– Мне очень жаль, сэр, – ответил портье, – но у нас строгое предписание не беспокоить мисс Рэй ни под каким предлогом.
– Но мне совершенно необходимо ее увидеть! – Кончиками пальцев он коснулся виска, дабы удостовериться, что его прическа в порядке. – Позвоните ей и скажите, что Норман Коц…
– Сожалею, сэр, – прервал его портье, – но я получил строжайший приказ.
– Вы не понимаете, – настаивал Коц. – Это очень важно и…
– Совершенно невозможно! – неумолимо отказал портье и решительно повернулся к нему спиной.
Коц, казалось, растерялся. Даже его безупречный костюм потерял свое великолепие. В конце концов, он повернулся и неохотно вышел. Портье беглым взглядом проводил его и повернулся ко мне:
– Ну и тип…
– Содержитель борделя должен привыкнуть ко всему – сказал я и вышел, оставив его в оцепенении.
Я сел в «остин хелей», стоявший у тротуара, и проехал на Лейк-стрит. Я остановился у блока номер 1105 и вышел из машины. Квартира А-4 находилась на втором этаже. Я поднялся и пошел по длинному коридору до дверей в глубине. Тихонько постучал три раза и стал ждать.
Тишина. Я постучал снова и негромко сказал:
– Мисс Джонс! Я от мисс Юргенс. Мисс Джонс!
Не надевает ли она фальшивую бороду, прежде чем открывать дверь? Прошло секунд двадцать. Мне казалось, что я слышу какие-то звуки за дверью, но я не был в этом уверен. Может быть, она боится стука? Решив воспользоваться звонком, я нажал кнопку. Дверь соскочила с петель и упала мне на голову. Я отлетел метра на четыре. Барабанные перепонки чуть не лопнули от грохота взрыва. Я медленно сел и тряхнул головой.
– Забавная манера принимать гостей, – сказал я в пространство.
Из зияющей дыры выходил голубой дым. Я увидел часть комнаты. На ковре валялись осыпавшаяся с потолка штукатурка и множество деревянных обломков, которые, по-видимому, раньше были стульями. Середина ковра тлела и дымилась. Отлетевшая дверь лежала в коридоре в шаге от меня. Я машинально приподнял ее и понял, что вижу ее внутреннюю сторону. Дверь была сильно разбита. Но ручка оказалась цела. В нее вцепилась рука. Только одна рука, с длинными ногтями, окрашенными ярко-розовым лаком.
2
Доктор Мэрфи вышел, вытирая руки, из разрушенной комнаты.
– Она была блондинкой. Это, по крайней мере, я могу сказать точно. На стене найдено несколько волосков.
– Спасибо.
– Во всяком случае, мы избавлены от вскрытия, – сказал он и ушел, насвистывая.
Макдональд, эксперт по взрывам, вышел на комнаты в сопровождении сержанта Полника.
– Ну, нашли что-нибудь интересное? – осведомился я.
– Вы нажали на кнопку звонка, и раздался взрыв. Так, лейтенант? – спросил Макдональд.
– Именно так.
– Вам чертовски повезло! Бомба была установлена так, что взрывная волна устремилась внутрь помещения, иначе я не имел бы теперь возможности говорить с вами.
– Как это – внутрь?
– Тот, кто ее установил, понимал в этом толк. Ее подключили к звонку. Вы нажимаете кнопку, замыкаете цепь – и трах-бах!
– Она была большая, эта бомба?
– Не очень. Всего около десяти квадратных сантиметров, может, даже меньше. В ней не было часового механизма, который, в сущности, и дает объем.
– А кроме этого?
– Я подобрал несколько осколков для лабораторного анализа, – сказал Макдональд. – Как только закончу, пришлю вам рапорт, лейтенант.
– Спасибо.
– Здорово разнесло девчонку. – Он был бледнее обычного. – Не хотелось бы еще раз видеть подобное зрелище. Боюсь, что мне это теперь будет сниться…
Он пошел по коридору, опустив голову. Надо оказать, что Макдональд-человек отличался от Мэрфи-врача.
Полник вопросительно посмотрел на меня.
– Что будем делать, лейтенант?
– Орать и биться головой об стенку.
– А?
– Шериф велел мне специально заняться особой, которая здесь жила, – объяснил я.
Полник сглотнул.
– Значит, это вы поработали?
Я закурил.
– Остальные все еще заняты?
– Да, лейтенант.
– Оставайтесь там, пока они не закончат. Я, очевидно, чересчур рьяно занялся этой крошкой.
– Вы сами будете проводить дознание, лейтенант?
– Я подумаю. Когда парни закончат, обойдите все комнаты в доме. Постарайтесь узнать, знал ли кто-нибудь эту девчонку, видели ли, чтобы ее посещал кто-нибудь, ну, словом, как обычно.
– Слушаюсь, лейтенант.
– Я буду в отеле «Стерлинг». Когда вы здесь закончите, приходите туда.
– Есть, лейтенант. – Он моргнул и неуверенно спросил: – Это вы для смеха сказали, что шериф велел вам заняться этой особой, да?
– Кто знает, может, у нас были для этого основания, – ответил я. – Я нахожу, что неплохо вылез из этого дела. А здорово грохнуло, а?
Я удалился, слыша за спиной что-то вроде царапания. Это Полник чесал затылок. Я спустился, пересек холл и вышел, прокладывая себе путь среди зевак, заполнивших тротуар. Сел в «остин хелей» и уехал. Через пятнадцать минут я стучал в дверь Полы Рэй. Она тотчас открыла. Она сменила свой голубой костюм на бледно-голубую шелковую блузку и темно-голубые брюки. Похоже, что она не пришла в восторг, увидев меня.
– Послушайте, лейтенант, – любезный тоном сказала она, – у меня нет времени болтать с вами. Мне надо работать над своей передачей и…
– Передачи не будет, – таким же любезным тоном сказал я, – а это означает, что теперь времени у вас сколько угодно. Пожалуйста, позовите мисс Юргенс. Это избавит меня от повторений.
Я прошел перед ней в комнату и увидел, что мисс Юргенс уже там. Ее глаза округлились.
– Добрый вечер, лейтенант, – нервно сказала она. – Что вас привело сюда? Надеюсь, ничего серьезного?
– Ничего такого, что суд мог бы уладить, – ответил я.
Пола Рэй с силой захлопнула дверь и ожесточенно посмотрела на меня.
– Если это образец поведения полиции в Пэйн-Сити, то я буду жаловаться в…
Я закурил и положил ногу на ногу.
– Мисс Юргенс была обеспокоена угрозами в ваш адрес. Она официально просила нашей помощи и защиты.
– Ах, ты!..
Дженис Юргенс остановилась, видимо, подыскивая подходящее ругательство.
– Я пришел к ней, – невозмутимо продолжал я. – Она дала мне адрес, где вы спрятали Джорджию Браун.
– Дженис! – Пола бросила ледяной взгляд на свою побледневшую от злости секретаршу. – По какому праву вы…
Я перебил ее:
– Об этом позже. Она мне сказала, что только два человека знают этот адрес – она и вы. Это точно?
– Это было точно! Теперь вы постарались предупредить журналистов и прочих идиотов…
– Когда вы в последний раз видели Джорджию?
– При чем тут это?
Я на минуту закрыл глаза.
– У меня день был долгим и трудным, не затрудняйте его еще больше.
– Три дня тому ответила она. – Я приехала сюда тайком, экспрессом, чтобы увидеться с ней.
– Значит, три дня назад. С тех пор вы ее не видели?
– У меня не было времени.
Я повернулся к Дженис.
– А вы?
– Я ее видела сегодня утром, – ответила она. – Пола хотела, чтобы я удостоверилась, что с Джорджией все в порядке.
– Так и было?
– Естественно, – ответила она, теперь уже заинтересованная. – Она была дома, когда вы пришли?
– Да, дома.
– Так что вы с ней сделали? – сухо опросила Пола. – Если все знают, где она находится, эта квартира для нее слишком опасна. Надеюсь, вы ее там не оставили?
– В каком-то смысле, да.
– Перестаньте говорить загадками!
– Я постучал, – сказал я, – но никто не ответил. Тогда я позвонил. В результате этого я замкнул цепь, и взорвалась бомба, установленная внутри квартиры.
Обе смотрели на меня, разинув рты.
– Джорджия… – сказала наконец Пола. – Она…
– Врач сказал, что она была блондинка, – ласково продолжал я. – Он заключил это по нескольким волоскам, которые нашел на стене.
Пола Рэй внезапно разрыдалась.
– Ох! – сказала она умирающим голосом и упала в кресло.
– Дайте ей стакан водки, – сказал я Дженис и небрежно добавил: – Мне тоже, по тому же поводу. Скотч с содовой.
Дженис принесла три стакана – это явилось доказательством того, что она умнее, чем я думал.
Когда Пола наполовину осушила свой стакан, ей как будто стало легче. Она осторожно промокнула глаза.
– Если бы я не извещала, что она выступит в передаче…
– Если она решила говорить, то сделала бы это любым способом. Ваша передача не более чем совпадение, – сказал я. – Если вы хорошо себя чувствуете, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Пожалуйста, – она наклонила голову. – Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам, лейтенант.
– Почему она хотела участвовать в вашей передаче?
– Чтобы обелить себя, – пробормотала Пола. – Она устала жить в забвении. У нее не осталось денег, и она хотела возобновить свою карьеру в кино.
– Вы должны были оплатить ее выступление?
– Пять тысяч долларов.
– Не стоит быть фараоном! – воскликнул я с завистью. – Как вы ее нашли?
– Это она нашла меня. Наша телепередача шла в Сан-Франциско полтора месяца назад. Она приехала ко мне в отель вечером и сказала, кто она…
– Что она сообщила вам о самоубийстве Мэннинга?
– Немного. Она, видимо… Ну, о чем-то умалчивала. Я решила, что она не полностью мне доверяет. Она думала, что если расскажет слишком много, я, может быть, обойдусь в своей телепередаче без нее, и она не получит денег.
– Но все-таки что-то она должна была вам сказать.
– Прошу вас, лейтенант! – раздраженным тоном вмешалась Дженис. – В такой момент! Неужели вы не можете прекратить этот допрос? Разве вы не видите, что мисс Рэй совершенно…
– В настоящее время, поверьте мне, она в гораздо лучшем состоянии, чем Джорджия Браун, – миролюбиво заметил я. – Знаете, чем вы могли бы быть действительно полезны? Дать нам еще выпить, например.
Она взяла у меня из рук стакан, едва не отхватив вместе с ним и мои пальцы.
– Лейтенант прав, Дженис, – сказала ей Пола Рэй. – Джорджия убита, надо найти убийцу, и мой долг – помочь в этом.
– Она должна была вам кое-что сказать, – настойчиво повторил я. – Имена, например. Упоминала она их?
– Она уверяла, что готова раскрыть истинные обстоятельства смерти Ли Мэннинга и что ее разоблачения заденут некоторых видных людей. Она также заявила, что если потребуется, она представит доказательства того, что скажет, и, кроме того, возьмет на себя ответственность за все обвинения, которые выскажет во время передачи.
– Отлично, – сказал я терпеливо. – И что же это за имена?
– Их четыре. Хиллари Блейк, Норман Коц, Кей Стейнвей и Кент Фарго.
– Фарго? Я знаю, что он замешан в рэкете, но не думал, что это касается и кино.
– Он финансировал несколько фильмов в то время, – пояснила она. – Но это, кажется, держалось в секрете. Фильмы, которые он финансировал, выпускал Коц.
– Значит, Коц был продюсером?
– Гениально, лейтенант! – вскричала Дженис.
– Кей Стейнвей – это девочка, которая не умеет петь, но люди обожают смотреть, как она старается это делать, – сказал я. – Как-то доводилось видеть ее в оперетте. А Блейк – это Большой Блейк, финансист?
– Именно так, – подтвердила Пола.
– Только эти четверо?
– Она назвала только их. Но все это известные имена, лейтенант. Во всяком случае, достаточно известные для того, чтобы еще больше поднять мой рейтинг.
Я бросил восхищенный взгляд на ее бедра, красиво обтянутые шелковыми брючками.
– По-моему, и так неплохо смотрится…
– Рейтинг, – пояснила задетая за живое Дженис, – это индекс популярности, который научно выявляется службой статистики.
– Вы вдребезги разбили мои иллюзии, – признался я.
– То же самое я могу сказать о вас, – едко заявила Пола.
Дженис протянула мне наполненный стакан, и я принял его с благодарностью.
– Начало положено, – сказал я Поле. – Теперь мне нужно знать, где я могу встретиться с этими людьми?
– Это я могу вам сказать, – ответила она. – Джорджию все время преследовала мысль, что ее могут убить с целью помешать выступить по телевидению, и она не ошиблась. Несколько дней назад я установила точные адреса этих людей.
– Ну вот, – с удовлетворением заметил я, – вы становитесь по-настоящему полезной.
– Дайте лейтенанту список, Дженис.
Дженис вышла и через минуту вернулась с отпечатанным списком, который и протянула мне. Я поблагодарил ее и сунул листок в карман.
– Вы ничего больше не можете добавить? – спросил я Полу. – Любая незначительная деталь может мне помочь.
Она покачала головой:
– Сожалею, но в настоящий момент это все.
Зазвонил телефон. Дженис сняла трубку. Через секунду она подняла глаза на меня:
– Вас, лейтенант.
Я взял трубку.
– Уиллер слушает.
– Это Полник, лейтенант. Я внизу.
– Подождите меня, я сейчас спущусь.
Я повесил трубку.
– Спасибо за сведения, – сказал я Поле. – Я буду держать вас в курсе событий.
– Благодарю вас, лейтенант, – ответила она мрачно. – Ужасно трагичная история.
– Постарайтесь не думать о ней. Постарайтесь забыть на какое-то время, что Джорджия Браун вообще существовала.
– Джорджия Браун! – воскликнула она. – Мне, откровенно говоря, наплевать на Джорджию, но что я буду делать с программой в субботу?..
* * *
Полник улыбнулся, когда я опустился к нему.
– Привет, лейтенант! Что нового?
– Я хочу выпить. Пойдем пропустим по стаканчику в баре.
Я заказал скотч со льдом и содовой. Полник заказал полпорции того же.
– Что вы узнали? – спросил я.
– Я поговорил со всеми другими жильцами, как вы приказали, и со швейцаром. Он видел ее всего один раз, когда помогал внести багаж. Он сказал, что она была блондинкой, шикарной девочкой, но неразговорчивой.
– А другие жильцы?
– Они ее не видели. Она не выходила.
– Бывали у нее посетители?
– Две женщины. Одна – рыженькая, она приходила сегодня утром, а другая… – он заколебался, – ну, я клянусь, мне так сказали…
– У нее голубые волосы и она одета в голубое?
– Вы знаете? – озабоченно спросил Полник. – Больше никого не было, лейтенант.
– К тому же только у них были уважительные причины посетить ее, – сказал я. – Вы уверены, что никого другого не было?
– Старуха, живущая напротив, уверена, что больше никто не приходил. Швейцар же сказал, что другой такой проныры, как эта старая крыса, не сыскать. Она сорок лет живет в этом доме. Уж если она сказала, что блондинка никого больше не принимала, – значит, не принимала.
Бармен подал выпивку. Полник выглядел очень обеспокоенным, пока я не расплатился.
– В общем, ей надоело сидеть без дела, – задумчиво произнес я, – тогда она изготовила бомбу, пристроила ее к звонку и стала ждать, когда кто-нибудь нажмет на кнопку.
– Самоубийство! – вскричал пораженный Полник. – Возможно, вы уже раскрыли это дело, лейтенант.
3
Это был стиль испанского модерна, со штукатуркой под мрамор. «Моя соломенная хижина», – пели когда-то о жилищах такого рода. Патио – внутренний дворик – окружен высокими стенами и обсажен шестью красивыми пальмами, но ни одна из них не принесла ни одного финика. Я позвонил у входной двери, предварительно не без трепета взглянул на звонок, и, не получив ответа, пошел по аллее к «остин хелею», когда услышал всплеск, донесшийся из патио. Я остановился и услышал, как хриплый голос тихонько и фальшиво напевает. Пела Кей Стейнвей. Дверь в патио была закрыта, но не заперта. Я толкнул ее и вошел.
Я очутился перед бассейном. На другом его конце я заметил что-то белое, потом опять услышал всплеск. Я закурил и стал терпеливо ждать.
Она проплыла кролем три четверти бассейна, прежде чем обнаружила мое присутствие.
– Вы в частном заведении, – сказала она своим хриплым голосом. – Или вы этого не заметили?
– Вы – Кей Стейнвей?