— Везет — в смысле не везет или в смысле везет?
— Подожди-ка, это что у них за машина, Николай?
— «ЗИЛ» вроде.
— Да я не о том! Это же…
— Дерьмовозка, — подсказал Щербак.
— Вот именно!
— Ну и что с того?
— Что это значит, по-твоему?
— А что это может значить? Что с территории, арендованной фирмой «Дина», вывозят дерьмо. Мы камеры будем с деревьев снимать или нет?
— Да будем, будем, — сквозь зубы пробормотал Голованов, — подожди ты. Это же абсурд какой-то, только посмотри, как они осторожно выезжают, можно подумать, там полный бак этого самого…
— А может, так и есть.
— Да откуда столько? Ты там людей живых видел на территории? Это же рота нужна, чтобы за два месяца столько наполнить.
— Не скажи, — с видом знатока покачал головой Щербак, — мне приятель рассказывал, как он в армии в офицерский толчок пачку дрожжей забросил, и там такое извержение вулкана началось!
— Я сам служил в армии, — сварливо сказал Голованов, — «сам ходил на офицерский толчок, и ничего подобного у нас не происходило… Вот что. Мне просто интересно, что люди Медведя собрались делать под видом ассенизаторов, понимаешь? Ты думаешь, это действительно дерьмовозка?
— Понимаю. Давай проследим, а камеры потом снимем, в чем проблема?
Сыщики побежали через поле назад к своему джипу. Дождались, пока проедет «ЗИЛ», и осторожно пристроились следом.
Двадцать пять минут спустя аесенизаторы доехали до ничем не примечательной девятиэтажки на окраине Москвы, открыли подвал, сунули туда шланг и начали изображать бурную деятельность.
Сыщики приблизились настолько, что их чуткие носы уловили недвусмысленный запах. Щербак сказал с плохо скрытым сарказмом:
— Самое забавное, что дерьмом действительно воняет: — Впрочем, интуиции своего приятеля он доверял, наверно, даже больше, чем собственной, так что болтал он в основном для поддержания нужной атмосферы.
— Коля, ты лучше посмотри туда, — сказал Голованов.
Щербак проследил направление его взгляда и присвистнул. В какой-то сотне метров от девятиэтажки располагалось районное отделение милиции. Было очевидно, что внимание двух ассенизаторов приковано именно к отделению, более того, в ушах обоих были наушники, по их мимике и телодвижениям очень похоже было, что они что-то или кого-то подслушивают.
— Паршивые дела, — выразил общую мысль Щербак.
— Но что это вообще значит, черт побери?!
— Возможно, Медведь решил устроить чистку не только в ФСБ, но и в МВД. Потому что могу предположить с высокой долей вероятности, что сейчас его ребята пишут, как там за стеной менты кого-нибудь трусят или берут взятки. Как думаешь, Денису об этом нужно знать?
— Обязательно. Ну что, бросим их и вернемся за камерами?
— Нет уж позвольте, — возразил Щербак. — Следим так уж следим.
Спустя почти час ассенизаторы спрятали наушники, выдернули шланг из подвала и залезли в кабину. «ЗИЛ» развернулся и снова поехал за город. Сыщики двинулись следом. Голованов позвонил Максу и передал сообщение для Дениса о том, что они только что видели.
«ЗИЛ» тем временем снова выехал на Носовихинское шоссе и свернул к югу на Городецкой улице, то есть гораздо раньше Салтыковской. Спустя пять минут ассенизаторы повернули на восток, и дорога сразу же изменилась, асфальта тут уже почти не было, пошли страшные ухабы. Впереди виднелся какой-то песчаный холм, похоже, там был заброшенный карьер.
— Не пора ли нам остановиться? — предположил Голованов. — Тут же, кроме них и нас, ни одной машины. С этими разведчиками шутки плохи, я тебе говорю. И потом, что нам с ними делить?
Щербак затормозил. Они молча, не сговариваясь, проверили боеготовность своих пистолетов, Щербак захватил бинокль и молча спросил приятеля глазами: вперед?
— Нет, подожди, — возразил Голованов. — А если они вдруг вернутся, а наша тачка прямо на дороге стоит? Давай подъедем к холму с другой стороны? Только потише сможешь?
— Один черт, тут уже везде дорога — просто никакая…
Едва они подъехали к холму слева, раздался гулкий взрыв.
— Коля, туши все огни!
— Почему?
— Не знаю! Туши!!!
Щербак послушался и не пожалел.
Спустя полминуты из-за противоположной стороны песчаного холма показался уже знакомый им «шевроле». «ЗИЛа» не было. Дождавшись, пока джип уедет, Щербак с Головановым обежали холм и остановились. Внизу, в котловане, лежал взорванный «ЗИЛ», точнее то, что от него осталось.
— Уф, — выдохнул Щербак. — Что-то мне не по себе, Сева, что-то я нервничаю. Давай исчезнем, пока не заработали себе по инфаркту.
— Согласен. Пора прекращать наблюдение, иначе это может плохо закончиться. Мы и так слишком много узнали.
— Хотя бы?
— Хотя бы, например, то, что бригада Медведя — ложный след, и нужно все начинать сначала, — со вздохом сказал Голованов.
— Тогда опять звони Максу, пусть передаст эту глубокую мысль Денису.
Глава десятая
Первый раз за последнее время он променял медитацию на что-то другое. Но тут был такой бассейн, что сложно оказалось не соблазниться. У Дениса не было плавок, поэтому он разделся полностью и, прыгнув в прохладную воду, мощными гребками рассек податливое голубое пространство. Бассейн был круглый, едва ли больше пятнадцати метров в диаметре, но для одного человека, который вовсе не стремится фиксировать свои рекордные секунды, этого оказалось предостаточно. Денис несколько раз пронырнул бассейн взад-вперед, потом перевернулся на спину и так застыл. Солнце припекало не сильно, пожалуй, в самый раз, чтобы не замерзнуть. Денис лежал неподвижно, волнение воды прекратилось, и даже круги по воде больше не шли. Его взгляд был устремлен в небо, но на самом деле он смотрел внутрь себя и думал о том, что же с ним происходит. Вот жил себе человек, занимался не таким уж бесполезным делом, помогал людям, потом поехал отдыхать за границу, и вдруг его оттуда вытягивают чуть ли не на президентском самолете, окунают в гущу политических и еще непонятно каких событий, потом сажают в тюрьму и требуют ответов на вопросы, которых у него нет.
Что все это значит? Кто в этом виноват? И что делать дальше?
Извечные русские вопросы, черт побери. Но кто же может дать на них ответ, кроме него самого?
Денис почувствовал, что на него кто-то смотрит. Но он продолжал смотреть в небо, и у него не шевельнулся ни один мускул. Хотя умом Денис понимал, что это невозможно, что смотреть на него тут некому, потому что в этом доме он один, хозяин уехал в Москву, и больше тут просто никто не может быть, ощущение постороннего присутствия не отпускало. А раз так, значит, кто-то действительно пялился на него. За последнее время Денис привык верить своим инстинктам, и они его не подводили. Он не поворачивал головы, не водил глазами, но все же чувствовал, что вызывает чей-то неослабевающий интерес. Денис вспомнил о том, что купается совершенно голый, и из этого сделал вывод, что за ним подглядывает женщина. Ну что ж, хоть он и не эксгибиционист, но — на здоровье, хотелось бы только надеяться, что женщина эта — молодая и хорошенькая, а не стокилограммовая тетка, припершаяся на соседнюю дачу проследить за помидорами.
Денис вспомнил последнее общение с генералом Спицыным и внутренне рассмеялся. Что он тогда ему посоветовал? Семь самурайских вдохов и выдохов, перед тем как принять решение? Может, стоит самому поменять индийскую методику на японскую?.. Денис вдохнул и выдохнул шесть раз, на седьмом вдохе погрузился на дно и застыл там, продолжая предаваться своим неспешным и не слишком веселым мыслям.
Итак, правильно ли он поступил, снова обратившись за помощью к своему коллеге Быковскому? Конечно, долг платежом красен, но не исключено, что в этот раз для Андрея Сергеевича, поселившего Дениса в своем загородном доме, риск окажется даже большим, чем прежде. Хотя по-прежнему о Быковском и его роли в ростовской операции не знает не только ФСБ, но и коллеги Дениса — оперативники «Глории». Даже Ванштейн пока не знает, в смысле — Пенгертон, потому что сказать этим ребятам — значит сразу же протрубить на весь мир. Другое дело, что за ними право первой ночи: Денис намерен был сдержать слово, и, когда придет время, именно «Товарищ либерал» первым сможет рассказать о подробностях ростовской истории. А Андрей Быковский, конечно, молодчина и настоящий профи, но вот и он уже начинает опасаться накаляющейся ситуации. Сегодня утром между ними состоялся такой разговор.
— Денис, может быть, тебе стоит уехать за границу? — сказал вдруг Быковский.
— Зачем это? — удивился Грязнов-младший.
— Мне кажется, — вздохнул директор детективного агентства «Винкельман и К°», — ты не совсем адекватно себя ведешь. Сначала Индия, потом московская тюрьма немного снесли тебе мозги набекрень. Ты недооцениваешь опасность. Не сегодня завтра тебя снова арестуют, и в этот раз никакой сделки с ФСБ не получится, им ведь до зарезу нужен козел отпущения. Я хочу тебе помочь нормально, по-человечески, а не просто пряча тебя в подвале и ожидая у моря погоды. Ты же сам голову в петлю суешь!
— Согласен, — кивнул Денис. — Хотя подвал у тебя вполне комфортабельный.
Они сидели на деревянной, увитой плющом веранде и пили чай. Здесь же Денис и спал ночью. Было здорово.
— Вот и славно, — обрадовался Быковский. — У меня в Белоруссии есть канал для нелегального перехода границы, даже документы менять не придется. На западе, знаешь ли, лучше жить под своим настоящим именем, если, конечно, ты не в розыске Интерпола. А если вдруг наши спецслужбы тебя там вычислят и потребуют экстрадиции, то ты заявишь, что это политическое дело и оно шито белыми нитками. Западные СМИ сразу с этим охотно согласятся, что и сыграет решающую роль. Там общественное мнение со счетов просто так не сбросишь! Поживешь в свое удовольствие, помедитируешь. Твой гениальный программист мог бы, наверное, незаметно снять со счетов «Глории» какую-то сумму, ее лучше взять наличными и переправить через надежных людей, чтобы за бугром не светиться в банках и не привлекать к себе ненужного внимания. А когда убийцу найдут — а его обязательно «найдут», ФСБ носом в грязь не ударит, — ты сможешь вернуться.
Денис засмеялся.
— Я что-то не так сказал?
— Ты не понял, Андрей Сергеевич, я согласен с тем, что ФСБ нужен козел отпущения. А со всем остальным не согласен. Включая мой отъезд за границу. Ведь козлом отпущения не обязательно будет невиновный человек. Им вполне может стать и настоящий преступник, тебе такое в голову разве не приходило?
Быковский был расстроен и только махнул рукой.
— Да я же в принципе не отказываюсь, — сказал Денис, — надо подумать.
Быковский сказал, что спешит на работу и Что, если Денис надумает, они этот разговор продолжат вечером.
Денис предположил, что помимо всех остальных резонов Быковский уже просто опасается прятать его в собственном доме. Ну что ж, вполне нормальная здоровая реакция, в конце концов, он и так уже порядочно Быковского напряг, но пока, к сожалению, действительно нет лучшего места для отсидки.
После отъезда Андрея Денис связался с Максом и передал информацию для своего дяди, он хотел посоветоваться. Через четверть часа последовал ответ. Вячеслав Иванович тоже считал, что Денису лучше незаметно уехать за границу, если есть такая возможность. Денис договорился с дядей о деньгах.
Макс передаст их Вячеславу Ивановичу, а тот переправит через границу, а лучше через две, для начала в Германию. В этом поможет старый друг Питер Реддвей.
Потом Денис покупался, пообедал, поспал и снова оказался в бассейне. С момента отъезда Быковского прошло часов пять.
Денис, обдумывая нюансы отъезда, некоторое время лежал на дне бассейна, когда вдруг его в грудь что-то ткнуло. Оказалось, кто-то, стоя на бортике, настойчиво тормошил его длинной палкой со специальным приспособлением на конце — для чистки бассейна. Пришлось всплыть.
На бортике стояла девушка с перепуганным лицом, которое показалось ему смутно знакомым.
— Слава богу, вы живы! — закричала она.
— А почему должно было быть иначе? — спросил он.
— Я решила… — она смутилась, — что вас отравили… или вы покончили с собой… или…
— Или я Ихтиандр. К счастью, вы ошиблись. Как вас зовут?
— Алина…
— Алина, если вы дадите мне вон то полотенце, что у шезлонга валяется, то я вылезу из воды.
Она смутилась:
— Да, извините, конечно! — Подала ему полотенце и отвернулась.
Денис понял, что это она наблюдала за ним, когда он голый лежал на спине. И еще понял, почему ее лицо показалось ему знакомым. Это была Алина Красовская, помощница покойного тележурналиста Кондрашина, точнее, редактор программы «Итоги недели». У Дениса, конечно, профессиональная память на лица, но он, вероятно, слишком уж был занят своими мыслями, так что реальные вещи и люди, вдруг внедрявшиеся в его сознание, не сразу там находили свое место.
— Вы меня вспомнили? — робко спросила девушка.
Он кивнул и подумал, что сейчас эта миниатюрная стройная девушка в цветастых шортах и узеньком топике совсем не напоминает ту уверенную московскую деловую женщину, так по-хозяйски носившуюся в Останкинской студии.
— Вы следили за мной? — спросил Денис.
Она снова смутилась.
— Вы не поняли, Алина, я не это имел в виду. Вы следили за мной из города? Как вы меня тут нашли?
— Что вы?! У нас дача по соседству. Собственно, когда-то это все, — она сделала круговое движение рукой, — был наш участок, но пять лет назад мой отец продал половину Андрею Сергеевичу.
— Быковскому?
— Ну да.
Так вот оно что. Это было малореальное, почти фантастическое, но все же совпадение, которое случается в каждом деле максимум один раз, и которое так знакомо любому профессионалу.
— Угостить вас чаем? — любезно предложил Денис.
— Вот уж не знаю… — девушка почему-то испуганно сделала шаг назад.
— У вас такой вид, точно я предложил что-то непристойное, — засмеялся Денис.
В сотую долю секунды что-то заметив в ее зеленых глазах, он положил на плечо девушке свою еще мокрую руку. Это произошло само собой — ее взгляд, его движение навстречу, ее легкий вздох… Топик соскользнул сам собой.
— Только не тащи меня в бассейн, Ихтиандр, — еле слышно пробормотала она.
Полтора часа пролетели как один миг…
Потом она говорила:
— Я об этом мечтала, когда только тебя в первый раз увидела.
— Надо было сказать.
— Тогда все было бы не так.
— Это точно.
— Никогда не занималась любовью с человеком, объявленным в розыск, — засмеялась Алина, закуривая неизвестно откуда взявшуюся сигарету. — Хотя я честно обрадовалась, когда тебя выпустили! Ты удивительный человек, стоило тебе один день побыть на свободе, как ты тут же нашел Пенгертона! Как тебе удается спецслужбы с носом оставлять?
Они лежали прямо на траве, подложив все то же полотенце.
— Это фамильное… А вот насчет розыска — неудачная шутка, — сказал Денис. — Надеюсь, все же до этого не дойдет.
— Ты с луны свалился? — Ее застенчивость после близости как ветром сдуло, Алина легко и просто перешла на «ты». — Уже случилось!
— То есть как? Откуда ты знаешь?
— Перед тем как я с работы уехала, пришли свежие новости, и эта в том числе. А я думала, ты тут прячешься, а ты, оказывается, ничего не знаешь! Можно мне в твой бассейн? — Не дожидаясь ответа, она сиганула вниз.
Денис следил за ее гибкой фигуркой и думал: ну да, ведь Алина Красовская работала на телевидении, кстати, на канале СТВ, принадлежащем Чегодаеву.
Не верить ей у Дениса оснований не было, но он все же поднялся и сходил в дом. Там, в кухне, на столе лежал его ноутбук. Денис быстренько залез в Интернет и посмотрел последнюю сводку московских новостей.
Алина Красовская была права. Ордер на его арест несколько часов назад выдала Мосгорпрокуратура. Значит, поскольку ни дома, ни в офисе его не нашли, тут же объявили в розыск. Вот ведь… Быковский как в воду смотрел. Эх, надо было сваливать из страны гораздо раньше…
Ну да что теперь мечтать, теперь и до Белоруссии не так-то просто будет добраться. Нет, о том, чтобы смыться за кордон, нужно на время забыть. Этого-то как раз от него и будут ждать — бегства, так что лучше сидеть тут, у них под боком. Тогда едва ли найдут…
А девушка? — подумал вдруг Денис. Что, если это все же не случайность, что, если она — часть чьей-то игры? Не похоже, конечно, но если так, то лучше держаться к ней поближе. Совместить приятное с полезным… Фу, какой цинизм… А что делать, жизнь такая — один большой сплошной цинизм. Но, как говорил Кришна, общение, в которое люди вступают ради удовлетворения своих чувств, лишь порабощает их. И только то же самое общение со святой личностью приводит человека на путь освобождения, даже если он не подозревает, с кем общается…