Седых Иван Андреевич
Таран благополучно проспал до утра. Должно быть, «гости» почуяли опасность для своего здоровья и обратно не просились. Родители тоже не колобродили, не искали похмелку — мирно дрыхли, источая перегар. Наскоро одевшись, Юрка нагрел чаю, нашел в холодильнике пачку пельменей, сварил, пожрал и, не оглянувшись на храпящих родителей, выскользнул за дверь.
Дождя не было, но небо и в это утро не сулило хорошей погоды. Таран топал по пустынной улице в направлении ближайшего рынка, в народе именовавшегося «Тайваньским». Наверное, потому, по большая часть шмоток, которые там продавались, были китайского или тайваньского производства. Самих китаезов на рынке не было, торговали в палатках граждане славянской национальности, чьи боссы скупали барахлишко у челноков.
У Тарана здесь, на рынке, в двух или трех палатках работали знакомые ребята. Одни — девчонки в основном — торговали, другие — естественно, парни — охраняли. Юрку эти друзья еще задолго до окончания школы приглашали сюда, конечно же, охранником. Правда, предупреждали, что охрана эта существует лишь для защиты от бомжей, неорганизованных грабителей-самоучек и обманутых покупателей. настоящие бандиты уже давно взяли рынок под контроль, и их надо уважать, если не хочешь неприятностей. Впрочем, они же в случае чего и помочь могут. Например, Витек Полянин рассказывал, что как-то раз ночью к его палатке подвалили трое каких-то жлобов и потребовали забесплатно ящик водки. Причем не какой-нибудь, а дорогой, по пятьдесят рублей бутылка. Если б Витек, как советовала перепуганная девка-продавщица, отдал ящик, то влетел бы на целую тысячу. Но Витек запер заднюю дверь ларька изнутри. Неуемные жлобы начали молотить палкой по зарешеченной витрине, сумели разбить стекло и даже пытались решетку вывернуть. Но тут, с налета с поворота, подкатила иномарка, из нее выскочили пятеро крутых и так отвалдохали тех троих, что любо-дорого. Мало того, они вытряхнули у них карманы и вручили все деньги Витьку с напарницей — на ремонт ларька, если хозяин потребует. А все почему? Потому что владелец ларька производит отстежку точно и в срок. Он платит взносы директору рынка, а тот — бандитам. После того случая со жлобами никаких инцидентов больше не случалось, все тихо и мирно.
Тогда Тарану вся эта рыночная возня казалась до ужаса тошной и скучной. Деньги, цены, шмотки, бандиты, жлобы — тоска… Ему чего-то другого хотелось. Даже после тою, как понял, что боксерская карьера закончилась, так и не начавшись. Что ему конкретно надо было — фиг поймешь, но только не торгашить.
Сейчас он был готов даже на то, чтоб сидеть в палатке. Лишь бы иметь какие-то бабки, а не зависеть от того, что добывают его родители-выпивохи. Слишком уж частыми стали эти пьянки, слишком до фига толчется в доме «друзей», которых они толком и по имени не знают. Под кайфом еще и квартиру пропьют… Уже много чего пропили из того, что нажили в прежние годы. Ведь когда-то оба совсем неплохо зарабатывали — при советской власти рублей восемьсот на двоих. Нормально, без подработок, только на заводе. А сейчас либо приторговывают чем-то, либо подворовывают — хрен поймешь, Юрка в их дела не лез. Какая-то жратва в доме еще водилась — и ладно. Иногда, конечно, Юрке самому приходилось себе на обед зарабатывать. Иначе б он ослабел с голодухи, и тогда весь его дворовый авторитет пошел бы псу под хвост.
На рынке, несмотря на ранний час, большинство ларьков уже работало. Покупателей, правда, пока было немного.
Таран направился к ларьку, где работал Витек Полянин.
Но там вышел облом — витрина была закрыта щитом, а на задней двери висел замок. Юрка плюнул и двинулся вперед.
Чуть дальше по ряду находилась палатка, где торговала Надька Веретенникова. Она, помнится, жаловалась, что охранник, с которым она работала в паре, все время пристает.
Хозяин этого охранника обещал погнать, но только в том случае, если Надька подберет на его место другого парня.
Вот Надька и приглашала Тарана, но дело было месяц назад, когда Таран сдавал выпускные экзамены. Тогда ему было некогда, а к нынешнему дню ситуация могла измениться.
Надька находилась на месте, но ей покамест было не до Юрки. Она сдавала кассу сменщице после ночи. Дело это было, как видно, хитрое и сложное, потому что затянулось надолго. Таран прислонился к боковой стенке соседнего ларька и стал ждать. Однако его наличие побеспокоило того самого охранника, который домогался Надькиных прелестей. Парень был постарше, похоже, уже после армии, мордастый, стриженый, в камуфляже и тельняшке. Возможно, и в десанте служил. Он подвалил к Юрке и набычился:
— Тебе чего тут надо?
— Шоколада, — ответил Таран с издевочкой.
— Нечего тут стоять, понял? Не работает палатка.
— Не нуди, хочу — и буду стоять, усек?
— Если ты насчет Надьки, то обломился, — самоуверенно произнес камуфляжник. — И не топчись тут, пока звездюлей не навешали.
— Ты, что ли, навесишь?
— Запросто.
— Ну, вешай, — предложил Таран, у которого с утра было хорошее настроение набить кому-нибудь морду.
— Может, за ларьки зайдем? — осклабился охранник.
Тарану было это по фигу, хотя он знал, что там, за ларьками, у этого козла может еще пара корешей оказаться.
Местечко уютное: от рынка ларьки прикрывают, с другой стороны какие-то подсобки стоят, куда товар подвозят, самое место, чтоб метелиться без лишнего шума.
Угадал Таран: за охранником еще двое туда пошли.
Тебе чего, пацан? — сказал один из них, куда крупнее первого. — В больницу, сынок, захотелось? Или так, борзота одолела?
— Конечно, борзота, — ответил Таран. — Смотрю, блин, трое гуляют по нашему району, а морды еще не чищены.
— Ваш район? Не слышал… — прищурился крупный.
— Уши редко моешь, — предположил Таран. — Помылить немного, может быль?
Тот, который Надьку доводил, решил карате показать. Подпрыгнул и ножкой дрыгнул, целясь Юрке в морду. А Таран отскочил назад, отгородившись этим лохом от остальных, захватил его за ногу и четко впаял кроссовкой по яйцам, так что он полетел под ноги друганам. Как раз в тот момент, когда крупный рванулся на помощь. Перескакивая через корешка, этот жлоб немного нагнулся и клево подставился. Бац! Он получил как раз тот правый боковой, от которого лег в нокаут Вова Молодцов. Даже покрепче, потому что Юрка бил без перчатки. Хруп! Не иначе челюсть треснула. Детина слетел с ног и плюхнулся на бок. Третий оторопел на пару секунд, Юрка на него налетел прыжком и отработал классную серию в голову — жаль, Егорыч не видел, порадовался бы. Справа-слева, справа-слева, наконец, снизу в челюсть — фигак! Метра полтора по воздуху пролетел, падла! И башкой о стену подсобки — грох!
Тот, первый, Надькин ухажер, сумел привстать, но разогнуться не мог, держась обеими руками за свое побитоё достоинство. Крупный только сесть сумел, видать, еще не понял, почему на земле очутился. Ну, чтоб понял, Юрка ему еще раз по роже ногой жмякнул. А потом гвозданул в рыло ухажера, как говорится, «открытой перчаткой» — прямо в пятак!
Надька со сменщицей, похоже, решили из палатки не высовываться. Себе дороже, да и деньги оставить нельзя. Зато из прохода, ведущего куда-то за подсобки, вдруг вышли еще трое. В кожаных куртках, тяжеловесные, рослые.
Таран вообще-то мало чего боялся, но туг у него сердце упало. Потому что таких ребят никакой бокс не остановит. Эти, если что, перо впорют, а то и пулю.
— А что, — заметил один из тех, что в коже, разглядывая охранников, умывающихся кровавыми соплями. — Очень неплохо, верно? Один троих — и под орех… Вас как зовут, молодой человек? Кассиус Клей? Чак Норрис?
— Таран, — отозвался Юрка, опасливо поглядывая на парней. Правда, тот, кто к нему обращался, говорил вежливо и даже с улыбкой, но в кино, бывает, бандиты нежно улыбаются, прежде чем зарезать.
— Правда, что ли? — спросил, еле ворочая выбитой челюстью, крупный охранник, зажимая нос. — Извини тогда…
И все трое в камуфляже как-то быстро рассосались, насколько им позволяло поврежденное здоровье. А те, что в коже, остались.
— Я о вас тоже слышал, — ухмыльнулся тот, что обозвал Юрку Чаком Норрисом. — Говорят, весь район в страхе держите, господин Таран?
— Ничего я не держу… — засмущался Юрка, поскольку понял иронию этого дяди. — Болтают всякие…
— «Легенды расскажут, какими мы были…» — произнес этот тип. Юрка старой песни не знал, но ему не очень понравилось, что о нем говорят «были».
— А что вы тут, на рынке, делать изволили? — спросил дядя. — Порядок наводите или, упаси Господь, рэкетом занимаетесь?
— Работу ищу, — сказал Юрка.
— Серьезно? — приподнял бровь кожаный.
— Ага. Хотел зайти к знакомой, спросить, не знает ли, кому продавец нужен.
— Спортом занимались, похоже?
— Боксом.
— Знаете, — сказал мужик, — я содержу спортзал. Ну, типа качалки. Мне там нужен парень, чтоб прибираться. Пойдете? Работать надо вечером, а днем, пока народу немного, можете заниматься. У нас есть ринг, груши, мешки, перчатки, шлемы — все, что нужно. Будете форму поддерживать. Оклад — 500 рублей, тренировка — бесплатно. Устраивает?
Юрка недоверчиво посмотрел на мужика.
— Правда?
— Абсолютная. Ну, если не готовы прямо сразу согласиться — подумайте. Вот моя визитка, тут все написано. Заходите часов в семь вечера, поговорим подробнее. Паспорт захватите.
Таран взял карточку, поглядел: «Седых Иван Андреевич, бизнесмен. Центр бодибилдинга и шейпинга «Атлет». Леоновская, 23, телефон/факс 34-56-17».
— Я зайду, — сказал он господину Седых, — может быть…
— Не пожалеете, — подмигнул Иван Андреевич. И он со своими молчаливыми друзьями удалился за подсобки.
А Юрка вышел из-за ларьков и не спеша направился к выходу с рынка. Внезапно чьи-то теплые пальчики ухватили его за локоть Надька, оказывается. Не иначе, рассчиталась со сменщицей и домой собралась.
— Привет! — сказала она. — Ну, ты навел шороху! Я аж прибалдела! А Танька чуть не описалась с перепугу! Дескать, ой, чего будет, убьют они его! Во дура, а? Я ей объяснила, что ты Таран, а она не поверила… Говорит, думала, будто ты вообще как шкаф.
— Рекламу, значит, мне делала? — хмыкнул Юрка.
— А что, нельзя? Зато знаешь, как эти охранники перессали? Ва-аще-е! Зыня этот, который прилипала, сейчас прощения просил! Представляешь?! Я балдю-ю… «Извини, — говорит, — я не знал, что это твой кадр!» Вообще, блин, обещал, что ни пальчиком, ни мальчиком не тронет. У Рожка челюсть свернута, в травмпункт погреб, а Лешка на оба глаза фингалами светится…
— Ну, ты и тараторка, госпожа Веретенникова! — заметил Таран. — Вроде всю ночь проторговала, глаз не сомкнула, а трепаться — здорова! Неужели спать не хочешь?
— Это я кофе нахлебалась. Как раз до дому дойду и спать лягу. Слушай, ты вечером чего делаешь, а? На дискотеку сходим?
— Чего я там не видел? — проворчал Таран. — Ногами дрыгать где угодно можно. Диджея Финю, пидора этого, с козлиным голосом, я уже наслушался: «А теперь, дорогие гости, для вас хипово-оторванный хит сезона: «Гули-Гули!»
— Классно изобразил! — похихикала Надька. — А в кино не охота сходить?
— Не-а, — помотал головой Таран. — И вообще, у меня дела сегодня. Извини, мне дальше в другую сторону.
И заторопился перейти улицу. Ему показалось, будто Надька обиженно пробормотала вслед что-то вроде: «Воображает из себя…» Наверно, она оскорбилась в лучших чувствах. Хотя, конечно, фиг ее знает, какие у нее там чувства. Чужая душа потемки.
В общем, он ничего не имел против, чтоб сходить с Надькой куда-нибудь, но и на дискотеку, и на кино, а также на пиво хотя бы нужны были деньги. Их у него лично не было, а ходить за счет Надьки ему было западло. Это во-первых. А во-вторых, не хотелось Надьке голову морочить. Еще влюбится сдуру… И так небось подумала, будто он сегодня Зыню отлупил из-за нее. А ему эта Надька — по барабану. Конечно, и на мордашку ничего, и в меру пухленькая, на доску не похожа, но и на бочку тоже. Однако для Юрки это была всего лишь бывшая одноклассница, не более того. Такая же, как другие девчонки, которых в классе училось десятка полтора или даже больше. Или такая же, как те, которые у них во дворе жили, где их еще больше было. А у Тарана уже была на сердце любовь. Настоящая!
Даша
Юрка прошелся по улице из конца в конец, свернул за угол, еще маленько погулял и двинулся обратно. Немного надумал по дороге насчет предложения Ивана Андреевича. Конечно, этот господин Седых мог и бандитом быть, но ведь его не банки грабить приглашали, а качалку прибирать. Пятьсот рублей — это не больно жирно, но и не мало. Юрке хватит. Все равно осенью в армию заберут. Сейчас уже июль, а заберут в октябре, максимум в ноябре. Недолго кантоваться осталось. Само собой, в армию тоже не очень хотелось, но и откосить навряд ли удастся. Правда, когда Тарана на приписку к военкомату вызывали, какой-то чин, узнав, что он боксер, где-то у себя записал про это и заметил, что, может быть, после призыва Юрка попадет в окружной СКА и в течение службы будет в основном боксом заниматься. Но шансы на это не очень большие, потому что у Юрки только второй разряд, а надо первый или КМС. К тому же у него перерыв в занятиях был.
В общем, Юрку приписали формально к ВДВ. Он, правда, никогда с парашютом не прыгал и особо не жаждал. Но искать у себя болезни, которых не было, как другие, которые даже в дурку ложились или специально наркотой колоться начинали, не собирался. Да и неприятно будет потом, когда те, кого призвали, вернутся. Небось будут думать, что Таран «дедов» испугался. А вот хрен! Он их там тряханет, если что, не хуже, чем Зыню, Рожка и Лешку. Он — Таран, понятно?! От этих мыслей Юрка как-то непроизвольно сжал кулаки.
Немного подумал про Надьку, о том, что, наверное, немного не так разговор закончил. Девка ничего, зачем обижать? А Таран не любил обижать зазря. Но, когда он сравнил эту Надьку с той, которая занимала все его мысли, подумалось: да наплевать на нее! Ну, сказал не так, подумаешь, Ну, не принял приглашения на дискотеку — да по фигу мороз! Мало их таких, которые на него смотрят? Их много, а Даша — одна… Единственная!
Когда у Тарана в мозгу прозвучало это имя, ему стало и теплее, и светлее на душе. Потому что сразу, почти мгновенно, всплыл из памяти этот светящийся, искрящийся, подернутый какой-то розовой дымкой образ. Строгое, умное, нежное личико, серо-голубые добрые глазки, золотистые волосы, ниспадающие на плечи. Зазвучал в ушах хрустальный, чуть певучий голосок…
Ноги сами собой привели его к дому, где жила эта таинственная, загадочная, совсем непохожая на других девушка. У которой совсем другой мир в душе, совсем другие интересы, по сравнению с подобными, допустим, у Надьки Веретенниковой. Да и вообще у них в классе и во дворе ничего похожего никогда не было.
Даша появилась в его жизни давно, года три назад, когда он, Таран, впервые увидел ее после переезда к ним в район — ее родители квартиру поменяли. Тоже летом дело было, только тогда солнце вовсю светило, и золотистые пряди ее развевались на ветерке. В легком платьице, на стройных точеных ножках и высоких каблучках, она горделиво процокала через двор, даже не повернув голову в сторону Тарана и его приятелей. Они тогда все на нее поглядели. И, конечно, пошли комментировать… Так грязно, похабно и бессмысленно, как умеют только пятнадцатилетние пацанята. Причем громко, в голос, Даша не могла не слышать. Только он, Таран, почему-то не произнес ни слова. Больше того, когда через полчаса Даша снова прошла через двор, возвращаясь из магазина, он прикрикнул на корешков: «Заткнулись, быстро! Надоело!» Кто-то выступил, и Таран его больно стукнул. После этого никто пикнуть не решился. А Таран несколько дней ходил сам не свой. Прямо-таки тянуло его туда, к этому соседнему дому. Иногда после школы часами просиживал, укрывшись за кустом в скверике, чтоб увидеть, как она за хлебом идет. А подойти не решался долго.