Это жутко раздражало и выводило из себя. И лишь только здравый смысл и желание не превращать жизнь в Глэйде в еще больший ад удерживало шанков от ссор и придирок.
И тем не менее, нет-нет, да происходили мимолетные стычки, которые заканчивались в основном словесной перепалкой и разгоряченными лицами, да пару раз Эрни приходилось повышать голос, чтобы предотвратить возможную драку.
Эвита старалась подбадривать парней, хотя самой с каждым днем было все труднее сдерживать депрессивное настроение. Болтая днем с Эрни или Джефом, а вечером с Ньютом, она отвлекалась сама и отвлекала их, но, в конце концов, точка кипения была свойственна всем, и, к сожалению, выяснилось это в очень неприятной ситуации.
Бархатное черное небо над головой украсилось россыпью жемчужных звезд, ярко сияющих разнообразными цветами: белыми, красноватым и синим. Новорожденный месяц все еще скрывался за восточной стеной Лабиринта, и поляну освещало только лишь сияние жемчужных светил.
— Представь себе, все эти звезды — это планеты, астероиды и кометы, которые находятся за несколько миллионов световых лет от нас, — в очередной раз удивившись, откуда она помнит такие вещи, тихо произнесла Эви. — Вот та яркая звезда, красноватая, видишь? — она указала обвязанным бинтом пальцем в светящуюся точку у себя над головой. — Она может уже взорвалась или просто погасла, а мы все еще видим ее свет, потому что она очень-очень далеко…
— Нет, — лениво качнул головой в сторону Ньют. — Это Марс. Звезда горит очень ярко, а Марс находится прямо за Землей в нашей системе. И он красный, — юноша отстранился от дерева, согнул ноги в коленях и положил на них локти.
— Почему мы столько всего знаем… странные вещи, совсем не имеющие смысла…, но не помним элементарно самих себя… — Эвита даже не спрашивала, она понимала, что ее вопрос не имеет ответа, во всяком случае, искать его нужно было не здесь.
Ньют молчал. Он смотрел перед собой, и мысли его уходили далеко за пределы Глэйда, далеко за пределы стен Лабиринта. Девушка вытянула ноги и, отставив руки назад, оперлась ладонями о мягкую траву за своей спиной.
— Если бы мне дали выбор, где умереть, я бы выбрала место под этими звездами, — вдруг произнесла она.
Слова вырвались сами, против воли, раньше эту мысль девушка не решалась никому озвучить. Каждую ночь перед сном, лежа в гамаке, на протяжении всего своего пребывания в Глэйде, она смотрела на эти звезды сквозь крону дерева, где так удачно прямо над ее головой было свободное пространство.
— Я бы хотела умереть и присоединиться к ним, к звездам, — она запрокинула голову и не сводила глаз с красной звезды, которую Ньют именовал Марсом. — Как в мультике Король Лев.
Юноша продолжал молча сидеть, жуя тростинку в уголке рта. Эви решила, то парень не настроен разговаривать или слушать ее бред, и уже собиралась пойти спать, как вдруг услышала его голос:
— Как бы кланковски это не звучало, но тебе может представиться такая возможность.
Эвита, успевшая выпрямится, удивленно посмотрела на Ньюта. Ей часто приходилось лицезреть его профиль, с хмурым взглядом всматривающийся вдаль, и сжатые в тонкую темную полоску губы, но сегодня это бесило. Словно почувствовав ее раздражение, Ньют повернул голову и буквально обездвижил девушку пронзительным взглядом карих глаз. Несмотря на сосредоточенность, глаза юноши дарили тепло.
— Признайся, ты когда-нибудь реально осознавала, что выхода нет? Что все это, — он дернул рукой, обводя Глэйд, — просто гребанная тюрьма?
Несколько секунд Эвита молча смотрела в глаза Ньюту, после чего отвернулась, уставившись на свои руки, сложенные в замке на ногах.
— Думала… — тихо ответила она. — Первый месяц только об этом и думала…
Ньют молчал. Бросив на него быстрый взгляд, она прочитала в глазах юноши немой вопрос «И?».
— Это лишено смысла, — с долей раздражения в голосе произнесла она. — Те, кто поместил нас сюда, кто создал это все… Эти чертовы Создатели сделали это с какой-то целью.
Ньют, все еще молча, не отрывал от нее взгляда.
— И даже если выхода из этого Лабиринта нет, — продолжила Эви, — значит, цель заключается в чем-то другом.
— В чем? — неожиданно быстро спросил парень, выкинув тростинку и вопросительно дернув плечами.
— Откуда я знаю, Ньют? — разозлилась девушка. — Поверь, если бы я создала это чертово место и поместила сюда всех этих шанков, я бы ответила, зачем!
— Но ты же думала об этом…
— И что? Я много о чем думаю, Ньют, чего ты пристебался?! — она сердито сверкнула глазами.
— Потому что, Эва, ты как-то сказала мне, — парень не повышал голоса, как делала это Эви, чем сейчас еще сильнее раздражал ее, — в день, когда я оказался здесь. Сидя на этом же месте, ты сказала, что я могу спрашивать тебя обо всем. Обо всем, что мне захочется. И ты пообещала ответить.
— Я могу ответить только на то, на что знаю ответ, — Эвита резко поднялась на ноги. — А на этот вопрос я не знаю, что сказать. Может, нас к чему-то готовят, к трудной жизни… на ферме… — она смотрела на него сверху вниз и активно жестикулировала руками, — может, это какая-то игра, и через стукачей за нами наблюдают и делают ставки, развлекаются. Я. Не. Знаю, — раздельно произнесла она. — Ясно?
— Да чего ты завелась? — не понимал Ньют. — Я не прошу тебя рассказать истинные мотивы Создателей, ты никак не можешь их знать, я лишь попросил поделиться своими мыслями.
— Ты не попросил, а потребовал!
— Не правда, — еще сильнее нахмурился Ньют и сверкнул на девушку глазами, глядя исподлобья.
— Вы чего разорались, шанки? — раздался голос Эрни.
Видимо, Чистильщик шел к своему гамаку и услышал раздраженный разговор Ньюта и Эви.
— Прости, — выдохнула девушка. — Мы не подумали, что мешаем спать, — она сдула прядь, упавшую на лицо. — Но мы уже закончили…
Ньют хмуро посмотрел на Эвиту, ему явно не понравилось, что та решила за двоих завершить разговор. Эрни одобрительно коснулся плеча девушки и кивнул Бегуну:
— Не зарывайся, чайник. Ты уже, конечно, давно не новенький, но не стоит строить из себя большее, чем ты есть, понял?
— Мое имя Ньют, — сквозь зубы процедил тот.
Эрни усмехнулся и, подарив Эвите лукавый взгляд, не обратив больше внимание на Ньюта, ушел в сторону Хомстеда.
— Я тоже иду спать, — вздохнув, сообщила девушка. — Чего и тебе советую.
— Мы закончили, потому что тема исчерпана или потому что Эрни не выспится? — поинтересовался Ньют.
— Мы закончили, потому что тут нечего больше обсуждать, — вспыхнула Эви.
— Странно, что тебя не особо возмутили слова Галли, — в свете звезд и беснующего из-за ветра пламени факела она видела, как Ньют изменился в лице — глаза превратились в лед, кожа на скулах натянулась, и на челюсти заходили желваки — он злился.
— На счет чего? — дрогнув, уточнила Эвита.
— Насчет того, что в мир превратился в кланк, а нас поместили в благоприятную среду для продолжения рода, — раздраженно пояснил Ньют.
Его до сих пор злили те слова.
— А может, он и прав, — бросила девушка.
Ньют резко вскинул голову и посмотрел в зеленые глаза. Казалось, такого ответа юноша не ожидал.
— И с кого начнешь? — голос юноши приобрел стальные нотки. — С Эрни? — он тут же пожалел об этом вопросе, но слова уже слетели с его губ, и было поздно.
Эвита возмущенно поджала губы.
«Стебанутый ты кусок кланка, Ньют!»
Ей неумолимо сильно захотелось ударить его. Эви с вызовом сказала «может, и прав», не для того, чтобы вызвать у Ньюта злость, а чтобы увидеть во взгляде ту же ярость, какую она видела тогда, когда Галли высказал эту глупейшую идею вслух. Но вместо этого она получила издевку, задевшую ее до глубины души. Девушка молча отвернулась и пошла в сторону Хомстеда, на ходу борясь с противной щекоткой в носу.
========== Chapter ten ==========
Комментарий к Chapter ten
муз. сопровождение:
Lara Fabian–Adagio (франц)
Nickelback –Far Away
Bosson–One In A Million
Ньют впервые на своей памяти встретил рассвет. Вернее, восходящее солнце не было видно, лишь только небо на востоке начало медленно светлеть, становясь из темно-синего фиолетовым, лиловым, а где-то из-за стены появился яркий оранжевый отсвет.
Юноша сидел на свернутом спальнике, прислонившись спиной к двери кухонной хибарки, дожидаясь Эвиту. Вчера вечером, после того, как с его уст сорвались обидные слова, и девушка молча ушла, он поспешил к тому месту, где находился ее гамак. Но Эви уже спала. Вернее, делала вид.
— Иди отсюда, шанк, — пробубнил Эрни. — Она не хочет с тобой говорить.
Ньют молча ушел, со злости пнув по дороге какую-то ветку.
«Ну что за народ эти девчонки! Сразу все выдала этому шанку! Это вообще не его ума дело», — Бегун стиснул зубы и сложил руки на груди, стоя у входа в Хомстед.
Алби поднимается раньше всех и будит Эвиту, чтобы та шла готовить завтрак. Значит, утром она придет на кухню. И никто им не помешает поговорить.
Юноша забрал свой спальник из-под лестницы и целенаправленно ушел к кухонной хибарке, расположившись около входа. Он не будет спать, он будет караулить ее. И не важно, что днем нужно носится, словно ополоумевший, по Лабиринту. Он должен успеть поговорить с ней до того, как уйдет. Иначе сильно рискует. Эрни может днем дать Эви то, что ей будет больше всего необходимо — жилетку для слез. Он поддержит ее, приласкает…
Ньют поморщился. Ему так была противна даже сама мысль о том, что Эвита может оказаться в этих волосатых руках Чистильщика.
«Это ревность?»
«Конечно же, нет. Просто Эрни вовсе не тот, кто ей нужен».
«Это однозначно ревность».
Ньют с Эвитой много общались. Слишком много проводили времени друг с другом. Каждый вечер каждого дня они сидели у стебанутого бревна наедине. Общались, смеялись, узнавали друг друга, даже не помня самих себя. Вместе молчали. Один раз даже задремали. Тогда она положила свою голову на его плечо, а его голова так удобно улеглась на ее.
Нет, Минхо прав — Глэйд не лучшее место для влюбленности.
Однако, Ньют не мог ничего с собой поделать. Каждую ночь перед сном он убеждал себя, что все это совершенно ни к чему: они заперты буквально в четырех стенах, откуда никак не могут найти выход, хотя прошло уже столько времени. У них нет прошлого, а настоящее каждый день по крупице убивает их. Какое тут может быть будущее?
Но на утро, приплетясь к обеденному столу, перед его глазами снова появлялась Эвита, которая, улыбаясь, ставила перед ним тарелку с горячим вкусным завтраком. А затем она садилась рядом и завтракала вместе с Бегунами, рассказывая про очередной сонный бред в виде летающих бегемотиков. В эти моменты она была такой милой, что решительность Ньюта таяла с каждой встречей его карих и ее зеленых глаз.
Сам того не замечая, он искал любую возможность прикоснуться к ней, будь то легкое прикосновение пальцев или помощь спуститься со смотровой. Искал любой повод оказаться с ней рядом.
И он отмахивался от всяческих мыслях о ревности. Но каждый ее теплый взгляд, адресованный кому-то из парней, способствовал нервной дрожи, каждый смех, вызванный чьей-то шуткой, кроме его, сводили ладони в кулаки. А от каждой ее улыбки, подаренной Эрни, легкие Ньюта взрывались в груди.
И даже если она не могла принадлежать ему, у Ньюта была ее дружба. Были вечера возле бревна, были разговоры и ее расположение. А сейчас он одним лишь грубым вопросом, заданным из-за злости, всего лишь словом, которое невозможно было вернуть назад, он потерял все. Потерял то тепло, которое ему давала Эви, и которое помогало ему держаться в этом проклятом адском месте.
— Эй, — возмущенный голос девушки разбудил Ньюта, задремавшего у входа на кухню, — ты чего тут делаешь?
— Сплю, — произнес Ньют, потирая один глаз.
— Я вижу, — Эви поджала губы, глядя на сонную мордашку юноши. — Будь так любезен, — начала она неприятным притворным голосом, — убери свою задницу от двери и дай мне пройти.
Ньют молча поднялся и оттащил спальник в сторону. Не сказав ни слова, Эвита прошла на кухню, захлопнув дверь хибарки. А когда Бегун зашел следом, бросила через плечо:
— Уходи.
— Нет.
Она машинально вздрогнула. Голос, с которым было произнесено это слово, удивил девушку: он был тверд, низок и не подразумевал возражений.
— Я не хочу с тобой говорить, — Эви повела плечом и подошла к тумбочке, где хранились хлебобулочные изделия.
— Выслушай, — тихо попросил Ньют.
— Я не в настроении, — буркнула та.
— Всего лишь послушай, — Ньют прижал рукой дверцу тумбочки, которую Эвита успела открыть на пару дюймов, тем самым громко хлопнув. — Это не так сложно.
— Это сложно, — ответила Эвита, смотря на парня снизу вверх. — Ты даже не представляешь как.
— Я знаю, что обидел тебя, — юноша убрал руку от тумбочки, — и знаю, какого тебе сейчас. И мне очень жаль. Правда, я… прости, я был очень груб и не сдержан. И абсолютно не прав. Извини мен…
— Нет, Ньют, ты не знаешь, каково мне, — Эвита взяла хлеб и захлопнула дверцу. — Мне паршиво до тошноты. Мне паршиво, как будто часть внутренностей вырвали и скормили гриверам. И теперь я наполовину пуста. А знаешь, почему?
— Потому что я сказал неприятные слова тебе…
— Нет, Ньют, — она покачала головой. — Такой же смысл был в словах Галли. И ты верно подметил, они не сильно тронули меня. А ты не пытался понять, почему?
Парень молча смотрел на девушку, преисполненный грусти и удушающим чувством, что вот-вот он потеряет все.
— Потому что, — Эвита сама ответила на свой вопрос, — Галли всего лишь парень, не так давно появившийся в Глэйде, просто парень, который иногда говорит чушь. И мне глубоко все равно, что он думает обо мне, что он думает в принципе. И его неприятные слова меня мало трогают. Но вчера эти слова сказал мне ты, — выделила она слово, — человек, который был чуть ли не самым дорогим в этом гребанном месте.
Ньют опустил глаза. Чудесную фразу «самым дорогим» испортило всего одно слово, как яд отравившее все значение сказанного. Был.
Эвита отошла к столу и взяла в руки нож.
— Уходи, Ньют.
Парень вскинул голову, но не двинулся с места.
— Уходи, или я запущу в тебя этот нож, — Эвита намеренно не смотрела в его сторону.
Он знал, что она не выполнит угрозу. Но все равно вышел из кухни.
Оставшись одна, Эвита гневно открыла холодильник и замерла, погрузившись в свои мысли и машинально осматривая продукты, лежавшие на полках. Так девушка стояла до того момента, пока в ее хибарку не зашел Минхо.
Парень, увидев замершую у холодильника девушку, тихонько подошел и встал рядом, так же уставившись на полки.
— Я бы сказал, что этот одинокий помидор похож на голову Леона, — наконец произнес азиат. — Стиль экспрессионизма, немного отдает восемнадцатым веком.
От неожиданности Эвита подпрыгнула.
— Минхо, — она покачала головой. — Ты меня напугал.
— Ой, простите пожалуйста, что отвлек от сеанса гипноза продуктов, — поднял руки Минхо. — Но мы, вообще-то, есть хотим.
— Да… — Эвита рассеяно ковырялась в кастрюлях. — Сейчас приготовлю…
Минхо еще немного понаблюдал за тем, как девушка безуспешно пытается найти что-то в кухонной утвари.
— Что ищешь? — не выдержал он. — Не это случайно? — он кивнул на сковороду, стоявшую на столе.
— Да, точно, — Эвита взяла сковороду и зачем-то убрала ее в холодильник.
— Эвита, блин! — не выдержал Минхо и подошел к девушке. — Че с тобой твориться сегодня? Ворота уже открылись, между прочим, мы тратим дневное время. Чем занята твоя голова?
— Ох, Минхо, извини, я совсем рассеянная сегодня, — она потерла рукой лоб.
— Поругались? — вдруг поинтересовался Бегун.
Эвита удивленно уставилась на него:
— Откуда ты знаешь?
— Умный я, — скромно заявил азиат, сложив руки на груди. — Видел Ньюта сейчас, он так хмурится, что брови почти глаза закрыли, и рычит на всех. И он отказался от завтрака. Ты бы вернула мне Бегуна нормального, а?