— Расскажи, что именно?
— Тебе интересно? — Он зло усмехнулся. — Или просто тянешь время?
Я судорожно сглотнула, перепугавшись окончательно и понимая, что задумка не сработала, но кореец внезапно пошел у меня на поводу.
— Впрочем… время у нас есть. Почему бы и не рассказать? К тому же это совсем недолго. Комсин лишил меня магии. Той части существа, которая делала меня сильнее, ловчее и лучше обычного человека. Высосал всю мою сверхъестественную сущность, а вместе с ней амбиции и гордость. У меня был потенциал. Мне покровительствовал Тигр. Сегодня он приезжает…
Мое сердце пропустило удар.
— Точнее уже на подъезде. Что я скажу ему? Как я могу реабилитироваться? У меня нет силы, нет пинё, но есть одна бесполезная девчонка, которую он может убить одним ногтем на мизинце, если вдруг захочет! Ты понимаешь, что комсин сломал мне карьеру, заступившись за никому не нужную глупую студентку? Ты ведь всего лишь пешка, которая должна была выбыть из игры на первом ходу. Ты была единственным препятствием между мной и повышением, но все испортила. Так не должно было произойти. Для меня это стало неожиданностью. Но… я умен. — Тигренок усмехнулся. — Для человека даже слишком. Комсин не стал бы вмешиваться, если бы у него не было личного интереса к тебе. А раз есть личный интерес, то медведь тебя не бросит и сейчас. Обязательно придет и принесет выкуп — пинё. Он прекрасно понимает — это единственное, о чем можно торговаться. Ну и еще его кровь. И я реабилитируюсь в глазах Тигра… но… силы мне это не вернет. Вот в чем проблема! И это бесит! — прошипел он, заставив меня сжаться. Когда бояться еще сильнее стало просто невозможно, пришла отчаянная злость.
— Как ты удержишь комсина? Думаешь, у тебя хватит на это сил?
Я против воли усмехнулась и тут же пожалела. У горла моментально оказалось обжигающе холодное лезвие кинжала. Чуть нажать, и разговаривать корейцу будет не с кем.
— У меня есть ты. — Кореец злобно оскалился. — Ты — козырь. Комсин не будет рисковать твоей хрупкой и никчемной жизнью. И к тому же он не сможет найти нас так быстро. Я замел следы. На поиски требуется время, а самолет Тигра уже приземлился. Он едет сюда и прибудет меньше чем через час. Тигр свиреп, он убивал многих, и комсин не сможет тягаться с ним. Поэтому у нас будет все. И пинё, и его кровь, а тебя… тебя я, надеюсь, отдадут мне. И вот тогда… — от его улыбки по спине пробежали мурашки, — тогда я обязательно придумаю, как с твоей помощью отомстить сидящему в клетке медведю. Ты будешь умирать на его глазах, главное — определиться, как именно и на какое время растянется представление.
«Ничего у тебя не получится!» — хотелось крикнуть ему в лицо, но я молчала и дрожала, сдерживаясь и понимая, что он ненормален. А злить психов себе дороже, к тому же если у психов в руках нож.
Пауза затянулась. Взгляд корейца, словно угадавшего мои мысли, стал жестким, а на дне темных, практически черных глаз полыхнуло пламя безумства. Я поняла, что время вежливых разговоров закончилось. Гулкий звук чьих-то уверенных шагов отвлек корейцев от меня. Я подумала, что вернулся третий, но похитители как-то странно напряглись, словно приготовились к бою. Мой мучитель оттолкнул меня в сторону стены и, прошипев: «Молча сиди!» — неторопливо, практически неслышно двинулся вперед. Его движения стали нечеловечески плавными и слегка неуверенными. Так, словно он только сейчас начал вспоминать то, что забыл давным-давно. «Может быть, ему как раз не хватает сверхъестественной ловкости, о потере которой он сокрушался несколько минут назад?» — пронеслось в голове, а я удивилась тому, какие странные мысли меня занимают в критической ситуации. Мне бы о том, как спастись, подумать, пока меня оставили в покое. Но я даже избавиться от веревок не могла, а гусеницей далеко не уползешь.
Непривычный, похожий на мяуканье корейский язык, в котором я так и не смогла разобраться, не позволил понять, о чем идет речь. Но было видно, похитители нервничают с приближением шагов все сильнее и сильнее. В душе робким котенком заворочалась надежда. Вдруг все же я жду не напрасно и чудеса случаются?
Я с любопытством прислушалась. Стараясь не привлекать к себе внимания, сменила позу и вытянула шею, пытаясь из-за бочек рассмотреть ангар. Обычный, заброшенный, с несколькими разобранными грузовиками в центре и грудой металлолома у дальней стены.
Темную фигуру впереди я узнала сразу же, и сердце застучало от радости и ужаса одновременно. Я боялась за Ком Хена не меньше, чем за себя. Он был один. А тысячелетний тигр где-то недалеко, на подходе.
Ком Хен вошел в ангар как хозяин — резко, порывисто и, не мешкая, прыгнул вперед, достав ногой ближайшего корейца. Движение было таким внезапным, что тот не успел даже дернуться, улетел в груду металлолома, словно тряпичная кукла. С грохотом ее обрушил и замер там, видимо оглушенный. Я никогда не видела Ком Хена таким яростным. Он превратился в машину для убийства, не настроенную вести диалог.
Второй противник не стал медлить — с визгом и ножом налетел на Ком Хена, намереваясь достать одним ударом. Но медведь без труда уклонился. Ледяное лезвие только скользнуло по плечу. Я вскрикнула от страха, а Ком Хен, даже не заметив ранения, плавно перетек ближе к нападающему и ребром ладони чиркнул его по горлу. Движение было точным и выверенным. Тигренок рухнул на колени, захрипел, елозя ладонями по бетонному полу, а мне его даже жаль не стало. Я испытывала неприятное мелочное удовлетворение, из-за которого тут же становилось стыдно и гадко. Смерть, пусть и подонка, не должна доставлять удовольствия.
Ком Хен ткнул в затылок противнику пальцами, сложенными в замысловатую фигуру, и выкрикнул что-то похожее на ругательство. Тигренок завыл, его выгнуло дугой, тело начало таять, испаряться грязно-розовым туманом и затягиваться в подставленную Ком Хеном колбу. Я замерла за бочками с открытым ртом. Так вот, значит, как получаются вонгви? И зачем эта консервированная гадость Ком Хену?
Другой кореец пришел в себя и, воспользовавшись тем, что комсин отвлекся, выкарабкался из груды железа с увесистым обрезком арматуры наперевес и кинулся на Ком Хена. Медведь увернулся от удара, припав к бетонному полу, перекувырнулся через голову, успев спрятать колбу с розовой субстанцией за пазуху, и вскочил на ноги. Его движения напоминали танец. Он уходил от опасности плавно, словно играючи. Перетекал из одного положения в другое, и я поверила, что все закончится хорошо.
Тигренок, вооруженный массивной железкой, скоро начал выдыхаться, а вот Ком Хен все еще был свеж и бодр. Он подловил момент и одним резким движением выдернул из ослабевших рук металлический прут, сделал выпад, как копьем, и пригвоздил противника к стене, словно бабочку. Во время удара с его губ сорвалось уже знакомое слово-ругательство, и грязно-розовый дым послушно сползся в знакомую колбу, избавив меня от неприятного пугающего зрелища. Не уверена, что смогла бы вынести вид корчащегося в агонии человека, проткнутого насквозь арматурой.
Происходящее передо мной действо напоминало фильм ужасов. Еще несколько дней назад я не поверила бы, если бы кто-то сказал, что буду присутствовать при подобном и даже не потеряю сознание от омерзения и ужаса. Я была близка к обморочному состоянию, но пока держалась. Правда, из последних сил.
— Ты как? — Ком Хен подскочил и одним движением перерезал веревку на руках. Хотелось заорать от неожиданной боли в онемевших конечностях, но я сдержалась и кинулась ему на шею, захлебываясь рыданиями и крепко вцепляясь в жесткий воротник куртки. Меня била крупная дрожь, и сказать что-либо членораздельное я просто не могла. Настолько было плохо. Даже не верилось, что помощь пришла так вовремя. Я уже успела попрощаться с жизнью, и не только своей.
Ком Хен отстранился, как всегда, вызвав волну иррационального страха и разочарование. Я неловко потянулась за ним, чтобы вдохнуть такой знакомый запах, который ассоциировался с безопасностью, но вовремя одумалась, вспомнив, как его напрягают прикосновения. Ни к чему обострять. Впрочем, оказывается, он просто хотел освободить мои ноги. А потом зарылся носом мне в волосы, прижал к себе и тихо с затаенной болью в голосе прошептал:
— Я так переживал, моя девочка. Ты даже не представляешь!
Неприкрытые чувства, нежный голос и теплые руки заставили меня окончательно растаять. Слезы хлынули потоком, а Ком Хен, шепча слова утешения, подхватил меня на руки. Я крепко держалась за его шею и чувствовала, что меня куда-то несут. Не важно было куда, главное — прочь из этого жуткого места. Говорить я не могла, только всхлипывала и вдыхала такой родной запах. Не верилось, что все закончилось.
Ледяные струи дождя на улице освежили и заставили начать соображать. У входа в нелепой позе валялся еще один парень — видимо третий, про себя я его назвала именно так. Ком Хен сразу же развернулся, закрывая от меня тело, а я внезапно поняла, что это далеко не конец. Скорее, начало, и от осознания на душе стало тоскливо.
— Тигр скоро будет здесь! — вспомнила я и посчитала нужным сказать. Такую информацию нельзя оставлять на потом, как бы ни хотелось забыться.
— Знаю, — мрачно отозвался Ком Хен. — Сначала нужно убраться отсюда, а потом решать проблемы по мере их поступления. — Нам недалеко! — отрывисто бросил он и ускорил шаг.
Мы нырнули между ангарами, и мне внезапно стало очень обидно, что ровным счетом ничего не изменилось. Только нежное обращение на «ты» вселило некую надежду. «А что ты ожидала? Что он упадет на колени и признается в любви? Скажи спасибо за то, что не бросил и на руках тащит, а ты тяжелая!» — Я редко разговаривала с внутренним голосом, наверное, потому что он всегда говорил жесткую и очень неприятную правду, от которой мне становилось не по себе.
Фары двух машин вдалеке были хорошо видны. Ком Хен быстрее, крепче, прижимая меня к себе, кинулся бежать, скрываясь в тени гаражей. Машины только подъехали к шлагбауму — Тигр был на подходе, но заметить нас с такого расстояния не мог. В нашем распоряжении еще было какое-то время, чтобы сбежать. Я надеялась, мы успеем.
Ком Хен расслабился, только когда нырнул в узкий проем между ангарами. Здесь было закрытое пространство. Он осторожно поставил меня на ноги и выдохнул. А я не стала разжимать кольцо рук. Боялась отпустить мужчину и хотя бы на секунду остаться одна. Стало невыносимо стыдно за собственную глупость. Если бы я не психанула, многих проблем удалось бы избежать. Впрочем, какой смысл сейчас об этом рассуждать? Все уже сделано, и у меня есть второй шанс. Урок я запомнила хорошо и впредь постараюсь вести себя разумно, а не как истеричная школьница, хотя не так уж и далеко я от нее ушла. Похоже, пора вырасти.
ГЛАВА 19
Я отходила от кошмара дрожью, слезами и легким помутнением рассудка. Словно в другой реальности находилась. Было сложно начать мыслить здраво. Иногда мне казалось, будто я сплю и ничего этого вообще не было, а после сразу же грезилось, что именно чудесное спасение — сон и спустя минуту я очнусь на холодном бетонном полу под прицелом сумасшедшего взгляда корейца. Ощущение нереальности происходящего усиливал Ком Хен, который держал меня в объятиях так, словно боялся, что я растворюсь в воздухе. На него это было совершенно не похоже и от того очень волнительно.
— Прости! Прости меня! — рыдала я, вцепившись в порванную кожаную куртку Ком Хена, прижимаясь сильнее и вдыхая запах крови. Рана, видимо, была несерьезная, но само ее наличие заставляло чувствовать себя еще больше виноватой и плакать сильнее. — Я такая глупая! Сама не понимаю, зачем сбежала! Если бы можно было все изменить!
Дождь хлестал ледяными струями по щекам, но не успокаивал. Я еще не верила, что нахожусь в безопасности, плакала и не хотела разжимать объятия. Странно, но Ком Хен не возражал, и я ловила момент, пытаясь быть ближе и понимая, что, вероятно, такой возможности мне больше не представится. Он скоро одумается и оттолкнет.
Мужчина гладил меня по мокрым волосам, шептал в макушку какие-то слова утешения и вопреки ожиданиям не пытался отстраниться. Мы промокли до нитки. Косой дождь достал нас даже у стены ангара в подворотне. Я прижималась спиной в промокшем, пришедшем в негодность пальто к кирпичной кладке, дрожала от холода и не желала, чтобы этот миг заканчивался. Возвращение в реальность пугало, не хотелось думать о сложностях, Тигре, пинё и о том, что Ком Хену я не нужна. Все это хотелось отсрочить как можно дальше. На погоду мне было наплевать, главное, что я осталась жива и Ком Хен — тоже.
— Ты ни в чем не виновата.
Он чуть отодвинулся и осторожно убрал намокшую прядь волос от лица. Нежно провел подушечками пальцев по моей щеке и прошептал:
— Ты даже не представляешь, как я испугался… Я уже сотню лет не беспокоился так о ком-либо.
— Я тоже… очень испугалась, — ответила я и потерлась щекой о холодную, мокрую кожу его куртки, не понимая, что именно на щеках, дождь или слезы. Наверное, все вместе.
В объятиях Ком Хена было спокойно и уютно, я закрыла глаза, не желая ни о чем думать, но не смогла. Слишком многое произошло. Так просто не проигнорируешь.
— Но сейчас ведь все закончилось? Да? — с надеждой уточнила я и немного отстранилась, чтобы посмотреть в чернильные глаза. Я пыталась найти в них подтверждение и знала, что не найду. Вопрос, ответ на который был давно известен, сам сорвался с губ.
— Мы сбежим? Куда-нибудь далеко-далеко.
— Нет. — Он нахмурился и покачал головой. — Все только начинается, и ты об этом прекрасно знаешь. Тигр здесь. Мы не успеем убежать. Да и не будем. Неужели ты хочешь прятаться всю оставшуюся жизнь? Нужно решать проблемы, а не скрываться от них. Я оскорбил Тигра, убил его слуг. Сейчас на нашей стороне внезапность. Небольшое промедление — и мы утратим и это преимущество. А сами проблемы никуда не денутся.
— Что мы будем делать?
Я сглотнула слезы. Минутная сказка закончилась, нужно было возвращаться в реальность, а очень не хотелось. Я практически обессилела и нуждалась в возможности перевести дух.
— Не мы. — Грустная улыбка. — Я. Сейчас я отправлю тебя в безопасное место. Наташа согласилась помочь. Она отвезет тебя и попросит помощи у Павла Федоровича, а я вернусь, чтобы разобраться с Тигром, пока он не опомнился. И вот тогда будет все.
— Туда? В ангар? — Рыдания застряли в горле. Я сильнее обвила руками шею Ком Хена, не желая даже думать о том, что он скоро уйдет.
— Да, в ангар.
Ком Хен прижал мою голову к груди и зарылся пальцами в волосы.
— Ты же видела. Они подъехали. Сейчас начнется паника. Нужно успеть «до», когда еще никто не ждет. Вот увидишь, все будет хорошо.
— Ты хочешь убить Тигра?
Я слышала, как ровно бьется его сердце, и эта спокойная уверенность передавалась и мне.
— Да. Только так можно решить проблему. Я пытался найти другие выходы, но понял, что их нет. Увы. Не думай, что это доставляет мне радость. Я вообще предпочитаю мир, если есть такая возможность. К сожалению, иногда выбор делают за нас и мы вынуждены идти на поводу у обстоятельств. Сейчас такой случай, нравится нам или нет.
— А если не получится? Ну, убить его? — испуганно сглотнула я, запрещая себе думать об этом всерьез.
— Тогда тебя спрячут так, что не найдет ни один Тигр, — как ни в чем не бывало ответил Ком Хен, и я поняла, что этот вариант он тоже предусмотрел. — Обещаю. Мое слово много значит.
Слезы покатились по щекам ручьями, а я сильнее вцепилась в холодную, скользкую от воды кожу куртки. Подняла глаза и посмотрела на упрямо сжатые губы, мокрую челку, упавшую на глаза, струйки воды, стекающие по смуглым щекам. Так хотелось собрать их губами, но я помнила, к чему привела моя последняя попытка сблизиться, поэтому только прошептала, сглотнув комок в горле.
— Не хочу, чтобы ты уходил… очень не хочу.
— Я обязательно вернусь, — тихо ответил он и улыбнулся одними губами. — Мне есть зачем. Раньше я этого не понимал… не знал и не хотел признаваться самому себе, но сейчас… сейчас… мне есть зачем возвращаться, слышишь?
— Зачем? Скажи.
Он не ответил, только наклонился, медленно провел большим пальцем по моей нижней губе, а потом поцеловал. Умелые губы нежно скользнули по моим холодным и мокрым от дождя и слез. Я со вздохом, все еще не веря в происходящее, прижалась ближе, обхватила руками сильную шею и вылетела из реальности, теряясь в водовороте новых, ни с чем не сравнимых ощущений. Боль от скорого расставания, тревога и в то же время безграничное, затапливающее изнутри счастье и бьющаяся в сознании мысль: «Ему не все равно!»