Люциус стоял у выхода и, по всей видимости, пропустил безмолвный диалог.
— Ты идешь? — спросил он.
— Да, да, — заторопился Гарри, пообещав себе обязательно вернуться позже и проверить, что же скрывается за той таинственной дверью. В том, что это именно дверь, он не сомневался.
========== Глава 18 ==========
Проникнуть в тайную комнату Малфой-менора оказалось довольно просто. Люциус ушел на работу, Адену удалось сплавить на пару часов Рите, которая даже обрадовалась, и теперь Гарри стоял посреди абсолютно пустого помещения, разглядывая стены. М-да, он рассчитывал на несколько иное. Единственным отличием комнаты от всех остальных в замковых подземельях было ведро, сиротливо стоящее почти в центре. Гарри из любопытства заглянул внутрь и обнаружил медный кнат. Повертев его в руке и так и этак, не обнаружив на нем ни следа магического воздействия, он на автомате сунул монетку в карман.
Перевернув ведро, Гарри уселся на него и задумался: вот с одной стороны, он в глубине души рассчитывал на то, что здесь окажется клад, но при этом поверив змее, не сказал Люциусу, что здесь должен быть проход. Почему? Внезапный приступ предвидения или что-то иное? Хорошо, допустим, Люциус никак не мог попасть сюда, да и никто из Малфоев тоже, знания парселтанга не было ни у кого. Теоретически и у него тоже, потому что после победы он, не задумываясь, солгал, что способность разговаривать на змеином языке не сохранилась, а потом уже совершенно осознанно скрывал это: проблем и так хватало.
Получалось, что интуиция опять сработала? Гарри прошелся по комнате. Решение пришло как озарение, как вспышка света. Люциус слишком горд, чтобы принять от него помощь, а если не помощь? А если просто сделать так, что вот в этом тайнике окажется на самом деле клад? Ведь неважно, кто его сюда положил. Единственная проблема в том, чтобы перенести сюда золото-драгоценности и проследить, чтобы оно не было моложе какого-нибудь тысяча пятисот лохматого года. Гоблины должны справиться с задачей отбора, а вот насчет доставки надо подумать.
Вернувшись в особняк на Гриммо, он не стал обнаруживать свое присутствие и пошел разговаривать с Кричером: никогда раньше вопрос о том, как появляются в доме эльфы, его не интересовал. Пора было восполнить пробелы в образовании.
— Поттер! — голос Люциуса гулко разнесся по Малфой-менору, когда он обнаружил в саду десяток посторонних домовиков.
— Люци, что случилось? — Гарри непонимающе посмотрел на мужа и оторвался от выдаваемых ушастому созданию указаний.
Вариант ответа „Ты у меня случился“ казался неправильным, поэтому вслух пришлось сказать:
— Откуда их столько, и главное — зачем?
— Понимаешь, Люци, — кто-то явно стал злоупотреблять короткой формой имени, — сегодня Кричер попросил трудоустроить несколько домовиков, оставшихся без хозяев. Оказывается, война сильно сказалась на их численности, домовики без магии хозяев и их родовых домов вымирают.
— И ты протянул руку помощи. — Ну уж в этом можно было не сомневаться, только был один нюанс во всей этой фантастической истории, который царапал своей неправдоподобностью: — И почему Кричер молчал раньше и внезапно обратился за помощью к тебе?
— Потому что, — мрачно сказал Гарри, — я раньше не спрашивал, а сегодня решил узнать, как приобрести домовика. Кричер-то, оказывается, что-то вроде председателя профсоюза у эльфов, и вот…
Люциус не знал, плакать ему или смеяться. Поттер — защитник униженных и оскорбленных! Это как раз в духе его мужа! Да и Кричер стал большой шишкой среди себе подобных — с чего бы? Не иначе влияние малахольной Грейнджер. Произносить „грязнокровка“ Люциус себе запретил даже мысленно. С другой стороны, купить сейчас домовиков он не мог, как и призвать специальным ритуалом, а так часть проблем решалась очень удачно. Тот же сад можно привести в порядок, Адена теперь будет под постоянным присмотром, да и открыть еще пару комнат, может быть, получится.
— Люци, можно они останутся? — голос Гарри прозвучал так жалобно, что захотелось погладить по голове и успокоить.
— Один вопрос только, на Гриммо сколько сирых и убогих приютилось?
— Пятнадцать, — вздохнул Гарри, вспомнив, как уговаривал Кричера возглавить „эльфийский профсоюз“, и вообще всю провернутую сегодня авантюру.
— Пусть остаются, — милостиво разрешил Люциус, — а клятву ты у них уже принял?
— Тебя ждал, — ответил повеселевший Гарри, не ожидавший, что затею с домовиками так легко удастся провернуть. Признаваться в том, что не знает ничего ни про какую клятву, тоже, наверное, не стоило.
— Гарри, что ты вертишься? — Люциус не выдержал, когда муж второй час не спал сам и не давал спать другим.
— Думаю, — честно ответил тот.
На самом деле была большая проблема — нужно было как-то сказать Малфою про комнату и сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. Оттого и бессонница одолела, что хотелось вот прямо сейчас бежать и показывать „клад“. Приходилось сдерживать свои порывы, потому что уж слишком бы это вышло нарочито и явно, а Люциус не дурак, возьмет и сложит два и два, и получится в результате полная ерунда.
— О чем? — Люциус так и не дождался ответа и решил уточнить.
— О будущем, — это была правда, а дальше пошла импровизация: — Хочу завтра в школу наведаться и поговорить с новым директором. Посмотрю на него заодно, а то кто такой Декстимус Лабо, только по газетным статьям знаю.
— Ну и что ты заранее себе нервы треплешь? — Малфой душераздирающе зевнул и зажег свет. Олени с картины недовольно посмотрели на нарушителя покоя и, синхронно тряхнув рогатыми головами, унеслись куда-то в сторону нарисованного леса.
— Я не треплю, я просто думаю, — возразил Гарри и тоже сел. — Какой он? Смогу ли я с ним поладить и провести разговор именно в том ключе, каком надо?
— Напиши письмо и перечисли те должности, которые тебя интересуют.
— Так нельзя!
— Поттер! Ты себя не ценишь совершенно! Ты герой магического мира, его спаситель и прочая, прочая, прочая… Что такого, если ты просто скажешь, что именно тебя интересует?
— Я лучше лично, — упрямства Поттеру было не занимать.
— Хорошо, — Люциус опять зевнул, — если бы я так не хотел спать и если бы не вставать ни свет ни заря, я бы занялся с тобой любовью, и все глупости выветрились бы у тебя из головы, и спал бы ты себе мирно и спокойно, но я не могу. Поэтому выбирай: сонное зелье, оглушающее заклятье, или ты просто ложишься, перестаешь дергаться из-за ерунды и тихо засыпаешь.
— Спокойной ночи, — буркнул Гарри и лег, притворившись ветошью.
— Спокойной, — Люциус лег рядом, погасил свет, — про оглушающее я пошутил, — щекотно прошептал он в шею мужа и обнял, прижимая покрепче.
Гарри едва слышно фыркнул в ответ, но ворочаться в постели перестал.
— Ну почему ты с утра всегда такой бо-одрый? — протянул Гарри, с трудом садясь в постели.
— Холодный душ творит чудеса, — поделился с ним секретом Люциус и протянул чашку кофе, доставленную в спальню домовиком, — я бы не стал настаивать на раннем подъеме, но ты вчера хотел посетить Хогвартс, а это лучше делать сразу после завтрака. Потом директор может быть занят.
— Надо было письмо написать, — принимая протянутую чашку, сказал Гарри.
— Не уверен. Элемент внезапности чаще всего перевешивает чашу весов в нужную сторону, плюс гарантировано отсутствие посторонних, — Люциус подмигнул, отобрал пустую чашку и поставил на прикроватный столик. Будучи сам жаворонком, он мог довольствоваться и пятью часами сна, главное проснуться не позже семи утра. Почему-то именно время подъема влияло на него особенно сильно, проспав часов до одиннадцати он, как правило, чувствовал себя разбитым. А вот Гарри, судя по всему, был классической совой, для него встать пораньше было изрядной проблемой. Он смотрел, как супруг сползает с кровати и бредет в сторону ванной комнаты — значит, контролировать уже не надо, не заснет. Люциус расчесал волосы, собрал их в хвост, чтобы не мешали, и отправился на работу — Адене скоро в школу, и денег понадобится много.
Весь день, занимаясь лошадьми, обучая маггловских неумех обращаться с этими благородными животными, по сотому разу объясняя, что и как надо делать, Люциус не мог отделаться от мыслей о Гарри и его встрече с директором. С одной стороны, сомневаться в способностях мужа проводить беседы и переговоры глупо, но сердце почему-то все равно было не на месте.
К сожалению, вечером Поттер ошарашил заявлением, что буквально чуть ли не завтра выходит на замену внезапно увольняющейся Макгонагалл.
— Понимаешь, Люциус, — немного нервно улыбаясь, неуверенно сказал Гарри, — такой шанс грех упускать. Трансфигурацию я знаю прилично, а старая кошка, то есть профессор Макгонагалл, обещала дать все конспекты и планы уроков и даже согласна задержаться на недельку, чтобы помочь войти в курс дела…
Малфой кивал, соглашаясь и держа приклеенную насмерть доброжелательную улыбку на лице. Подвиг Поттера был понятен и предсказуем, но почему же так ныло сердце в преддверии разлуки?
— Люци, отомри! — голос Гарри и его пятерня перед лицом вернули в реальность. — О чем ты так переживаешь? Это же наш общий план, и трансфигурация это не руны, где я бы чувствовал себя, мягко скажем, неуверенно.
— Мы будем видеться реже, — выдавил из себя признание Малфой.
— Ну если только самую малость, — пожал плечами Гарри, — ночевать-то все равно придется сюда возвращаться, и первое, что сделаю в своих комнатах в Хогвартсе, — это настрою камин. Не люблю каминную сеть, — пожаловался он мимоходом, —, но чего не сделаешь ради дорогого мужа и любимой дочери.
Это был первый случай, когда Поттер назвал Адену дочерью. В горле у Люциуса застрял ком, мешая говорить, хотя вот именно слова сейчас были бы и не к месту. «А муж у него всего лишь „дорогой“, — с юмором подумал Люциус, — надо будет над этим поработать, пора переходить в категорию любимых».
========== Глава 19 ==========
Гарри быстро стучал по клавишам своего белого ноутбука, время от времени посматривая на часы в правом нижнем углу монитора — время до ужина в Малфой-меноре еще было.
Директор сначала пытался заставить его питаться три раза в день за общим столом, наивно полагая, что молодой преподаватель не посмеет отказаться, требовал соблюдать традиции.
— В моем контракте не сказано, где и когда я должен принимать пищу. Уважаю традиции школы, но ставлю свое удобство выше. Простите, но это мое последнее слово.
— Мистер Поттер, — директор пытался улыбаться, — но вы же понимаете, что совместные трапезы сближают…
— Я понимаю, но вынужден настаивать, — мило улыбнулся герой магического мира.
Директор едва сдержал гримасу неудовольствия и кисло улыбнулся в ответ.
— Если вас устроит, то обедать я могу приходить, — подсластил пилюлю Гарри, прекрасно понимая, что из него опять хотели сделать свадебного генерала, лицо школы, а также все остальное, на что годятся известные люди.
Гарри снова посмотрел на часы и с сожалением захлопнул крышку белого ноутбука, едва в окне почтового агента загорелось заветное: «письмо успешно отправлено». Использовать маггловскую технику для согласования миллионов мелочей с Ритой оказалось стократ проще, чем мотаться бесконечно по каминной сети, которую он, кстати, не любил. Мисс Скиттер оказалась способной ученицей и за полгода освоила тонкости приема и передачи сообщений, а назначив ее своим замом, Гарри вообще почувствовал изрядное облегчение — энтузиазм Риты возрос многократно.
Вообще первый год преподавания отзывался в памяти бесконечными страницами скучных книг, болью в запястье правой руки от постоянной писанины и желанием прибить бестолочей, которых нужно было обучать. Учиться самому и учить других — совсем не одно и то же.
Сейчас было уже несравнимо легче, пришедший со временем опыт помогал, да и готовиться к занятиям приходилось не с нуля.
Гарри встал, убрал ноутбук в ящик стола, по привычке кинул пару охранных заклинаний и на письменный стол, и на входную дверь, обновив заодно чары оповещения, и отправился домой.
В каминном зале его уже ждали. Люциус считал невозможным начать ужин без супруга, и они с Аденой обычно сидели в креслах возле камина, где отец неспешно потягивал аперитив, а дочке расплодившиеся в последнее время домовики наливали что-нибудь вроде лимонада.
— Привет, — сказал появившийся из камина Гарри, — дайте пару минут, чтобы переодеться, — и он стремительно направился к лестнице.
Люциус с интересом посмотрел ему вслед — привыкнуть к этому строгому, чопорному профессору получалось плохо, ну никак этот образ не вязался с его Гарри.
— Зачем он так одевается? — не выдержала и спросила Адена, проводив глазами развевающуюся черную мантию. — Напоминает какого-то надзирателя, подойти страшно.
— Дорогая, думаю, Гарри того и добивается. Ты же знаешь, что он очень известный человек, а к таким людям, как правило, повышение внимание. Строгий вид, классическая одежда, черный цвет — все это действует, скажем так, отрезвляюще на навязчивых поклонников, — Люциус замолчал, вспоминая другого мага, который пользовался теми же приемами. Интересно, Поттер осознанно копирует манеру одеваться и поведение покойного Снейпа? Или все же это у него на уровне инстинктов происходит? И не спросишь же.
— Я готов, — Поттер легко сбежал с лестницы, уже одетый в свою обычную одежду, Адена просияла — такой Гарри ей нравился гораздо больше, и встала с кресла, вслед за ней отставил пустой бокал и поднялся Люциус.
— Мы тоже, — кивнул он.
Накрытый на три персоны стол украшали серебряные павлины. Гарри как всегда подумал о том, что хорошо бы, наверное, вернуть в сады Малфой-менора и настоящих птиц. Почему-то ему казалось, что без них поместью чего-то не хватает. Беседа за столом крутилась вокруг подготовки Адены к школе, не затрагивая финансовую сторону вопроса: к общему мнению Люциус и Гарри прийти никак не могли. Последний искренне недоумевал, почему надо считать, где чьи деньги, ведь ребенок общий. Но Малфой был непреклонен, и переубедить его никак не получалось, хотя тех маггловских крох, что он зарабатывал как инструктор по верховой езде, на все хватить просто никак не могло.
Отвечая автоматически на дежурные вопросы про школу, Гарри ломал голову, как же все-таки открыть тайную комнату, где уже давно томится в ожидании клад, заботливо подготовленный и так необходимый здесь. Он усиленно размышлял об этом уже почти год, но ничего, что не выдавало бы его участие в этом деле, в голову не приходило. Что толку от денег, если их нельзя использовать?
— Гарри, скажи, пожалуйста.
— Пожалуйста, — автоматически отозвался Поттер, явно витающий где-то далеко, Люциус вздохнул.
— Гарри, ответь мне все же: сколько домовиков у нас сейчас?
— Не знаю, — захлопал глазами супруг, — где-то пятьдесят, кажется.
— Семьдесят два, — уведомил его Люциус и посмотрел на растерянного мужа, — даже в периоды расцвета у нас было не более шестидесяти эльфов. Ответь мне, пожалуйста, зачем нам их столько сейчас?
— Понимаешь, Кричер, он…
— Я помню, предводитель этой шайки, и ты не можешь отказать и все такое. Нет, я не против, пусть живут и работают, тем более магии благодаря тебе хватает, но я тебя прошу, нет, умоляю: объясни им, что не надо ругаться из-за того, кто будет выполнять ту ли иную работу! До драк же доходит. Куда это годится? И еще, объясни этим… трудолюбивым засранцам, что немногие оставшиеся не на кухне медные вещи не нужно начищать до блеска. Налет, появляющийся на меди со временем, это благородная патина, а они! — голос Люциуса сорвался от возмущения. — Найди им хотя бы какое-то безобидное занятие.
Гарри закусил губу.
— Я разберусь, — коротко сказал он и вышел, извинившись, из-за стола.
— Папа, а почему ты не можешь разобраться с домовиками? — удивилась Адена.
— Могу, но хочется верить, что Гарри каким-то образом ограничит нашествие бездомных эльфов, а то мы сами благодаря их рвению останемся без дома.
Гарри быстро шел по дорожке парка. Чертов Кричер! Да и сам хорош, выпустил ситуацию из-под контроля. Занятие? Какое занятие такой толпе жаждущих быть полезными домовиков можно придумать? Разве что как в сказке про Золушку высыпать на пол всю крупу, что есть на кухне, и пусть разбирают? И без применения магии, тогда точно надолго. Что еще? Можно отправить убирать подземелья, ну и что, что там практически чисто? Будет еще чище… Какая-то не оформившаяся мысль мелькнула в голове: подземелья, уборка, клад, Адена, школа… Гарри остановился, пронзенный гениальной догадкой, как все обставить так, что он тут вообще ни при чем.