— Ну все! Убирайтесь отсюда! — выйдя из себя, закричал Кармайн. — Вы скорее всего не Додо, но точно психи.
Аманда вернулась в свой магазин, слегка прихрамывая из-за боли в бедре, но в целом чувствуя себя нормально. Она настояла, что приедет сама вместе с Уинстоном и Фрэнки. Хэнк поджидал женщину возле ее парковочного места, чтобы помочь выбраться из машины и подняться вверх по лестнице.
— К счастью, у меня есть еще одно творение Бьорна Виинблада; правда, ваза, а не чаша, — сказала она, показывая на ряд больших картонных коробок, стоящих вдоль дальней стены ее кабинета. — Я буду очень тебе признательна, если поможешь ее достать и распаковать.
Новая ваза, к радости хозяйки, была благополучно водружена на свое место рядом с сюрреалистическим котом от «Коста-Бода». Хэнк поднял полку с эксклюзивными вазами повыше, чтобы недобропорядочный посетитель не смог с легкостью схватить их и тут же убежать через центральный вход. Потом Хэнк предложил устроить у нее в апартаментах китайский ужин, и она согласилась. Марсия права: он — идеальный вариант для одинокой женщины. Жаль, что она не сможет испытывать к нему более серьезные чувства, нежели дружеские.
Утро прошло сравнительно спокойно; Аманда продала несколько наборов бокалов для вина покупателям с самыми разными пожеланиями. Один предпочел бокалы из тончайшего гладкого хрусталя, другой купил винные бокалы «Уотерфорд» с нанесенным рисунком, а третий — из муранского стекла с золотой каймой. Насколько же разнятся вкусы!
Когда в животе заурчало, женщина вспомнила, что не взяла с собой никакой еды; у нее утром не хватило сил на магазин. Не важно, пропущенный обед не повредит ее фигуре.
В этот момент входная дверь издала мелодичный звон, и Аманда увидела высокую, очень красивую девушку, облаченную в брючный костюм бордового цвета, которая стремительно вошла в магазин. Ее руки были заняты какими-то пакетами.
— На прилавке найдется местечко? — спросила посетительница, виртуозно обходя пьедесталы и столики.
— Да, — ответила удивленная Аманда.
— Хорошо, — ответила девушка. Казалось, ее длинная шея вот-вот сломается под тяжестью густых волос персикового цвета, уложенных в прическу. На прилавок опустились бумажные пакетики и термос. — Думаю, в торговом центре есть место, где мы могли бы пообедать, но я все же решила принести все из «Мальволио», включая кофе. У вас найдутся тарелки? Или мне придется потихоньку умыкнуть выставленные образцы, помыть их и использовать по назначению?
Аманда не знала, смеяться ей или в ужасе отпрянуть, но все решили ее питомцы — они сразу же спрыгнули с витрины и принялись крутиться вокруг новой посетительницы, требуя внимания.
— Меня зовут Хелен Макинтош, я — детектив из полиции Холломена. Пришла, чтобы учинить вам жаркий допрос. Надеюсь, вы любите сандвич с жареной говядиной.
— Люблю, к тому же я голодна, а обед взять забыла. — Аманда встала. — У меня есть тарелки, кружки и любые столовые предметы, какие ни пожелаете.
Обед оказался замечательным, а Хелен Макинтош — таким отличным собеседником, что Аманда с горечью подумала: стоит ей ответить на все вопросы, и эта сверкающая звезда упорхнет, чтобы сиять где-то в другом месте.
Однако их неторопливый допрос продлился несколько часов с перерывами на обслуживание покупателей, в течение которых Хелен изображала из себя служащую магазина.
— У меня есть для вас сообщение от капитана Дельмонико, — сказала девушка, когда все последствия их обеда были убраны, а покупатели ушли.
— Он очень отличается от сержанта Джонса, — заметила Аманда.
— Это все равно что сравнивать «Вдову Клико» и медицинский спирт. Он просил передать вам — ваши племянники, Роберт и Гордон, живут в Кэрью уже больше восьми месяцев.
Женщина была шокирована:
— Не может быть!
— Точно.
— Почему же они мне не сообщили? Не навестили?
— Капитан считает, что дело в их сущности. Они — изрядные шутники. Их развлекало каждый день посмеиваться над тем, что вы не знаете об их соседстве. По его мнению, в их поступке нет особой зловредности. Они — не вандалы, их забавляют шутки другого типа.
— У вас есть номер их телефона?
— Конечно. Я дам вам его перед уходом. — Хелен огляделась вокруг: — У вас совершенно роскошный магазин, мне он нравится. Здесь я найду решение всех моих рождественских проблем с подарками. Особенно великолепна вон та массивная ваза с заключенными в стекло павлиньими перьями — ведь так трудно придать стеклу такой радужный, металлический перелив цвета. Моему отцу она безумно понравится, у него в офисе как раз есть пустующий пьедестал.
Аманда покраснела.
— Она очень дорогая, Хелен. Эксклюзивная работа Антонио Глаубера, — тихо проговорила женщина, предполагая, что сейчас зарождающаяся дружба уйдет, так толком и не начавшись.
— Насколько дорогая?
— Пятнадцать тысяч долларов.
— О, и только? Я думала, вы скажете сто тысяч. Повесьте на нее ярлычок «Продано».
Глаза Аманды стали такими же круглыми, как у стеклянного мишки Тедди.
— Вы… действительно можете себе это позволить, Хелен?
— Доход от моего трастового фонда составляет миллион долларов в год, — ответила девушка так, словно говорила о пустяках. — Я не трачу бездумно направо и налево, но так трудно найти подарок родителям, которые могут купить себе все, что угодно, не задумываясь о цене. А эта ваза великолепна. Отцу она очень понравится.
— Конечно же, она продается, но я не думала, что ее когда-нибудь купят, — внезапно охрипшим голосом выговорила Аманда. — К этим самобытным творениям так привязываешься. Однако с тех пор, как я обосновалась в «Басквош-молл», дела идут неплохо; следующим летом придется отправиться в поездку за новыми творениями.
— И я понимаю, почему около мишки Тедди стоит табличка «Не для продажи». Он — настоящий музейный экспонат.
— Да. Я никогда его не продам.
— Вряд ли кто в состоянии его купить. На какую сумму вы его застраховали?
— Четверть миллиона.
У Хелен даже глаза засверкали.
— Но это же нелепо! Вы ведь наверняка знаете его реальную стоимость.
— Он стоит ту сумму, которую я назначаю, Хелен. Если бы я оценила его дороже, то мишку пришлось бы запереть в сейфе и его никто бы не увидел. А Лоренцо создавал его не для этого. Лоренцо создал Тедди для меня, это мое личное произведение искусства. Я никогда не продам его.
Услышав стальные нотки в голосе Аманды, Хелен отступила, предпочтя опуститься на ковер, чтобы поиграть с котом и собакой. Она начала свое расследование, однако оно далеко от завершения. Пока сделано главное: установлен контакт с Амандой — лучшим источником информации о близнецах. Решено: обед дважды в неделю. И как здорово, когда тебе действительно нравится человек, с которым пришлось работать.
— Ты можешь себе это представить? — спросила Аманда Хэнка, когда они вечером ужинали в ее квартире. — Восемь месяцев здесь, и ни слова мне! Я позвонила Роберту и устроила ему такой разгон! Они никогда не изменятся! Самовлюбленные и эгоистичные. Трагедия в том, Хэнк, что они умны. Очень умны. Роберт играет со словами, как котенок с клубком ниток, а Гордон — великолепный актер. Они оба — актеры, им нужно по-настоящему реализовывать свои таланты, а они? Слоняются по киностудиям, участвуя в глупых проектах. Они сводят меня с ума! — Голос Аманды переменился, перейдя чуть ли не в крик: — Они убили своих родителей!
Лапша вывалилась из замерших палочек Хэнка, он отложил еду в сторону и в удивлении уставился на женщину.
— Прости, что ты сказала?
— Ты все верно расслышал! Они столкнули отца с лестницы, когда им было по восемь лет, и подложили матери в еду мышьяк, когда в ней больше не нуждались.
— Bay! — Хэнк снова взял палочки и подцепил лапшу, он был очень голоден. — Я так понимаю, наказания они избежали.
— Да. — Аманда вздохнула: — Как мне быть с моим состоянием?
Его смех прозвучал неуместно.
— Аманда, ты говоришь о завещании?
— Да, моими единственными наследниками по крови являются сумасшедшие близнецы. Но если я лишу их наследства, то в пользу кого? Оставить все Американскому обществу по предотвращению жестокого обращения с животными? Обществу защиты животных? Или ферме, ухаживающей за покалеченными и негодными для работы ослами?
— Или нуждающемуся управляющему торговым центром, — с усмешкой добавил он.
Она всплеснула руками:
— Да, верно! У меня были такие предположения. Ты действительно бедствуешь, Хэнк? Ты можешь мне доверять. Расскажи все.
Избегая смотреть в глаза, Хэнк судорожно сглотнул и начал рассказ.
— Я бы доверил тебе даже жизнь, Аманда, чего бы она ни стоила. Моя бывшая жена навсегда помещена в лечебное заведение, а я разоряюсь, оплачивая ее пребывание там. Плата совершенно астрономическая. Забавно, но медицинская страховка покрывает все заболевания, за исключением заболевания разума. Что нельзя увидеть, нельзя и сломать, верно?
— О, Хэнк! Как ужасно! Что случилось?
— Развод был позади, но она восприняла его очень враждебно. Ее перепады настроения… стали меня пугать. Однажды она пришла ко мне, найдя какой-то повод… Забытая картина, по-моему.
— Ты не помнишь?
Его взгляд метался по сторонам.
— По словам психиатров, человеку свойственно забывать именно то, что необходимо помнить. В любом случае это был лишь повод. Она пошла на меня с ножом, я защищался. Наши интерпретации произошедшего звучали по-разному. Ее друзья — у нее были очень влиятельные друзья — постарались бы, чтобы полицейские предпочли не мою версию событий. В итоге дело до суда не дошло, потому что ее душевное состояние чрезвычайно ухудшилось. Но мне намекнули: если я не помещу ее в частную психиатрическую лечебницу, то суд состоится и меня осудят. Возможно, суд стал бы выходом, но я не уверен на сто процентов, что меня оправдают. Сейчас она выглядит совершенно не опасной, и судья, увидев в ней только скрючившееся жалкое подобие человека, скорее всего встанет на ее сторону. Поэтому я продолжаю платить.
— О, Хэнк! — Аманда в отчаянии качнулась. — Я чувствовала, что у тебя серьезные неприятности, чувствовала! Иди в суд, Хэнк. Тебя обязательно оправдают. Кроме того, никакого убийства не было, максимум — попытка.
Хэнк сник:
— Я просто не могу снова разворошить это, Аманда, не могу!
«Он — очень привлекательный мужчина, — подумала Аманда, — но чрезвычайно робкий. Именно эта черта может навредить ему в суде. Когда дело дойдет до допроса, он просто не сможет ответить. Друзья его бывшей жены в отместку поставили его в бедственное положение».
— Хотела бы я чем-нибудь тебе помочь, — со вздохом ответила она.
— Здесь ничего не поделаешь. Однажды Лиза умрет, и мои проблемы закончатся. У нее развивается почечная недостаточность.
— Ты не думал взять денег в долг? — спросила она. — Я могла бы помочь тебе оплатить счета из лечебницы.
Хэнк взял ее руки в свои, в его глазах заблестели слезы.
— О, Аманда, спасибо. Не надо, но все равно спасибо. Может, я и не в должной степени мужчина, но этого тебе позволить не могу.
— У меня хорошая прибыль и более двух миллионов долларов в активах, — мягко ответила она. — И пусть я не люблю тебя, но испытываю сильную дружескую привязанность. Давай, если хочешь, на время оставим эту тему, но позволь мне опять предложить свою помощь через шесть месяцев. Если у нее прогрессирует почечная недостаточность, то к тому времени ты получишь огромные счета за медицинские услуги. Пожалуйста, не стесняйся попросить меня о помощи, ладно?
В его облике появились едва уловимые перемены. Теперь Хэнк Мюррей выглядел увереннее в себе и бодрее.
— Хорошо, — ответил он и поцеловал ее руку.
1968
Со вторника, 15 октября, по понедельник, 4 ноября
Прунелла Балдучи приехала в два часа дня. Она оказалась стройной, очень симпатичной и модно одетой женщиной, которой еще не было тридцати. Кармайна не было дома, чтобы развеять страхи Дездемоны: как кто-то, выглядящий подобным образом, может хорошо зарабатывать на жизнь, налаживая быт в проблемных семьях?
Запинаясь от растерянности, Дездемона повела Прунеллу в ее комнату, находившуюся в башенке с террасой наверху.
— О, как здесь прекрасно! — воскликнула Прунелла. — Вы уверены, что ваша дочь не будет возмущаться тем, что не сможет вернуться домой до Рождества?
— София — новичок-первокурсник в медицинском колледже Парацельса и не хочет акцентировать, что она местная, — пояснила Дездемона.
— И конечно, вовсю приспосабливается к переменам, которые принес колледж. Умная девочка. Кто ее соседка по комнате?
— Чернокожая девочка из Чикаго, которая получает стипендию, поскольку бедна как церковная мышь. Еще один сдерживающий фактор для Софии, так как отчим щедро одаривает ее огромными суммами денег. В этом году в Парацельс-колледж впервые приняли женщин, всего пятнадцать. Наш университет наконец-то согласился на прием в этот колледж женщин?
— Да, конечно. Продолжайте, миссис Дельмонико.
— Зовите меня Дездемона, пожалуйста. Я думаю, София рада, что ее соседкой оказалась Мартина. Они любят одну и ту же музыку: «Битлз», «Роллинг Стоунз», Элвиса и еще много чего — я всего и не помню. Кажется, музыкальные пристрастия их здорово сблизили. Обе хотят стать хирургами, а вы сами знаете, как женщинам трудно добиться этой цели. Подозреваю, мы будем встречать Рождество вместе с Мартиной — ей будет не на что купить билет на самолет в Чикаго.
Дездемона поставила чемодан, который несла, в угол комнаты и улыбнулась.
— Может, кофе, прежде чем я разбужу моих монстров? Сегодня Джулиан в виде исключения согласился вздремнуть. Но должна вас предупредить: когда он проснется, с тишиной можно попрощаться.
В Прунелле Джулиан нашел себе достойного противника. Вполне осознающий свою привлекательность, а также производимый его улыбкой эффект, он, едва проснувшись, тут же направил на Прунеллу все свое обаяние.
— Вот здорово! — воскликнул мальчик. — Мне не придется грести.
— Грести?
— Да, — ответила Дездемона. Она уже забыла про назначенную греблю и потому изумленно и с отчаянием смотрела на сына, который выглядел таким же невинным, как херувимы на полотнах Рафаэля. — Все ясно. Джулиан лег спать, надеясь проспать греблю, — сказала она Прунелле. — Кармайн решил, что для восстановления лучше всего подойдет гребля и купил двухместную байдарку. Я сижу сзади, а дети передо мной в специальной обвязке. Алекс лежит в переноске, а Джулиана я заставляю работать веслами — это хорошо разрабатывает руки и плечи. У меня не хватает сил или энтузиазма, чтобы сделать наши заплывы регулярными, но сегодня утром я сказала Джулиану — будет себя плохо вести, отправимся плавать на байдарке.
— И это означает, что ты, Джулиан, вел себя плохо? — скучающим тоном спросила Прунелла.
— Я всегда веду себя плохо, — мрачно ответил мальчик.
— Тогда ты должна пойти и поплавать, Дездемона. Тебе нужен свежий воздух и физическая нагрузка, — сказала Прунелла.
— Да, мамочка, поплавай, — сладким голосом добавил Джулиан. — А я останусь с Прунеллой.
— Нет, ты пойдешь грести вместе с мамочкой, — твердо возразила Прунелла. — Вместе со мной останется Алекс.
Джулиан с силой топнул своей уже не маленькой ногой:
— Я не хочу идти и не пойду!
— Так не годится, — сказала Прунелла. Схватив Джулиана, она посмотрела на Дездемону, которая уже готова была расплакаться: — Мамочка, ведите нас к лодке. Никто не увильнет от гребли.
Джулиан изо всех сил упирался, но особо не кричал. Испытав облегчение от того, что уловки сына не сработали, Дездемона, доверившись авторитету Прунеллы, пошла по тропинке к сараю, где они держали байдарку. Увидев это, Джулиан решил действовать решительнее и хотел пнуть Прунеллу в голень, но неожиданно для себя с громким шлепком приземлился.