— Мне кажется, — сказал Спиди, — что скоро настанет тот час, когда ты поймешь, что я имею в виду. Ты знаешь даже больше, чем тебе кажется. Намного больше.
— Но я не… — начал Джек, и остановился. Он что-то вспомнил. Теперь он испугался еще сильнее. На него нахлынул еще один эпизод из прошлого и приковал к себе все внимание. При воспоминании о сцене, почудившейся ему вчера возле лифта, когда ему казалось, что его мочевой пузырь сейчас лопнет, его кожа покрылась пупырышками, как от холода.
— Я думаю, что сейчас нужно немного подкрепиться, — сказал Спиди, склоняясь к полу и отодвигая одну доску.
Джек опять увидел, как двое совершенно неприметных мужчин пытаются втолкнуть его мать в машину. Над крышей автомобиля шумели ветви огромного дерева.
Спиди достал из щели в полу маленькую бутылочку. Она была из темно-зеленого стекла, и жидкость внутри ее казалась черной.
— Это поможет тебе, сынок. Просто попробуй немного, и это перенесет тебя в новое место, поможет начать то твое дело, о котором я говорил.
— Я должен идти, Спиди, — воскликнул Джек. Теперь он почувствовал, что ему срочно нужно вернуться в Альгамбру. Старик удивленно взглянул на него и опустил бутылочку в щель на полу. Джек вскочил на ноги.
— Я волнуюсь, — сказал он.
— О маме?
Джек кивнул, пятясь к открытой двери.
— Тогда лучше пойди и успокойся. Убедись, что с ней все в порядке. Ты сможешь вернуться сюда в любой момент, Странник Джек.
— Ладно, — ответил мальчик и остановился в нерешительности. — Мне кажется… я помню, когда мы встречались.
— Нет, нет, я просто все перепутал, — ответил Спиди, качая головой и махая руками взад и вперед. — Ты был прав. Мы никогда не встречались раньше. Возвращайся к мамочке и убедись, что с ней все в порядке.
Джек выскочил из двери и ему показалось, что он выскочил из темного и сырого подвала на освещенную ярким солнечным светом поверхность. Он быстро побежал к выходу из парка. Над выходом он увидел слова «ЯИДАКРА СЕДУЧ АНАРТС». Это было название парка, только в обратном порядке. Его кроссовки были в пыли. Джек заставил свои мускулы работать быстрее, и пробегая арку, почувствовал, что почти летит.
Тысяча девятьсот семьдесят шестой. Джек шел по Родео Драйв в жаркий июньский полдень. Июнь? Или июль?.. В общем, какое это имеет значение, был жаркий день. Теперь он даже не мог вспомнить, куда он шел. К другу? Он помнил, что просто никуда не спешил. Джек помнил, что он как раз перестал сильно мучиться воспоминаниями о погибшем в тот год отце. Прошло уже несколько месяцев с того момента, как Филип Сойер погиб в результате несчастного случая на охоте. Тень его и горечь утраты отодвинулись уже от Джека. Джеку было всего шесть лет, но он знал, что часть детства у него отняли. Его шестилетнее существо все еще было наивным и беззаботным, но ему пришлось научиться доверять своей матери. Он уже не боялся чего-то ужасного и бесформенного, что прячется в темных углах, за полузакрытыми дверьми чуланов, на полутемных улицах, в пустых комнатах. Горе позволило ему рано повзрослеть и стать самостоятельным мужчиной в их с мамой семье.
Событие, происшедшее в тот летний полдень 1976 года, уничтожило это временное спокойствие. После него Джек около шести месяцев не мог заснуть без света. Его преследовали кошмары.
Автомобиль выскочил на улицу в нескольких кварталах от трехэтажного дома Сойеров, выстроенного в колониальном стиле. Это был зеленый автомобиль, вот и все, что запомнилось Джеку. Правда, он знал, что это не мерседес. Мерседес был единственным типом машин, который он мог распознать. Человек за рулем опустил окошко и улыбнулся Джеку. Мальчик сперва подумал, что это просто знакомый. Наверное, этот мужчина знал Фила Сойера и просто хочет поздороваться с его сыном. Его улыбка только подтвердила это: она была теплая, спокойная и доброжелательная. Второй мужчина наклонился к нему с пассажирского сидения и посмотрел на Джека через свои очки. Они были похожи на очки слепца с круглыми стеклами и такие темные, что казались черными. Этот второй был одет в простой белый костюм. Водитель заговорил с Джеком.
— Сынок, ты не знаешь, как проехать к Отелю Беверли Хиллз?
Значит, они были приезжими. Джек был слегка разочарован.
Он махнул рукой вдоль улицы. Отель был настолько близко, что отец иногда ходил туда пешком на деловые завтраки.
— Прямо там? — переспросил водитель, все еще улыбаясь.
Джек кивнул.
— Ты смышленый малыш, — сказал ему мужчина, а другой ухмыльнулся. — А как далеко? Пара кварталов?
Джек кивнул головой.
— Да.
Ему стало неуютно. Водитель все еще улыбался, но теперь его улыбка была широкой, жесткой и пустой. А хмыканье второго тоже было каким-то неприятным.
— Может, пять кварталов? Шесть?
— Наверное, пять или шесть, — сказал Джек, отступая назад.
— Спасибо, я хочу поблагодарить тебя, малыш, — сказал водитель. — Ты, наверное, любишь конфеты?
Он протянул кулак через окно и раскрыл его. На ладони лежала конфета.
— Возьми. Это тебе.
Джек нерешительно шагнул вперед, хотя в его голове звучали тысячи наставлений насчет незнакомцев и конфет. Но мужчины все еще были в машине. Если они попытаются что-нибудь сделать, Джек успеет отбежать на пол-квартала. И сделал еще один шаг к машине. Он взглянул в глаза этого человека. Они были голубыми и такими же жесткими, как его улыбка. Внутренний голос подсказывал ему, что надо опустить руку и уйти. Он поднял руку и протянулся к конфете. Затем коснулся ее пальцами.
Рука водителя схватила его руку, и пассажир в черных очках рассмеялся. Джек удивленно смотрел в глаза человека, держащего его руку и видел, или ему казалось, что видит, как они меняют цвет с синих на желтые.
Да, теперь они были желтыми.
Человек в пассажирском кресле открыл дверь и начал обходить автомобиль. В лацкан его белого пиджака был вдет золотой крестик. Джек рванулся, но водитель широко улыбнулся и не отпустил его руку.
— Нет! — выкрикнул Джек. — Помогите!
Мужчина в черных очках открыл заднюю дверцу возле Джека.
— Помогите! — кричал Джек.
Мужчина, который держал его за руку, начал втягивать его в открытую дверь. Джек сопротивлялся, но мужчина еще крепче сжал его руку. Джек пытался ударить его по руке, и с ужасом почувствовал, что под его пальцами не кожа. Джек взглянул на эту руку и увидел, что из черного рукава высовывается нечто твердое, что больше походит на клешню или когтистую лапу. Джек снова закричал.
С улицы донесся громкий крик.
— Эй, вы, а ну, оставьте малыша! Да, вы! Оставьте мальчика!
Джек облегченно вздохнул, и что было сил рванулся. От угла квартала к ним бежал высокий худой чернокожий, продолжая кричать. Человек, державший Джека, оттолкнул его на тротуар, и мгновенно сел за руль. Открылась дверь одного из домов рядом. «Еще один свидетель», — мелькнула мысль в голове у Джека.
— Быстрей! Уходим! — крикнул водитель и нажал на газ. Белый костюм опять запрыгнул на свое сидение, и автомобиль рванулся по Родео Драйв, едва не столкнувшись с белым кленетом, за рулем которого сидел загорелый человек в белой тенниске. Тот просигналил.
Джек поднялся с тротуара. Он был ошеломлен. Рядом стоял лысый человек в костюме сафари. Он спросил:
— Кто это был? Ты их знаешь?
Джек покачал головой.
— Как ты себя чувствуешь? Мы сейчас вызовем полицию?
— Я сяду, — сказал Джек, и мужчина отступил.
— Хочешь, я вызову полицию? — спросил он, но Джек покачал головой.
— Не могу в это поверить, — проговорил мужчина. — Ты живешь где-то здесь? Мы уже встречались?
— Я Джек Сойер. Я живу здесь.
— Да, Белый Дом, — кивнул мужчина. — Ты сын Лили Кавано? Я могу провести тебя домой.
— Я где еще один мужчина? — спросил Джек. — Тот чернокожий, который спугнул их.
Он беспокойно оглянулся. Кроме них двоих, на улице никого не было.
Лестер Спиди Паркер был тем человеком, который поспешил к нему. «Спиди спас ему жизнь тогда», — понял Джек, и еще быстрее помчался к Отелю.
3
— Ты завтракал? — спросила его мать, выпуская облако дыма. Она обернула волосы шарфом, будто тюрбаном, и ее лицо со спрятанными волосами показалось Джеку костлявым и беззащитным. Между указательным и средним пальцами, как всегда, была зажата сигарета. Когда она увидела его взгляд, направленный на сигарету, она бросила ее в пепельницу на столике.
— Да, нет, не совсем, — сказал он, отворачиваясь к двери в гостиную.
— Скажи прямо, да или нет, — сказала она, отворачиваясь к зеркалу. — Неопределенность убивает меня.
Ее руки и кисти, отражающиеся в зеркале, были тощими как щепки.
— Нет, — ответил он.
— Ладно, подожди секундочку, пока мамочка наведет красоту, она возьмет тебя с собой вниз и купит тебе все, чего пожелает твоя душа.
— Хорошо бы, — начал он. — Так скучно сидеть здесь одному.
— Верю, что тебе скучно…
Она наклонилась и начала рассматривать свое лицо в зеркале.
— Ты не можешь подождать в гостиной? Я хотела бы, чтобы мне никто не мешал. Такое интимное занятие.
Джек безмолвно повернулся и вышел в гостиную.
Когда телефон зазвонил, он чуть не подпрыгнул.
— Мне поднять трубку? — спросил он.
— Да, пожалуйста, — послышался ее спокойный голос.
Джек поднял трубку.
— Алло?
— А, малыш, я наконец дозвонился до вас, — сказал Дядюшка Морган Слоут. — Что взбрело в голову твоей матери? Боже, у нас здесь такие проблемы, нужно столько всего сделать. Она рядом? Скажи ей, что мне нужно поговорить с ней. Меня не волнует, что она тебе ответит. Она должна поговорить со мной. Поверь, малыш.
Джек опустил руку с трубкой. Он хотел повесить трубку, прыгнуть в автомобиль вместе с матерью и переехать в другой отель, в другой штат. Но он не повесил трубку. Он позвал:
— Мама, звонит Дядя Морган. Он говорит, что тебе нужно поговорить с ним.
Секунду она молчала, и ему захотелось увидеть ее лицо. Наконец, мама сказала:
— Хорошо, я возьму трубку.
Джек уже знал, что он будет делать. Его мать плотно закрыла дверь спальни. Он услышал, как она подошла к столику и подняла трубку аппарата в спальне.
— Спасибо, Джек, — сказала она из-за двери.
— Не за что, — ответил он. Затем он опять приложил трубку к уху, прикрыв микрофон рукой, чтобы не было слышно его дыхания.
— Прекрасный фокус, Лили, — сказал Дядюшка Морган. — Чудесно. Если бы ты все еще снималась, можно было бы сделать на этом рекламу. Что-то вроде «Почему исчезла эта актриса». Но не пора ли вести себя как разумный человек?
— Как ты нашел меня? — спросила она.
— Ты думаешь, это было сложно? Послушай, Лили! Немедленно тащи свою задницу в Нью-Йорк. Пора прекратить убегать.
— Больше тебе ничего не нужно?
— У меня не так много времени, чтобы тратить его, разыскивая тебя по всей Новой Англии. Эй, погоди, твой сын никогда не вешает трубку своего телефона?
— Конечно же, он ее повесил.
Сердце Джека на насколько секунд перестало биться.
— А ну, малыш, положи трубку, — произнес голос Моргана Слоута.
— Не будь смешным, Слоут, — сказала мать.
— Я тебе скажу, что на самом деле смешно, девочка. Ты сидишь на каком-то забытом курорте в то время, когда должна находиться в госпитале, вот что смешно. Боже, разве ты не знаешь, что у нас миллион разных дел, которые надо закончить? Я позабочусь об образовании твоего малыша и обо всем прочем. Кажется, ты дала на это согласие.
— Я не хочу с тобой больше разговаривать, — отрезала Лили.
— И я не хочу, но я должен. Если будет нужно, я приеду к тебе и отправлю в больницу силой. Мы должны подписать договор, Лили. Ты владеешь половиной компании, которой я пытаюсь руководить, и Джек унаследует ее после тебя. Я должен быть уверен, что о Джеке позаботятся. А если ты думаешь, что то, что ты делаешь в этом проклятом Нью-Хэмпшире — это забота о Джеке, то ты даже более нездорова, чем я думал.
— Что тебе нужно, Слоут? — устало спросила Лили.
— Ты знаешь, что мне нужно — я хочу позаботиться обо всем. Я хочу, чтобы все было справедливо. Я позабочусь о Джеке, Лили. Я позабочусь, чтобы его приняли в хороший колледж. Ведь ты даже не можешь отдать его в школу.
— Великодушный Слоут, — сказала Лили.
— Ты думаешь, что это ответ? Лили, тебе нужна помощь, и я просто предлагаю тебе ее.
— Какие твои условия, Слоут? — спросила мать.
— Ты это хорошо знаешь. Я думаю, это справедливо. Все должно перейти ко мне, и твоя доля в компании «Сойер Слоут», я работаю в этой компании, не покладая рук, и она должна стать моей. Все бумаги будут готовы к утру, а затем мы позаботимся о тебе.
— Как позаботились о Томми Вудбине? — сказала она. — Иногда мне кажется, что у вас с Филом дела пошли слишком хорошо. Пока у вас не завелось много денег, мне больше нравилась ваша работа. Вы были сговорчивее, когда вашими клиентами были пара третьеразрядных комиков и полдюжины безнадежных актеров и сценаристов.
— Сговорчивее? Да что ты мелешь? — вскрикнул Дядюшка Морган. — Ты не отдаешь себе отчета!
Он сделал усилие, чтобы успокоиться.
— Да, я забыл, ты упомянула Тома Вудбайна. Это слишком даже для тебя, Лили.
— Я сейчас повешу трубку, Слоут. Держись отсюда подальше. И держись подальше от Джека.
— Тебе нужно в больницу, Лили, и эта беготня становится…
Мать бросила трубку, не дослушав Дядю Моргана. Джек положил свою трубку. Затем он отошел к окну, как будто не подходил к телефону. Из запертой спальни не доносились ни звука.
— Мам? — позвал он.
— Да, Джеки? — он услышал дрожь в ее голосе.
— С тобой все в порядке?
— Со мной? Конечно.
Ее шаги мягко приблизились к двери, и дверь приоткрылась. Их взгляды встретились, они смотрели друг на друга одинаковыми голубыми глазами. Лили распахнула двери. Их взгляды опять встретились.
— Конечно, все в порядке. Почему бы и нет?
Ее глаза выдавали ее. Какое-то взаимопонимание пролегло между ними, но какое? Джек подумал, что она знает о том, что он подслушивал разговор. Затем он решил, что это знание о ее болезни разделяет их.
— Ну, — сказал он. Болезнь матери огромной пропастью лежала между ними. — Я не знаю. Мне показалось, что Дядя Морган…
Он пожал плечами.
Лили вздрогнула, и Джек сделал еще одно открытие. Его мать боялась, по крайней мере, так же, как и он.
Она вставила в губы сигарету и щелкнула зажигалкой. Еще один взгляд.
— Не обращай внимания на этого паразита, Джек. Он раздражает меня, но я знаю, как от него отделаться. Твой Дядюшка Морган меня достал. — Она выпустила струйку дыма. — Я боюсь, у меня нет аппетита. Почему бы тебе не спуститься и не позавтракать?
— Пойдем со мной, — сказал он.
— Я хочу побыть одна, Джек. Попытайся понять меня.
4
Спиди Паркера не было в маленькой красной сторожке, которую он называл «офисом». Его не было на пирсе, на площадке, где два старика все так же играли в гольф. Его не было и в пыльном пространстве под американскими горками. Джек Сойер беспомощно оглядывался, стоя под ярким солнцем и глядя на пустые аллеи и безлюдные площадки для отдыха. Джек испугался. А если со Спиди что-то случилось? Это было невозможно, но если Дядюшка Морган узнал что-то о Спиди (узнать бы что?) и он… Джек представил себе, как «ДИКОЕ ДИТЯ» выруливает из-за угла, набирая скорость.