тут же гром и дождик льется,
и в груди сжимает дух.
Люди в касках золотых
топорами воздух бьют,
и брандмейстер на машине
воду плескает в кувшине.
Нянька к ним: "Вы не видали
Петю, мальчика? Не дале
как вчера его кормила."
Брандмайор: "Как это мило!"
Нянька: "Боже мой! Но где ж порядок?
Где хваленная дисциплина?"
Брандмайор: "Твой Петя рядом,
он лежит у цеппелина.
Он сгорел и папа стонет:
жалко сына."
Нянька: "Ох!
Он сгорел," - и тихо стонет,
тихо падает на мох.
существует еще один вариант этого стихотворения:
Комната. Комната горит.
Дитя торчит из колыбельки.
Съедает кашу. Наверху,
под самым потолком,
заснула нянька кувырком.
Горит стена. Посуда ходит.
Бежит отец. Отец: "Пожар!
Вон мой мальчик, мальчик Петя,
как воздушный бьется шар.
Где найти мне обезьяну
вместо сына?" Вместо стен
печи пестрые на небо
дым пускают сквозь трубу.
Нянька сонная стрекочет.
Нянька: "Где я? Что со мной?
Мир становится короче,
Петя призраком летит".
Няня рыскает волчицей,
съест морковку на пути,
выпьет кофе. Дальше мчится,
к двери пробует уйти.
Колет скудные орехи (неразборчиво)
нянька быстрая в дверях,
мчится косточкой по саду
вдоль железного плетня.
После бегает в испуге,
ищет Петю и гамак.
"Где ж ты, Петя, мальчик милый,
что ж ты кашу не доел?"
"Няня, я сгораю, няня!"
Няня смотрит в колыбель
нет его. Глядит в замочек
видит комната пуста.
Дым клубами ходит в окна,
стены тощие, как пух,
над карнизом пламя вьется,
тут же гром и дождик льется,
и в груди сжимает дух.
всё
20 февраля 1927 года
Н.М.Олейникову
Кондуктор чисел, дружбы злой насмешник,
О чем задумался? Иль вновь порочишь мир?
Гомер тебе пошляк, и Гёте - глупый грешник,
Тобой осмеян Дант,- лишь Бунин твой кумир.
Твой стих порой смешит, порой тревожит чувство,
Порой печалит слух иль вовсе не смешит,
Он даже злит порой, и мало в нем искусства,
И в бездну мелких дум он сверзиться спешит.
Постой! Вернись назад! Куда холодной думой
Летишь, забыв закон видений встречных толп?
Кого дорогой в грудь пронзил стрелой угрюмой?
Кто враг тебе? Кто друг? И где твой смертный столб?
23 января 1935 года
Хню - друг лампы
I
Короткая молния белых снегов
залетела в лес напугав зверей
вон заяц вокруг черёмухи скачет
вон рысь караулит подводную мышку
раздула морду
хвост с кисточкой подняла
паршивая хищница
тебе дятел и кролик что нам яичница
только дуб стоит не обращая внимания ни на кого
сам недавно с неба упал
ещё не утихла боль
не раздвинулись ветви
ни ответа ни кокоры
не заслужил я
гой мои шпоры
хватайте рубите и бейте меня
в спину угодил
в спину угодил
ах он быстрый
я думал я вижу перед собой тору
но нет без у мец
безумец слов моих
одного я не повторю
не повторю за всю мою жизнь
это господа
господа мои внимательные слушатели
тот прыжок
прыжок с верхушки токоры
вниз на каменные доски
каменные доски
доски небесных ой гоге Чисел.
II
Началось опять с небольшого
душа в зелёном венке
стала петь
тут мы слушали и вода
текла сквозь нас
мы прижались к стене
а в стену нам стали стучать
это било нас по хребту
и тонкие лампочки
тонкие лампочки
озорницы они
тонкие лампадочки
я видел над головой каждого.
- Знаете,- сказал один из
грех грех - из тут бывших
мне режет уши
режет уши.
- Знаете,- сказал третий
фаран я ослеп
ну же
ну и согнуло
меня в душку.
- Гриф!- крикнула тут душа
макандер
высоко мы братии
высоко грифы дарандасы.
III
Надели свежие кафтаны двое
и вышли безумцы на нас.
- Эй где ваши лица?- кричали мы
они же они же представьте себе
трясли руками наши жилища
стараясь этим запугать нас.
- Вы напрасно,- сказали мы
нежными языками ворочая смыслы речи
напрасно.
- Но нет,- говорил один
два,- говорил он
три,- шептал он
четыре,- молил он
восемь восемь,- повторял он
вы девочки после нас
проделаете то же самое.
- Но что же что же?- просили мы
просили мы разъяснения
год прошёл и мы все узнали
это было так:
один садовник
любил пилу
ему в ответ пила молчала
садовник просил её забыть
забыть его нахальство
пила же отвернувшись
холила и поила
свою честь.
- Зачем же ты глупый садовник
меня преследовал речами
тебя бежать пыталась я
но лета темными ночами
ты звёзды считал и клал в мешок
отметки разные
твои же мысли обо мне
садовник были грязные
теперь ты требухой наполнен
душа садовник мной отвергнутый
ложь твоих мыслей
меня не проведёт
я плеть пущу коль надо
твой мир тебя не пригреет
в изгнании твоем
знай: чем больше простоты
тем выше качество.
Садовник:
Это сплошное дурачество
меня оставила надежда
покинул ясень клира
пойдём душа. Пусть я невежда
ты все ж моя любимая лира
как ты быстро приближаешься
ко мне моя душа
я очень рад как скоро
не будет больше у нас с тобой спора.
IIII
Вот где рыбка плавать начала
ужель не видел ты как вылетела пчела
спасался ты быть может от ос
или от плетей её крепких кос
иль ты к ногам ее прислонив затылок
был нежен
был сразу пылок
был снова нежен
то к ласкам чуток
то туп
то конь с красной мордой
то труп
то прижавшись к изгороди дремал
то руки в отдалении ломал.
31 марта 1931 года
* * *
Короткая молния пролетела над кучей снега
зажгла громовую свечу и разрушила дерево.
Тут же испуганный баран
опустился на колени
Тут же пронеслись дети олени
Тут же открылось окно
и выглянул Хармс
а Николай Макарович и Соколов
прошли разговаривая о волшебных цветах и числах.
Тут же прошел дух бревна Заболоцкий
читая книгу Сковороды
за ним шёл позвякивая Скалдин
и мысли его бороды
звенели. Звенела хребта кружка
Хармс из окна кричал один
где ты моя подружка
птица Эстер улетевшая в окно
а Соколов молчал давно
уйдя вперёд фигурой.
а Николай Макарыч хмурый
писал вопросы на бумаге
а Заболоцкий ехал в колымаге
на брюхе лёжа
а над медведем Скалдиным
летал орёл по имяни Сережа.
<март 1931 года>
* * *
Красиво это, очень мило:
Отнять у женщины часы
И подарить на память мыло,
Духи, цыгарки и усы.
13 марта 1938 года
наброски к поэме "Михаилы"
I Михаил
крючником в окошко
ска'ндит ска'ндит
рубль тоже
ма'ху кинь
улитала кенорем
за папаху серую
улитали пальцами
ка'-за'-ки'
ле'зет у'тером
всякая утка
шамать при'сну
бла'-гослови
о-ко-я'нные
через пояс
по'яс у'ткан
по'яс у'бран
до' заре'зу
до' Софи'и.
ду'ет ка'пень
симферо'поля
ши'ре бо'рова русси'
из за мо'ря
ва'ром на' поле
важно фы'лят
па'-ру'-са'
и текло'
текло'
текля'но
по немазаным усам
разве мало
или водка
то посея - то пошла,
а' се' го' дня' на' до' во'т ка'к
до' по'с ле' дня' го' ко'в ша'
II Михаил
ста'нет би'ться
по гуля'не
пред ико'ною ами'нь
руковицей на коле'ни
заболел'и мужики.
вытерали бородою
блюца
было боезно порою
оглянуться
над ерёмой становился
камень
я'фер
от кабылку сюртука'ми
забоя'ферт
И куда твою деревню
покатило по гурта'м
за ело'вые дере'вья
задевая тут и там.
Я держу тебя и холю
не зарежешь так прикинь
чтобы правила косою
возле моста и реки
а когда мостами речка
заколо'дила тупы'ш
иесусовый предте'ча
окунается тудыж.
Ты мужик - тебе похаба
только плюнуть на него
и с ухаба на ухабы
от иконы в хоровод
под плясу'лю ты оборван
ты ерёма и святый
заломи в четыре горла
- дребеждящую бутыль
- разве мало!
разве водка!
то посея - то пошла!
а сегодня надо во'т как!
до последняго ковша.
III Михаил
па'жен хо'лка
мамина була'вка
че'-рез го'-ловы
после завтра
если на вера'н-ду
о'зера ману'ли
ви'дел ра'но
ста'-ни'-сла'в
ву'лды а'лые
о'-па'-саясь
за' дра' жа'ли
на' ки' та'й
се'рый выган
пе' ту' ха' ми'
станисла'ву
ша'р ку' ну'
бин то ва'ла
ты' моя карбо'лка
ты мой па'рус
ко' ра' лёк
залету'ля
за ру ба'шку
ма ка ро'ны
бо' си' ко'м
зуб аку'лий
непокажет
не пока'жет
и сте-кло'
ляд'а па'хнет пержимо'лью
альмана'хами нога'
чтобы пел'и в комсамо'ле
парашу'ты и ноган
чтобы лы'ко станисла'ву
возноси'ло балабу'
за московскую заста'ву
пар ра шу' ты
и но га'н
из пеще'ры
в го'ру
камень
буд-то
в титю
мо ло ко
тя'нет го'лы-ми рука'ми
по'сле за'втра
на'-ба'л-ко'н
у' ко'-го'
те' пе'рь не вста'нет
возле пу'па
го'-ло'-ва'
ра'зве ма'-ло
и'ли во'д-ка
то посе'я
то пошла'
а' се' го'дня' на' до' во'т ка'к
до' по'с ле'д ня' го' ко'в ша'.
всё
примечания к "Михаилам"
Позма (1 Михаил) читается скандовочно - и нараспев.
Второй Михаил выкрикивается.
Третий Михаил сильно распадается на слоги, но напева меньше чем в
первом.
Четвертый Михаил - глупый. Вышел в комнату пошаркивая ногами и
раскачиваясь: "выплывают расписные", говорит и слушает боком и таращит
мускулы вокруг глаз. В молчаливых моментах долго думает и затем
обращается к кому-нибудь с официальным вопросом - ему не нужным.
Разговаривает с человеком, у которого умирает мать под щелк пишущей
машинки.
Марине
Куда Марина взор лукавый
Ты направляешь в этот миг?
Зачем девической забавой
Меня зовешь уйти от книг,
Оставить стол, перо, бумагу
И в ноги пасть перед тобой.
И пить твою младую влагу
И грудь поддерживать рукой.
<1935 год>
Разговоры за самоваром
Кулундов
Где мой чепец? Где мой чепец?
Родимов
Надменный конь сидел в часах.
Кулундов
Куда затылком я воткнусь?
Родимов
За ночью день, за днём сестра.
Кулундов
Вчера чепец лежал на полке,
сегодня он лежал в шкапу.
Родимов
Однажды царь, он в треуголке,
гулял по Невскому в плаще.
Кулундов
Но где чепец?
Родимов
И царь смеялся,
когда машинку видел он,
в кулак торжественный смеялся,
царицу зонтиком толкал.
Кулундов
Чепец в коробке!
Родимов
Царь хранил
своё величье вековое.
"Сафо" двумя пальцами курил,
пуская дым.
Кулундов
А? Что такое?
Скажите, где мой шарф?
Родимов
Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне.
Кричал царю: сойди с дороги,
не то моментом задавлю!
Смеялся царь, склонясь к царице.
Кулундов
Простуда в горло попадет,
поставлю вечером горчичник.
Родимов
И крикнул царь: какой болван!
На мне тужурка из латуни,
а на царице календарь.
Меня так просто не раздавишь,
царицу санками не сдвинешь,
и в доказательство мы ляжем
с царицей прямо под трамвай.
Кулундов
Потом советую, сам-друг Кулундов,
одень шерстяную рубашку.
На двор, Кулундов, не ходи,
но поцелуй свою мамашку.
Мамаша
Нет, нет, избавь меня, Кулундов.
Родимов
И вот, вздымая руки к небу,
царь и царица на рельсы легли,
и взглядом, и пушкой покорны Канебу,
большие солдаты царя стерегли.
Толпа на Невском замерла,
неслась милиция скачками,
но птица - в воздухе стрела
глядела чудными зрачками.
Царь встал.
Царица встала.
Все вздохнули.
Царь молвил: накось выкуси!
Царица крикнула: мы победили!
Канеб сказал: мы льнем к Руси.
Вдали солдаты уходили.
Но вдруг извоэчик взял и ударил
кнутом царя и царицу по лицу.
Царь выхватил саблю
и с криком: смерть подлецу!
пустился бегом по Садовой.
Царица рыдала. Шумела Нева.
Народ волновался, на битву готовый.
Кулундов
Ну, прощайте, мамочка,
я пошел на Карповку.
Мамаша
Два поклона дедушке.
Кулундов
Хорошо, спасибочки.
Родимов (один)
Да, министр Пуришкевич
был однажды на балу,
громко музыка рычала,
врали ноги на полу.
Дама с голыми плечами
извивалась колбасой.
Генерал для развлеченья
шлёпал пятками босой.
Царь смеялся над царицей,
заставлял её в окно
для потехи прыгнуть птицей
или камнем всё равно.
Но царица для потехи
в руки скипетр брала
и колола им орехи
при помощи двухголового орла.
Голова на двух ногах (входя)
Родимов, ты заврался.
Я сам бывал на вечеринках,
едал индеек в ананасах,
видал полковника в лампасах.
Я страсть люблю швырять валета,
когда летит навстречу туз,
когда сияет эполета
и над бокалом вьется ус.
Когда, смугла и черноброва,
к тебе склоняется княжна,
на целый мир глядя сурово,
с тобой, как с мальчиком, нежна.
Люблю, когда, зарю почуя,
хозяин лампу тушит вдруг,
и гости сонные, тоскуя,
сидят, безмолвные, вокруг.
Когда на улице, светая,
летают воздухи одни,
когда проходит ночь пустая
и гаснут мёртвые огни.
Люблю, Родимов! Нет спасенья!
В спасенье глупые слова!
Вся жизнь только воскресенье!
Родимов
Молчи, пустая голова!
Аларих, готский король
Видел я, в долинах Рога
мчался грозный Ахерон.
Он глядел умно и строго,
точно ехал с похорон.
То долина, то гора
пролетали над водой,
то карина, то мара,
сбоку хвостик золотой.
Бог глядел в земную ось,
все, как суп, во мне тряслось,
вся шаталась без гвоздей
геометрия костей.
Тут открылся коридор,
взвился дубом нашатырь,
мне в лицо глядел хондор,
тучи строгой поводырь.
Эй, душа, колпак стихов,
разом книги расплоди,
сто простят тебе грехов,
только в точку попади.
Ну, Родимов, дай ладонь!
Родимов
На ладони скачет конь.
Аларих
Ты, Родимов, попадья,