Стоило принять вызов, и обратного пути не было, если только существо не желало быть проклятым древней, как сам мир, силой. Которая, в конце концов, изводила целый род, будто пятно с бумаги, отнимая энергию, словно чёрная бездонная воронка.
Однако… Фиор замер, позабыв сделать вздох. Глупая и идиотская затея вдруг обрела иной смысл.
Будь у Шайса право сразиться с регентом, неважно, по какой причине… и одержи он в схватке верх… по всему выходило, что он становился бы тем, кто должен вести драконов дальше. Ведь проигравший, более слабый, не мог возглавлять Вечных. Слабые не ведут за собой племя Вечных! Так было испокон времён.
Фиор нахмурился — от чёрного дракона вдруг потянуло злым умыслом. Хорошо, что никаких счётов между регент-правителем и драконом просто не могло быть, и потому принимать вызов чёрного не было нужды.
Драко нисколько не сомневался в силе регента, несмотря на более чем скромный вид последнего, и всё же не желал, чтобы с его головы слетел хотя бы один волосок. И уж тем более не считал чёрного достойным просто разговаривать с Инисом Иврисом, не то что вызывать на бой…
— Я принимаю выз-сов, — разбил ответ регента повисшую тишину.
Фиор решил, что слух сыграл с ним злую шутку.
— Прекрасно. Через три дня, на восходе солнца, — невозмутимо откликнулся Шайс, словно именно этого и ждал, склонил голову, как того требовал этикет, и, развернувшись на каблуках, покинул тронный зал.
— Ваше величество… — едва дыша, вымолвил раздавленный драко.
— Вс-сё хорошо, Фиор. Отправляйс-ся домой.
Регент поднялся и, не спеша, тоже покинул залу.
***
Шайсу потребовалась вся его выдержка, чтобы разговор прошёл именно так, как он того хотел. Всё должно было идти согласно его плану, иначе ему не добиться цели.
Услышав правду от дроу, он едва мог поверить собственным ушам. Но подливая вино тому в бокал и задавая всё новые вопросы, Шайс осознавал, что загадки, сводившие его с ума, разлетались пылью, оседая на древних томиках в библиотеке.
Если верить всему тому, о чём поведал ему Нортон — а в это было очень нелегко поверить, и, тем не менее, история дроу объясняла многое — получалось, что Алияс оказался в Нагорьях именно из-за него. Оставалось неясным, что случилось после того, как они перенеслись в холодные земли около полутысячелетия назад, но то, что срок совпадал с возрастом дракона, говорило о многом.
К тому же Шайс отчётливо помнил себя ребёнком и подростком, и значит, ему не приснилась его жизнь, которую он с успехом проживал как хотел… но куда делась та, другая?
На этот вопрос он нашёл ответ позже, оказавшись в Нагорьях, а пока дракон летел к холодным пикам, темнеющим вдали, и думал об эльфе.
Что бы между ними ни случилось, их дороги разошлись. Алияс остался на землях Вечных, поселился в жалкой лачуге и продолжил учительствовать, как делал это в Тихом Омуте. И если дракон забыл всё, будто начал жизнь с чистого листа, то Светлый помнил.
Совсем по-другому виделись Шайсу долгие взгляды учителя. Теперь дракон понимал, почему эльф позвал его тем вечером к себе, когда в академии казался таким холодным и неприступным. Понимал, почему Светлый стал о нём заботиться и почему разрешал себя целовать… Если бы Шайс тогда захотел большего… на нём уже, наверное, был бы браслет истинности…
Нортон, увидев чистое, лишённое отметин запястье дракона, решил, что серьёзно перебрал, и откланялся.
Что же могло случиться с ними двумя, если не осталось даже магических меток?
На этот счёт у Шайса были только подозрения.
Он всё ещё не знал, какую роль во всем этом сыграл Борей, но сомнений в том, что это его рук дело, оставалось всё меньше. Питал ли он к Алиясу какие-либо чувства или преследовал другие интересы, пока можно было только догадываться, но он сделал всё, чтобы избавиться от Шайса.
Сначала помог покинуть Нагорья, а затем вручил в руки шкатулку. Первая медвежья услуга выглядела цветочками по сравнению со второй.
Своё слово Шайс был намерен сдержать и потому, оказавшись в Сильёне, первым делом разыскал гнома и забрал посылку.
Как только ни крутил он небольшой ящичек в руках! Любопытство требовало выхода, но он сумел удержаться. Чутьё, так часто предупреждавшее об опасности, трубило что было сил, чтобы Шайс выбросил вещь немедленно.
Однако дракон не стал этого делать. Он пообещал себе, что доставит посылку сам или с помощью кого-то позже. Заключая сделку с элементалем, они не говорили о времени, и этого было достаточно, чтобы ящера не настигли последствия договора, решись он его нарушить.
Шкатулка и по сей день была при нём, но за эту сотню лет он сумел узнать, что же именно его просили доставить. Шкатулка была смертельно опасна для любого дракона. Кого собирался убрать Борей в Нагорьях, Шайс не знал, но догадка о том, что она предназначалась никому иному, как ему самому зудела на краешке сознания.
Неужели Борей был настолько проницательным, чтобы догадаться о любопытстве ящера, и покончить с ним навсегда, находясь за тысячи вёрст от жертвы?
Поняв, насколько опасен Борей, Шайс всё же свернул с пути и направился в Сильён. Ему следовало узнать о возможном противнике больше, если он не хотел проиграть свою Пару и свою жизнь. И уже очень скоро понял, насколько оказался прав.
Элементали — древние, как само время, существа, лишённые души. Тягаться с ними было не просто, и у каждого имелись свои особенности.
Расставшись с весомой порцией золота, Шайс выяснил, что дух воздуха слышит всё, что только ни говорится на подвластной ему земле. И поэтому, если Шайс намеревался скрыть своё появление и увидеться с Алиясом, ему следовало держать язык за зубами. Иначе он рисковал встретиться с другой ловушкой Борея или с ним самим гораздо раньше, чем со своей Парой. За все эти годы дракон так и не забыл силу элементаля.
Решение выглядело простым и изящным. Оказавшись недалеко от Нагорий, Шайс прибился к одному из караванов, прикинувшись немым, и так, не произнеся ни слова, проделал обратный путь домой пешком. Крылья тоже несли опасность, ведь их поддерживал ветер…
Добравшись до родных пещер, Шайс прибег к помощи своей второй ипостаси. Обернулся ящеркой и проник во владения чёрных. Там подстерёг мать в её покоях и, не дав вымолвить ни слова, вручил записку.
Ганеш понадобилось много времени, чтобы прийти в себя и оторвать взгляд от блудного сына, переступившего порог давно покинутого дома.
«Мне всё известно, — говорилось в записке. — Не произноси моего имени вслух. Никому не говори о возвращении, пока я не увижусь с Алиясом. Мы можем только писать друг другу…»
Ганеш оторвала взгляд от строк; мать была растеряна и не понимала причин странного поведения сына и ещё более странных просьб.
Шайс кивнул, привлекая её взгляд обратно к пергаменту.
«…Расскажи мне всё о том, что случилось пятьсот лет назад. Я хочу знать, почему не помню Алияса и почему он стал регентом.»
Другая часть загадки тоже невероятно гладко вписалась в общую картину.
Нортон утверждал, что эльф его Пара. Но этого решительно не могло быть, потому что Шайс абсолютно точно знал, с кем связала его судьбу магия… если только… если только…
Перед глазами возникла хрупкая фигура, тонкие изящные руки, длинные светлые волосы…
…Если только Алияс и Инис Иврис не были одним и тем же существом.
Маска!
Виною всему была проклятая маска!
Шайс был готов биться головой о стену. Как же он раньше не заметил сходство!
Иврис всегда был рядом и спускал ему с рук любые проказы и вольности. Позволял грубить себе и подшучивать вместе с друзьями…
Новое воспоминание озарило память.
Тогда, на одном из балов в честь Весны, регент позволил себя вести. Позволил и Алияс на дне рожденье Асабы. Его младший супруг признавал его в качестве Старшего в любом обличье и статусе, будучи могущественнее и старше…
В груди тоскливо потянуло.
Почему же он его не почувствовал?
Ответ нашла Ганеш. Ненадолго поселившись в библиотеке и пообщавшись с умудрёнными жизнью драконами, глава клана пришла к единственно возможному выводу — виною всему была магия. Но никакие чары не способны, разорвать нити Пары.
И действительно… Шайс ощутил беспокойство и стал рваться прочь из Сильёна, когда достиг совершеннолетия. В этот важный момент силы дракона увеличивались, зверь внутри становился сильнее. Дракон — истинный дух Шайса — уже чуял свою пару, знал её запах раньше и не желал находиться вдали, став половозрелым самцом.*
Вот откуда взялось странное беспокойство Шайса. Необычная любовь к эльфам и имя Пары, так и не позабытое им вдали от родных земель, окончательно нашли своё место в странном водовороте жизни, где отчаянно барахтался Шайс.
Ещё тяжелее было читать рассказ матери. Они извели ночь и день пока Шайс разобрался в том, что же произошло много лет назад.
После того, как к дракону снова вернулась способность мыслить здраво, он первым делом поздравил себя с осмотрительностью. Получается, что точно такая же шкатулка, которая покоилась в полах его плаща, чуть не лишила его жизни. Это значило только одно — элементаль был его врагом.
Бой между ним и этой тварью будет смертельным, но, чтобы одержать победу, следует хорошенько подумать. Шайс всё ещё не знал истинных мотивов Борея.
* https://ficbook.net/readfic/3020125/8190914#part_content
Комментарий к Любой ценой (часть 1)
Не успел закончить главу.
========== Любой ценой (часть 2) ==========
Обдумывая свои шансы и возможности против элементаля, Шайс рассчитывал на Алияса — наверняка вместе им удастся придумать, что делать с духом, но тут вмешалась Ганеш. Она рассказала, что последние годы регент-правитель выходит только в сопровождении своего друга — именно так был представлен Борей остальному Нагорью.
«— Ты считаешь, между ними что-то есть?» — размашистым почерком написал Шайс, требовательно уставившись на мать.
Помнится, как-то и сам Шайс подозревал эльфа в связи с Бореем, но ведь Алияс всё отрицал. И дракон очень хотел верить, что Светлый говорил правду и с тех пор ничего не изменилось.
На лицо Ганеш словно наплыла серая туча. Она долго смотрела на сына и, наконец, плотно сжав зубы, написала ответ.
«— Я в этом уверена. После того как ты сбежал, Алияса словно подменили. А потом появился этот Борей. Тот держит его под руку. Как сам считаешь, это не слишком красноречиво? — Драконица закончила, но потом, словно не сумев остановить руку, продолжила строчку быстрым пером. — Если бы ты не ушёл, всё было бы по-другому. Как ты мог, узнав, что регент твоя пара, сбежать? Как ты смог от него отказаться?»
От безмолвных упрёков матери Шайс вскипел.
«— Ну прости, что, будучи сопляком, не оценил своё счастье! — Теперь пришла очередь сына гневно скрипеть пером о пергамент. — Я видел в регенте страшного старика и, как ты понимаешь, не воспылал к нему чувствами. А если на наши с Алиясом нити действительно воздействуют магически, то отвернуться от него мне не составило большого труда. В конце концов, ты или сам Алияс могли мне всё рассказать!»
Шайс резко опустил перо на стол и с вызовом уставился на мать.
Ганеш в секунду пробежала глазами неровные строчки и выхватила исписанный свиток из рук сына.
«— Я просила об этом Алияса тысячи раз, но он не желал этого делать. — Кончик пера сломался под напором, заставив искать замену. — Он всё надеялся, что ты заметишь его в академии и у вас всё сложится так же, как и в первый раз. Но ты, твердолобый и, к тому же, слепой осёл, только и знал, как таскать глупых драко по койкам да нажираться с друзьями. Поделом.»
Она поставила жирную точку и подскочила со стула.
Челюсти Шайса заскрипели.
Они застыли друг напротив друга словно враги, сжав кулаки и испепеляя один другого взглядом.
Наконец Шайс взял себя в руки и ухватился за отлетевшее в сторону перо.
«— Допустим, у Алияса были свои причины, но что остановило тебя?»
«— Я вырастила идиота, — едва читаемым почерком строчила Ганеш. — Рассказать тебе или нет — право Алияса. Он чудом удержал тебя по эту сторону света и решил так, как решил. Ты полагаешь, я была вправе вмешиваться в ваши дела? Ты полагаешь, я вправе перечить регенту Нагорий? Думаешь, Алияс просто слабый эльф, занявший твоё место без всяких на то оснований?! Ты кретин, если так думаешь!
Алияс невероятно силён. Ему нет равных среди нас. К тому же он оказался прозорливее, чем все мы, и сумел возродить наше племя. Кто я такая, чтобы указывать ему что делать? Он принял решение и всё зависело только от тебя!»
Шайс смел со стола бумаги и чернильницу, гневно зашагав по комнате; хотелось сцепиться с матерью. Объяснить, что ничего бы этого не было, расскажи она ему всё. Но… но лить слёзы над пролитым молоком не имело никакого смысла.
Шайс знал это. Понимал. И всё же сгорал от злости на всё и вся. И как бы ни хотел того признавать, чувствовал, что вины его во всём случившемся было достаточно для праведного гнева матери.
После этого они не разговаривали с Ганеш неделю. Шайс оставался в недрах пещер, скрываясь от остальных домочадцев.
“Почему тот не рассказал ему правду?” — всё думал он.
Почему для Алияса было так важно быть замеченным?
Ответ находился только один: Алияс не ощущал в нём пару и видел, что Шайс тоже не испытывает к нему никакого притяжения. Сжимая эльфа в объятьях, Шайс всё равно умудрился отвергнуть его, оттолкнуть, должно быть, только подтверждая сомнения Алияса. И тот, скорее всего, решил, что больше они не Пара. И потому не стал навязывать свои чувства, оправдываясь прошлой жизнью.
Не поэтому ли он говорил о любви, веря, что от магии истинности не осталось следа. Значит, тогда у Светлого были чувства… а что же сейчас? Мать говорила, что он выбрал себе спутника и случилось это не так давно…
Сходя с ума от своих догадок, Шайс не торопился увидеться с Алиясом, несмотря на дикое желание разыскать Светлого, чтобы просто увидеть его лицо. Его лицо, не гадкую маску. И всё же сумел обуздать порыв, понимая, что именно поставлено на карту.
Он бродил в своих размышлениях кругами, пытаясь понять, чем же заполнены мысли эльфа.
Если Алияс ждал его с распростёртыми объятьями, то всё решится легко. Они воссоединятся и придумают, что делать с Бореем. Но если Алияс отказался от него, не веря, что они Пара? Если ненавидел его за то, что сбежал. Что делать тогда?
Входя в тронный зал, дракон слышал, как бешено колотится сердце. Увидев того, от кого он так опрометчиво поспешил избавиться, Шайс не поверил себе.
Маска словно стёрлась, растворилась, и он наконец мог видеть учителя новой истории, в голубых глазах которого таилось так много тоски.