Это он все вытащит и выложит. Уксусников давно практикует выдергивание каналом «старых» паспортов всех новеньких, как и их медицинских карт, на радость Зенгерше, досье из органов, если такое имеется, судимости — с пробивкой по всем староземным базам. Дополнительная проверка, мало ли… вдруг какой педофил или маньяк всплывет? Кого-то проверяет особо — скажем, английскую маникюрщицу он пробивал плотно.
Кабинет нашего шерифа с прилагающимися помещениями-закутками, пожалуй, самое государственное и самое административное помещение замка. Кроме госфлага тут имеются и другие символы мощи Закона. На стенах в табличках висят положения и инструкции, на столе — два черных проводных телефона, связь с диспетчерской и с Главным, рация. Дополняют антураж добытые в здании УВД ментовские же профилактические плакаты, в основном про подростковую преступность. Обалдеть можно — это как машина времени.
Отдельной специей красуется кованая решетка крошечного «обезьянника» — основное КПЗ у него в подвале замка, чумовое местечко. Ну и гордость сцены — тщательно сделанный столяром стенд с надписью «Их разыскивает полиция», где на всех вошедших смотрит отвратительная компьютерная рожа единственного на сегодняшний день беглого. Парни из старших классов творили: у них есть компьютерная мастерская, наше светлое вчерашнее. Пожалел бы беглеца — поди, сожрали уже.
Стол для помощников почти всегда пуст, Петр своих скорохватов дергает только на операции, когда едет «банду брать». А хлопцы у него вполне годные. Жаль, в сталкеры их не подпишешь, мужиков все устраивает. А что, живут себе в Посаде, в самом элегантном месте анклава, порой выезжают на разборки с редкими пострелушками, но частыми рукопашками, статусные серебряные звезды-жетоны у парней есть. «Серебряные» — это значит серебряные, то есть из чистого серебра. А у Уксусникова, между прочим, звезда золотая, женщины сразу понимают.
Это не единственный схрон шерифа: с недавних пор ему и в Берлине комнатку отвели. Правда, там флаг не стоит, чтобы не будоражить народ раньше времени. Пока его полномочия определены временным Договором между нами и немцами, до проведения в июле референдума о полном присоединении, но с сохранением Берлином статуса «вольного города». А до этого времени наши немцы, уже прилично расселившиеся по всему анклаву, думают. Остальные тоже думают: что дадут Смотрящие. Практически все уже согласились с Гольдбрейхом, что присоединения «селективки», о чем так долго мечталось, Смотрящие нам не зачтут. Споры идут об одном: посчитается немецкая община «монокластером» или нет. Большинство до недавнего времени были за этот вариант. Кроме шерифа, который не так давно на брифинге в башне, традиционно просидев весь вечер тихо, неожиданно для всех заявил:
— А я считаю, что немцев потянут по статье монокластера, но с отягчающими, пункт «два», то есть за совершение во множественном составе.
Все и замерли, ожидая пояснений, которые последовали незамедлительно:
— Пришьют не просто монокластер, а самостоятельно сформировавшийся и устоявшийся супермонокластер, позже добровольно влившийся в состав большого бандформирования. А это особая статья.
Во как.
И я на его стороне. «Демченко — это лайк».
— Так, где тут телефон? Вот этот? Что вы улыбаетесь, молодой человек!
Это уже ко мне — и дернул нечистый посмотреть на нее в сей момент… Сижу себе спокойно в сторонке, за столом помощника шерифа, просматриваю анкеты всех «потеряшек», прикидываю, с кем еще встретиться, кого дополнительно опросить по интересующим меня вопросам.
— Какой здесь ближайший райцентр?
— Гражданочка, будет лучше, если вы сядете рядом с мужем и спокойно прочитаете эту брошюру, в ней всего шесть страниц, много времени не займет, — все так же бесстрастно продолжал настаивать Уксусников.
Ну и нервная система у Пети, порой просто поражаюсь. Хотя он всегда действует выверенно и отлично знает, когда пора и стоит надавить.
— Какая такая «брошюрочка», что тут у вас за шоу!
Нет, уважаемые, это у нее не истерика, она действительно все еще думает, что просто «попала не туда», их тут разыгрывают с непонятными целями, а где-то рядом есть райцентр с железнодорожным вокзалом, и к нему ведет размеченное белым асфальтовое шоссе с указателями. Ну с недавних пор дорожные указатели расстояний до объектов и километровые знаки у нас тоже есть. А вот с асфальтом — это да… Химлаборатория научников только пробует, ищет оптимум асфальтобетона. Но АБУ [9]в плане у Ковтонюка не просто есть — проект готов, площадка уже заложена.
Непросто им осознать. Вышли к дороге, встретили ребят из Белой Церкви. Те их под ручки, повели к поселку, по дороге говорят — мол, вы в другом мире, и планета не совсем та. Однако одеты незнакомцы привычно, дорога среди родных сосен узнаваема, деревня вполне наша, церковь стоит… Какой другой мир? А потом ведут в замок, ни разу не космический. Они врут! Зачем? С какой целью? Если провалилась группа людей, то сознание расширяется, идет размышление, спор, люди слышат других, усмиряют скандалистов. В подобной же семье забота одна — по призыву главного семейного истерика срочно бежать к станции электрички, не замечая и не анализируя ничего. Срабатывает психологическая защита сознания истерических личностей, трудно перестраивающихся в резко измененной обстановке.
— Граж-да-ноч-ка. — В голосе Уксусникова зазвенел тяжелый металл: умеет он, мент все же. — Ведите себя тише, вы в присутственном месте.
— Нет, Жора, ты это слышишь, а? — глупо хихикнула женщина. — Нет, скажите честно, вы что, действительно полицейский? Вы как вообще аттестацию прошли? Это же полный непрофессионализм!
Петр покладисто кивнул:
— Хорошо, хорошо, но брошюру прочитать нужно.
— Да не буду я ничего читать! — женщина демонстративно сняла очки. — Немедленно проводите меня к вашему руководству!
— И все же вам лучше сделать так, как я сказал, — еще раз, на этот раз уже сильнее, надавил шериф. — Прочитать. Надо. Здесь. А не подслушивать потом разговоры в столовой, куда вас скоро отведут, и не выспрашивать там что попало, хватая всех за рукава и пугая людей ошалелыми глазами!
Присевшая было «потеряшка» опять вскочила, открыла рот.
— Сидеть! Кому сказал! Ар-рестую!
— Жо-ора-а-а… — Неизбежные слезы в два ручья, всегда так.
— Зинуля, лапа, заткнись, на.
Она ужасом посмотрела на мужа и села.
— Вот и хорошо, дамочка. Не волнуйтесь, дальше все будет хорошо. Значит, так, записываем. Итак, вы, Георгий Иванович, машинист…
— Машинист фейдера ДЗ-98, ну и на другой технике могу, только удостоверений нет, — с готовностью ответим мужчина.
— Это не страшно, с вами еще проведет собеседование руководитель механослужбы.
Двое детей, испуганно прижавшихся к отцу, после окрика, шерифа тут же засопливили носами: к маминым-то привыкли. Петя глянул на меня, слегка качнул головой.
Ясно.
— Теперь с вами, фажданочка. Ну извините, извините. Давайте, я вам чаю налью…
Шериф развернулся к тумбочке.
И я встал. Дети настороженно посмотрели на непонятного, тихого до этой поры дядю. Ободряюще подмигнул им, подошел к шкафу и достал оттуда несколько конфет — там у Уксусникова всегда сладости лежат, в том числе и на такой вот случай. Опережая события, сую конфетки пацанам, не дожидаясь шерифского чая. Пусть успокоятся — вон как напугались.
Присев рядом с ними, улыбнулся:
— Что, парни, а хотите самый настоящий пистолет посмотреть, пока родители с дядей начальником разговаривают? Разряжен он, пустой, — успокоил я отца и протянул детям свой «MAS». — Давайте его разберем! Вместе. Смотрите.
Вскоре Уксусников, уже в более спокойной и деловой обстановке, заканчивал опрос и анкетирование. Судим, не судим, привлекался или нет. Какие хвосты висят. Мало приятного.
— Теперь с вами, гражданочка…
— Зинаида Петровна я, — тихо сообщила женщина, сложенным вчетверо платочком вытирая уголки глаз.
— Очень хорошо, Зинаида Петровна. Вы работали…
— Старший товаровед магазина «Воронежские деликатесы», двадцать лет стажа, между прочим, грамоты имею.
— Вот и отлично, отлично. Да вы печенье берите, наше, местное. На мед случайно аллергии у деток нет?
И дети и родители успокоились. Нормально. И специальности хорошие, легко будет пристроить. Ведь нынешние «потеряшки» — это не остатки былых монокластеров, не новички первой волны, которые шли, словно предварительно отсеянные от всякой шелухи. Сейчас забрасывают кого попало, иной раз диву даешься. Из числа новеньких у нас есть уже четыре экономиста, ни черта не понимающих в экономике, про остальные сферы знаний можно и не вспоминать. Будут начинать заново.
Бывает и неожиданное. Так, англичанка, привезенная от Эдгара, оказалась лондонским нейл-дизайнером, Сотников еле сдержался от хохота на собеседовании. И что вы думаете? Уже делает маникюр и педикюр нашим дамам, нормально зарабатывает.
Меня осторожно дернули за локоть. Четыре любопытных глаза синими бусинками смотрят в упор.
— Дядь, а вы кто?
Даже рты открыты от любопытства.
— Кто? Вы игру «Сталкер» знаете?
— Еще бы! Режемся с Петькой! Классная, особенно третья.
— Ого! Гражданин шериф, у вас тут тезка объявился!
— Вот и здорово! — Уксусников оторвался от бумаг и подмигнул мальчишкам: — Будем дружить.
— Дядь…
— Что? А… Так вот я и есть сталкер. Точнее, командир сталкеров.
— Здорово! Петька, слышал? А вы не врете?
— Что ты… Пистолет видишь? Это я в тайнике взял, самом настоящем.
— Кру-уто-о…
После всего этого их три дня продержат в карантине. Вынужденная мера — контакты только с медперсоналом, просмотр видеофильмов о жизни здесь, с доказательной базой в виде картинок местной фауны. Анализы, осмотры, наблюдения, вакцинация.
А пока первая серьезная беседа с официальным лицом.
Сколько я всего этого наслушался… Наперед все знаю, кто и что будет говорить, как реагировать.
Уксусников тему держит еще крепче: все без исключения «потеряшки» сначала проходят через него. Как он умудряется остаться с целой башней и несорванной планкой, знает только его первый кадровый начальник, счастливо для нас взявший Петра в органы внутренних дел Российской Федерации. Эх, если бы их, таких вот «Петров Уксусниковых», было бы побольше на старой истерзанной Земле-1.
Особенно тяжко, когда выводишь только что попавших. Семья, сидящая здесь, именно из таких, свеженьких, их подобрали в первый же день, поведение вполне типичное. Пока не могут в мыслях пробиться за кокон семьи.
Со «свежими» почти всегда тяжко, но спасать «потеряшек» нужно именно на этой стадии. Даже термин появился — «потеряшковый золотой час». Что только мы не придумывали для ускорения первого контакта, но из всех технических мер до последнего времени лучшим был яркий луч ночного ксенонового прожектора в небо. Люди на него реально идут. FM-вещание ведется круглосуточно, но поймать его могут лишь имеющие гарнитуру к мобильнику или редчайшие счастливые владельцы небольших радиоприемников. Долгое время думали, как заставить абсолютно все трубки, с симкой любого же оператора, вне зависимости от режима роуминга, опознать базовую станцию сотовой связи, которую притащить не сложно. Как «захватить» еще «живые» трубки свежих потеряшек?
Недавно внедрили новацию — абсолютно кагэбэшную приблуду.
Комплекс имитации базовой станции сотовых сетей стандарта GSM 900/1800 «Отклик-К», предназначенный для создания ложной базовой станции сотовых сетей, выборочного блокирования мобилок, имитации входящей информации заданным абонентам, ретрансляции исходящей информации. Поставил, включил — все «объекты» интереса спецслужб тупо говорят через тебя. Конструктивно чудодейная приблуда выглядит моноблоком размером с «дипломат», куда входит модуль управления — на базе нетбука — и базовая станция. Радиус захвата со стандартным ВЧ-усилителем — километр. «Отклики» поставили на все машины патруля, у нас два таких есть — у старост поселков. На донжоне и вышке Заостровской усилители помощнее.
Провалился человек, сразу схватился за сотовый — непреложная истина, — этот фактор и хотели использовать. Если он в радиусе захвата станции, то сразу идет засечка. И первый разговор — самый важный, где и успокоить надо, и показать правильный вектор действия, уберечь от ненужных ерзаний.
Те же, кто, попав сюда, прожил какой-то срок в лесу и выжил там, уже откричались, пережили и первый шок, и самые страшные, роковые думки. А передумали они многое; те, кто оказался в группе, советовались, обменивались мнениями, многие из них что-то уже поняли. «Выдержанные» «потеряшки», «трехзвездочные», как их называют, выходят почти всегда без истерики и излишних эмоций. Вымотанные, уставшие, грязные, они из последних сил ведут себя рационально, слушаются безоговорочно определившегося лидера и очень хорошо отсекают вторичное.
В последнее время я занимался не сталкерской или разведывательной деятельностью, а нормальной агентурной и вербовочной работой.
Нет, конечно, и пострелять нам с Шамом приходилось по делу, и побегать, и покататься. Да и «потеряшек» никто с плеч не снимет. Но основные для нашего звена акции происходили на «пакистанке» — поиск, договоренности и вывод остатков среднеазиатских монокластеров. Сначала это были единицы и одна маленькая группа выживших, в основном казахов. Шестерых человек, включая троих детей, мы с Монголом вытащили из Диких Земель. Казахи к нам ушли далеко не все. Позже вывели еще двоих — муж-узбек с женой-украинкой.
Но самая большая удача последнего месяца — это киргизы.
Переговоры в таких случаях идут долго, люди худо-бедно обжились на месте, отчасти приспособились, и менять плохое на очень плохое совершенно не склонны. Работали мы сначала через одного пакистанца, сданного нам пленным, — очень ценный кадр, бережем, как можем, с ними еще многое можно будет совершить, а потом вышли на представителя монокластера, забили стрелу, встречались на их территории, говорили, рассказывали.
Потом ждали решения киргизов на выход, правда, недолго.
Зато долго и нудно готовили операцию, потому как тамошние «паки» — так общо мы называем все разрозненные банды Диких Земель, выпускать никого со своих полянок не намерены, поселки монокластеров у них под контролем, в каждом есть соглядатай-прораб, типа «смотрящий».
В назначенный день поехали тремя машинами: «кавзик», мангруппа на своем монстрике и наш пикап со всей группой. Шнюшу решили не брать, авиацию не привлекать — точное время выхода не определишь, а самолет не воздушный шар, висеть не может. Встали у перевала.
В общем, в час X завербованный протащил к киргизам Монгола, он один пошел — чем меньше людей бродят, тем больше шансов. Мы втроем на пикапе тихонько прикатили ночью к выбранному месту встречи, пологому холму — это вторая господствующая высота после перевала, ориентир «холм Лысый». Там машину припрятали в каких-то «саксаулах», ждем доклада.
Шам очистил дорогу, небольно завалил ножом надсмотрщика — и повел людей к нам. Шестнадцать человек, среди которых семь детей, — такую группу, знаете ли, по пересеченке тихо перебросить к дороге — дело непростое. Сначала они сами шли по «зеленке», узкой полосе кустарника, выходящей на холм, очень скрытно. К рассвету мы втроем встречали их на полпути, стало проще. Похватали вымотавшихся детей. Гоблин двух под мышки зацепил, еще одного — за спину, и потрусили к машине. На подходе вызвали по рации армейцев, те — броском с перевала, где и ждали команды, на холм, автобус следом. Рванули споренько, в открытую.
Вытащили всех, без потерь.
Когда наглую суету нашей техники на холме засекли вражины, было уже поздно.
Проснувшиеся от воплей часовых паки сунулись было двумя группами к трассе, а там у них одна из баз неподалеку, но тут же были остановлены ДШК армейской «шишиги» и тремя ручниками. Мангруппа и держала их на безопасном расстоянии, рубила хвосты, вышибала зубы, пока мы грузили людей с их нехитрым имуществом в «кавзик», к тому времени — уже почти «шушпанцер», с титановыми пластинами на бортах и пулеметным постом наверху. Мы по плану вообще не должны были ввязываться в бой, но Гоблин с Кастетом не выдержали, немного все же постреляли из ПКМ и «девятки» по вспышкам левой группы особо тупых ползунов.