А вот с Мишей... Казалось бы – детдом. Но мы всегда понимали друг друга. И шутки у нас были привычные, и книжки общие, и фильмы. Я понял только позже, какую огромную работу Миша провёл над собой после детдома. Ведь тех вершин, что он достиг в жизни, даже не каждый домашний парень может достичь. Это открытие заставило меня по-другому посмотреть на Михаила. Я его глубоко уважал. Он стал для меня образцом, примером для подражания. И он стал для меня не просто семьёй. Он был для меня всем. Я дышал им и не мог надышаться.
Отправив документы в университет, я понимал, что сознательно уезжаю от него. Но я верил, что никакое расстояние нас не сможет разделить.
- Юрка, - сказал мне Миша после того, когда пришло подтверждение, что в магистратуру я поступил. Спасибо фрау Луизе и, как потом оказалось, Мишиным деньгам.– Если хочешь, я буду к тебе прилетать каждую неделю.
Я знал, насколько это тяжело.
- Миша, я люблю тебя независимо от того, сколько раз ты будешь прилетать ко мне. Каникулы будут только наши.
Мы сидели в кровати и кутались в одеяла в холодном доме. Подключение отопления задерживали. В спальне мы включили обогреватель.
- Миш, - я чихнул. – Давай хоть сюда ковёр купим. Холодно же ногам.
- Давай. Для тебя всё, что захочешь.
- Всё-всё?
Короткий кивок головой и поцелуй, который тянет в водоворот.
- Иди ко мне под одеяло, у меня теплее. – Какой же он горячий! Как печка. – Грейся.
Медленные поцелуи сводят с ума, разгоняют кровь по телу, уже и одеяло кажется лишним. Я выгибаюсь, подаюсь навстречу, разгорячённый, стараюсь попасть в такт его движениям, шепчу его имя. Время растянулось. Земля замедлила своё вращение. Здесь и сейчас только мы, наши дыхания и тела, наши мысли – одни на двоих…
- Ну, как? Согрелся?
- Да. – Блаженная улыбка не сползает с лица. – Миш, мне никогда рядом с тобой не будет холодно.
На следующий день в нашем доме появились мягкие и тёплые ковры. И большой коричневый мишка с чёрненькими глазками.
- Это тебе, - сказал Михаил, держа внушительных размеров игрушку в руках.
А-а-а! Мишутка был такой мягонький и пушистый! Мне! Игрушка?! Я тискал мохнатое чудо и радовался, как ребёнок.
- Спасибо! – я пристроил медвежонка на диване. – Пусть он сидит тут и охраняет наш дом.
- Юрка. – Мне показалось или нет, что голос Миши дрогнул? – Ты сейчас сказал – наш дом.
Да, я так сказал. Потому что чувствовал себя дома, а не в гостях, как когда-то.
- Да, Миша. Наш.
Это был самый чудесный вечер в моей жизни.
Загаданное желание
Октябрь прошёл весь в хлопотах и как-то незаметно. Время летело стремительно и одним прекрасным утром мы созерцали за окном белоснежную картину. За ночь выпал снег. Как говорит Задорнов, зима пришла неожиданно, когда прорвало отопление. Слава Богу, топили у нас хорошо. С каждым годом морозная старушка стала задерживаться. Я очень хорошо помню, что седьмого ноября у нас обычно уже выпадал снег. Мама меня маленького одевала в шубу, валенки и меховую шапку и вела на демонстрацию. Мне нравились разноцветные шары, флаги, сплочённая атмосфера праздника. И вдруг этот праздник отменили. Мама, помниться, ругалась и говорила, что скоро останутся только дебильные праздники вроде «Независимости России». От кого мы не зависим, она так понять, и не смогла.
Так вот. Теперь снег выпал только во второй половине ноября. И как-то очень неубедительно. Мы всё ждали по привычке сугробов, но снежная погода не торопилась нас баловать. Декабрь тоже не особо порадовал привычными осадками. Снег шёл редко, белым он оставался недолго по вине грязи и выхлопных газов. Странная малоснежная зима. Даже морозов серьёзных пока не было. Может, от такой несвойственной для Сибири зимы и не чувствовалось наступления Нового года. То, что этот праздник не за горами, я понял по оформлению наших магазинов. Витрины вдруг за один день украсились искусственными ёлочками, замигали разноцветные огни гирлянд, а во фруктовые отделы завезли пахучие марокканские мандарины. В офисе за неделю до праздника наши дамочки с разрешения Миши навертели из мишуры композиции на шторах и пристроили туда же ёлочные шарики. Мне они подарили маленькую пластмассовую ёлочку, наряженную миниатюрными игрушками. Прикольно. Я поставил её на стол.
Миша всё чаще сидел у меня, а не запирался в своём кабинете. Подписывал документы, проверял мною распечатанные тексты, а иногда просто приходил поговорить.
Кобра, занимающая в нашем штате должность главбуха, практически не вылезала из своего кабинета. Казалось, что она затаилась, свернувшись в клубок, и ждала подходящего момента распрямить свои кольца и ужалить побольнее. Если она и возникала в коридоре, то я пытался обойти её за километр, боясь аллергической реакции на её яд.
Михаил решил устроить праздник сотрудникам прямо в офисе накануне новогодних праздников. Чтобы было всё по-домашнему. В холле поставили столы, тётушки притащили салатики собственного изготовления, мужчины с первого этажа скинулись на выпивку, а Миша заказал в столовой горячее. Мы с ним съездили в супермаркет, закупили шампанского, вина и одноразовую посуду со скатертями. Чтобы празднование не превратилось в одну жрачку и выпивку, я сделал через интернет неплохую подборку музыки. А ещё к большому плоскому телевизору подключил ДВД, чтобы петь караоке. Короче, всеобщими усилиями подготовились мы основательно. Гулять, так гулять.
Шампанское было дорогое, «Абрау Дюрсо». Я присосался к полному бокалу и с наслаждением выпил его весь. Колючие пузырьки ударили в нос, и добрались до мозгов. Сидел я с нашими тётеньками из канцелярии. Они активно ухаживали за мной, подкладывая мне в тарелку всякие вкусности.
Почувствовав, что народ уже дошёл до кондиции и хочет танцевать и веселиться, я быстренько включил музыку. Приглашённый Дед Мороз всех собрал в хоровод, и мы с криками «Новый год к нам мчится, скоро всё случится!» усердно заскакали по кругу. Вот верно говорят, что взрослые – это большие дети. Я отлично помню, что точно так же прыгал в детском саду.
Веселье достигло своего пика. Дедуля проводил конкурсы и выдавал победителям нехитрые сувениры.
- А теперь конкурс на лучшее танго! – провозгласил он. – Мужчины, активнее!
Я врубил своё любимое танго Пьяццоллы "Отоно портеньо".
- Можно тебя пригласить? – Мишины глаза смеялись.
Я растерялся. Разве мужчины танцуют в паре? Пока я раздумывал, сильные руки уже подхватили меня. Одна легла на талию, а другая взяла меня за кисть левой руки. Миша уверено повёл. Моё тело было послушно в его руках. Это было как секс, только на уровне лёгких касаний и танцевальных движений. Страсть полыхала в каждом нашем жесте. Резкий поворот головы и чёрные глаза прожигают взглядом насквозь. Он наклоняет меня, губы почти касаются моей шеи. Отрывистый жест и мы уже кружимся. Перед глазами мелькают танцующие рядом фигуры. Они расступаются, чтобы дать нам больше места. Я не заметил того момента, когда мы оказались единственной танцующей парой. Тесный контакт, жаркая мишина ладонь на моей пояснице, последний аккорд – мы замерли, тяжело дыша. Громкие аплодисменты вывели меня из транса.
- Вы, наверное, репетировали, - казалось, что дамы были немного обижены.
- Такое не отрепетируешь, - тихий голос главбуха прозвучал над ухом только для меня. – А ты, Юрий, далеко зашёл, как я посмотрю.
Я промолчал. Похоже, что точка кипения злости змеюки поднялась до максимума. Ей немного не хватало, чтобы зашкалило.
- Победителем безоговорочно стала прекрасная мужская пара! – объявил несколько офигевший Дед Мороз. – Их приз – бутылка шампанского!
- И номер на двоих, - загадочно улыбаясь, прошептал мне на ухо Миша.
Выпившие сотрудники, наверное, и не заметили нашего внезапного исчезновения.
- Миш, зачем нам гостиница, если у нас есть дом? – я не понимал, для чего мы едем в какой-то номер отеля.
- Увидишь.
Рассматривая поистине царское великолепие, – массивную кровать с тяжёлым балдахином, огромную ароматную ванную, как бассейн, множество зажжённых свечей по её краям, хрустальные высокие бокалы на низком зеркальном столике, - я думал, что попал в сказку.
- Проходи же, - Миша опустил нашу выигранную бутылку шампанского в ведёрко со льдом.
- Миша, - я с трудом подобрал отвисшую челюсть, - это же очень дорого.
- Зато как в сказке. Один раз живём.
Наверное, я своими пьяными выкрутасами чуть не довёл Мишу до сердечного приступа. Половины бутылки мне было достаточно, чтобы кувыркаться в ванной, глупо хихикать, убегать от Мишани, тряся причинными местами и дразня его мокрой задницей. Потом я прыгал на аэродроме, под названием «ложе». Миша так упорно его именовал. В конце концов, Мише удалось меня поймать.
- А тому ли я дала-а-а, - пел я, раздвигая ноги. – Обещание люби-ить… Мама!!! – Миша вошёл в меня до упора. Непередаваемое ощущение смеси боли и наслаждения накрыло меня с головой. – Не виновата-а-я я… Не виновата-а-я я… - выталкивал из себя слова, подвывая. – А-а-а…- Мишаня прервал мои песнопения поцелуем.
Я распластался под ним, отдаваясь волнам, что качали меня. Мои руки вцепились в мишины плечи. Я не соображал, где небо, а где земля. Всё плыло, как в тумане, смешалось в сознании.
- Ну, же! – заорал я, откидываясь на подушки. Миша вздёрнул меня выше, встал на колени, прижал мои поднятые ноги крепко к себе. И вот тут-то через пару движений я улетел, не успев даже прикоснуться к своей твёрдости. Я читал, что можно кончить без рук, но никогда этого не испытывал. Миша мне всегда помогал. Но не в этот раз. Кончал я феерично, матерясь при этом всеми словами, которые я знал. Знал я не слишком много, а точнее совсем мало. По этому, дальше слов «бля…» и «звиздец» не пошёл. Долго потом вздрагивал всем телом, зажимая ногами Михаила и не отпуская. Кажется, у него чуть глаза на лоб не полезли.
- Юрка, отпусти. Ты сейчас мне оторвёшь всё на фиг.
Я расслабился, раскинув руки и ноги.
- Я – звёздочка. Морская звёздочка.
- Юр, какой ты смешной, когда пьяный. Не буду больше тебя поить.
- А там ещё осталась хоть капелька варенья? – изобразил я умирающего Карлсона. – Будь мне родной матерью.
- Ничего там не осталось. Ты всё выжрал.
- Тогда я пошёл. Остановите поезд. – Мне казалось, что я еду куда-то в голубом вагоне. Кровать ощутимо покачивало. Я закрыл глаза. Качать стало ещё больше. – Не надо меня качать.
Мишины руки вдруг опустили меня в остывшую ванну.
- Мокро, - пробормотал я. - И холодно.
Я смутно помню, что меня вытирали и одевали. Я упорно пытался завалиться баиньки. Миша меня тормошил и продолжал одевать дальше. Так мы какое-то время играли в Ваньку-встаньку. Потом меня несли куда-то…
Проснулся я в нашем любимом сексодроме.
- Доброе утро. – Надо же! Вроде выспался и ничего не болит. Рядом сидел Миша и читал книжку.
- Скорее, добрый вечер.
- Не понял.
Миша рассмеялся.
- Ты весь день проспал. Давай, поднимайся. А то и Новый год проспишь. Твоя мама уже несколько раз звонила, приглашала встречать Новый год к себе.
- А сколько времени?
- Восемь часов.
Ну, не хрена себе! Вот это я дал храпака!
- Юрка, сегодня больше одного бокала шампанского я тебе не дам. Давай, приводи себя в порядок и пошли.
Новый год мы встретили с мамой и Вадькой. Бабуля спала в своей комнате.
Под бой курантов я загадал желание, чтобы моё счастье никогда не заканчивалось.
Укус кобры
В январе эпидемия гриппа выкосила больше половины наших сотрудников. Мы с Мишей держались каким-то непостижимым образом. Да и змеюку-главбухшу, похоже, не брала никакая инфекция. Постепенно опустел отдел канцелярии, пришлось брать их обязанности на себя. Хорошо ещё, что был январь – не особо жаркая пора в рабочем графике.
Миша заболел в середине недели. С утра у него был странный яркий румянец на щеках. К обеду его шатало и бросало из стороны в сторону. На мои вопросы о его состоянии он только отмахивался и говорил, что с ним всё в порядке. Вот кому нужен был его героизм? Как мы доехали до дома, для меня осталось загадкой. Мише каким-то образом удалось вести машину. Вероятно, на это он бросил все свои силы. Когда мы вошли в квартиру, Михаил привалился к косяку входной двери и стал медленно сползать по нему. Я испугался. Я привык, что он сильнее меня и крепче. А тут на моих глазах он терял сознание. Волоком мне удалось подтащить его к дивану в гостиной. С большим усилием я положил его и вызвал «Скорую». Мишаня горел как в огне. Он был на ощупь такой горячий, что от страха за него я перетрясся, как заячий хвостик, пока ждал врача. К счастью «Скорая» приехала очень быстро. Мужчина в белом халате и при санитаре осмотрел пришедшего в себя Мишу. Градусник, вытащенный из-под мышки, показывал сорок два. Температура чуть ли не зашкаливала. У Миши был мутный взгляд, красное лицо и сухие потрескавшиеся губы. После осмотра его просто колотило крупной дрожью.
- Грипп, - вынес свой вердикт врач. – Нужно срочно сбить температуру. Советую старый добрый способ – тройчатку: аспирин, анальгин плюс димедрол. Димедрол сейчас выпишу. Без рецепта его уже не дают.
Руки медработника зашелестели бумажками.
- Обязательно антибиотик, обильное питьё и постельный режим.
- Помогите мне перенести его в спальню, - решился я на просьбу. – Он тяжёлый, я его не доволоку.
Санитар, добрая душа, помог мне дотащить Мишу в нашу огромную кровать. «Скорая» благополучно отчалила на другие вызовы, а я, раздев Михаила и закутав его в одеяло, быстро побежал в аптеку.
Через двадцать минут я уже заставил его выпить таблетки, насильно впихивая их ему в рот. Миша упрямо отворачивался, всё ворчал и пыхтел, что сроду не пил таблетки, и всё это ерунда, он будет на следующее утро как огурчик. Через некоторое время он вспотел и был мокрый как мышь. Температура спала. Я переодел его в сухую майку.
Ночью температура поднялась снова. Я проснулся от жара прильнувшего ко мне тела и от того, что Миша что-то бормотал во сне. Одеяло он скинул и облизывал в полузабытьи губы. Прислушавшись, я разобрал просьбу дать ему попить. Градусник буквально за пару минут выдал столбик за сорок. Я снова пихал таблетки, уговаривая их проглотить. Кружка с водой совершила чудо. Мишины зубы стучали о её край. Он матерился, недоумевая, как это он умудрился заболеть. По его словам он в жизни ничем не болел.
Чувствуя заразу, надвигающуюся и на меня, я жрал по маминому совету ремантадин, чеснок и мазал нос оксолинкой.
На следующий день пришла наша участковая. Ничего нового она не сказала. Миша ёжился под прохладным кругляшом стетоскопа и беспомощно поглядывал в мою сторону. Врачиха, выдав больничный, пошла дальше по вызовам. Грипп свирепствовал в нашем городе.
После ухода врача я заварил чай в термосе, достал из холодильника малиновое варенье, оставил Мише таблетки с инструкцией как их пить и ушёл на работу.
- Опаздываем? – прошипела змеюка, которую даже грипп не брал. – Михаила Алексеевича нет.
- Он заболел, - устало проинформировал я Светлану. – Пока работаем без него.
Пришлось общаться с нашей коброй в отсутствие Михаила. Радости это общение не приносило. В этот же день мне была прочитана лекция «Не мешало бы тебе, Юрий, отсюда уволиться». Главбух прямым текстом высказала пожелание больше в этой компании меня не видеть. Я набрал в лёгкие побольше воздуха и разразился длинной тирадой о желании служить нашему любимому предприятию долго и плодотворно. На что Светка подсунула мне фотографию, где меня целует Пашка.
- Узнаешь? – мерзко улыбнулась бухгалтерская крыса. – Не уволишься, покажу эту фотку Михаилу.
- В чём смысл? – я прикинулся дурачком, холодея всеми внутренними органами.
- Ты сам знаешь. Думаешь, что я не догадываюсь какие у вас с Михаилом отношения?
- Нормальные отношения, - попробовал я увильнуть в сторону.