Новинки и продолжение на сайте библиотеки
========== Prologue ==========
Душно.
Хочется пить.
Голова была настолько тяжелой, что, казалось, будто она была сделана из металла.
Третья попытка открыть глаза. Нет, бесполезно: кругом так же темно.
Она снова опустила и подняла веки.
«Наверное, я ослепла».
Или только кажется, что веки движутся, а на самом деле они закрыты.
«Это кома?»
Подняла руку — нет, в сознании.
Зачем-то вытянула указательный палец и медленно поднесла его к глазу.
— Ауч, черт, — выругалась она, зажмурив глаз, в который больно ткнула себя пальцем.
От вырвавшихся слов в горле появилось ощущение, что по нему прошлись наждачной бумагой. Девушка покашляла, но стало только хуже.
«Воды».
Сделав глубокий вдох, она снова пожалела об очередном спонтанном действии. В нос ворвался неприятный запах рвоты и чего-то механического, а сам воздух был затхлым и пыльным.
Она покрутила головой: ничего не изменилось. Закрыв глаза, от которых все равно не было никакого толку, девушка сконцентрировалась на остальных чувствах.
На уши давила тишина. Было не просто тихо, было бесконечно, до тошноты тихо. Словно в уши вставили беруши и поверх надели большие наушники, полностью изолирующие от звуков внешнего мира.
А что вообще представляет собой внешний мир? Он хотя бы существует?
«Я просто умерла. И попала в ад. Или в небытие».
Нет, тогда не было бы ощущения собственного тела и вообще каких-либо чувств. Девушка снова вдохнула неприятный запах. Без зрения и слуха обоняние усилилось в несколько раз. Тошнота подкатывала к горлу какими-то периодическими спазмами. А голова начала болеть в висках и затылке.
Вместе с тошнотой начала расти паника. Девушка не могла понять, где она, что происходит. Сделав два глубоких вдоха, чтобы снизить внезапно участившееся сердцебиение, она сосредоточилась на тактильных ощущениях.
Спиной чувствовалась холодная и ровная стена. Ягодицы разместились на таком же холодном и ровном покрытии. Она опустила руки на пол: металл. Гладкий, ледяной. Инстинктивно девушка поднялась и попыталась встать. Голова тут же закружилась, и она почувствовала, что в глазах точно потемнело, несмотря на окружающий ее непроглядный мрак. Девушка оперлась руками о гладкую стену, чтобы не упасть.
«Да что происходит, черт возьми?!»
Громкий сигнал, как будто одновременно включилась сотня аварийных сирен, прервал тишину так внезапно, что девушка снова рухнула на пол. Грохот от ее падения затонул в непрекращающемся вое. Она ушибла коленку, но даже не обратила на это внимания. Девушка зажала уши руками, хотя это не особо помогало уменьшить действие децибелов. Ей казалось, что ребра вот-вот треснут, так дребезжала ее грудная клетка.
— Ааа! — не выдержала она, закричав до боли в горле.
Через секунды две сирена перестала вопить, и восстановившуюся гробовую тишину теперь пронзал только девичий ор.
В этот момент пол пришел в движение, слегка дернувшись в сторону и начав подниматься вверх. Закашлявшись, девушка перестала кричать. Судя по всему, она находилась на каком-то подъемнике.
Пока происходил медленный подъем, девушка аккуратно, передвигаясь ползком, исследовала окружение. Металлический пол через прямой угол переходил в перпендикулярно расположенные стены из того же материала. Четыре штуки по квадратному периметру. Периодически она натыкалась на какие-то мешки и коробки, и даже нащупала деревянные ящики, посадив в палец занозу.
«Прекрасно».
«И что это за чертов лифт?»
Она снова устало привалилась к стене, сев в ту же позу, в которой так внезапно очнулась. Металлический ящик продолжал медленно подниматься, поскрипывая железными механизмами. Изредка слышался громкий треск стали, словно ящик задевал камни туннеля, по которому полз. Но лифт двигался ровно, лишь слегка плавно покачиваясь, без особого дерганья, которым бы сопровождался удар.
«Может, туннель вовсе и не каменный, — рассуждала девушка. — Может, такой же стальной. Хотя какая разница».
«Как же хочется пить».
Она закрыла глаза и оперлась затылком о холодную стену в надежде, что это освежит ее, и голова перестанет болеть. Но это не помогло.
«Как я оказалась в этом ящике? Кто меня кинул сюда? И куда этот проклятый подъемник движется?»
Она поймала себя на мысли, что не может ответить ни на один заданный самой себе вопрос. Память словно вырезали. Девушка с трудом сглотнула.
«Почему я ничего не помню? И вообще, кто я?!»
От внезапно пришедшего ей осознания того, что она не помнит абсолютно ничего ни о себе, ни об обстоятельствах, приведших ее в этот лифт, девушка начала задыхаться. Паника охватила ее плотным кольцом вокруг ребер, кровь, текущая по венам, резко стала холодной, как будто по ним потекла жидкая ледяная сталь. Конечности онемели, а сердце застучало так сильно, что грудная клетка отзывалась болью на каждый частый удар.
«Как меня зовут? А фамилия? Откуда я, хотя бы?»
Страх полностью завладел девушкой. Слезы непроизвольно потекли из глаз. Соленые дорожки быстро стекали по щекам и шее. Не в состоянии унять дрожь, понимая, что страх никак не отступает, девушка завалилась на бок, прижала ноги к груди и, закрыв лицо руками, резко пахнущими металлом, она зарыдала в голос.
Минуты растянулись для нее в часы, казалось, что лифт вечность будет медленно ползти вверх. Наплакавшись, девушка уснула, убаюканная методичным едва уловимым покачиванием и монотонным скрипом механизмов. Она пришла в себя, когда лифт дернулся гораздо сильнее обычного и застыл.
========== Part 1. Chapter one ==========
Комментарий к Part 1. Chapter one
муз. сопровождение:
30 Seconds To Mars–Stranger In A Strange Land
John Paesano–Waiting in the Rain
Девушка резко села и глубоко втянула носом затхлый воздух. В нос ударил все тот же противный запах. И стало как будто жарче.
Лифт продолжал стоять, малозаметные покачивания вскоре сошли на нет.
«Приехали, что ли?»
И снова тишину, как и некоторое, не известное ей, время назад, пронзил вой сирены. Но, в отличие от первого раза, вой был прерывистым. Такой сигнал обычно раздавался при пожарной тревоге.
И откуда она это знает, если память отшибло?
Когда вой прекратился, девушка снова могла насладиться тишиной, убирая руки от ушей. Но вскоре до ушей стали долетать какие-то непонятные звуки. Они раздавались сверху и были похожи на то, что там, на крыше ящика, происходила суматошная возня. Раздался негромкий скрежет, она даже услышала чьи-то голоса. Внезапно наверху появилась тоненькая полоска света, которая становилась все шире и шире. Наконец, на потолке лифта раскрылись две створки, впуская белый свет.
Заплаканные глаза девушки, которые к этому времени уже успели опухнуть, пронзила резкая боль от слишком яркого света. Она так долго сидела в темноте, что теперь любая попытка открыть глаза хоть на маленькую щелочку становилась самой настоящей пыткой.
Девушка услышала, как кто-то грузно спрыгнул вниз, приземлившись рядом.
— Ничего себе! — услышала она громкое восклицание.
Судя по голосу, это был парень.
— Эй, шанки, не поверите. Девчонка! — продолжал он.
И ей показалось, что он веселился.
«Шанки?»
— Что, опять? — раздалось откуда-то сверху, но уже не так радостно. — Им понравилось наблюдать за той истеричкой?
— Ты бесчувственная скотина, Макс, — возмутился третий голос. — Мне, например, было ее жаль.
«Хватит!»
Она попыталась снова открыть глаза, резко распахнув их, но острая боль пронзила ее так, что выступили слезы. Девушка снова закрыла лицо руками.
— Не надо сразу пытаться открыть глаза, — голос того, кто спрыгнул в лифт, прозвучал совсем рядом с ее лицом. — Сделай ладони полукругом, чтобы они не давили, и открой глаза.
«Такая же темень, что за бред он несет?»
— А теперь пропускай свет сквозь пальцы. По чуть-чуть. Привыкнешь, раскрывай пальцы больше. И так, вскоре, глаза привыкнут совсем, — продолжал парень. — Давай, возвращай себе зрение уже, новенькая.
«Новенькая? Я что, в лагерь какой-то попала?»
— Смотри-ка, Минхо, тут ящики с овощами. И фруктами, — голос спрыгнувшего становился то тише, то громче, видимо, тот начал бродить по лифту и смотреть, что еще приехало к ним вместе с «новенькой».
— Они бы лучше мяса прислали, — буркнул наверху тот, кому было жалко предыдущую девочку.
«Что же с ней произошло?» — промелькнуло в голове у девушки, но она тут же отбросила этот вопрос из головы — сначала нужно было найти ответ на все остальные.
По совету парня она постепенно привыкла к свету. Убрав от лица руки, девушка наконец-то смогла разглядеть лифт, в темноте которого провела последние несколько часов своей жизни. Самый обычный квадратный железный подъемник, пустой, если не считать несколько деревянных ящиков и картонных коробок, в которых, судя по услышанному, были овощи и фрукты, несколько пятилитровых канистр с водой и какие-то мешки, в которых, по виду хранилось что-то мягкое, и девушка почему-то подумала, что это одежда.
Увиденное не облегчило сумбурное состояние в ее голове. Вопросов стало только больше. Чернокожий парень с короткострижеными жесткими волосами, тот самый, что помог ей не сломать глаза от яркого света, передавал посылки нескольким парням, столпившимся наверху.
— Пойдем, — чернокожий парень протянул девушке руку.
Но она продолжала сидеть на полу, сжавшись в комок, словно пыталась оставаться как можно менее заметной.
— Послушай, — парень присел напротив нее на корточки, — я понимаю твое состояние, но сейчас тебе нужно вылезти из лифта.
«Черта с два ты понимаешь», — мысленно выругалась девушка.
Но вслух ничего не произнесла. Ей было страшно. И хотя чернокожий парень выглядел как будто добрым: он приятно улыбался, а в уголках глаз залегли маленькие морщинки, она все равно не доверяла ему. И руку давать не хотела.
— Меня зовут Алби, — представился парень. — А ты своего имени не знаешь, верно? Точнее, ты его не помнишь. Пока не помнишь.
— Что значит пока? — хрипло спросила девушка, удивившись звуку собственного голоса. Видимо, его она тоже забыла.
— Имя вспоминается несколько позже. Через какое-то время, — пояснил Алби. — К сожалению, они оставили нам в памяти только имена.
— Они? — снова задала вопрос девушка, закашлявшись от того, как сильно пересохло в горле.
— Тебе нужно попить. И поесть, — Алби выпрямился. — Идем, — он снова протянул ей руку.
На этот раз девушка позволила ему обхватить своей большой ладонью ее маленькие пальцы, и парень с силой потянул девушку на себя, поднимая на ноги. Силы в нем было действительно много, раз Алби смог поднять девушку, словно та была пушинкой.
— Мне нужно тебя подсадить, — произнес он, скрещивая руки в замок. — Встань ногой сюда, я подниму, а Макс вытянет тебя на поляну. Не бойся, у нас сильные руки.
Оказавшись на поверхности, девушка тут же высвободилась из хватки Макса, невысокого парня с темными волосами, отливающими медью, короткой стрижкой в виде торчащих вверх волос, и бицепсами, которые девушка врядли смогла бы обхватить даже двумя ладонями.
— Окей, окей, — тот примирительно поднял руки вверх. — Дикая ты какая-то. Хотя та, другая, Мэрри ее звали, еще хуже была: орала все время, ревела, кидалась, чем ни попадя. Сумасшедшая, — он покрутил пальцем у виска, смотря на новенькую. — Без нее даже спокойнее стало, — фыркнул он напоследок, вглядываясь в новенькую темными глазами из-под густых бровей.
— Утырок стебанутый, в аду тебе гореть, — к ним подошел еще парень и дал подзатыльник бровастому.
Макс хотел возмутиться, но только лишь махнул рукой.
— Почти память девчонки, — по голосу девушка узнала в только что подошедшем юноше обладателя третьего голоса над лифтом. — Я Минхо, — представился он.
Девушка кивнула, не зная, что ей еще сказать. В ее голове творилось нечто невообразимое. Она смотрела на Минхо: черноволосый парень с короткой стрижкой обладал приятной азиатской внешностью. Мысленно девушка задавала тысячу вопросов, количество которых с каждой секундой пребывания в этом странном месте увеличивалось, но желание остаться одной и поплакать было сильнее.
— Так, — четвертым в этот спонтанный круг подошел Алби и обратился к новенькой. — Тебе нужно отдохнуть и поесть. Я провожу тебя в Хомстед (1). На все множественные вопросы я, по возможности, отвечу утром, после завтрака, хорошо? К этому времени ты уже должна вспомнить свое имя. Тогда и познакомимся нормально.
Продолжая хранить молчание, девушка снова кивнула и побрела за чернокожим юношей. Под ногами на утоптанных тропинках лежала мятая трава. Земля была мягкая, словно они шли по глине. Невольно девушка крутила головой, рассматривая местность, в которой оказалась: большая поляна, вокруг которой были возведены высоченные стены. Решив узнать о них, стоявших вокруг, словно это были стены какой-то тюрьмы для особо опасных преступников, попозже, она смотрела на то, что находилось в периметре. Место напоминало стремную деревню: с одной стороны, в одном из прямых углов, образованных стенами, находился густой лес, в противоположной стороне стояла небольшая хибарка, куда ее и вел Алби. Девушка обернулась: напротив леса был возведен загон, обрамленный деревянным забором, и оттуда доносились петушиные крики и мычание коров. Земля на четвертой стороне была вспахана, судя по всему, там были какие-то посадки.
«Я попала на ферму».
Она засмотрелась на Минхо, который, засучив рукава на мускулистых руках, вбивал в землю колышки для загона, и случайно врезалась в спину вдруг остановившегося Алби.
— Ой, — она сделала шаг назад, — извини.
— Не страшно, — отозвался юноша. — Но мой тебе совет на будущее: в Глэйде (2) не стоит считать ворон, мы не на курорте.
— В Глэйде?
— Так называется это место, — он открыл деревянную дверь, плохо держащуюся на петлях. — Мы его так назвали, — добавил он, пропуская девушку вперед. — Кстати, добро пожаловать.
Шагнув за порог небольшой хижины, которую Алби назвал Хомстедом, она почувствовала, как в нос ударил странный запах: смесь дерева с плесенью и к этому примешивался запах сгоревшей на сковороде пищи. Девушка закашлялась.
Алби прошел маленькую прихожую, и они оказались в относительно большой комнате. Помещение было практически пустым, если не считать несколько стульев, на которых висела одежда, шкаф у стены и разбросанные по полу спальники.
— Нас не так уж и много, — с изрядной долей грусти в голосе произнес парень. — Все спим в этой комнате в спальных мешках. Только Эрни предпочитает спать на воздухе, у него там персональный гамак.
Девушка прекрасно понимала неизвестного ей Эрни — как вообще можно спать, дыша таким запахом? Но вслух по-прежнему стеснялась говорить вещи, которые могли быть для здешних жителей обидными.
— Когда была Мэрри, она спала в мешке за тем шкафом, — Алби кивнул на здоровенный платяной гардероб, сейчас стоявший возле стены. — Но ты можешь сама выбрать себе место ночлега, — великодушно закончил чернокожий парень.
— А… — она произнесла это почти шепотом, потому что при любой попытке говорить громче, истерзанное жаждой горло начинало драть, — можно мне тоже гамак? На… на воздухе?
Юноша кивнул:
— Сейчас я принесу тебе еду и воду. Выходи на задний двор, Эрни привяжет тебе гамак между деревьями.
Когда Алби ушел, девушка получила возможность остаться в одиночестве. Эмоции были придавлены удивлением от увиденного, поглощением чего-то совершенно нового, что вскоре, видимо, должно было стать частью ее жизни. И теперь, когда девушка осталась одна, они вырвались наружу. Она аккуратно присела на пол, оперевшись спиной о деревянную стену, поджала ноги к груди и расплакалась. По-настоящему, как плачут маленькие дети. Она ревела навзрыд, а глаза, опухоль с которых еще не успела сойти, начали болеть, и их сильно щипало.
«Мне не нравится здесь! Мама, забери меня отсюда, пожалуйста».
«Я не помню свою маму. Не помню, как она выглядит. Не помню папу. Кто мои родители? Они живы? Они знают, где я? Вряд ли…»