Вздохнув, я облокачиваюсь на прохладную стену. Мой взгляд бродит по морю окружающих меня лиц. Я не знаю точно, где мы находимся, и с уверенностью могу сказать только то, что это просторный подвал, в котором набирает обороты вечеринка, и расположен он прямо за территорией кампуса. Причем, хорошо спланированная вечеринка, которая дополняется диджеем, посреди огромного открытого пространства играющим для толпы людей: кто-то танцует, но большая часть просто дергается. Обычный свет заменили на мигающие цветные лампы и строб-лампы1 , так что дом теперь больше напоминает ночной клуб. Думаю, обычно у владельцев здесь есть мебель. Сегодня же вся она исчезла, и осталось только нескольких стоящих по периметру помещения столов с красными пластиковыми стаканчиками для пивных кег, помещенных на пол, и подносами этих вкусных напитков, которыми, как мне кажется, я никак не могу насытиться. Их там, наверное, сотни. Тысячи. Миллионы!
Так, ладно. Может, я и правда пьяная.
Махнув рукой, мимо меня проплывает низкое, фигуристое тело, и на моем лице тут же появляется улыбка. Это Рейган — моя соседка по комнате и, помимо моей собственной сестры, единственный здесь человек, с которым я разговаривала. Каждый год студентов расселяют в отведенные для них общежития. Первокурсники получают бонус в виде случайного соседа по комнате. Несмотря на то, что мы встретились только сегодня, я уверена, что полюблю Рейган. Она шустрая, общительная и разговаривает со скоростью миллион слов в минуту. Помимо прочего, она очень артистична. После того, как мы перенесли все мои вещи в нашу комнату, она сделала знак для двери, на котором каллиграфическим почерком написала наши имена, а вокруг нарисовала сердечки, цветочки и значки «ХО»2 . Я думаю, что это очень мило. Кейси думает, что этот плакат кричит «лесбийская парочка».
В ту же секунду, как мы переступили порог дома, Рейган испарилась, заговорив с компанией парней. Если учесть, что она — первокурсница, казалось, что она знакома со множеством людей. По большей части мужского пола. Именно она предложила нам пойти сегодня на вечеринку. В ином случае мы оказались бы на одном из множества организованных деканатом мероприятий, на которые я намеревалась пойти, пока Кейси не сломала все мои планы. По-видимому, студенты Принстона, живущие вне территории кампуса, — это редкость, и, как следствие, эти вечеринки никогда нельзя пропускать.
— Ладно, Принцесса. Пей, — говорит Кейси, вытащив из ниоткуда бутылку воды, после чего добавляет: — Не хочу, чтобы тебя сегодня рвало.
Я беру бутылку у нее из рук и наполняю рот свежей, прохладной жидкостью. И представляю, как метко выверну свой обед на Кейси. Так ей и надо.
— Ой, ладно тебе, Ливи! Прекрати на меня злиться.
Голос Кейси звучит немного жалобно, а значит, она искренне чувствует себя виноватой. А потом я начинаю испытывать чувство вины за то, что заставила ее почувствовать вину…
Я глубоко вдыхаю.
— Я не злюсь. Просто не понимаю, зачем ты хочешь меня напоить.
Наши родители погибли по вине пьяного водителя. Думаю, это одна из главных причин, по которым до настоящего момента я всячески избегала алкоголя. Кейси тоже едва притрагивается к спиртному. Однако, создается впечатление, будто сегодня она решила восполнить этот пробел.
— Хочу убедиться, что ты повеселишься и познакомишься с новыми людьми. Это первая неделя твоего первого года в колледже. Такое происходит раз в жизни. И она обязательно должна включать в себя обильное количество алкоголя и хотя бы одно утро в обнимку с унитазом.
Я закатываю глаза, что служит моим ей ответом, но ее это не разубеждает. Повернувшись ко мне лицом, она обвивает меня руками за плечи.
— Ливи. Ты — моя младшая сестренка, и я тебя люблю. Последние семь лет в твоей жизни не было ничего нормального. Сегодня же ты будешь жить, как обыкновенный, безответственный восемнадцатилетний человек.
Облизнув губы, я возражаю:
— Пить в восемнадцатилетнем возрасте незаконно.
Знаю, мой аргумент — это пустяк по сравнению со словами сестры, но мне все равно.
— А, да. Ты права.
Скользнув рукой под тогу, чтобы добраться до кармана шорт, Кейси вытаскивает нечто, похожее на водительские права.
— Вот поэтому, если появятся копы, ты — двадцатиоднолетняя Патриция из Оклахомы.
Мне стоило сообразить, что сестра прикроет все тылы.
Темп музыки ускоряется, и мои колени начинают двигаться под ее ритм.
— Скоро ты со мной потанцуешь! — вопит Кейси, передав мне еще две порции «Джелло».
И сколько я уже выпила? Я потеряла счет порциям спиртного, а язык вытворяет забавные вещи. Обхватив меня рукой за шею, сестра притягивает меня к себе, прижавшись щекой к щеке.
—Так, готова? — спрашивает она, выставив перед нами телефон.
Я слышу слово «Улыбочку!», когда меня ослепляет вспышка.
— Для Штейнера.
«Ага! Доказательство!»
— Выпьем за нас!
Кейси чокается со мной своим стаканчиком, а потом запрокидывает голову и осушает его. За первой порцией быстро следует вторая.
— О, голубенькие! Буду через секунду!
И, как золотистый ретривер, преследующий белку, Кейси несется за парнем, который удерживает на плече огромный, круглый поднос. Она не обращает никакого внимания на оборачивающихся ей вслед. Из-за ярких рыжих волос, выдающейся внешности и рельефных изгибов фигуры вслед моей сестре всегда оборачиваются. Сомневаюсь, что она вообще замечает эти взгляды. Да и никакого дискомфорта у нее по этому поводу точно не возникает.
Я вздыхаю, наблюдая за ней. Я знаю, что она задумала. Помимо того, чтобы меня напоить, конечно же. Она пытается отвлечь меня от грустной части сегодняшнего дня. От того, что папы нет здесь в тот самый день, когда он должен присутствовать. В тот день, когда я начинаю обучение в Принстоне. В конце-то концов, это всегда было его мечтой. Он был почетным выпускником и хотел, чтобы обе его девочки поступили на учебу сюда же. Снизившиеся после аварии оценки Кейси не оставили ей такой возможности, взвалив это на мои плечи. Так что я живу его мечтой — и своей тоже, — а его здесь нет, чтобы увидеть.
Я глубоко вздыхаю и молча принимаю то, что судьба (а под судьбой я имею в виду порции «Джелло») сегодня для меня уготовила. Нервничаю я точно меньше, чем в тот момент, когда вошла в двери дома. А шумная атмосфера очень даже ничего. И это моя первая вечеринка в колледже. В этом нет ничего неправильного, как и в том, что я наслаждаюсь происходящим, напоминаю я себе.
Со стаканом в руке я прикрываю глаза и даю телу просто прочувствовать пульсирующий ритм музыки. «Расслабься, повеселись». Так всегда говорит мне Штейнер. Запрокинув назад голову, я болтаю содержимое стакана и подношу его к губам, высунув язык, чтобы заполнить рот желеобразной мешаниной. Чувствую себя профессионалом.
И совершаю дилетантскую ошибку: я ни за что не должна была закрывать глаза.
Если бы я держала их открытыми, то не выглядела бы доступной, пьяной девицей. И я бы увидела, как он приближается.
Резкий апельсиновый вкус едва касается моих вкусовых рецепторов, когда сильная рука обхватывает меня спереди за талию и оттягивает прочь от безопасности стены. Мои глаза широко распахиваются, когда спиной я прижимаюсь к чьей-то груди, а одна мускулистая рука обвивает мое тело. В следующий удар сердца (не мой, потому что мое сердце вообще перестало биться) рука сжимает одновременно и мой подбородок, и стаканчик, прижатый к губам, и запрокидывает назад мою голову, так что теперь она находится под углом, а я смотрю вверх. Я улавливаю мускусный запах одеколона на долю секунды раньше, чем парень наклоняется и скользит своим языком по моему, обернув его и слегка поласкав, прежде чем стянуть «Джелло». Все это происходит настолько быстро, что у меня нет шанса подумать, среагировать или убрать свой язык. Или откусить вторгшийся.
Все заканчивается за секунды, оставив меня без дыхания и очередной порции спиртного. Для поддержки я хватаюсь за стену, ведь колени трясутся. Несколько секунд уходит на то, чтобы вернуть самообладание, а когда я, наконец, это делаю, в мозг поступает информация о громком одобряющем реве, раздающемся позади меня. Я оборачиваюсь и обнаруживаю компанию высоких, мускулистых парней, тоги которых стратегически запахнуты так, чтобы выставить на всеобщее обозрение накачанную грудь. Все они улюлюкают и хлопают по спине одного парня, словно тот только что выиграл гонку. Я не вижу его лица. Мне видны лишь взлохмаченные, волнистые темно-каштановые, почти черные, волосы и внушительный рельеф его спины.
Не уверена, как долго я стою с открытым ртом, пялясь на него, но, в конце концов, один из парней замечает. Он бросает на Похитителя «Джелло» хитрый взгляд, кивнув головой в моем направлении.
И что, черт побери, я скажу? Пытаясь вести себя не так очевидно, я спешно осматриваю помещение в поисках ярко-рыжих волос сестры. Где она? Исчезла, оставила меня разбираться с… Мое дыхание сбивается, когда я смотрю, как Похититель «Джелло» медленно и лениво оборачивается и сталкивается со мной лицом к лицу.
Язык этого парня побывал в моем рту? Этот парень…этот высокий, огромный Адонис с темными, волнистыми волосами, загорелой кожей и телом, способным соблазнить слепую монахиню… Его язык побывал в моем рту.
«О, Боже». Пот тут как тут! Все недели скоростных свиданий коту под хвост! Я чувствую, как струйки пота, множество струек пота, стекают по спине между моих лопаток, когда его глаза кофейного цвета быстро осматривают мое тело снизу-вверх, прежде чем их взгляд останавливается на моем лице. А потом одна сторона его рта изгибается, и с наглой ухмылкой он произносит:
— Неплохо.
Я все еще не уверена, какими были бы мои первые произнесенные ему слова. А потом ему обязательно надо сказать это словечко, при этом нагло ухмыльнувшись…
Поэтому я отвожу назад руку и даю ему по челюсти.
Прежде я била только одного человека. Трента, бойфренда моей сестры, и то потому, что он разбил сердце Кейси. Потребовалось несколько недель, чтобы моя рука перестала болеть. С тех пор Трент научил меня наносить удар правильно: закрыв большим пальцем костяшки других пальцев и наклонив вниз запястье.
Теперь я очень люблю Трента.
Я слышу раздавшийся вокруг нас взрыв смеха, пока Похититель «Джелло» потирает челюсть. Он морщится и водит ей из стороны в сторону. Так я понимаю, что сделала ему больно. Если бы я не была так сильно смущена тем фактом, что этот парень только что насильно меня по-французски поцеловал, то на моем лице, скорее всего, расплылась бы огромная усмешка. Он заслужил. Он не просто украл мою выпивку. Он украл мой первый поцелуй.
Он шагает ко мне, и инстинктивно я отступаю, только чтобы снова оказаться прижатой спиной к стене. На его губах играет коварная улыбка, словно он знает, что загнал меня в угол, и его это радует. Покрыв расстояние между нами, он вытягивает руки и прижимает ладони к стене по обе стороны от моего лица. Его огромное тело, высокий рост, само его присутствие надежно меня зажимают. Внезапно я понимаю, что мне нечем дышать. Все это душит. Я пытаюсь выглянуть за него, взглядом разыскивая сестру, но не вижу ничего, кроме его плоти и мышц. И я не знаю, куда смотреть, потому что куда бы я не отвела взгляд, этот парень повсюду. Наконец, я рискую поднять глаза. В мое лицо вглядываются раззадоренные, темные, как полночь, глаза. Я сглатываю, а внутренности несколько раз делают кульбит.
— Это был чертовски хороший размах для кого-то столь… — Он спускает одну ладонь ниже, ближе к моей руке. Я чувствую, как его большой палец прикасается к моему бицепсу. — …женственного.
В ответ я вздрагиваю, а в мыслях проносится образ дрожащего кролика, которого волк загнал в угол. Он склоняет голову набок, и я замечаю промелькнувшее в его взгляде любопытство.
— Так, значит, ты — скромница…но не слишком большая, чтобы двинуть мне по морде. — Следует пауза, а затем он снова криво улыбается с намеком на самоуверенность. — Извини, не смог сдержаться. Весь твой вид говорил, что ты наслаждаешься этой порцией. Я просто должен был попробовать.
Сглотнув, я кое-как поднимаю руки и складываю их на груди в попытке поместить некий барьер между своей грудью и его. Мой голос явно дрожит, когда я произношу:
— И?
Его ухмылка становится шире, а взгляд падает на мои губы и остается там так долго, что мне начинает казаться, будто я не получу от него ответ. Но, наконец, получаю. Ответ, который следует за тем, как он облизывает нижнюю губу.
— И я не отказался бы еще от одного раза. Ты за?
Инстинктивно мое тело сильнее прижимается к стене, словно я пытаюсь слиться с ней, чтобы избавиться от этого парня и его непристойных намерений.
— Так, ладно, на этом все!
Меня окатывает волна облегчения, когда между нами проскальзывает хрупкая ладонь и опускается на его обнаженную грудь, отталкивая парня назад. Он подчиняется, медленно отступая, и поднимает руки, словно сдается. А потом отворачивается, чтобы присоединиться к своим друзьям.
— Вот это начало, Ливи. Думаю, что благодаря этому Штейнер на некоторое время от тебя отстанет, — проговаривает Кейси, едва способная выдавить слова сквозь смех.
Она смеется!
— Не смешно, Кейси! — шиплю я. — Этот парень сделал это насильно!
Она закатывает глаза, но после долгой паузы вздыхает.
— Да, ты права.
Потянувшись, она без колебаний щипает парня за руку.
— Эй, приятель.
С хмурым видом он оборачивается и потирает руку, одними губами проговорив: «Блядь». Хмурое выражение лица задерживается еще на секунду, прежде чем он видит взгляд Кейси. Или, скорее, ее лицо и тело. И тогда эта глупая ухмылка возвращается. Какой сюрприз.
— Поступишь с ней так еще раз, и я проберусь в твою комнату и во сне оторву тебе яйца, capisce ?3 — предупреждает она, тыча в него пальцем.
Большую часть времени угрозы моей сестры включают в себя причинение увечий мужским половым органам.
Сначала Похититель «Джелло» не отвечает. Он просто пристально смотрит на нее, а моя сестра глядит на него в ответ, совершенно к нему равнодушная. Но затем его взгляд начинает метаться между нами обеими.
— Вы — сестры? Выглядите похоже.
Нам часто это говорят, так что я не удивляюсь, хотя и не вижу сходства. У нас обеих светло-голубые глаза и бледная кожа. Но мои волосы черные, как вороново крыло, и я выше Кейси.
— Симпатичный и сообразительный. Да ты заполучила настоящего победителя, Ливи! — говорит она чересчур громко, чтобы мы оба расслышали.
Он пожимает плечами, а на его губах снова начинает играть наглая ухмылка.
— У меня никогда не было двух сестер… — начинает он, с намеком изогнув бровь.
«О.Боже».
— И не будет. По крайней мере, не этих двух сестер.
Он пожимает плечами.
— Возможно, не одновременно.
— Не беспокойся. Когда моя младшая сестренка впервые с кем-то переспит, ты этим кем-то не будешь.
— Кейси! — задыхаюсь я.
Мой взгляд метнулся к его лицу. Я надеялась, что громкая музыка заглушила ее слова. Но по мелькнувшему на нем удивлению, я понимаю, что чуда не произошло.
Я хватаю ее за руку и тяну прочь. Она уже бормочет извинения.
— Блин, Ливи. Прости меня. Видать, я в стельку. Язык за зубами не держится…
— Ты понимаешь, что только что сделала?
— Нарисовала на твоей спине большую мишень с яблочком в виде слова «девственница»? — подтверждает она, скорчив гримасу.
Осторожно оглянувшись через плечо, я вижу, что он вернулся к компании парней и посмеивается, отпивая пиво. Но взгляд его пронизывающих глаз прикован ко мне. Заметив, что я смотрю на него, он протягивает руку и берет один из стаканчиков друзей. Поднимает его, демонстративно проводя языком по краям, а потом поднимает бровь и одними губами произносит:
— Твоя очередь?
Я отворачиваюсь и бросаю взгляд на сестру.
— Мне надо было просто дать тебе одеть ту дурацкую футболку! — рявкаю я.
Может, мне и не хватает опыта и в чем-то я наивна, но отлично понимаю, что для такого парня узнать, что восемнадцатилетняя девушка — девственница, — это как найти призрачный клад с золотом у окончания радуги.
— Прости… — пожимает плечами она, посмотрев на него. — Хотя, должна признать, что он сексуален, Ливи. Он выглядит, как средиземноморская модель нижнего белья. В этом случае никакой ситуации «ну и урод» с утра не возникнет.
Я вздыхаю. Не знаю, почему мне кажется, что Кейси любой ценой пытается убедить меня лишиться девственности. На протяжении многих лет ее это не волновало. По правде говоря, казалось, что она счастлива, что в старшей школе я ни с кем не встречалась. Но последнее время ей в голову засела идея о том, что я — сексуально подавлена. Клянусь, мне становится ненавистно ее решение учиться на психолога.