Мой подствольник есть логическое продолжение увлеченности оружейников анклава «дерринджерами». По сути, это и есть «деррик» 16-го калибра с картечными патронами. Больший калибр ставить пока не рискнули, хотя что-то там вместе с немцем считали. Да я бы и не дал, ну вас к черту: разобьет автомат прямо в поле — где я там новый возьму? Посмотреть надо.
Монгол, как только увидел эту вундер-шнягу, тут же обозвал ее «Стимпанком» — так и приняли, теперь это «Арсенал-Стимпанк-16», а мой «калаш», значится, АКМ-«Стим». Задумка в базе простая — штурмовой вариант: входишь ты в узость или в мрачность, а там возможная «бяка» — ну и высади впереди себя два снопа картечи, а потом уже разбирайся привычной «семеркой». У меня нет опыта в применении ВОГов, и реальную их боевую эффективность я оценить не берусь. Но вот в лесу они точно на фиг не нужны — не представляю себе, как они могут помочь при встрече с медведем или росомахой-переростком. Побриться осколками собственного выстрела?
«Стимпанк» — усилитель вкуса, выравниватель баланса.
На первых пробах он мне понравился: на ближней дистанции 16-й лупит картечью предостаточно. Ну а если вполне такая динамичная рысь навстречу, то я предпочту «стим» на стволе иметь, нежели нет. Картечь цель найдет, а вот первая заполошная очередь — не факт. А еще «стим» можно снимать и пользовать отдельно. Плотно испытывали их армейцы, у себя на полигоне, Гонта дал добро, мы подписались.
В общем, понаблюдаем.
Для осмотра местности я вытащил тепловизор.
Первая эйфория от возможностей такой техники давно прошла, сейчас все успокоились. Сначала нахватали, да еще самых модных, в формате видеокамеры. Теперь у меня «подзорка» — это гораздо удобней. Откидной экран на чистом воздухе себя не оправдывает, да и опускать на него взгляд тактически неправильно, надо нормально смотреть через визир.
Поводил прибором — крупных засветок нет. И убрал: теперь только возле здания достану. В группе сталкеров тепловизоры есть прибор вспомогательный. Основная работа при недостаточной видимости идет через ПНВ. Хороший, дорогой бесподсветочный «ночник» — наше все. Изрядно мифологизированный тепловизор зачастую неудобен и неинформативен — сглаживает, а то и просто стирает ландшафт, показывая иной раз отчетливый силуэт косули на ровном однородном фоне, вообще без подстилающей поверхности. Он же разницу температур считывает, а не рельеф. К примеру, треть поляны в тени, с одной стороны глина, с другой чернозем, упавшие деревья. Вот он все это и покажет. А то, что кусты имеют одинаковую температуру, — так прибор не виноват, вот и изобразит монотон вместо веток. Мешает многое — греющийся в глубине торф, гнилушки, порой глядишь на россыпь пятен в лесу и понять не можешь, что это такое. Так что это не панацея.
А мой ПНВ дает полную картинку.
Нормальные тепловизоры запредельно дороги, и поэтому, как мне порой думается, число реальных практиков использования их в деле на Земле-5 равно всем таковым на Земле старой. Мешает и мифология — типа «горячий ствол автомата все увидят сразу и издалека» или «без теплоотражающей накидки — хана». Да хрен там. Очевидно, что матрица тепловизора по разрешению и близко не достигает фотокамер, мелких деталей ты на расстоянии не увидишь, это могут делать только мощные стационарные приборы. Которых, как показывает мировая практика, никогда нет там, где есть террорист или диверсант. А накидка… присядь за валун, и все дела. Мы уже влетали с этой проблемой: осмотрелись — нет никого. Ура. Только пошли — медведь из-за бугорка, метров пятьдесят всего. Нормально?
И это еще одна особенность прибора — расслабляет, излишне успокаивает.
Но среди деревьев «живака» он показывает сразу и четко.
В промышленном здании, в городе, в заброшенном строении — тепловизор очень хорош, даже незаменим. Поверхности ровные, планировки ожидаемы, расстояние крошечные. Но «боев в городе» у нас, слава богу, нет. А вот возможности используем: заходишь в заброшенную избу или «локалку» — и направляешь зрачок матрицы на пол, есть ли на поверхностях остаточное тепло. Ага! Следы на полу, остывают, кто-то тут недавно постоял…
Одно плохо — что вся эта хренация прилично жрет аккумуляторы. Впрочем, это тебя дисциплинирует, не дает угасать сформировавшимся рефлексам и хорошей сталкерской чуйке, самому главному «прибору».
Оставив натовский вещмешок на земле, я пошел к дому.
Стоп. Посмотрим еще раз.
Гляди-ка, зайчище в кустах сидит, замер. Раз! И нет его. А он просто присел, земля скрыла.
Хорошо, идем дальше.
На подходе к внушительному высокому срубу я дернулся — прямо передо мной зашуршала трава, это полоз, паразит, удирает: их тут будет много, сербы предупреждали. Уф, напугал… Открыв дверь, я быстро осмотрел поверхности на остаточное — никаких признаков присутствия. Здание пустое. Да, солидное сооружение, постоянно хочется называть его «огромным». Камин холоден, следов нет, нигде не гниет недавно брошенная еда.
Пусто — перед уходом с насиженного места сербы вычистили все до нитки. Осталась лишь грубая мебель: длинные дощатые лавки и пара тяжелых, не утащишь, столов. Ну и хорошо. Такие здания устроены специфично. Большой прямоугольник внутри разделен на два объема — пятистенок, по сути. В меньшем объеме живут люди, там камин, три узких окна и ход на огромный чердак. В большей половине — собственно стартовая «локалка», поэтому в торце здания есть массивные ворота: технику выводить. Ее и вывели, точнее, увели, — уже арабы. Угнали в египетские стойла.
Недалеко от сруба между деревьями висят остатки детских качелей: обтрепанный пеньковый канат изгнанные сербы снимать не стали, оставили, как символ возвращения, — еще не встретив нас, собирались, как только добудут стволы, вернуться к нормальному жилью. Настырные они ребята, уважаю.
Я медленно обошел огромный красноватый сруб, запоминая местность, особенности ландшафта. Ворота сербы заперли надежно. Само сооружение, как и аналоги других мест дислокаций монокластеров на этой стороне Междуречья, разбирать и вывозить не стали — далеко, долго, муторно; оставили в виде «складов деловой древесины». И на случай возвращения людей анклава в эти места.
Вот это время и наступило.
А места тут годные, вполне можно ставить заставу с поселком.
Дичи здесь очень много, и дичь богата видами — в данной ландшафтной локации животный мир более разнообразен, чем у нас. На границе степи и леса водятся шакалы и лисы, больше копытных, птиц. На небольших лесных озерцах гнездятся утки. Про рысей я уже говорил, а вот леопард пока более легендарен, чем выявлен, — вроде кто-то и когда-то его видел, но подтверждений нет. Кроме зубра, газели и сайги, казаки встречали и тарпана. [8]
С этой стороны Междуречья равнина больше похожа на саванну, с нашей — на донскую степь. Но везде заправляют птицы — они тут главные: степной орел и дрофа, лунь, пустельга, жаворонки, непременные вороны. Летают перепела, не такие уж и вкусные, между прочим, серые куропатки, соловушки и стрепеты, — большинство из них гнездится прямо на земле, порой на квадре проехать сложно. В лесу свои пернатые хозяйничают.
Ну и наши знаменитые Большие Черные Птицы.
Уже прилетели, сволочи. Но противники добрые.
Скорее всего, где-то в Междуречье, к югу, в степи есть каменные останцы или скальные группы, «площадки подскока» кондоров, позволяющие им контролировать огромную площадь, а не только «держать» зону Южного хребта.
Прилетели они к станице, приятно удивились обилию кур, гусей и уточек. И двум молодым коровкам. Жители трех поселений напряглись, встрепенулись — проблема, раньше думали, что ареал Черных начинается южнее, до Заостровской кондоры не достанут. Надо бы начинать их отстреливать, но ни времени, ни людей на это нет, пошло время природных ништяков — одно сеется, другое пашется, три «хуцика» и колесный тракторок-попрошайка работают постоянно. Времени постоянно не хватает, что-то всегда отвлекает от намеченных планов, например, предгорья Южного Хребта так и не обследованы.
А один казачий полуэскадрон постоянно на войне. Сотников заключил с египтянами договор, и теперь эти бесы помогают арапцам бомбить негритянские банды; но в арабо-франкские разборки они не вмешиваются: там свои укусы. Вот пусть и кусаются. А негры все не уймутся. Сколько же их там… Достаточно посмотреть на староземную карту и посчитать африканские государства. Мало того, Смотрящие в африканском вопросе, похоже, решили особо не разбираться юридически и политически с госграницами, мини-государствами, которых никто не признает, самостийно поделенными странами-территориями и насовали монокластеры чуть ли не каждому племени. А может быть и так, что этот огромный враждебный конгломерат является для европеоидов неким Суперраздражителем — именно такую версию выдвинул Вотяков, многие ее приняли. Африканцы устойчиво сидят по обеим сторонам от Волги.
С нашей стороны реки главными у зусулов являются эфиопы-селективщики, с египетской — селективный кластер ЮАР, форт Претория. Но жители «Радужной страны» сами пока в драку не лезут — их вообще еще никто из наших или египтян не видел.
Война с африканцами идет вяло, но не без потерь: не так давно конголезцы убили Степу Корзуна, троих подранили. Поставили мужику памятник на хорошем месте, косогор над Волгой, поклялись люто отомстить. Погоревала станица, как и все мы вместе с ней, и дальше живет. Конголезцам теперь не позавидуешь: вырежут их теперь казаки под корень.
Заостровское — самое богатое поселение анклава, туда переводят все посевы зерновых, в зоне замка земля похуже, под корнеплоды пойдет, отдана в ведение государственной агрофирмы — там работники наемные. Для станицы заканчивают модульную сборку нашего первого комбайна фирмы DE-UTZ-FAHR, самого маленького в модельной серии.
Казачки наши есть люди государевы и, кроме доходов от общинного сельхозпредприятия имеют жалованье. В мирное время небольшое, на боевых — нормально. Ну и часть трофеев — святое дело, хрен все учтешь.
Дождя нет, тучи не рассеиваются, низкое серое небо пока ведет себя тихо, хотя ночью с донжона было видно, как на западе сверкали молнии. Самая лучшая в данной ситуации погода.
Пара пестрых трясогузок уже взлетела на крышу, сидят на коньке по-хозяйски, синхронно качают хвостиками, внимательно смотрят на меня — не обидишь? Не жадина?
Привет, птички, певчие и не очень, я свой, я добрый дядя без рогатки! Даже хлебца вам накидаю по всем кустикам, подкормлю, только уж следите за пришлыми, дайте знать сталкеру о непрошеных гостях. И стрелять мы тут не будем, особенно птиц, а за цесарочкой подальше отойдем. Не бойтесь… Все идет по старой отработанной схеме, сколько я таких объектов осмотрел. Кстати, а почему не посчитать при случае? Я же их все фотографирую, типа коллекция.
Птички не улетают, все так же смотрят с интересом.
Вижу — дадут знать, подружимся. Еще и пару соек прикормим — тогда охрана объекта будет получше любых схем с датчиками движения; пернатые электричества не просят, на ежика или лису не сработают. Кастет, единственный из нас настоящий охотник с практикой одиночного проживания в лесах, научил такому фокусу. Подружись с птичками — а потом начинай им демонстративно показывать свои опасения. Стоишь, разговариваешь с ними тихо, а потом резко оборачиваешься, будто смертельно испугался, и смотришь куда-нибудь в сторону леса. Они тут же глаза туда! И вскоре понимают, что тебя заботит, начинают самым настоящим образом предупреждать, причем именно и только о «чужом-живом».
Поэтому сухарей у меня — целый пакет. И водички налью в двух местах. Практика. Тут ведь уже… что мы, что ребята из патруля — почти «дерсу узалы». Вжились.
Удовлетворенный осмотром здания, местности и общей обстановкой вокруг, я пошел обратно. Эльза скоро опять прилетит, привезет Монгола, и к этому времени мне нужно позаботиться об установке границ выбранной ВПП, поставить «ветровик». Чувствую, что «авиабаза» у нас тут надолго встанет.
А казачки поедут из Заостровской — на квадрах с прицепами, повезут много груза. Вот тогда и начнется нормальное оборудование площадки. Дальше — больше. Мужики притащат топливо, заправочный комплекс. Навес нужно будет сделать… Много работы, и все в сжатые сроки, ибо и разведпланы большие, долго нам тут сидеть некогда.
Белые знаки границ, стандартную «Т» и ветровой конус я установил быстро, все заранее предусмотрено. Теперь только что родившаяся ВПП будет ждать и провожать борта, скучать по самолетам… И когда только второй сделаем-добудем? Мужики пытаются использовать остатки сгоревшего, но вяло: нужен пассионарий, катализатор процесса — сиречь, летчик, причем не какой-нибудь там ученик Эльзы, который с большой долей вероятности угробит или хотя бы повредит единственный аэроплан анклава, а нормальный, опытный, с налетом. Но еще одного летчика пока нет.
Так, а ручей тут где?
Глянул на хорошего уровня подробности сербскую схему с пометками Гоблина и казаков. Ага, все ясно, это в двух шагах, как раз там, где орешник кончается. Ну что же, можно пока растопить камин, набрать воды, в котелке поставить чай.
Я за дровами пошел, птички! Птахи дружно кивнули и, как только я отошел на пять шагов, спрыгнули вниз, к здоровенному сухарю. Точно, подружимся.
Принес сушняка, раскочегарил камин, поставил котелок.
Вроде все, теперь мне остается только ждать Монгола.
Я вышел из здания, посмотрел вдаль, по часам уже пора бы. Эльза опять пойдет к выбранной площадке на бреющем, но в бинокль я их замечу. А пока… Пока можно и рассказать, как и зачем я тут оказался и что мы всей группой в этих дальних далях собираемся делать.
Но для этого нам придется вернуться к событиям позавчерашнего дня, точнее, вечера. С чего начать? Да, пожалуй, вот отсюда…
— Нет, вы мне скажите, что все это значит! — в третий раз вскакивая с места, прокричала невысокая полноватая дамочка. — Вы что, издеваетесь надо мной?
Диванчики у шерифа хорошие, удобные. Мебельщики все сделали добротно, обшили натуральной кожей, черт, по привычке так думаю — ну откуда тут «ненатуральная»? Они же сработали и длинную скамейку, что стоит вдоль стены, все четко, по эскизам заказчика. Только вот… вышло традиционно. Диванчики получились вполне «кагэбейные», а лавочка-скамеечка какая-то вся пенитенциарная, судебно-исполнительная, раньше такие в народных судах и стояли. Видел в паре сибирских поселков. Наверное, вот это и называется «казенная мебель»: надо же умудриться — сделать такое по своему желанию, да еще и кастомным способом. А вот так! Преемственность ауры, вечная память. Интересно, у американских шерифов подобная аура в кабинетах наблюдается? Или сплошной унифицированный стандарт «малый офис»?
— Гражданочка, вы присядьте, успокойтесь, — мягко предложил Уксусников. — Я вам уже многое объяснил, просто нужно начать осознавать.
— Что вы такое несете! — Женщина слегка откинула тело назад, поправила очки на носу, словно стараясь разглядеть наглеца получше, повернулась к мужу, затрясла щечками: — Нет, ну это же просто бред какой-то! Жора, ну ты-то что молчишь? Что ты как воды в рот набрал! Ты мужчина или нет?
— Зина, помолчи. — Жора задумчив и собран, он что-то основное уже вкурил, но жене в «понималках» пока помогать не собирается, что-то прикидывает.
А ту предложение мужа возмутило до кончиков волос.
— Что-о-о? Ну уж нет… — Тетка решительно ткнула в Уксусникова пальцем с остатками крутого, как я заметил, маникюра. — Кто вы по званию?
— Шериф, — внушительно заявил Петр, подняв на нее глаза. — Шериф Замка Россия. Начальник полиции анклава.
— Чего-о-о? Вы что тут, деточки, в ковбоев играете? Кино снимаете с индейцами? — Возмутительница спокойствия нырнула в сумочку, вытащила простенький мобильник. — Вот я вас сниму сейчас на сотовый, а потом этот ролик выложу в Интернет — пусть все видят, как вы работаете! И не вздумайте мне мешать!
Шериф и не думал.
Уксусников привычно поправил воротничок, выпрямил свой легендарный галстук-боло, на бляхе которого красовался знак «RU», и откинулся на стуле, чуть сместившись так, чтобы в кадр попадал флаг анклава, стоящий на подставке в углу кабинета. Артист! У него целая куча этих роликов, коллекционирует. В Интернет она выложит… Ага.