доставал огонь пулеметов дирижабля. Самолет был так близко, что Дима даже смог рассмотреть пилота в открытой всем ветрам кабине: черный кожаный шлем, огромные, закрывающие половину лица лупоглазые очки, намотанный на шею светлый шарф. Несмотря на все попытки отогнать его прочь, аэроплан некоторое время держался на небольшом расстоянии от цеппелина, а затем летчик, видимо, выполнив свою задачу или просто поняв, что у него заканчивается топливо, заложил вираж, уводя машину в сторону. Еще секунда – и он скроется внизу, затеряется среди укрытых облаками горных вершин. Однако в этот самый момент туго обтянутые материей крылья легкой машины попали в восходящий воздушный поток. Самолет качнуло, подбросило вверх, и он натолкнулся на льющийся с борта «Фальтсхеттельмарка» водопад пуль. Раздался оглушительный треск, брызнули в разные стороны мелкие обломки, самолет клюнул носом и тут же налетел на очередь, прицельно выпущенную Эрдманом.
– Есть! – радостно закричал тот, словно ребенок, сумевший быстрее одноклассников взобраться по гимнастическому канату. – Готов!
Дальнейшее развитие событий заняло считаные секунды: аэроплан, задрав в небо рыбий хвост, лениво повернулся несколько раз вокруг своей оси, а потом хрупкие крылья просто сложились, и летательный аппарат камнем рухнул вниз. Эрдман победно взглянул на своего напарника:
– Отличная работа, Митто! Мы сделали его, парень!
Дима лишь устало кивнул. Теперь ему предстояло разрядить пулемет, смотать остаток ленты и убрать рассыпанные по всей палубе гильзы в специально предусмотренное для этой цели жестяное ведро. Что ни говори, а у первого номера пулеметного расчета были в этом отношении кое-какие преимущества.
– Как нога? – услышал Дима позади знакомый голос. Говоривший по-русски пулеметчик – коренастый и смуглый, похожий на цыгана парень с копной растрепанных темно-русых волос – разглядывал его с явным любопытством. – Меня, кстати, Лехой звать. Но все здесь называют меня Алекс.
– Дмитрий, – пожал он протянутую ладонь, – но местные зовут меня Митто.
– У тебя когда вахта? Заканчивай тут с делами и беги в жилой блок, мы там с парнями в «квот» играть будем.
Дима с тоской оглядел царящий на палубе беспорядок и, вздохнув, отправился за ведром.* * *
Сегодня верховный главнокомандующий явно пребывал в отличном расположении духа, по крайней мере на его лице играла довольная улыбка.
– Господа, я имею честь сообщить вам радостные вести, – торжественно произнес Диттель ден Брунхильд. – Наши победоносные войска нанесли сокрушительный удар по аламейским позициям, армия противника в панике бежит. Полагаю, командующий штабом пехотных войск генерал ден Вернель незамедлительно сообщит нам соответствующие подробности.
– Кхм, – прокашлялся в кулак генерал. – Все верно, господин кабинет-маршал. Наши сухопутные соединения пересекли границу с Аламеей и за считаные часы достигли предместий Ахтыбаха. Полагаю, мы войдем в аламейскую столицу уже сегодня-завтра. Противник пока еще оказывает ожесточенное сопротивление, но у них недостаточно сил и резервов, чтобы противостоять нашему наступлению по всей линии фронта. При поддержке артиллерии и танков мы подавим их оборону достаточно быстро, счет уже идет на часы.
– Прекрасно, прекрасно, – потер пухлые ладони барон ден Брунхильд, – я буду с нетерпением ждать от вас новостей. А что скажет генерал ден Эйцель?
Командующий танковыми войсками поерзал в своем кресле, от чего то жалобно заскрипело под его массивным седалищем.
– Мы активно используем танки для поддержки пехоты при прорыве вражеских укреплений, – доложил он. – Аламейцам нечего противопоставить нашим бронированным машинам. Я могу со всей ответственностью заявить, что танки полностью доказали свою эффективность в качестве основной ударной силы на аламейском фронте.
– Что ж, в таком случае нам не следует останавливаться на достигнутом, – подвел итог его словам главнокомандующий. – Как только Ахтыбах будет взят, следует развивать наступление в глубь вражеской территории с целью отрезать их армию от баз снабжения. Полагаю, что, потеряв столицу, они не смогут более оказать нам серьезного сопротивления, тем более что вся восточная часть Аламеи практически не контролируется даже местными органами власти…
Кельвер ден Геллер откинулся на мягкую замшевую спинку кресла и делал вид, что старательно записывает что-то карандашом в блокноте. На самом же деле он просто старался провести время, ожидая, когда очередное заседание Генерального штаба, кои с началом войны стали проводиться едва ли не ежедневно, наконец завершится. И дело даже не в том, что ему наскучили подобные посиделки, привыкнуть к ним он еще толком не успел. Просто практически все, о чем сообщали здесь командующему паркетные генералы, являлось первосортным и высокопробным враньем.
Сурганские войска накрепко завязли под Ахтыбахом. Аламейцам все-таки удалось пронюхать о готовящемся вторжении, и они успели как следует закопаться в землю, окружив свою столицу глубокой сетью эшелонированных укреплений. Чего-то подобного ден Геллер и ожидал с самого начала: о планах сурганского военного командования были осведомлены, наверное, даже дикари-кочевники, обитающие на равнинах Хеленгара. По крайней мере газетчики трубили о грядущей великой войне вот уже без малого год, за что отдельную благодарность следует высказать министру пропаганды Штонфелю ден Грееру. Тут насторожился бы даже полный идиот, а у Аламеи и Краймара, несмотря на презрительное отношение к ним со стороны высокопоставленных офицеров штаба, имеется и своя разведка. Если бы они послушались ден Геллера еще тогда, до начала наземной операции, и провели рекогносцировку аламейских позиций с воздуха, лишних потерь наверняка удалось бы избежать. Теперь же генералы, попав впросак, стараются прикрыть оптимистичными докладами свои жирные задницы, лелея надежду, что оборону противника все-таки удастся вот-вот сломить. И нет бы принять к сведению прошлые ошибки – эти боровы продолжают гнуть свою линию, в то время как дирижабли, способные переломить ход войны, вынуждены ошиваться где-то на задворках Лореи и Краймара, ведя никому не нужное патрулирование сурганских границ.
– Ден Геллер! – внезапно окликнул его кабинет-маршал. – Вы там заснули, уважаемый повелитель неба?
По залу снова прокатились сдержанные смешки.
– Никак нет, господин верховный главнокомандующий, я весь внимание.
– Мы получили дипломатическую ноту от правительства Лореи, – вкрадчиво произнес барон ден Брунхильд, пристально глядя в лицо молодому генералу, – в ней говорится, что один из ваших дирижаблей сбил мирный аэроплан в воздушном пространстве этой страны. Они настаивают на том, что аэроплан не был вооружен и не представлял угрозы экипажу цеппелина.
– Этот аэроплан, господин главнокомандующий, выполнял разведывательную миссию, – спокойным тоном ответил ден Геллер. Он получил сегодня с утра радиограмму с борта воздушного судна и уже успел продумать ответ. – Самолет приблизился к дирижаблю на опасное расстояние, грозившее столкновением. Наши стрелки попытались отогнать незваного гостя предупредительными очередями, но пилот оказался излишне настойчив. Полагаю, следует считать данный инцидент актом самообороны.
– Что ж, я передам ваши слова лорейскому послу, – кивнул ден Брунхильд, – однако постарайтесь больше не провоцировать подобных конфликтных ситуаций. Не забывайте, что мы не воюем с Лореей. Пока не воюем.
– Так точно, господин кабинет-маршал, – покорно склонил голову ден Геллер.
Честно говоря, для того чтобы
вытащить своих ребят из тех задворок, куда их отправила злая воля вояк из Главного штаба, он был готов разнести вдребезги едва ли не половину Лореи. Вторую половину он с удовольствием разнес бы за то, чтобы его подопечные приняли наконец полноценное участие в боевых действиях, доказав тем самым, что авиация может оказаться на фронте ничуть не менее полезной, чем закованные в крепкую броню тяжелые сурганские танки.* * *
– А я говорю, это была провокация, – сказал рыжий веснушчатый стрелок по имени Дольф, – лорейцы специально своего разведчика подослали, чтобы потом обвинить нас в нападении на мирный аэроплан. Попомните мое слово.
– Да брось ты, – примирительно ответил Алекс, продолжая перетасовывать колоду из сорока разноцветных карт: именно такие, как объяснил Диме его новый приятель, пользовались популярностью в Сургане, – тебе везде мировой заговор мерещится. Как ветер переменится, ты говоришь, будто это краймарцы и лорейнцы в небо дуют, чтобы нас с курса сбить…
Кто-то из летунов отреагировал на шутку своего товарища веселым хохотом.
– Ты еще скажи, что они против нас ничего не замышляют! – обиженно надулся Дольф. – Посмотри, кто банками и финансовыми конторами владеет? Краймарцы! Кто дает нам кредиты под бешеные проценты? Краймарцы! А кто лицензии на производство различной техники втридорога продает, которые мы покупаем на краймарские деньги? Краймарцы и лорейнцы!
– Это ты краймарцев костеришь, потому что они тебе в банке ссуду не дали, – предположил Алекс, чем вызвал у окружающих очередной приступ хохота.
– Да иди ты…
– Меня вот больше беспокоит, что мы всю войну на задворках Лореи проболтаемся, – подал голос другой пулеметчик, представившийся Норманом.
– Не волнуйся, на твой век повоевать хватит, – успокоил его Эрдман.
– А вот не скажи, – возразил Норман. – Аламею мы быстро одолеем. За неделю, я думаю, максимум за две. У них там толком ни армии нет, ни техники, ни порядка. Одни мятежи да бардак.
– Ну, на западе кое-какое производство имеется, – возразил Дольф, – даже, я слышал, авиация какая-то есть. Правда, летают они в основном на лорейнских да краймарских аэропланах.
– Опять ты за свое, – отмахнулся Эрдман. – Нету у них ни хрена. Пучуки да куры-несушки, вот и вся их авиация.
Парни опять захохотали.
– Главное, теперь больше дурака валять не надо с этими нелепыми маневрами, – улыбнувшись, сказал Алекс и, поймав непонимающий взгляд Димы, пояснил: – Землеходы думают, будто наши дирижабли способны летать куда нам надо, только когда ветра нет. А как подует – уносит нас, бедных, то вправо, то влево, то вообще не пойми в какую сторону. Много нам труда стоило их в этом убедить. Ну ничего, зато теперь сюрпризец будет…
Летуны одобрительно загудели. Дима поднялся на ноги.
– Ты куда? – окликнул его Эрдман. – Сейчас раздача будет.
– Вахта, – лаконично ответил тот.
Солнце уже закатилось за горизонт, и небо на западе окрасилось в желто-багровые цвета, расчерченные темно-серыми бороздами облаков. Над головой стремительно темнело, в сгущающихся сумерках уже зажглась одна яркая звездочка. Дирижабль шел над горами на высоте около километра: пики и заснеженные вершины скорее угадывались, чем были различимы в сумерках, а в ущельях уже лежал густым белым одеялом сизый туман.
Диме предстояла пятичасовая ночная вахта, причем задача перед ним стояла несложная: глядя в предусмотренные в кормовой части палубы оконца, подать сигнал тревоги в случае приближения вражеского аэроплана. Хотя он и не был уверен, что сможет разглядеть хоть что-то, когда снаружи наступит полная темнота.
– Завтра пройдем почти над самой столицей, – сказал по-русски Алекс, появляясь в полумраке дека. – Если из зениток не обстреляют, то разведчика пришлют точно. Жарко будет.
– Ты давно здесь? – тоже перешел на родной язык Дима.
– Третий год уже.
Алекс опустился на корточки и привалился спиной к переборке. Движения у него были резкими, какими-то дергаными, нервными: Диме подумалось, что так обычно двигаются во время охоты мелкие хищники вроде горностаев или куниц.
– Я ведь в Центрум случайно попал. Напились как-то вдвоем с приятелем пива, он портал и открыл. Нас в ментовку тогда забрали, долго в туалет не выпускали, так вот ему там настолько приперло, что он прямо в отделении… Менты обалдели, наверное, когда мы один за другим через стенку ушли. Туалетный, блин, проводник. Я сначала с контрабасами товар таскал, но быстро понял: не мое это. А на Земле оставаться не хотелось. Фиг ли там, на Земле на этой, делать, ни работы нормальной, ни интереса. Вот я здесь и решил осесть. Тут хотя бы жизнь нескучная.
– Не тоскуешь по дому-то?
– Да нет… – Алекс передернул плечами, словно пытаясь согнать севшее меж лопаток насекомое. – Только вот думаю, как из рейда вернемся, свалю я на фиг с этого сраного монгольфьера.
– Чего так?
– Да задолбало все. Вахты-хренахты, равняйсь-смирно. Хочу попытать счастья, в пилоты пойти, их у сурганцев вечный недобор.
– Думаешь, там дисциплины поменьше?
– Знаешь, как местные говорят? Когда Первый Кузнец на земле порядок наводил, авиация в воздухе была! Эрдман болтал, ты летать умеешь, да? Я ведь тоже немного учился…
– На чем?
– На дельталетах…
Алекс принялся взахлеб рассказывать о небольшом аэроклубе где-то в Ленинградской области. Про своего инструктора дядю Сашу, похожего, если судить по словесному портрету, на взаправдашнего толкиновского гнома, но вместе с тем – самого лучшего летного инструктора на свете. Дима слушал вполуха, думая тем временем о своем.
Служба на «Фальтсхеттельмарке» в общем-то приближала его к намеченной цели – попасть в конечном итоге в Сурган, только вот никак не могла помочь в поисках отца. Страна, судя по тому, что он видел на карте, была довольно большой. Как разыскать человека в незнакомом государстве, да еще и в совершенно чужом мире? Можно, конечно, предположить, что раз уж сурганские агенты охотились за стариком, чтобы заполучить технологию постройки мощного авиационного двигателя, то и искать его следует поближе к самолетам. Желательно – экспериментальным. Если следовать такой логике, озвученная Алексом идея вполне совпадала и с его собственными планами.
– Ты это, – толкнул его локтем в бок Алекс, – а давай со мной за компанию? Напишем рапорт о переводе, может, и одобрят. Вдвоем веселее будет, к тому же мы с тобой земляки, а у тебя опыт. Как, согласен?
– Согласен, – кивнул Дима.
– Ну и договорились! – Алекс легко поднялся на ноги и дружески хлопнул его по плечу. – Давай, врага не проворонь! А я спать пойду. Легкой вахты, вольноопределяющийся Шпитцен!
Дежурство выдалось вполне спокойным, а спустя положенное время Диму на посту сменил усердно протирающий кулаками слипающиеся глаза Дольф. Вернувшись в жилой отсек, Дима устроился на свободном гамаке и даже умудрился задремать, стараясь выгнать из головы мысли о том, что ожидает его впереди.
Разбудил его резкий электрический дребезг зуммера: экипаж дирижабля спешно поднимали по тревоге. Бежать к пулемету совершенно не хотелось: хотелось спать, а еще – как следует побриться, почистить зубы и