколол Плюмбум.
Сотник подколки то ли не понял, то не заметил.
– Мы достаточно опытны, – сказал он твердо, завершая на этом разговор.
Путь до Базы проделали в молчании – Плюмбум не хотел случайной оговоркой выдать посторонним свои намерения. «Долговцы» повели членов спасательной экспедиции прямо по старой дороге, которая вскоре уперлась в импровизированный блокпост. На обочине стоял «Икарус» без колес, окна которого были мертво заделаны металлическими листами с прорезанными в них бойницами. Саму трассу перегораживали наваленные друг на друга мешки с песком, за которыми была организована пулеметная точка. Караулившие на посту «долговцы» взмахами рук приветствовали возвращающихся из рейда сослуживцев, но на подконвойных посмотрели без особого любопытства – вольных много по Зоне шарится, вот и еще шестеро попались, болезные. Какое-то оживление вызвала только Jlapa – женщины в Зоне и по сей день оставались в диковинку, одна приходилась на десятерых. Впрочем, увидеть и обсудить ее прелести у «долговцев» не получилось – под костюмом высшей защиты много не разглядишь.
Пройдя через блокпост, сталкеры и ученые оказались на территории Базы – так уже долгое время назывался постоянный лагерь «Долга», расширившийся за счет завода «Росток» и Янтаря. Плюмбум и сам когда-то принимал участие в зачистке, лихие были времена. Теперь он шел и поражался тому, как изменилась База. Руины разобрали, по углам почистили, битую технику куда-то увезли, в окна зданий вставили рамы с жалюзи, появились щитовые ангары и нормальная вертолетная площадка. Понятно, что аномалии правил не придерживаются и границ не ведают, но бывший сталкер сразу отметил, что нигде не видно ни жгучего пуха, ни кисельных луж. Неужели убирают? А еще Плюмбум увидел нечто такое, что привело его в замешательство и заставило всерьез задуматься. Рядом с одним из ангаров расположилась явная «воронка» – там чуть дрожал воздух, как над расплавленным асфальтом в летнюю жару, – и при этом граница аномалии была четко определена аккуратно расставленными оранжевыми конусами вроде тех, которыми пользуются дорожные рабочие. Похоже, у старого приятеля Давида Роте на почве «орднунга» окончательно съехала крыша – это ж додуматься надо: очерчивать аномалии! Интересно, он за «кометами» и «теслами» тоже будет с конусами бегать?
Членов спасательной экспедиции провели к зданию склада напротив железнодорожной платформы. У Плюмбума с этим зданием были связаны не самые лучшие воспоминания: однажды его здесь серьезно ранил матерый кровосос, и если бы не Лёлек с Ларой, то гнить бы Виктору Свинцову в могиле уже лет десять как. Похоже, у его спутников тоже возникли не самые лучшие ассоциации – вся команда ученых имела кислый вид. Лишь Артур осматривался вокруг с восторженным любопытством. А как же иначе? Легендарная База, о которой столько написано, снято, спето и сплясано, что жизни не хватит со всем этим великим культурным наследием ознакомиться.
Хотя причин для уныния не было пока никаких. Наведение «орднунга» коснулось и этого мрачного здания. Над складскими воротами висел огромный рыцарский щит – символ «Долга». Рядом организовали две цветущие клумбы, работающий фонтанчик и даже соорудили памятник – странную сварную конструкцию, должную, очевидно, изображать пробирающегося по Зоне сталкера, но больше смахивающую на изготовившегося к прыжку снорка.
Отсалютовав часовым, замершим у ворот, сотник Ханкилдеев провел членов спасательной экспедиции внутрь здания. Разумеется, внутри бывший склад выглядел еще более обустроенным, чем снаружи. Мусор был убран, пол отскоблен, стены и решетчатые лестницы покрашены.
– Здесь вам придется разделиться, – сообщил Ханкилдеев. – Господин Роте хочет поговорить с господином Свинцовым тет-а-тет. Остальных попрошу в нашу столовую. Могу поручиться, что вы голодны. Защитные костюмы и амуницию можно сдать нашему оружейнику.
На этот раз ученые подчинились произволу не без удовольствия. Потрясения, которые они пережили утром и в первой половине дня, требовали паузы – хотя бы нескольких часов отдыха в безопасности, с обедом и послеобеденным сном. Предложение сотника пришлось по душе, ученые повеселели, а Лёлек сразу поинтересовался: «Чем у вас тут кормят? Диетическое питание есть?»
Плюмбум себе отдыха позволить не мог. Ханкилдеев сопроводил бывшего сталкера на второй этаж, там они остановились у массивной стальной двери с электронным глазком, на которой черной краской был изображен все тот же «долговский» щит. Сотник кашлянул, сделал подобострастное лицо и доложил, глядя прямо в глазок:
– Господин генерал, Виктор Свинцов доставлен по вашему приказанию.
– Благодарю за службу, – отозвался голос в скрытом динамике. – Присмотри пока за остальными.
– Слушаюсь!
Ханкилдеев по-дружески кивнул Плюмбуму и удалился.
Громко щелкнул замок, дверь приоткрылась. За ней обнаружился просторный кабинет, выглядевший по меркам Зоны роскошно. Мебель – только новая и не ширпотреб: современный письменный стол, кресла, шкафы, огромный сейф. На стене – уродливые рога псевдолося. Большая редкость, между прочим, поскольку этих массивных неповоротливых зверюг выбили из фауны Зоны чуть ли не в самом начале ее освоения. Распластавшись вдоль стены, застыл оскалившийся крокодил. Рудиментарные отростки, заменившие лапы, выдавали в нем мутанта – припять-крокодила, которого чаще называли просто и ласково Геной.
Давид Роте, одетый в легкий хлопчатобумажный комбинезон, сидел за столом, но при появлении Плюмбума встал и, улыбаясь, пошел навстречу. Плюмбум отметил, что с момента последней встречи главнокомандующий «Долга» окончательно и бесповоротно поседел. Впрочем, это не удивляло – у него и шесть лет назад пробивались седые волосы, а с такой жизнью…
– Здравствуй, брат сталкер! – поприветствовал Роте.
– Гутен таг, херр Роте, – сказал Плюмбум.
Улыбка генерала несколько увяла. Хотя он сам
периодически вворачивал в речь словечки из родного языка, но не любил, когда это делали другие. Наверное, думал, что его хотят таким образом поддеть. Ну а за кличку Фашист, которую ему дали «свободовцы», мог и прибить, не разбираясь, кто к какой группировке принадлежит.
Впрочем, на приветственной фразе познания Плюмбума в немецком языке заканчивались, и он перешел на русский:
– Говорят, ты хотел меня видеть, Давид?
– Да, – подтвердил Роте. – Есть серьезный разговор. Я тебе звонил и писал сегодня с утра, но ты, видимо, был занят – не отвечал на вызовы.
– Возникли проблемы. Пришлось решать.
– Понимаю.
Плюмбум положил на свободное кресло шлем, снял ремень с кобурой, расстегнул застежки на груди, затем – пуговицы и центральную молнию. С огромным облегчением выбрался из костюма, сложил его аккуратно, придавив баллоном.
– Где тут можно руки помыть? – спросил бывший сталкер у генерала.
После того как Плюмбум оправился, Роте полез в сейф и вытащил оттуда бумажный сверток, а за ним – пузатую литровую бутыль, наполненную прозрачной жидкостью. С победным видом водрузил бутыль в центр стола, сверток пристроил с краю.
– Хм, – сказал Плюмбум, усаживаясь.
– А то! – отозвался Роте. – У нас только самое лучшее. Эксклюзив. Ты на этикетку посмотри! Это тебе не какое-нибудь шайзе. Это – «Сидоровка»! Сам Сидорович делает! Точнее, его фирма. Но он держит руку на пульсе. Дегустирует продукт, так сказать. Посмотри, посмотри на этикетку, не морщись.
Плюмбум посмотрел. На этикетке действительно был изображен Сидорович во всей красе, сверху шла надпись «Сидоровка». Снизу другая – шрифтом поменьше: «Интерпресс».
– В смысле? – спросил Плюмбум.
– Энтшульдигунг?
– В смысле, что такое «Интерпресс»?
– Фирма Сидоровича.
– А почему так называется? Это немецкий?
Роте смешно наморщил лоб. Похоже, он никогда не задавался этим вопросом.
– Может быть, латынь?
– «Inter» означает «между», – задумчиво сказал Плюмбум. – «Press» он и в Африке пресс. Между прессом?
– Я этого не понимаю, – признал Роте. – Почему между прессом? Правильнее ведь сказать: внутри пресса?
– «Внутри» всегда было «Intro»…
Роте выглядел озадаченным.
– А что в кульке? – поинтересовался Плюмбум.
– О! Это еще одно достижение Сидоровича! Вяленая щука, выловленная в Волге.
– Надо же. У старика хватает сил на рыбалку? Или это Сидорович-младший постарался?
– Что ты? Сам, собственноручно!
– Сколько ж ему лет? Под семьдесят уже? Какой бодрый старик. Щук ловит, водку дегустирует. Всем бы нам так в его возрасте.
– Возраст Сидоровича не имеет значения, – назидательно сказал Роте. – Сидорович бессмертен.
Он откупорил бутыль и разлил водку по двум массивным стопкам, выточенным токарным способом из нержавейки.
– Предлагаю отметить нашу встречу, – сказал он, поднимая свою стопку на уровень глаз. – Все же давно мы с тобой не виделись. Редко ты заходишь. Совсем нас забыл. А зря! Чаще надо встречаться!
Плюмбум не стал возражать.
Они выпили. Закусили щукой, которая действительно оказалась очень хороша. В голове у бывшего сталкера почти сразу зашумело, но он знал, что не опьянеет – не та обстановка, чтобы расслабляться.
– Кстати, – сказал он, проглотив жесткий кусок. – Ты намекал, что есть серьезный разговор. Я слушаю.
– Ты куда-то торопишься?
– Есть такое дело.
– Расскажешь, в чем причина спешки?
– Думаю, ты уже в курсе. Но если тебе хочется послушать мою версию, то пожалуйста. На Свалке пропала научная экспедиция. В ее составе моя дочь Алина. Я собираюсь выяснить обстоятельства исчезновения экспедиции и в случае необходимости вытащить ученых из передряги.
Роте выслушал, кивнул:
– Что ж, достойная цель.
– Если можешь, помоги.
– Чем же я могу тебе помочь?
– Опытными людьми. Свалка – это ведь ваша вотчина? Кроме того, у вас в госпитале прописался сталкер Держава. Он сопровождал экспедицию. Хотелось бы с ним поговорить – выяснить все обстоятельства.
Генерал «Долга» снова наполнил стопки. Но на этот раз обошелся без тоста.
– Прозит, – сказал он, опрокидывая в себя «сидоровку».
Выпил и Плюмбум.
– Ну? Что скажешь? – спросил он.
– Скажу, что неудачное время выбрали твои яйцеголовые для экспедиции. И место неудачное. Мы на грани войны со «Свободой». Представь, они нагло перекрыли проход от Базы к Свалке. Были уже стычки. Пока ведем переговоры, но выглядит так, что этот надутый индюк Ёж хочет войны.
– Ёж? «Монолитовец»? Твой бывший компаньон?
– Он. Тот еще подонок. Всегда всех предавал. Теперь вот стал Координатором у «Свободы» – самое место для такой мрази.
– Чего он добивается?
– Того же, чего всегда добивается «Свобода», – контроля над богатыми территориями и надежными
проходами. Но ты же знаешь: им только волю дай, распотрошат Зону в момент. Ни стыда, ни совести у людей. Хуже бандитов. Ситуация осложняется тем, что в Зоне что-то происходит. Что-то серьезное. Появились новые аномалии. Вылезли новые мутанты. Мы таких и не видели раньше. Слышал о ракопауке?… По всем направлениям идет нездоровая активность. А тут еще ты со своими проблемами.
– Мне нужно на Свалку. И я туда пойду. Понадобится – заключу временный союз со «Свободой». Если, конечно, мне откажется помочь «Долг».
Давид Роте некоторое время молча разглядывал Плюмбума, потом вздохнул и сказал так:
– Вижу, ты ничего не знаешь. Ладно, придется тебе объяснить. Раньше или позже все равно кто-нибудь расскажет. Что ты знаешь об объекте Икс-четыре?
– Икс-четыре? Оперативный архив О-Сознания? Это миф!
– Не миф! Архив существует! И находился он у нас под носом – на севере Лиманска. Есть там одно приметное здание – старая школа. К ней многие пройти пытались, но безрезультатно. Дикое сочетание аномалий вокруг, но главное – мощнейший уникальный «рубец». Работает лучше всякого «выжигателя мозгов». Никакая пси-защита не спасает. Архив О-Сознания был в этой школе. Похоже, в подвале…
Пришла пора задуматься Плюмбуму. Байки о существовании людей, объединенных в «коллективный разум» О-Сознания и управляющих всеми процессами в Зоне, ходили в среде сталкеров очень давно. Дескать, именно они создали и саму аномальную Зону, и мутантов, ее населяющих. С какой целью? Ну а как же – чтобы перейти на следующую ступеньку человеческой эволюции, стать всемогущими и покорить мир. В продолжении легенды утверждалось, что знаменитый Стрелок сумел раскусить замысел О-Сознания и уничтожил его, после чего контроль над Зоной перешел к Хозяевам – существам, которые и сами были порождениями Зоны, но как-то вписались в «систему управления».
Существовали и версии классической легенды. Кое-кто, например, утверждал, что члены О-Сознания были подневольными – смертниками, над которыми проводились эксперименты и которые при первой возможности вышли из-под контроля, устроив локальный Армагеддон. Другие, наоборот, говорили, что это ученые, по собственной инициативе открывшие канал связи с другим измерением, но мутировавшие в результате этого до полной потери человеческого облика.
Плюмбум не верил этим байкам. Он считал мифом не только историю лаборатории Икс-четыре, но и само О-Сознание. Прежде всего потому, что прожил поблизости от Саркофага целый месяц как раз перед Первым Выбросом, превратившим Чернобыльскую зону отчуждения в Зону аномальных явлений. И он отчетливо помнил, как российские и украинские военные в трогательном единении пытались установить здесь свои порядки, завозили технику и солдат, разбивали территорию на сектора с разными режимами допуска, копошились в выселенных поселках. Ну да – что-то такое вояки сделали с пространством-временем. Вполне возможно, что и пробили канал в другое измерение, физики этого не исключают. Но где наша армия, там известный бардак. И все в первый день вышло из-под контроля, понеслось по кочкам. Не было никогда здесь никаких «систем управления». Зона – это крайнее воплощение хаоса, и только так ее следует воспринимать. А мифология О-Сознания возникла, потому что человек психологически не приемлет хаоса, пытается упорядочить его, сочиняя, в частности, конспирологические легенды.
Однако Давид Роте думал иначе. У него был опыт, противоположный опыту Плюмбума. Он считал, что его родители были в числе группы немецких туристов, осматривавших Саркофаг в день Первого Выброса. Эти туристы то ли погибли, то ли провалились в иной мир, то ли стали заложниками Хозяев Зоны. Так или иначе, но узнать об их судьбе можно было, только установив контакт с О-Сознанием, в реальность которого Роте истово верил – как религиозный фанатик верит в существование своего Бога.
Давид искал следы О-Сознания с того момента, как пришел в Зону, и, разумеется, находил их – Зона способна создать любую требуемую иллюзию. Хочешь найти подтверждение тому, что где-то есть контролирующий орган? Найдешь и «систему управления», и странных людей, которые повелевают мутантами. Это вопрос интерпретации, чистая психология. Но разубеждать Роте не имело смысла – лучше использовать для получения новой информации. Архив О-Сознания, говоришь? Занятно.
– Значит, школа на севере Лиманска, – с глубокомысленным видом изрек Плюмбум. – Архив точно находится в подвале? Что он собой представляет?
– Теперь уже не установишь, – мрачно сообщил Роте. – Архив изъят, здание взорвано.
– Откуда тебе известны все эти увлекательные подробности?
– В том-то и дело, брат сталкер, что они тебе тоже должны быть известны.