Варя несколько секунд молчала, и мне даже показалось, что нас разъединили.
– Двойка Пентаклей говорит о нестабильности и шаткости положения. В общем, сейчас тебе как никогда требуется немалая доля изворотливости, чтобы поддерживать дела на нынешнем уровне, не давая им «съехать по наклонной».
– Ой, вот спасибо, дорогой друг! Только твоих плохих прогнозов мне и не хватает для полного счастья.
– Нет, возможно, если бы карты тащила ты, то и результат мог быть другим. Но мне ты можешь доверять, – авторитетно заверила меня хитрая Варька. – И если тебя все-таки интересует, что будет дальше, то можешь помолчать еще две секунды.
– Хм… Что, настолько все плохо, что тебе хватит ровно двух секунд для объяснений?
– Птица, вот же ты зануда! Слушай. Двойка еще говорит, что ты переживаешь сейчас, и советует не суетиться, иначе дела ухудшатся окончательно.
– Ты это могла заметить и без своих карт, – почесала я голову. Тоже мне новость.
– Ну а вот будущее у тебя…
– Туманное?
– Как бы так тебе сказать…
– Доктор, я буду жить? – закатилась я от смеха.
– Будешь, но плохо. Третий аркан у тебя Суд. Аркан говорит, что у тебя намечаются какие-то изменения и, возможно, все обрушится. И хотя твои перемены не будут внезапными, все равно это уже началось, только ты пока этого не видишь. Так же это указывает на твой беспокойный характер, которому нужны «встряски», и вот эти «встряски» выйдут тебе боком. К тому же это плохо отразится на твоих друзьях, Ярослава. И мой тебе совет: завязывай ты со своими встрясками. Ни к чему они.
– Ох, Варечка, с таким воображариумом тебе книги писать надо. Думаю, это было бы круто!
Варечка пробормотала, что я сто пудово еще три раза пожалею, потом сослалась на маму и ушла спать, бросив меня в одиночестве в куче собственных мыслей. Все мои отношения с Матвеем вылезут мне боком? Вот и как это понимать? Ахмед узнает и уйдет? Но ведь мы никогда не были парой… просто дружили… гуляли вместе… Что такого? Подумаешь, я стала дружить еще с одним! Не вижу в этом ничего плохого. Я общительная девушка, и у меня могут быть друзья. Скучать теперь, что ли, пока Ахмед ходит по своим конференциям? Ферри во сне задрыгал лапками и загавкал. Я осторожно погладила его по шее. Только вот вопрос: а если бы Ахмед меня не любил, то подарил бы мне щенка?
Глава 5
– Дедушка, Хаку не дышит!
– Дышит, дышит. Волшебные раны – дело серьезное .
Разговор с Ахмедом был не из приятных. Мы гуляли на нашем пустыре, играли с собаками, только вот он был каким-то холодным, а я глупо улыбалась. А потом он спросил, как его зовут. Вот так, в лоб, без каких-либо подготовок. Я не ответила. Ну, точнее, ответила, но все это было похоже на какой-то детский лепет. Зачем-то принялась убеждать его, что он думает глупости, что у меня никого нет, что просто у меня подростковый кризис и из-за этого нестабильный эмоциональный фон (это мама папе утром объясняла про Славку – моего среднего братца: мол, он потому такой дурной, что в нем еще гормоны играют). Ахмед вроде бы поверил… Вроде бы… Настроение испортилось. Но я действительно не понимала, что со мной. Я улыбалась, а на душе скреблись кошки, что-то внутри завязывалось узлом, стягивая все до боли, до крика на весь мир, но при этом хотелось прыгать от счастья и танцевать. Еще звонила Лариса, спрашивала, почему я пропустила тренировку. И надо же было это сделать при Ахмеде. Мне кажется, он слышал, как я выкручивалась… Между нами, я совершенно не умею врать. Точка говорит, что у меня все на лице написано. Какое-то ужасное состояние – я из-за Матвея вру всем: подружкам, парню, родителям. От этого некомфортно. Ужасно некомфортно.
Мы дошли до моего подъезда. Я нерешительно остановилась на ступенях и стала почти одного с ним роста. Ахмед внимательно смотрел на меня. Я не выдержала его взгляда, отвернулась.
– Пойду я, мне еще уроки делать…
На самом деле у меня очень замерзли ноги – гулять в короткой юбке оказалось в высшей степени непрактично, – но уходить почему-то не хотелось.
– Давай, – бросил он, развернулся и пошагал прочь, свистнув собаке. Мартин радостно понесся на детскую площадку.
Я недоуменно смотрела, как пятнистая куртка скрылась за голыми кустами. Одна моя половина кричала, что надо бежать за ним и остановить, что он уходит навсегда, а другая нашептывала, что теперь проблема решилась сама собой, не надо будет ему врать. Я несильно стукнулась головой о стену – как же все плохо, что делать, как быть?
– Еще раз треснись, как-то ты любя, – хохотнул Славка, жертва гормональной активности.
– Пошел к черту, – огрызнулась я, загоняя собак в подъезд.
Ферри ломанулся вперед, но Лорд тут же хватанул его за лапы и злобно рыкнул. В другой день меня бы это повеселило, сейчас я кое-как сдержалась, чтобы не наподдать злобному пекинесу. Славка смеялся.
– Слушай, ты, эмоционально неустойчивая личность, скажи мне, как мужчина, вы вообще чувствуете, что у женщины появился другой?
Слава привалился плечом к стене и глянул на меня, как Ленин на буржуазию.
– Да у тебя на морде написано во-о-о-о-о-о-от, – он расставил руки, – такими буквами: «Я по уши влюбилась!»
– Че, правда? – напряглась я. Мы сели в лифт и поехали на свой этаж.
– Чистейшая.
– Черт… – нахмурилась. – А что делать?
– В смысле «что делать»?
– Ну, мне просто нравится один парень, но я еще не понимаю наших отношений. А Ахмед… Как ты думаешь, он меня любит?
Славка задумался, наморщив лоб, а потом совершенно серьезным тоном произнес:
– Не любит.
У меня в душе все оборвалось.
– Если бы он тебя любил, то никогда бы не подарил собаку. А то вот теперь мучайся с ним. – Слава взглядом указал вниз, где Феррик активно пытался развязать его шнурки.
– Ферр, фу, – строго прикрикнула я на щенка. – Идиот, – проворчала, демонстративно задев брата плечом, когда выходила из лифта. – Вот почему ты не можешь нормально ответить на вопрос? Хлебом тебя не корми, дай поиздеваться…
– А я не ем хлеб, – хихикал он.
– Оно и видно, – съехидничала я.
Дома вместо уроков я засела в Интернете. Сначала зашла на наш сайт и немного поболтала с подружками. Но мне это быстро наскучило. Отвечать в миллионный раз на одни и те же вопросы: «Ярик, сколько тебе лет?» и «Как дела?» – быстро надоедает. Читать, что ты ненастоящая, как-то неприятно, потому что, ну, как я могу доказать, что существую? Или вот новая фишка была – Настю и Варю пригласили на свидание с группой девушек куда-то за Урал. Так и написали: мол, завтра в 10 ждем вас у школы по такому-то адресу. Мы-то с Женькой посмеялись, а вот Настя на самом деле на встречу собралась. Хорошо, когда узнала, сколько туда лететь на самолете, передумала. Как говорится, «лучше вы к нам!». Удивляюсь, как у Женьки хватает сил и выдержки каждый раз объяснять одно и то же… Почему-то меня сегодня ничего не радует. Забила в поисковик «Матвей Ветров». Смотрела видео с ним, листала сотни фотографий. Мотя очень красивый. Такой, что хочется им любоваться и любоваться… Кажется, я стала сентиментальной. Вот уж точно говорят, что любовь отключает мозги. Ферри ткнулся мокрым носом мне в голую ногу. Хочет поиграть. Я запустила мячик прямо по коридору. Все животные нашего дома словно только этого и ждали! Кошки рванули за мячом откуда-то из-за угла, из-под постели вылетел Лорд и понесся по паркету, поскальзываясь по дороге, Ферри пытался догнать игрушку, но ему быстро объяснили, кто в доме хозяин. Сначала добычу перехватили кошки, потом с громким, противнейшим лаем в эту кучу влетел Лорд и нагло отобрал у них мячик. Ферри робко предпринял попытку вытащить из почти беззубой пасти старикашки игрушку, но получил нагоняй от пекинеса и ретировался, поджав хвост.
– Лорди, иди сюда, – позвала я собаку.
Тот, громко пыхтя, направился ко мне. Отдал мячик и вильнул хвостом.
– Господи, тебе по человеческим меркам лет триста, а ты все туда же.
Я снова запустила мяч в коридор. И опять гурьба собако-кошек кинулась вперед, обгоняя собственные уши и хвосты. Я вот думаю, если от меня все отвернутся, будут ли животные меня любить так же сильно, как я их? Наверное, будут, хотя совсем не факт. Что же так тоскливо-то? Ахмеду, что ли, позвонить… Может, все не так, как мне кажется? Может, он ушел просто потому, что… замерз? Торопился? Были какие-то дела дома? Может, я все сама себе надумала? Почему-то некстати захотелось поплакать. Да что это со мной в самом деле? Эй, Птица, встряхнись! Еще чего не хватало! Будешь каким-нибудь эмой по вечерам, а днем превратишься в гота и будешь ходить со скорбной рожей, словно на твоих плечах покоится вся печаль этого мира. То есть не рожа, а лицо. Тебе надо научиться выражаться так, как выражаются приличные девушки. Ходить в юбках и на каблуках. Укладывать волосы каждое утро и наносить макияж. Как же я не хочу быть такой… Но Матвею нравится. Я должна соответствовать его уровню. Вернулась к своим открытым страничкам: «Ну, попытался Ветров прорваться в НХЛ, да кто же его пустит, там нужен уровень, а ему не хватает», – писали в комментариях. Надо будет спросить у Моти, что это такое. Когда это он в НХЛ пробивался? «Да ему никто слова не давал, все отец!» Да, отец у нас строгий. Меня как будто сканером просветил, до сих пор мурашки по спине бегают. Лорд недовольно царапнул меня лапой по ноге. Ферри нетерпеливо танцевал рядом. Я вздохнула и запустила мяч обратно в коридор. Дверь надо закрыть. Надоели они мне. На столе завибрировал мобильный. Я улыбнулась, посмотрев на дисплей.
– Я не понял, и по какой причине ты мне сегодня за день ни разу не позвонила? – недовольно проворковал мой хоккейный бог.
– С чего бы мне тебе звонить? – улыбнулась я, развалившись в кресле.
Все проблемы разом куда-то ушли. Он улыбался мне с фотографии, а я улыбалась ему.
– Ну, хотя бы для того, чтобы сказать, как ты счастлива, что я у тебя есть.
– А ты у меня есть?
– То есть ты не рада тому, что такой парень, как я, обратил на тебя внимание?
– А должна быть рада?
– Все рады. Не думаю, что ты исключение.
– Ты такой наглый, – поморщилась я, улыбаясь от счастья так широко, что щеки заболели.
– Одевайся, едем клубиться. Жду тебя через три часа на «Охотном ряду».
Я посмотрела на часы. Девять часов вечера.
– Прости, ты хочешь, чтобы я в двенадцать часов ночи приехала на «Охотный ряд»? – вкрадчиво спросила я.
– А в чем проблема? Или ты трусишь?
Нет, я не трушу, просто меня мама не отпустит. Да и уроки я так и не сделала…
– Ох, я ж забыл, что ты маленькая. Ну и сиди дома, пока.
Мне в ухо запикало. Я покосилась на телефон, не понимая, что произошло. Мама не отпустит. Да и страшно мне как-то… Как я одна поеду куда-то на ночь глядя…
– Ма-а-а-ам, тут такое дело… – замялась я в дверях.
Мама повернулась ко мне. Она читала книгу, лежа в постели.
– Тут, понимаешь, как бы тебе объяснить, – переминалась я с ноги на ногу.
Она вздохнула:
– Вот когда созреешь, тогда и приходи, а сейчас ты меня отвлекаешь.
Я хотела было выйти, а потом вернулась обратно.
– Мам, меня в ночной клуб пригласили.
– А ты завтра в школу не идешь?
– Иду.
– Тогда о чем мы сейчас разговариваем?
– Мам, если я не пойду, он решит, что я малолетка и трусиха.
Мама нахмурилась, а потом удивленно спросила:
– Ахмед в своем уме?
Я сглотнула. Прошла в комнату и села перед постелью на колени.
– Это не Ахмед. Я не… – Закашлялась, вовремя сообразив, что три дня знакомства на маму явно не произведут никакого впечатления. – В общем, мы неделю назад познакомились. Это хоккеист Матвей Ветров. Он такой здоровский, мам. Мне еще никогда не было так хорошо.
– Ярик, ты уроки сделала?
– Да! – пристально посмотрела я ей в глаза.
– Врешь ведь. Ведь не умеешь, зачем врешь, Яра?
– Мам, я сделаю. Прямо сейчас.
– Он за тобой заедет?
– Нет. Мне надо в двенадцать подъехать на «Охотный ряд».
Мама недовольно закатила глаза:
– Тем более нет.
– Мам, ну пожалуйста. Он так мне нравится!
– Яра, если бы ты нравилась ему, он бы за тобой приехал, а потом бы привез обратно. А вот это «надо подъехать»…
– Мамочка, я тебя очень-очень прошу.
– Нет, Ярослава. Нет, нет и нет.
– Ты же знаешь, что я могу за себя постоять.
– Разговор окончен. – Мама опять взяла книгу в руки. – И хватит там живность по квартире гонять. Люди спать ложатся.
– Хорошо, – буркнула я.
Вместо уроков я решила отработать пару ката. Как-то меня это расслабляет. Я достала боккен, встряхнула руками и начала двигаться по комнате, стараясь максимально настроиться на работу. Стасик, мой мелкий брат, свесился из-под потолка.
– Ярик, – захныкал он, – мне страшно.
– Что тебе страшно? Спрячься под одеяло и ничего не узнаешь.
– Мне страшно! Вдруг ты меня убьешь.
– Марш спать! – сорвалась я на брата.
Швырнула боккен и ушла в душ. Хоть там одна побуду.
Стоя под теплыми струями воды, я размышляла вот на какую тему… А что, если я убегу из дома? Да, скажу всем, что пошла спать, а сама тихонечко выйду из квартиры и поеду на встречу с Матвеем. Он же будет меня ждать, да? Как же он без меня?
Часам к одиннадцати наш дом угомонился. Стасик крепко спал. Мама с папой вроде бы тоже легли. Славка смотрел телевизор, а Ростик, мой старший брат, на дежурстве до утра. К этому времени я разложила на кровати все свои «женские штучки» и поняла, что мне нечего надеть. В этих юбках Матвей меня уже видел. И кофточки тоже… Черт, я становлюсь Настей. Той тоже надо три часа, чтобы выбрать, что надеть. Решила, что ночью одной в городе небезопасно, поэтому надо взять удобную обувь и джинсы. Никаких шарфиков на шею – у врага должно быть минимальное преимущество. Достала короткий пуховичок. Вроде бы вот так нормально. Осталось накраситься… Черные стрелки, черные тени. Меня в темноте можно принять за гота или вампира… Волосы зализала гелем. Ладно, все равно под шапкой примнутся.
– Слав, – пришла к брату.
– Че?
– Через плечо. Дай денег. Он повернулся ко мне:
– Куда ты собралась на ночь глядя?
– Надо.
– Не, Ярище, прости, но сеструха у меня одна, и я не собираюсь потом искать ее труп по помойкам.
– Типун тебе! Ну дай, Слав. У меня совсем нету.
– Куда ты собралась?
– В клуб.
– В какой?
– Не знаю. С другом.
– С тем самым?
– Ну, тебе какое дело?
– Интересная ты такая!
– Тебе жалко, что ли?
– Ярик, если с тобой что-нибудь случится, я что родителям скажу?
У меня внутри все опустилось. Я пропала. Матвей будет думать, что я малолетка… Я всегда буду ходить с этим мерзким ярлыком. Подошла, села рядом с ним на диван и вздохнула:
– Славик, он говорит, что я маленькая, понимаешь? А я-то большая! Я не маленькая, Слав. Я уже выросла.
Он обнял меня:
– Славочка-Ярославочка, он не оценит этого. Парни никогда не ценят девчонок, которые за ними бегают. Будь независимой, не лебези перед ними. Пойми, чем больше и активнее ты будешь бегать, тем меньше шансов быть с ними.
– Что же мне делать?
– Сколько ему лет?
– Шестнадцать.
Славка захихикал.
– Он лучший хоккеист нашей сборной. Он полмира объехал! Матвей Ветров! Знаешь такого?
– Честно говоря, нет. Давай вот что сделаем. Хотя ты можешь за себя постоять, но мне так будет спокойнее. Сейчас.
Брат быстро переоделся.
– Куда ты? – вытаращила я глаза.
– С тобой, – застегивал он рубашку.
– Никуда ты со мной не пойдешь! Меня засмеют!
– Кончай галдеть, утомила, – отмахнулся он. – Посмотрим, кто над кем смеяться будет. Готова?
– Я не пойду! Ты представляешь, что он подумает обо мне?
– Готова, я спросил?
– Готова, – поджала я губы.
Ну вот, теперь Славку придется в ночи защищать…
Мы шли молча. Слава достал сигареты и закурил. Никогда не видела, чтобы он курил. Заметив мой недовольный взгляд, он протянул пачку мне. Я фыркнула и отвернулась – совсем, что ли, с ума сошел? Я же спортсменка! В кроссовках было так хорошо и уютно, комфортно. Я чувствовала легкость во всем – не надо больше держать осанку, не надо бояться упасть, не надо смотреть, куда наступаешь. Жаль, что наушники дома оставила. Сейчас бы какую-нибудь драйвовую мелодию, и я бы летела.