— Нина Павловна? Извините, что разбудил, но вам необходимо немедленно явиться на работу. Это распоряжение Александра Арнольдовича. — И, понизив голос, прошептал: — У нас здесь ОМОН работает!
Работа действительно шла полным ходом. Открывались двери палат, зажигался свет, приносились извинения… Среди разбуженных пациентов искомых лиц не наблюдалось. Аналогичные сведения поступали с других этажей. Виктор Петрович начинал нервничать: неужели промашка?
— В этой палате лежит академик, очень старый и больной человек. Может быть, вы все же не будете?.. — нервно проговорил доктор, заслоняя спиной вход в палату.
— Будем, — категорично ответили Грязнов и Гоголев.
Врач, тяжело вздохнув, нажал какую-то кнопку на стене, зашел, щелкнул выключателем. Просторная одноместная палата озарилась светом. Худой старик с запавшими щеками проснулся, изумленно озирая вошедших.
— Что происходит? Что за маскарад? Мне сегодня решительно не дают спать! — плаксиво воскликнул он.
— Извините, — смущенно проговорил Грязнов, — мы ищем опасных преступников, — добавил он неизвестно почему.
— Так ищите! — все так же плаксиво воскликнул старик.
— Вам знакомы эти лица? — тут же включился Гоголев, показывая фотографии.
— К сожалению! Они в соседней палате… И так шумно что-то отмечали, словно здесь ресторан… Мне пришлось обратиться к дежурному…
— Извините, что потревожили, но вы нам очень помогли, спасибо! — произнес Грязнов.
Следующая палата была пуста. Гоголев устремил грозный взгляд на врача:
— Что же вы, батенька, голову нам морочите? Занятых людей задерживаете? Не стыдно?
Врач заблеял что-то про корпоративную и врачебную тайну, про то, что у него будут неприятности… Но был решительно прерван Виктором Петровичем, который пообещал эскулапу еще. большие и вполне конкретные неприятности, соответствующие некоторым статьям УК.
После чего дело пошло на удивление споро. Дважды завернув за угол коридора, огибающего палаты четырехугольной галереей, в самом конце очередного «колена» послышалась музыка, мужские голоса, женский хохот.
Собровцы распахнули двери, раздался окрик:
— Всем на пол, руки за голову!
Один из мужчин успел-таки открыть огонь, прикрываясь как щитом сидевшей на коленях женщиной. Потребовалась пара лишних минут, чтобы обезвредить преступников, в течение которых одна из шальных пуль задела по касательной генерала Грязнова. Он дотронулся до виска, по которому струилась кровь, и удивленно проговорил:
— Это же надо! Вот дура!
— Ага! А ты думал, что заговоренный! — сердито откликнулся Гоголев, который изначально был против участия Вячеслава в операции.
Правда, местный медперсонал с готовностью и даже угодливостью оказал Грязнову необходимую помощь.
Тем временем Гоголев беседовал с медицинским директором клиники, господином Стрельцовым. В общем-то разговор этот был, что называется, в пользу бедных, Гоголев это прекрасно понимал. Директор, правда, очень нервничал, но это и понятно — ситуация не из приятных. На вопрос, почему частная клиника укрывает бандитов, Стрельцов тут же ответил, что клиника ни сном ни духом…
— Откуда мы могли знать, что они преступники! — горячился Александр Арнольдович. — У них на лбу не написано!
— Когда они поступили в вашу клинику?
— Первого января.
— В какое время?
— Нужно посмотреть по истории болезни.
— Посмотрите, я подожду, — исключительно вежливо произнес Гоголев.
Стрельцов повернулся к компьютеру, стоящему на отдельном столике, нажал кнопку на системном блоке.
— Придется подождать, пока он загрузится.
— Я в курсе, — усмехнулся Гоголев.
«Только бы она успела! Только бы успела!» — как заклинание, повторял про себя Стрельцов. На его столе зазвонил аппарат внутренней связи.
— Александр Арнольдович? — послышался спокойный женский голос. — Я вам еще нужна?
«Успела!» — облегченно вздохнул Стрельцов.
— Пожалуйста, не уходите пока, Нина Павловна. Может быть, товарищи захотят с вами побеседовать, — придав голосу начальственные ноты, распорядился Стрельцов.
Он повернулся к компьютеру и уже спокойно продолжил разговор:
— Пациенты поступили к нам в четыре пятьдесят утра первого января.
— И на что же они жаловались?
— Я не обязан отвечать на этот вопрос до официального запроса. Существует понятие врачебной тайны… Но, учитывая, что имею честь беседовать с руководителем серьезного ведомства, я отвечу, что у них были жалобы урологического характера. Острые были и так далее. Первичный осмотр показал, что пациенты нуждаются в госпитализации и срочном проведении курса лечебных процедур.
— То есть пациенты поняли, что им нужно срочно пролечиться, именно в пять утра первого января, я правильно вас понял? И это Не вызвало удивления?
— Наша клиника работает круглосуточно, это одно из основных наших достоинств, выгодно выделяющих нас на рынке медицинских услуг, — как-то даже надменно произнес Стрельцов. — Врач должен оказывать помощь больному тогда, когда его об этой помощи просят. И не наше дело задаваться вопросом, почему больной пришел в четыре утра или в двенадцать ночи. Задайте этот вопрос больным. Что касается интересующих вас пациентов, то и лабораторное исследование, проведенное сразу же после обращения, подтвердило необходимость принятия срочных терапевтических мер. Анализы были ужасными! Вот полюбуйтесь. — Он ткнул карандашом в табличку на экране монитора.
Гоголеву эта табличка, разумеется, ничего не говорила, он понял лишь, что медицинский директор как-то разом успокоился.
— Я попрошу вас распечатать мне эти данные, — произнес он. — Запрос вы получите утром. Кроме того, мне кажется странным, что ваши пациенты проходят лечение с оружием в кармане. Им здесь что-то угрожало?
— Это не мой вопрос. Мы обыском больных не занимаемся.
— Они устраивают Шумную рождественскую ночь. И как это вяжется со статусом лечебного заведения?
— У нас частная клиника. Мы делаем все, чтобы пребывание больных в наших стенах было максимально комфортным.
И так далее и тому подобное… Было очевидно, что дальнейшая беседа не имеет смысла.
— Если у нас возникнут к вам дополнительные вопросы, вы будете вызваны для дачи показаний, — напоследок заявил Виктор Петрович и покинул стены заведения.
Когда милицейский «мерседес» отчалил наконец от здания клиники, Стрельцов достал бутылку коньяка, наполнил бокал и выпил одним махом изрядную порцию. Что делать дальше? Формально они ни и чем не виноваты. Но информация о задержании лих уродов наверняка поступит в прессу. Завтра все городские газеты будут кричать, что убийц обнаружили в клинике «Престиж»! Это непоправимый удар по репутации заведения! Нужно предотвратить утечку! Хорошо, что у него хватило выдержки не просить этого долбаного Жеглова не давать информацию прессе. У того на роже написано, что он с удовольствием поступит наоборот. Тем более что кого-то там еще и ранило… Нет, на уровне города проблему не решить. Если в теме сам начальник угрозыска, а дело об убийстве спортсмена курирует губернатор… Да они такой крик поднимут, мама не горюй! Вот, мол, нашли! Обезвредили! С риском для жизни. Есть раненые. И где обнаружили? В больнице! Разумеется, платной, где же еще скрываться преступникам? В этой нищей стране любой успешный бизнес вызывает ненависть…
Стрельцов прямо-таки видел газетные заголовки: «Платная медицина на службе криминала» или еще что-нибудь в этом роде. Черт! Нужно звонить в Москву! Он взглянул на часы. Половина пятого утра. Придется часа три подождать, не будить же его и это время! Но он доложен пригасить ситуацию до того, как информация пройдет в прессу!
Телефонный звонок оторвал Стрельцова от размышлений.
— Ну как дела? Менты отчалили? — поинтересовался женский голос.
— Да, уехали. Просят распечатку истории болезни. И анализов.
— Ну и что? Там теперь все в порядке.
— Да-да. Спасибо, дорогая! Вы так меня поддерживаете. Что бы я без вас…
— Это точно. Без нас ты ноль без палочки, — усмехнулся голос. — Так я домой?
«Стерва!» — злобно подумал Стрельцов и ласково откликнулся:
— Да, конечно, спокойной ночи. Кто там у вас утром выходит?
— По графику я. Но я и так вчера за Ковригину работала, ее же, бедняжку, домой отпустили, — злобно произнесла Нина Павловна.
— Так пусть она и выходит утром! Дай распоряжение, чтобы ее вызвали.
— Нет уж. Я тоже выйду. — В голосе зазвучал металл. — Отосплюсь и выйду после обеда. Пока эта шваль путается под ногами, у меня минуты спокойной нет!
— Мы это решим, — устало произнес Стрельцов.
— Когда?
— Когда момент представится. История с Бобровниковой не прошла, кто ж виноват? Во всяком случае, не я. А теперь она под контролем сверху. Сами прокололись, придется ждать.
— Я долго ждать не намерена! — ледяным тоном произнесла Баркова.
— Ладно, родственница, дайте передохнуть! И сами идите-ка и отдыхайте! — почти грубо прервал ее Александр Арнольдович.
Сидя на диване, он забылся недолгим, тревожным сном. Рядом на столике дымилась чашка чаю.
Глава 13
СЧАСТЬЕ ЕСТЬ!
В семь утра в спальне шикарной квартиры, расположенной в одном из элитных московских домов, зазвонил телефон.
— Тебе звонят, — сонно пробормотала женщина и тронула мужа за плечо.
— Какого черта? — Мужчина взглянул на часы. — Кто в такую рань?
Он откашлялся, снял трубку, проговорил бодрым, деловым, но доброжелательным голосом:
— Алло?
— Макс! Это я. Извини, что так рано…
— Алик? В чем дело? — Интонация сразу изменилась. Теперь в голосе мужчины слышалось явное недовольство.
— У нас неприятности.
— Какие еще неприятности?
Мужчина довольно долго выслушивал ответ, затем взорвался:
— Какого черта? Какого черта ты имеешь дело с гопниками?.. Не знал? Мне, честно говоря, плевать, знал ты или нет!.. Что-о?! Я должен пригасить? Ну уж нет, мой милый. На меня не- рассчитывай! С какой стати?!.. Ладно, я через пару часов перезвоню.
Он бросил трубку.
— Что там еще? — спросила женщина. Она окончательно проснулась и, сидя в постели, расчесывала щеткой темные волосы. Мужчина молча щелкнул «лентяйкой» телевизора, перескакивая с канала на канал.
— Ну вот, пожалуйста!
В выпуске утренних новостей одного из столичных каналов сообщалось, что рождественской ночью и Санкт-Петербурге при задержании опасных преступников ранен заместитель директора Департамента уголовного розыска МВД. Сообщалась также история вопроса и некоторые подробности задержания. С указанием места встречи криминалитета и органов правопорядка.
— Все! Клинику нужно скидывать, и немедленно! — прокомментировал услышанное мужчина и потянулся к телефону.
В семь утра была разбужена и Ковригина. Звонили с ресепшн, сообщалось, что Наталия Сергеевна должна выйти на работу, подменить Нину Павловну, которая выйдет после обеда. «Хорошо», — прохрипела в трубку Наташа. У нее отчаянно болело горло. Видимо, ее все-таки настигло острое респираторное заболевание. Была у организма такая особенность: заболевать ОРЗ не после переохлаждения, например, как все нормальные люди, а после неприятностей, как реакция на стресс. А то, что пришлось ей пережить накануне, отбиваясь от несправедливых обвинений, было для Наташи серьезнейшим стрессом. За всю ее трудовую деятельность никто и никогда не возводил на нее напраслину, никто не сомневался в ее порядочности. А Баркова, во всеуслышание заявив, что Ковригина вырвала и уничтожила запись из журнала «учета результатов анализов», обвинила ее именно в непорядочности. Об этом выкрике Барковой на конференции Наташа вспомнила уже позже, дома, когда снова и снова прокручивала в памяти события ужасного дня. Ей категорически не хотелось идти на работу. Просто, что называется, ноги не шли. Но деваться некуда, надо собираться.
В девять утра она была на месте. Возле компьютера лежала целая груда бумаг: результаты исследований, которые проводились на стороне. Результаты эти нужно было вбить в истории болезни и распечатать уже с логотипом «Престиж». Якобы исследования проведены в клинике. Ковригина включила компьютер, ввела свой пароль, ожидая загрузки, задумалась, глядя на груду бумажек.
Дурят народ без зазрения совести! Граждане считают, что они платят бешеные деньги за анализы, которые делаются в клинике на каком-нибудь супер-пупер-оборудовании, такими же тест-системами. На самом деле пробирки с их кровью или баночки с другим добром развозятся по лабораториям муниципальных больниц, где эти исследования и проводятся. Причем за копейки. Вот на эту разницу, на эти три процента и живем, как говорится в известном анекдоте. Ладно, ты сама в этой системе оказалась. Так что сиди и не чирикай, пристыдила она себя моралью из другого известного анекдота. Одно утешение, что в муниципальных лабораториях работают прекрасные специалисты, им можно доверять на все сто…
Ладно, начнем работу, помолясь… Ковригина придвинула к себе первый листок. Это были результаты исследования на функцию щитовидной железы гражданина Иванова. Причем без инициалов. Замечательно! Очень редкая фамилия. Предстоит большая поисковая работа. Ивановых в клинике как минимум пятеро. Придется искать, кому было назначено исследование на гормоны. Она набрала фамилию, на мониторе выскочило восемь Ивановых. Первым был Иванов Ачик. Дивное сочетание! Наташа выделила курсором Ачика, нажала «enter» и обомлела…
Помнится, она уже забиралась в его историю болезни, когда искала какого-то другого Иванова, тоже без инициалов. И удивилась тогда, что неведомый Ачик поступил первого января ранним утром, то есть, видимо, по «скорой», но ни жалоб больного, ни результатов осмотра, ни назначений, ни плана лечения — ничего, что составляет любую историю болезни, в его электронной карте не было! Только фамилия и имя больного да еще фамилия лечащего врача.
Лечащим доктором Ачика Иванова была Елена Вячеславовна Никитенко, заведующая отделением геронтологии, то есть специалист по болезням людей преклонного возраста. Ачик Иванов был мужчиной тридцати двух лет. Ладно, это все ерунда, может, богатых стариков не хватает. Но то, что в карте Ачика Иванова не было никаких записей, Наташа помнила четко, так как ее это очень удивило. Теперь же история болезни Ачика едва умещалась на трех страницах. Были и жалобы, и данные осмотра, и назначения. И все это под датой «1 января 2005 года». Неслабо! Дальше шли результаты лабораторного обследования: клиническая кровь, урогенетальные мазки… Это от второго января! И клиническая кровь и мазки делаются здесь, в лаборатории клиники. Второго января дежурила она, Наташа. Но она не делала этих анализов!
Ковригину бросило в жар, лицо запылало. Что же это такое? Очередная подстава?
Судорожно распечатав лист анализов А. Иванова, Ковригина отправилась на шестой этаж, где размещалась администрация. Срочно показать это генеральному! Именно ему, а не Стрельцову. Медицинский директор явно не на ее стороне в этой непонятной войне…
Наташа влетела в приемную. Темноволосая девушка-секретарь подняла на нее строгий взгляд.
— Я могу увидеть генерального директора? — срывающимся голосом спросила Ковригина.
— Его нет.
— Нет? А когда он будет?
— Точно не знаю. Он только что улетел в Москву. А что случилось? Александр Арнольдович на месте. Доложить о вас?
— Нет, спасибо.
Наташа вышла. Вместо того чтобы вернуться на рабочее место, она вышла во двор, чтобы покурить и успокоиться. В отгороженном шкафом закутке шушукались две медсестры. Наташе не хотелось ни с кем общаться. Она остановилась, жадно затянулась, пытаясь решить, что делать дальше, невольно слыша обрывки фраз, доносившиеся из-за шкафа. Разговор шел про какую-то ночную облаву, про каких-то «бандосов», которых взяли, а они открыли огонь… И ранили важного дядьку из Москвы, ему башку зашивали, а Ритка накладывала повязку. И что теперь будет с клиникой? А ничего не будет, отмажутся. Здесь такие деньжищи крутятся, любого купят. А откуда у них деньжищи-то? Тебе-то что? Зарплату платят? И молчи в тряпочку.