– Красиво? – задала вопрос притихшим внукам Сигизмундовна и менторски продолжила: – Прошу меня услышать – я хочу, чтобы завтра все было по-настоящему красиво. Женя. Это твой праздник, не испорти его. Только один бокал шампанского. Анна. Проследи за своими гостями. Я не хочу, чтобы вы завтра выглядели как этот юноша.
Не выключая телевизора, оставив на экране изображение расхристанного выпускника со слюнявым ртом, Лохнесское чудовище вышло за дверь, держа голову как на параде под короной.
– Бабуля в своем репертуаре, – печально подытожил внук. – Вечно настроение испортит… Где она, интересно, этот диск взяла?
– Подозреваю, блин, Васильевич из Инета «нарезал», – вздохнула Анна. – Помнишь, как он на девятое мая фильм о победе над фашизмом сочинил?
– Ну. Круто дед «тачает»…
Анна встала, взяла оставленный бабушкой на тумбе пульт и выключила технику.
– Пошли, Женька, с нами. Закатим в беседке пир горой, Карим сэндвичей и всякой вкусноты на пятерых навалил… И, – улыбнулась лукаво, – по бутылочке пивка захватим, а? А то назавтра, типа, детский утренник объявлен…
Брат запустил в сестру диванной подушечкой.
Начало мероприятия по празднованию дня рождения наследника Александра Сергеевича назначили на шесть часов, дабы отужинавшие гости не успели шибко перебрать и заценили салют в вечернем небе на умеренно трезвые головы.
Землероевой хотелось разорваться, праздники она любила всесторонне. С одной стороны манила легкостью общения компания из нескольких приятелей Анюты, на другой стороне хохотом взрывались молодые парни – друзья Евгения. Интересно было бы поглядеть на все сразу по мониторам камер наблюдения в комнате охранников, вспомнить, зачем позвали, проявить профессионализм. Возле крыльца (не по мониторам, а в цвете и объеме) полюбоваться разнаряженными господами и увешанными драгоценностями тетеньками, выползающими из различных лимузинов. В подарочные коробки нос засунуть. На кухне поглядеть, как ловко украшают блюда, взять на вооружение приемы знаменитых кулинаров…
Хоть разорвись!
В гостиной тихо пиликал на струнных инструментах важный филармонический квартет. В зале настраивали аппаратуру заграничные рок-музыканты. На газоне возились специалисты по салютам. У соседей напротив заходились лаем цепные кобели.
Испытав нешуточные терзания, Евдокия выбрала укромный наблюдательный пункт неподалеку от холла, между вазой и массивным шкафом, хранящим сухие зонты и дождевые накидки: оттуда открывался вид на крыльцо, где нарядные Мироновы встречали съезд, и на гостиную, куда сливался основной поток гостей.
Дабы не выглядеть совсем прислугой, Дуся цапнула с подноса пробегающего мимо официанта бокал шампанского. И сделала вид не совсем потерянной кавалерами девушки – потягивала понемногу шипучку, прислушивалась к гомону, к разговорам тех, кто уже выразил приветствие хозяевам, расслабился, вставлял на ходу ремарки и шпильки.
Ничего особенно существенного Евдокии выловить не удалось. Пара дамочек прошлась по чьим-то нарядам (одна даже не вполне цензурно припечатала). Высокий господин в безупречном смокинге остановился напротив картины итальянской школы с таким непередаваемо завистливым, откровенно жадным взглядом, что Дуся даже на камеру прищурилась: работает ли?! Вдруг дяденька потеряет разум и сопрет итальянца прямо со стены?!
Когда из большущей машины на крыльцо выбрались мужчина, похожий на вышедшего в тираж борца-тяжеловеса, и юркая вертлявая красотка лет двадцати семи, Евдокия заметила, как напряглось лицо Мирона.
Красотка манерно поздоровалась с Зосей и Сашей, немного повисела на новорожденном Жене, борец долго тряс в лапищах пятерню Александра Сергеевича…
В череде лимузинов как раз возникла пауза, Миронов, оставив жену и сына на крыльце, зашел в холл вместе с приехавшим амбалом. Дуся совершенно скрылась за шкафом и притворилась статуэткой «Девушка с бокалом», но одним глазком все-таки подсматривала. Борец поправлял перед зеркалом тугой ошейник галстука, Саша встал за его спиной и тихо прошипел:
– Зачем ты ее сюда привез?!
Гость поймал в зеркале злющий Сашин взгляд, скривил лицо, подумал и ответил рассерженным шепотом:
– Что-то пять лет назад ты меня об этом не спрашивал…
Мужчины строго поиграли в гляделки, подвигали бровями… Миронов набрал в грудь воздуха и медленно его выпустил – продышался вроде. Крыть, судя по всему, авторитету было нечем.
– Самсон, я тебя прощу, приглядывай за Катериной… Ты сестрицу знаешь.
Могучий Самсон слегка расслабился, кивнул и чуть смущенно произнес:
– Она, типа, как узнала, что к тебе еду…
Миронов хлопнул приятеля по необъятной спине:
– Проехали. Я понимаю. – И ухмыльнулся: – Гуляй, дружище, все оплачено!
Землероева влипла спиной в стену, богатырь с удивительно подходящим ему библейским именем прошел мимо. Скрылся в заполненной людьми гостиной. Сашу уже чинно лобызала очередная дама из шикарного авто…
Интересно, зашуршала Дуся извилинами. Борец привез с собой персону, которой здесь не рады… И кажется, понятно почему. Пять лет назад у этой Кати что-то было с папой именинника…
И это было неприятно вспоминать и Мирону, и Самсону.
Почему? Потому, что спать с сестрою друга некрасиво, или…
Дуся покинула наблюдательный пункт, попутно оставила на тумбе в холле бокал с согревшимся в руке недопитым шампанским и двинулась на место основного действия, в толпу. Толпа планомерно перетекала от картины к картине, чинно любовалась раритетами в стеклянных горках, потягивала аперитивы. Катя в уголке накачивалась коньяком, брат, удерживая ее за руку, пытался что-то втолковать. Сестрица упиралась, прихлебывала из бокала.
Понятно. Красотка Катерина пить-с изволит неумеренно.
Самсон наконец-то вырвал бокал из рук сестры, зло оскалился и чуть ли не силой усадил ее на диванчик. Сам встал на страже. Проходящие мимо официанты с подносами натыкались на свирепый взгляд борца и делали вид, что не понимают намеков Кати: «подойди, милейший, угости даму шампанским-виски-коньяком».
Понятно. Оставить сестру дома и не позориться почему-то не получилось. Самсон пытается исправить положение надзором.
Каким образом через два часа Катя все же упилась, для Дуси осталось тайной.
В половине девятого в доме поднялась суматоха. Едва поспевая за Мироном, Дуся взбежала на второй этаж.
В спальне Жени на его постели лежала мертвая Катерина; сам именинник лежал рядом с кроватью и подавал слабые признаки жизни.
* * *
Паршин ни разу даже взглядом не намекнул Евдокии: «а что я тебе, дуре, говорил? куда тебя, дубину, понесло?» Не изображал из себя тертого калача, крутого шефа, специалиста-профи. Ходил по дому Миронова грандиозной тучей, знакомился с местом происшествия, попутно сквозь зубы задавал вопросы.
Дуся была очень благодарна шефу за такое поведение, за то, что он вообще согласился сразу же, наутро, приехать в этот дом; скакала за начальником, что называется, на полусогнутых. Припудренное лицо уже не напоминало о слезах – полночи рыдала от страха за Женьку (и от стыда за свой грандиозный провал). Евдокия постаралась исключать из ответов личные переживания, сосредоточилась на личных наблюдениях.
– Состав гостей? – с профессиональным хладнокровием спрашивал Олег.
– Ушедший в бизнес криминалитет, непритязательный бомонд, истеблишмент второго эшелона.
– Количество?
– Человек двести.
– Изрядно, – нахмурился Паршин. – Бутылка с Жениным вином стояла открыто?
– Не совсем, – замялась Евдокия и доходчиво поведала о нравоучительном выступлении бабушки накануне дня рождения.
С тем, что ему позволено выпить лишь один бокал шампанского, Евгений (лукаво) согласился. В награду за послушание вымолил не позорить его перед пацанами: мол, сам, бабуля, норму рассчитаю, уговорил не делать демонстративный и отдельный безалкогольный «детский» стол.
Бабуля, скрепя сердце и нервы, смирилась. Повар Карим приготовил крюшон (к которому детки, к слову сказать, почти не притронулись), для именинника открыли бутылку безалкогольного вина…
Это вино по совсем понятным Дусе, но не Паршину причинам Женька спрятал в шкаф. Изображал, что наливается шампанским наравне со всеми.
Как Дусе показалось, совершенно не изображал, а как раз наоборот, прикидывался святошей перед бабушкой. Друзья у Женьки не только школяры, но и довольно взрослые ребята, какой подросток будет наполнять при всех бокал из отдельной детсадовской бутылки? Позориться, что маменькин сынок, послушный бабушкин внучок?
Конечно никакой. Подростки имеют странную и тонкую душевную организацию. Насмешек, намеков, подозрений в абсолютном послушании боятся больше, чем ругани бабушек.
Короче, практически нетронутая бутылка с безалкогольным белым вином стояла за дверцей большого посудного шкафа.
Дуся отвела туда Олега.
– Здесь хранится столовое серебро.
Массивный антикварный шкаф с резными дверцами стоял в коридоре на повороте от столовой к кухне.
– Дверца верхнего отделения обычно запирается на ключ, но вчера ее оставили открытой. Вчера Евгений пообещал Инессе, что будет сам следить за пополнением своего бокала. Я, Паршин, слышала, как он сказал: «Бабушка, я тебя умоляю, только не надо меня КОНТРОЛИРОВАТЬ!» Евгений упросил Инессу не терроризировать его глазами, дать хоть немного оторваться.
Олег задумчиво оглядел шкаф, пристрелялся, можно ли увидеть, как именинник лазит в него и секретно наполняет фужер безобидным пойлом…
Шкаф стоял удобно. С одной стороны, вблизи столовой и гостиной, с другой – был несколько скрыт от любопытных взглядов выступом стены.
По всем параметрам – удобно. И для именинника, и для убийцы.
Но это если не считать того, что носящиеся из кухни в залы официанты постоянно здесь мелькали. Преступник, добавивший яд в бутылку, рисковал быть пойманным в любой момент.
– Сколько примерно отпил из той бутылки Женя? – спросил Дусин начальник.
– Совсем чуть-чуть. Но – отпил. И жив остался.
– Яд добавили в бутылку уже позже… – сам для себя констатировал Олег. – Гости здесь мелькали?
– Гости здесь везде, Олег, мелькали. Дом-музей.
– Странно, что Мирон решил отметить день рождения в таком музее, – пробормотал сыщик. – Неужто ресторана не нашлось?
– Я позавчера по этому же поводу разговаривала с Аней и Женей…
Евдокия очень хотела бы рассказать, каким чудесным был позавчерашний вечер, какие чудные ребята у Мирона! Как ей понравился Евгений, и сегодня она полночи плакала, переживая за него…
Но это лирика. А Олег настроен на работу. Стараясь не соскальзывать мыслями в позапрошлый вечер до самой макушки, Дуся доложила мнение детей о причине, заставившей Мирона пригласить многочисленных гостей (не все из которых невинны и законопослушны) в дом, забитый раритетами до крыши.
Аня и Евгений отца любили. Немножечко подсмеивались, что было очень странно слышать Дусе (подсмеиваться над Мироном?! нашли ребятки клоуна…), в некоторых репликах проскальзывали приглаженные слова бабушки, в других словах Евдокия находила отголоски разговоров с мамой… Постепенно перед мысленным взором Дуси прорисовался совсем другой авторитет, Миронов Саша. Взрывной. Гордый до самозабвения и потому, как ни смешно, наивный и ранимый. И очень щедрый.
Дуся считала, что дети не совсем правильно расставляют акценты – непримиримое до злобы, гипертрофированное самолюбие отца они принимают за чувство собственного достоинства, неумение найти точку соприкосновения с оппонентом считают ранимостью и душевной закрытостью. Избыточная щедрость, по мнению сыщицы, – обыкновенные понты.
Но все же Евдокия со всей честностью постаралась встать на позиции детей Мирона и поглядеть на Сашу их глазами.
– Папа радуется своим картинам-вазам, как ребенок. Как недолюбленный ребенок.
В этом месте Евдокия заподозрила в подстрочнике пани Зосю.
– Еще не наигрался, не нахвастался. Ему важно показать гостям не какой-то там день рождения в шикарном кабаке, а ДОМ, семью…
…Все это Евдокия в сжатой форме доложила командиру. Паршин перестал удивляться, вернулся к сути дела:
– Как бутылка с отравленным вином оказалась в спальне Жени?
Ответить на этот вопрос помогла реконструкция событий, составленная по опросам свидетелей из числа Женькиных пацанов. Кое-что Евдокия и сама видела.
Например, она увидела, как, пошатываясь, Катя подошла к компании молодых ребят. Немного с ними похихикала, оплела Женину шею рукой и что-то прошептала на ухо.
Новорожденный заалел. Катерина увлекла парнишку за собой… Друзья Евгения сказали, что расслышали, как Катя прошептала: «У меня, дружок, есть для тебя особенный подарок…»
Отпихивать подвыпившую красотку Женька не посмел. Наверное, запереживал, что приятели потом засмеют и в трусости обвинят. Пошел за Катериной.
– Вероятно, Катя попросила мальчика захватить в спальню чего-нибудь выпить. Для расслабления, – делилась Дуся предположениями с командиром. – Самсон, Катин брат, весь вечер вырывал у нее из рук стаканы со спиртным… Евгений, видимо, решил, что тетеньке хватит бухать, и взял из шкафчика бутылку с безалкогольным вином.
– Догадливый парнишка, – пробормотал Олег.
– А я тебе о чем? Женька – золото! Непонятно, как у такого отца такие дети выросли!
– Непонятно, как Мирон таким образовался, – поправил Паршин. – Его единокровный брат тоже неплохой товарищ.
– В точку, – кивнула Дуся. – Одна паршивая овца на всю семью – как раз Мирон.
– Давай по делу. Как я понимаю, Катерина выпила вино уже в спальне мальчика, рядом с постелью. Евгений отхлебнул совсем немного.
Евдокия кивнула:
– Вероятно, так. Поскольку только этим можно объяснить, почему Женя остался жив. Не исключаю, что он, Олег, вообще отравленного вина не пил: Катерина успела присосаться к мальчику с последним поцелуем, после того как сделала глоток вина из горлышка – в спальне Жени стояли только чистые бокалы.
Перед тем как потерять сознание, Евгений умудрился позвонить Анюте на мобильник, позвать к себе… Когда Аня пришла в спальню, брат был уже в отключке. Так что ничего конкретного о том, что произошло на втором этаже, узнать не получилось, но картина достаточно полная и без этого. Когда Женьку увозила «скорая», я услышала разговор двух женщин из числа жен мироновских приятелей. Дамочка сказала подруге: «Допрыгалась нимфоманка чертова». Катерина, Паршин, была слаба к спиртному и мужчинам. Мирон это знал и едва не поругался с ее братом, когда увидел их вместе.
– Кто-нибудь мог нацелиться на гулящую Катю и отравить прежде всего ее, а не сына Миронова? Как я понял, врагов и у нее достаточно. Возможно, девица не только к Мирону когда-то липла, но и к его женатым сотоварищам…
Дуся подумала одну секунду и отмела предположение:
– Категорически нет. Отравлен был не ее бокал, а вино в бутылке для Жени. Никто заранее не мог предположить, что Катя будет пить оттуда.
– Кто мог знать о том, что у Жени есть отдельная бутылка?
Евдокия изобразила недоумение, вздернув плечи до ушей и разведя руками:
– Да кто угодно. Родных, уверена, мы можем исключить. Прислуга была в курсе: Инесса давала распоряжения относительно отдельного вина для внука. А горничные завсегда любят на счет господ позубоскалить, могли похихикать с охранниками, рассказать и им о спрятанной бутылке…
– Официантов приглашали со стороны? Их всех проверили?
– Конечно. Полиция проводила опрос свидетелей, к официантам и кухне проявили наибольшее внимание – все же отравление случилось.
– Мирон в допросы вмешивался?
– А ты как думаешь? – невесело усмехнулась Евдокия. – Когда это все случилось, Денис первым делом побежал в кабинет брата и спрятал пистолет.
– Даже так…
– Угу. Дэн также попросил охранников не давать шефу в руки оружие, даже если тот потребует. Зося и Инесса сразу же уехали в больницу вместе с Женькой, Мирон тут бушевал свободно.
– И сильно бушевал?
– Прилично. Орал, что всех то ли порежет, то ли уволит…
– Тебе грозил? – напрягся Паршин.