Так, собственно, и получилось. Перечисляя каких-то полузабытых общих знакомых, Шурик видел, как Аська быстро вошла в подъезд. Балабол, естественно, ее не заметил. А сама она тоже по сторонам не глазела, а неслась довольно целеустремленно.
— А ты какими судьбами? — наконец спросил Шурика Балабол. — В гости, что ли?
— Угадал, — лаконично ответил Шурик. Ему вдруг стало интересно — отпустила Аська свой автокран или он ждет ее.
Поскольку им в общем-то разговаривать было не о чем, то они и расстались довольно шустро. Балабол потопал к скамейке, Шурик — к арке.
Автокрана не было.
Очевидно, Аська прибыла к своей конечной цели.
При мысли об этом Шурику стало жутко.
Что она собиралась делать в квартире у этой очередной родственницы с Дружком — Шурик предположить не мог. Если Аська в данной ситуации была жертвой — то, видимо, отстреливаться до последнего патрона. Но если она была нападающей стороной?
Кстати, на вопрос, умеет ли Аська стрелять из парабеллума, Шурик меланхолично отвечал:
— От этой заразы всего можно ожидать.
Говорят, загнанная в угол кошка становится опаснее льва. Шурик подозревал, что обстоятельства загнали Аську в угол. И если бы ей не удалось раздобыть оружия, она, возможно, ограничилась бы истерикой. Но с Дружком в руках Аська, как и любая женщина, была непредсказуема.
Шурик понял, что пора идти напролом. Пора врываться в квартиру родственницы — а она то здесь каким боком пристегнулась? — и брать быка за рога. Монолог о сочувствии и понимании уже был вчерне готов и отрепетирован. Шурик решительно зашагал к подъезду.
И увидел прелестную картину.
Шагах в двадцати от этого подъезда на куче песка стоял возле самой стены Балабол и прыгал, пытаясь ухватиться за подоконник. Он явно хотел залезть в открытое окно.
— Ты чего это? — удивился Шурик. — Помочь, что ли?
— Если человек помер, то это надолго. Если человек идиот, то это навсегда, — отвечал прописной истиной Балабол. — Ключ взять забыл. Дверь захлопнулась. Никак к этой двери не привыкну.
— А жена?
— Жена во вторую смену. Ну хоть за лестницей беги!
— Ладно, подсажу, — сжалился Шурик. Он забрался на ту же кучу, присел и подставил Балаболу ладони. Тот шагнул Шурику на руки, как на ступеньки, ухватился за подоконник и подтянулся. А дальше случилось непоправимое.
Вообразивший себя спортивным мужчиной, Балабол решил выполнить подъем силой. Он действительно успел опереть правую руку локтем вверх в подоконник, но вот отжаться — трицепсов еле хватило. Естественно, все это проделывалось с судорогами и брыканием. Выпрямляясь, Шурик не успел увернуться от ноги Балабола. От удара он пошатнулся, потерял равновесие, куча песка под его подошвами поползла, что-то скрипнуло, что-то крякнуло, и мой приятель, ахнуть не успев, въехал ногами вперед в какую-то темную дыру. Причем он еще повалился набок и соскользнул во мрак, лишь на мгновенье застряв в узком проеме. Это смягчило падение.
Опомнившись, Шурик обнаружил, что сидит в почти полной темноте на бетонированном и очень холодном полу. Крошечное же окошечко, которого он не заметил за песочной кучей, находится довольно высоко. И даже если Шурик подкатит какой-нибудь чурбак и попробует вылезти, то уж точно застрянет. Он и при скольжении вниз прилично ободрал бока, так что же будет при вползании наверх?
Сперва наивный Шурик решил, что Балабол заметил его исчезновение и ломает голову, что случилось. Шурик негромко позвал Балабола — никакого ответа. Позвал громче — с тем же результатом. Шурик разозлился — видимо, Балабол на радостях оглох. И надежды на него по такому случаю мало.
Тогда Шурик встал и попробовал обойти помещение. В принципе, он сразу сообразил, где находится. Это был один из тех подвалов, что берут в аренду шустрые кооператоры, ремонтируют их и открывают коммерческие магазины. Расплодилось этих подвальных комиссионок видимо-невидимо, и Шурик, наблюдая за их бурным прогрессом, пожаловался как-то, что в городе, наверно, уже ни одного подвала с крысами не осталось, всю территорию захватили кооператоры, и бедные грызуны скоро начнут штурмовать наши квартиры…
Припомнив дворовый пейзаж, Шурик не обнаружил в воспоминаниях ни намека на лестницу. И понял, что вход в подвал сделан со стороны улицы, и это логично — нельзя заставлять покупателя плутать по задворкам. Он сориентировался, где должна быть улица и пошел в ту сторону. Ждал его дверной проем, коридоришко с поворотом и полнейший мрак. Так что направления он уже придерживался чисто символически — какое может быть направление, если все время хватаешься рукой за спасительную стенку.
Дело в том, что на полу в изобилии валялись опилки, дощечки, стружки и вообще черт знает что. Шурик запутался ногой в бренных останках ящика, чуть не грохнулся, и ярость на Балабола еще больше окрепла в его душе.
Он обошел таким образом по периметру две комнаты — на мой подбрык, что это могла быть одна и та же комната, он гордо не ответил, — и выбрался в третью. Похоже, кооператоры собирались здесь складировать пуды косметики, тонны импортных сапог и километры ткани. Ну так вот, на пороге третьего помещения Шурик услышал голос:
— Лаки-лаки-лаки! — звала женщина. — Лаки-лаки-лаки!..
Судя по интонации, звали животное. Судя по тому, что его искали в подвале, это мог быть кот. Или кошка. Судя по тому, что женщина довольно уверенно пробиралась темным подвалом, она здесь уже бывала и знала, где выход. И мой очаровательный женоненавистник, впервые в жизни обрадовавшись женскому голосу, устремился на звук. Шурик утверждает, что даже побежал рысцой — и тут я ему верю, потому что сужу по результату.
Рысца у Шурика вполне соответствует ста тридцати килограммам живого веса.
Стук женских каблучков исчез, голос оборвался. Она словно затаилась. Ориентир Шурика исчез.
Любой другой мужчина сообразил бы, что испугал незнакомку. Любой, но не Шурик. Ему и на ум бы не взбрело, что кто-то может его испугаться. И поэтому вместо вежливых и негромких слов, вроде того, что «не бойтесь, пожалуйста, я не маньяк и не алкоголик, я просто случайно заблудился», Шурик завопил:
— Эй! Где вы?!
Женщина в восторг не пришла. Она молча бросилась прочь.
Шурик заторопился следом на стук каблучков. Он думал об одном — если она выскочит из подвала и исчезнет, сам он дороги никогда не найдет. И он останется ночевать здесь, на холодном полу. А радикулит у него уже имеется и будет рад случаю проснуться!
А тут еще он налетел на перегородку — очевидно, здесь раньше стояли конурки для дров. Паровое отопление в доме устроили лет сорок назад, а конурки разобрать догадались только теперь, да и то не домоуправление, а кооператоры.
Женщина явно поняла, что за ней гонится мерзавец и негодяй. Она не хотела, чтобы ее насиловали на бетонном полу. Очевидно, у нее тоже был радикулит. Она прибавила ходу. Шурик — тоже. И тут она окончательно поняла, что ее жизнь в опасности. В конце концов, мало ли случаев, когда сексуальный маньяк и садист сидел в подвале и подстерегал жертву?
— Стойте! — спотыкаясь, воззвал Шурик. — Да стойте же!
— Пожар! Караул! Горим! — завопила вдруг женщина.
Шурик аж затормозил от неожиданности.
Ему представилось кошмарное зрелище — от закинутой в окно горящей сигареты занялись опилки на полу. И женщина не может пробиться к выходу сквозь огонь. То, что он сам не видит огня и не чует дыма, его в тот миг почему-то не смутило.
— Бегите сюда! Скорее! — крикнул ей Шурик.
— Пожар! Спасите! — отвечала женщина. Шурик был полон благородных намерений — сам бы он не протиснулся в то окно, в которое провалился. Но выпихнуть из подвала хрупкую женщину он вполне смог бы.
— Горим! — продолжала в том же духе перепуганная незнакомка. — Помогите!
Но от волнения голос изменил ей. Издав какое-то паническое кваканье, она замолчала. Лишь каблучки метались по гулкому подвалу.
Шурик, повторяю, не наблюдал признаков пожара. Он, так сказать, поверил женщине на слово. Ее немоту он понял сразу.
— Гори-и-им! — во всю глотку рявкнул Шурик. — Пожа-а-ар!!!
Он так похоже изобразил это, что люстра под потолком колыхнулась и горячий чай попал мне не в то горло.
— Ой, мамочки! — женщина почему-то обрела дар речи.
— Идите скорей сюда, я помогу вам вылезти! — приказал Шурик. — Пожа-а-ар!!!
— Вы что, с ума сошли? — спросила она совсем близко, из-за какой-то загородки. — Замолчите немедленно!
Шурик заткнулся.
Теперь он вообще ничего не понимал.
— Где горит? — растерянно спросил он. — Опилки, что ли, загорелись?..
— Ничего не горит! — странным голосом ответила она. — Черт бы вас побрал!
И всхлипнула.
Тут Шурик услышал галдеж во дворе. Народ явно сбегался к подвальным окошечкам, чтобы разобраться.
— Эй! Вы! — позвал Шурик. — Сейчас ведь пожарники приедут! Где горело-то?
— Да ничего не горело! — ответила женщина. — Это все вы! Не подходите ко мне, я буду кричать!
— Да вы уж свое прокричали… — заметил Шурик. — Ну ничего, сейчас кто-нибудь сюда влезет и поможет мне выбраться наружу. Так что не бойтесь, я к вам и близко не подойду.
— А как вы сюда попали? — спросила женщина.
— Заблудился я тут, — туманно ответил Шурик. Она поняла его однобоко.
— Ну, конечно! — сказала она. — Другого места не нашли! Устроили себе бесплатный туалет! Господи, почему все дворы как дворы, а к нам постоянно всякая пьянь лезет и гадит? Заблудился! Так тебе и надо! Сукин ты сын!
Она совершенно нахально пользовалась тем, что Шурик не знал топографии подвала.
И тут раздался мяв.
— Лаки-лаки-лаки! — обрадовалась женщина. — Иди сюда, мой мальчик! Иди к мамочке! А ну, к мамочке на ручки!..
Как видно, ей уже не было дела до поднятого ею же переполоха.
Очевидно, ей удалось поймать Лаки — она вдруг резко снялась с места и зашагала прочь.
— Эй! Вы! — позвал ее Шурик. — Как хоть выбраться-то отсюда? Да не бойтесь, я не алкоголик! Я сюда в окно провалился!
— Как это — в окно провалился? — не поверила она.
— Как, как! Стоял под окном, говорил с приятелем. Песок подо мной поехал. А там — окно подвальное…
— Приятеля как зовут? — сурово спросила она.
Шурик выдал все координаты Балабола плюс его новое семейное положение.
— Высокий такой мужчина? — спросила незнакомка. — Ага, я его уже заметила! Из двадцатой квартиры? Точно! Все говорили, что к Надьке Колесниковой муж вернулся.
— Так вы меня отсюда выведете? — нетерпеливо спросил Шурик. В конце концов, пока он тут вел светские разговоры, Аська невесть чего могла натворить с парабеллумом.
— Ну, выведу… — судя по голосу, женщине очень не хотелось вылезать из подвала.
Но Шурик прилип к ней, как банный лист к соответствующему месту. И она сказала, куда ему двигаться, чтобы попасть к ней поближе, заклиная при этом, чтобы сперва позволил выйти из подвала ей, а уж потом, когда кончится шум, пусть выбирается самостоятельно.
При выходе из подвала женщину ждала разъяренная толпа. То есть кто-то отважный уже двинулся во мраке навстречу, натолкнулся на нее, вытащил ее наружу, а уж тогда толпа пришла в ярость. Оказалось, странная женщина не впервые забирается в подвал, чтобы заорать там про пожар, и будоражит весь дом. Она жалобно извинялась, ей грозили милицией. Она клялась, что это больше не повторится. Ей не верили. Наконец люди устали ругаться и разбрелись.
Шурик осторожно поднялся по развороченной лестнице. Его незнакомка стояла у стены, прижимая к себе пушистого кота.
Шурик описывал ее весьма иронически. Он считает, что таким женщинам незачем жить на свете. Он у нас, понимаете ли, эстет!
А все дело в том, что она была маленькая и кругленькая. Шурик показал руками, какая именно — и это совпало с его собственными габаритами. Комментарии излишни.
— Проходите скорее! — велела эта сердитая толстушка. — А то вас увидят и поймут, что я из-за вас весь этот шум подняла.
— Но какое отношение я имею к пожару? — искренне удивился Шурик.
— В общем-то никакого, — призналась незнакомка. — Но у меня часто удирают коты… Я породистых кошечек развожу, понимаете? Ну, убегут и сидят в подвале. Приходится искать. А туда кто только не залезает! Вы понимаете, я все-таки женщина, сопротивляться не умею, а если я закричу: «Спасите, насилуют!», никто не прибежит! Вот и приходится кричать про пожар… На пожар-то все сбегутся… Всем своего имущества жалко…
Тут Шурик все понял. Он даже провел экспресс-анализ судьбы и характера незнакомки — старая дева, боится привидений, одна отрада в жизни — коты. Минут пять издевался над девственностью и котами, мерзавец.
Мне пришлось встать из-за стола, демонстративно подойти к аквариуму и начать кормить рыбок, причем все это — молча и со вздохами. Наконец наши глаза встретились. Шурик все понял.
Он перешел к сцене на лестничной площадке.
Сцена была интересная. Шурик шел злой, готовый дать Балаболу в упитанную морду. Он даже временно забыл про Аську — что она сперла пистолет, что она сидит у родственницы, что почему-то вдруг нуждается в телохранителе. Он помнил одно — из-за сукина сына Балабола он влип в подвальную историю. Балабол мог бы не исчезать бесследно и беззвучно в окне, а хотя бы высунуться и дать Шурику инструкции по выползанию. А вообще человек, которому оказали такую услугу, не хвор выйти из квартиры, спуститься в подвал и вывести своего спасителя, словом, блеснул Балабол черной неблагодарностью, и это взывало об отмщении.
На первой же лестничной площадке Шурик обнаружил следующую картину. Его с Аськой общая родственница в халате меланхолически звонила в балабольскую дверь. Видно было, что она жмет на кнопку звонка минут пять. Дверь ее собственной квартиры была приоткрыта. Сукин сын Балабол затаился и молчал.
Шурик сразу сообразил, что тут происходит. Он достаточно знает людей вообще и «красавцев мужчин» типа Балабола в частности. Он знает, что эти красавцы часто стреляют у доверчивых женщин пятерки и десятки без отдачи. Ситуацию он с ходу понял именно так — Балабол что-то задолжал родственнице. Может, не деньги, может, утюг или пылесос, черт его, Балабола, разберет.
— Привет, — сказал Шурик. — Ты чего тут делаешь?
— Я же ясно слышала, что за стенкой кто-то ходит! — ответила родственница. — Я так поняла, что он дома! А он не открывает.
— Это он тебе не открывает, — объяснил Шурик. — Мне откроет. Ну-ка, спрячься!
И с гордостью добавил, что весь разговор провел шепотом, поскольку Балабол мог съежиться за дверью и подслушивать.
В двери имелся глазок. Выждав какое-то время, Шурик нажал на кнопку звонка. Родственница подглядывала, что будет дальше. Очевидно, вместе с ней подглядывала и Аська.
Шурик звонил и внимательно изучал глазок. Там действительно что-то шевельнулось.
— Открывай! — приказал Шурик. — Это я! Я же знаю, что ты дома! Давай, давай, открывай!
За дверью молчали.
— Не уйду, пока не откроешь! — громко пообещал Шурик.
— Тихо ты там! — раздалось из-за двери. — Никого на лестнице нет?
— Никого! — Шурик считал себя вправе соврать.
— Открываю…
Балабол отворил дверь. Шурик шагнул за порог, и тут же был отброшен к стенке коридора. Причем угодил в открытый шкаф и полминуты оттуда выкарабкивался. А когда выбрался, главные события уже разворачивались в гостиной.
Балабол влепился в простенок между окнами и придерживался за оба подоконника — очевидно, чтобы не упасть. В дверях же стояла Аська, нацелив на него парабеллум.
— Опусти пистолет, дура! — взывал Балабол. — Нельзя целиться в человека!.. Даже если он не заряжен!..
— Он заряжен! — мрачно отвечала Аська. — Ну, долго мне ждать?!
Услышав дыхание Шурика за спиной, она посторонилась и заняла более удобное место — за цветным телевизором.
— Входи, входи, браток! — пригласила она. — И ты тоже входи!
Это уже относилось к родственнице. Та запахнула халат, вошла в гостиную и невозмутимо уселась в кресло. Очевидно, она была посвящена в Аськин план.