В щель просунулась голова капитана Кудряшова:
— Не спите, Николай Николаевич?
— Заходи, давай кофе, что ли, выпьем. Или, может, чего покрепче. — Спицын встал и прошелся по кабинету — размять ноги. — Знаешь, Петя, я когда с начальником МУРа общался у него, на Петровке… ну по поводу этих наркоторговцев, которых ты брал, так мы с ним, когда обо всем договорились, выпили в конце разговора по рюмке коньяку, у него, знаешь ли, отличный коньяк, штук пять бутылок разных, все в сейфе стоят, а кроме них там — только пистолет. Ни одной папки, ни одного документа, представляешь?! И ничего, работает человек, и ведь неплохо работает, все так говорят. Может, нам тоже себе бар в сейфе завести, как считаешь?
Кудряшов смотрел на него не мигая.
Черт его знает, что у мальчишки в голове, впервые за все время совместной работы подумал Спицын. Может, и стучит на меня потихоньку куда-нибудь, тому же Медведю, скажем?
— Ну ладно, что у тебя? Порадуешь чем-нибудь?
— Боюсь, вряд ли. — Кудряшов положил папку на стол. — Вот результаты экспертизы по похищению Пенгертона…
— Своими словами и попроще давай. Не то время суток, чтобы про калибры и группы крови рассуждать.
— На даче в Абрамцеве, где держали Пенгертона, все обгорело, и никаких следов похитителей обнаружить не удалось. Показания Дениса Грязнова о перестрелке опровергнуть нечем. Пенгертон уверяет, что похитителей было двое, чеченцы по выговору, но лиц он не видел. По убийству Кондрашина по-прежнему тоже ничего нового. Следствие застопорилось. Поскольку нет возможности найти настоящего убийцу Кондрашина, я решил проверить алиби Грязнова на момент убийства. Послал оперативников, чтобы потрясли всех постоянно тусующихся около станции «Юго-Западная»: продавцов, дежурных в метро, беспризорников… Наши ребята показали им фотографии Грязнова.
— Разумеется, ничего?
— Не совсем. Один торговец вроде бы вспомнил, что Денис или мужик, похожий на Дениса, покупал у него минералку. Но он не уверен. И это вообще все, чего удалось добиться. Ну и… В общем…
— Говори давай, что ты мнешься, как красна девица…
— Совсем плохие дела. В прессу кто-то подбросил информацию, что в Москве готовится новый грандиозный теракт.
— Что?! — подскочил Спицын. — Куда именно?! Кто напечатал?! «Товарищ либерал» небось?
— Нет, мне сообщили с телевидения, с канала СТВ, у меня там есть информатор. Им дважды звонил аноним.
— Может, шутка? — с надеждой сказал Спицын. — Школьники часто балуются.
— Увы, нет. Такие звонки на телевидении фиксируются и быстро отслеживаются, там работает наше подразделение, очень грамотные ребята, моментально определяют, откуда звонят — из автомата ли, с городского телефона, с мобильного… Так вот эти звонки отследить не удалось. Такой трюк, Николай Николаевич, школьникам не под силу. Либо это правда, либо провокация со стороны тех, кто хотел бы это сделать, но по каким-то причинам не торопится. Теперь что касается «Товарища либерала». Там у меня тоже есть источник. Господин Пенгертон написал статью для завтрашнего номера. К сожалению, снять копию пока не удалось, жду в ближайшие часы. Но есть черновики.
— Очередной компромат о действиях федералов в Чечне? — мрачно усмехнулся Спицын, надевая пиджак.
— Отнюдь. Это снова о деле Кондрашина. Нам сейчас это интересно?
— Ты что, издеваешься? Говори немедленно!
— Суть в следующем. Чегодаев понял, что он — рогоносец, рассвирепел, заказал Кондрашина и отобрал камешки у неверной жены. Очень складно написано. Народу понравится.
Значит, так, принялся лихорадочно соображать Спицын. Кремль не знает, как перед Западом оправдаться после этих публикаций в «Дейли телеграф» и «Вашингтон пост», а тут Пенгертон готовит им новую свинью. Общественное мнение уже практически на его с Ванштейном стороне. Пока газеты появятся на прилавках и в почтовых ящиках, есть еще часов пять. Надо его упредить и дать Кремлю возможность показать, что мы и сами с усами. Что можно сделать? Взять в оборот Чегодаева, и пожестче.
Спицын, не раздумывая ни секунды, позвонил секретарю Совета безопасности и изложил диспозицию. Тот, надо отдать ему должное, сразу проснулся и быстро понял расположение фигур на доске. Соображал недолго.
— Николай Николаевич, я — за! Берите миллиардера в оборот. К полудню получим санкцию на его арест, а пока — вызывайте на Лубянку и трясите посильнее, главное — напугайте. Вряд ли он даст промашку и сделает какое-то признание, но нам с вами сейчас нужно продемонстрировать решительное действие.
— Если к моменту выхода газеты «Товарищ либерал» все вдруг узнают, что Чегодаев уже у нас, мы здорово поднимем рейтинг, — сказал Спицын, думая совсем о другом — о возможном теракте, но зная, что хочет услышать сейчас крупный чиновник.
— Точно! Знаете что? Поступим так. Позовите телевизионщиков, не сообщайте для чего, и я сам приеду его допрашивать! Вам даже лучше не светиться, Николай Николаевич, наблюдайте со стороны, занимайтесь своими текущими делами.
— А это не перегиб? — осторожно поинтересовался Спицын.
— В самый раз.
В начале восьмого утра за Чегодаевым приехали люди из ФСБ. Анастасия в эту ночь была у матери. Чегодаев некоторое время не верил в происходящее и несколько раз изучал документы офицеров Федеральной службы безопасности. Спицын, по здравом размышлении, решил лично не участвовать в этом представлении, но, когда его сотрудники были уже на месте, он позвонил Чегодаеву и попросил не волноваться, объяснив, что это пока не арест и повода для того, чтобы поднимать шум, нет. Напротив, столь ранний визит подчеркивает понимание спецслужбами деликатности возникшей ситуации и ее стремление сделать все незаметно для широкой публики, дабы избежать пересудов.
— Стремление незаметно упрятать меня за решетку?! — взвыл Чегодаев. — Как Ванштейна?!
— Напрасно вы так, Степан Петрович, — по-отечески проворковал Спицын. — Приезжайте, и мы обо всем поговорим. К вам накопились вопросы.
Чегодаев бросил трубку, потом подумал, снова взял ее и позвонил Медведю. Чегодаев знал один из трех магических телефонов Медведя, по которым с ним можно было связаться в любое время суток.
— Герман, — сказал Чегодаев трагически голосом, — Герман, за мной пришли!
— Это кто еще? — проскрежетал Медведь. — Я только что наконец заснул!
— Герман, ты не понимаешь?! За мной пришли!!! Медведь, выслушав сбивчивые и неопределенные
жалобы олигарха, в конце концов сказал:
— Не забудь вызвать своего адвоката.
Глава одиннадцатая
Денис заснул на рассвете и проснулся, разбуженный Алиной. Она как завороженная приклеилась взглядом к телевизору, левой рукой роняла пепел в кровать, а правой — трясла Дениса. Алина смотрела экстренный выпуск новостей. Было половина десятого утра.
Около восьми утра террористы захватили московскую школу. В заложники были взяты около сотни детей и с десяток учителей. Никакие требования пока не выдвигались, но группа парламентеров из трех человек во главе с депутатом Госдумы была… просто расстреляна на подходе к школе.
Денис сначала не поверил, но телевизионщики тут же показали кадры, как три тела на носилках, покрытые простынями, заносили в кузов «скорой помощи».
«Известно следующее, — говорил молоденький репортер, специализирующийся на «горячих» репортажах. — Террористы отказываются от продуктов, воды, врачей».
Откуда это было известно, оставалось непонятным.
В это время шли кадры с бьющимися в истерике родителями и деловито снующими спецназовцами.
«По нашим сведениям, — продолжал репортер, — о штурме никто даже не заикается, но совершенно очевидно, что он готовится».
Денис встал и оделся. Алина непонимающе смотрела на него.
— Тебе разве не надо в Останкино? — спросил он. — Какая у тебя машина?
— «Мицубиси», — пролепетала она. — Спортивное купе…
— Очень хорошо. Я поведу.
Она сразу поняла, что спорить бесполезно, и бросилась собираться.
…Ехали молча и стремительно. Денис высадил Алину на Фестивальной улице со словами:
— Здесь ходит маршрутка, пять минут — и ты на метро. Потом все объясню. — И он умчался.
Денис ехал к этой самой школе, а точнее, к отделению милиции, в котором расположился антитеррористический штаб. Это было то самое отделение милиции, рядом с которым работали «ассенизаторы». Дважды Дениса пытались тормозить ППС, он не останавливался, ехал дворами, выскакивал на красный свет, петлял, сигналил, но не сбавлял скорость, ударил какое-то «рено» правым крылом, встречную «Волгу» — левым. Наконец добрался до оцепления, отчаянно сигналя, заставил молоденьких милиционеров расступиться, проехал еще сотню метров, выскочил из машины, оттолкнул на ходу двух человек, кому-то ударом локтя разбил нос, увернулся еще от нескольких омоновцев и наконец ворвался в корпус детского сада, вокруг которого было припарковано много машин с государственными номерами: черные «Волги», несколько джипов и даже БТР.
Это, конечно, и был антитеррористический штаб. Денис успел заметить, что перед входом прямо на земле сидели десять — двенадцать человек в странных расслабленных позах. Они походили на отдыхающих и запасных игроков на баскетбольной скамейке.
Детей отсюда давно эвакуировали. В тот момент, когда на Денисе повисло три человека, в коридор вышел Спицын, привлеченный поднявшимся грохотом. Спицын был одет в полевой камуфляж.
— Что, черт возьми, происхо… О, вот так встреча, молодой человек! На ловца и зверь бежит. Отпустите его. Впрочем, нет, наденьте сначала наручники.
— Ну, конечно, — пробормотал Денис, восстанавливая дыхание. — Хотите, чтобы я сломал вашим ребятам шеи?
— Ладно, — сказал Спицын. — У вас есть что сказать? Идите за мной.
Они зашли в какую-то комнату, где было еще пятеро фээсбэшников, совещавшихся над картой школы. Они сидели на крохотных детских стульчиках, но Денису это почему-то не показалось смешным.
— Выйдете все, живо, — распорядился Спицын.
Семь вдохов, семь выдохов, подумал Денис. Самурайская методика. Время действовать.
— Я слушаю, у меня мало времени!
Больше всего Денис боялся сейчас, что Спицын будет глух, что им движет обида и честолюбие. Денис старался говорить не медленно и не быстро, глядя генералу в переносицу, так учили его в Индии. Тогда слова, минуя уши, сразу попадут в сердце…
— Николай Николаевич, цель боевиков — не дети.
— Вот как? — насмешливо оказал Спицын. — А кто? Может, они решили ограбить школьную библиотеку?
— Нет, они действительно пришли убивать. Но это не террористы.
Лицо Спицына окаменело.
В этот момент в комнату заглянули два человека.
— Не мешайте нам! — рявкнул Спицын.
— Николай Николаевич?! — изумленно сказал один из двух, и по голосу Денис узнал его. Это был секретарь Совета безопасности. А второй, вероятно, директор ФСБ. Вот это да!
Дверь закрылась.
— Но дети тут ни при чем, — повторил Денис. — Это — не фанатики, страдающие за веру. Это наемники. Их цель — руководство ФСБ. Секретарь Совбеза, лично вы, подразделение «Альфа», все самые ценные кадры. Это же «Альфа» там перед входом?
— Откуда вы знаете? — поразился Спицын.
— Да у них это только что на лбу не написано. Так вот, террористы захватили школу, точно рассчитав, где расположится антитеррористический штаб.
А перед этим закачали в подвал девятиэтажного дома, соседнего со штабом, три кубометра взрывчатки.
— Откуда вы это знаете?!
— Случайно узнал, так вышло. Мои сотрудники следили за этими людьми, не зная, кто это. Они видели ассенизаторскую машину, шланг от которой был протянут в подвал. Три кубометра — такова емкость дерьмовозки. Террористам отлично известна вся ваша процедура: сколько времени отводится на переговоры, в какой последовательности станут действовать фээсбэшники, когда они решатся на штурм и когда прибудут штурмовики. И тогда… — Денис закашлялся.
— …произойдет взрыв, — бесцветным голосом сказал Спицын. — Но что же делать? Эвакуировать штаб нельзя, среди толпы на улице наверняка есть террористы, они не должны видеть, что мы выходим…
— Да очнитесь же, генерал! — закричал Денис. — Никакие они не террористы!
Спицын молча смотрел на него расширившимися зрачками. Может, он и понял, но — государственный человек — не смел сказать это вслух.
Денис подошел к нему вплотную:
— Это люди генерала Медведя.
— Медведя…
Спицын подошел к окну и посмотрел на школу. Отсюда ее было видно хорошо.
— Если предположить, что вы правы и за всем стоит Медведь, тогда?..
— Необходимо немедленно действовать. Вам не нужны сейчас никакие доказательства! Вы же профессионал, пришло время принимать решение. Решите для себя, кто там в этой школе, и действуйте.
Спицын повернулся, и Денис увидел другого человека. Он даже словно немного помолодел, решившись наконец назвать своего врага по имени.
— Поскольку взрыв должен проводиться дистанционно, нужно лишить террористов такой возможности. Но как?
— У меня было время подумать, — сказал Денис, — пока я сюда ехал. Можно на несколько минут заглушить все радиочастоты, пусть ФСБ останется без связи, чёрт с ней, но тогда будет возможность влезть в подвал и просто отсоединить взрыватель.
Спицын кивнул.
Через десять минут Спицын отобрал двух человек, которым верил абсолютно, и начал операцию. Не предупредив никого, он отключил всю связь и включил глушилку. На площадь перед школой выехала машина «скорой помощи», из которой высунулся человек с громкоговорителем и принялся кричать одни и те же фразы, суть которых сводилась к следующему: граждане террористы, разрешите войти в здание врачу и медсестре, чтобы они осмотрели заложников. Вопли эти повторялись непрерывно, по сути дела не давая «гражданам террористам» возможности ответить.
Когда Денис вместе с двумя саперами, переодевшимися в гражданскую одежду, обходил детский сад, он увидел телевизионную группу СТВ. На крыше машины сидела Алина. Они встретились глазами, и она зажала себе рот руками.
Через четыре минуты группа спустилась в подвал девятиэтажки.
— Надо было собаку взять, — пробормотал один из саперов, как выяснил Денис, капитан, проведший в Чечне четыре года. — Знаешь анекдот? Чечня, минное поле, табличка: «Мин почти нет».
— Шуму много, — возразил второй, он был постарше, подполковник, и, по его собственным словам, не выезжал за пределы Московской области уже год, потому что почти каждый день находилась работа. — Неофициальная информация, не цитируйте меня, — добавил, улыбнувшись, подполковник.
Денис кивнул. Они переходили из помещения в помещение уже около получаса.
— Вам ничего не кажется странным, молодые люди? — спросил подполковник.
Капитан с Денисом посмотрели друг на друга и покачали головами.
— Тогда идем дальше.
Прошло еще семнадцать минут. В кармане Дениса пискнул телефон, который ему сунул Спицын. Денис прислонил его к уху.
— Мы ждем, — сказал Николай Николаевич где-то очень далеко.
— Мы тоже, — сказал Денис.
Прошло еще полчаса. За это время саперы прошли шесть больших подвалов.
— Господи, почему их так много?! — спросил капитан. — Здесь что, катакомбы были?
— Видимо, что-то вроде этого, — пробормотал подполковник. — Потому они и выбрали такое место. Я повторяю свой вопрос. Что здесь странно?
Тут снова позвонил Спицын:
— Наш переговорщик замолчал, но они все равно не отвечают на просьбу пустить доктора.
— Не пускайте ни в коем случае! — испугался Денис.
— Вот и я так думаю. Ладно…
— Итак, я снова спрашиваю, — терпеливо повторил подполковник, — что странно, что не так?
— Очень чистый подвал, — машинально сказал Денис.
— Вот именно. Чистый и… сухой. Они здесь все отремонтировали, сантехника в идеальном состоянии, так у нас не бывает, чтобы ничего не текло. Мы на верном…
— Стоп, — сказал капитан, — я на нее наступил.