— Пойдем купаться — поднимая меня на руки брат.
— Может, я сама пойду? — решила я проявить некую самостоятельность.
— Нет, я хочу носить свою девочку на руках и буду носить — целуя меня в шею, отказал Денис.
Я же думала, если и думала вообще, только о том, чтобы позорно не расплакаться от того счастья, что испытывала. Брат сам искупал меня, насухо обтер полотенцем и отправил одеваться. Когда я была готова, Денис зашел в спальню. Он тоже подошел к шкафу, распахнув его, удивленно замер. Да, я обновила его гардероб. Мне, конечно. нравилось, как Денис одевается, но эти костюмы старили его. Я же подобрала вещи под свой молодежный стиль.
— И нечего на меня так смотреть, ты не глава холдинга, чтобы носить костюмы-тройки от Гуччи. Я хочу, чтобы мы выглядели идеальной парой, даже в одежде — двусмысленно закончила я свою речь и почувствовала, что начала краснеть.
— Ну, раз ты так настаиваешь, чтобы мы даже в одежде, выглядели идеальной парой — протянул Денис, издеваясь надо мной.
— Перестань, ты же понял, что я имела в виду — пробурчала я.
— Что мне теперь и подразнить тебя нельзя? — улыбнулся Денис обнимая меня за талию — хорошо, я буду носить то, что тебе нравится. Считай, ты получила своего мальчика на побегушках, принцесса.
— Что правда? Я главная? — подозрительно спросила я.
— Да, можешь убедиться — пожал Денис плечами.
— Тогда возьми меня на руки и скажи, что любишь — Денис в точности выполнил команду.
Я звонко засмеялась, и поняла, что очень давно так не смеялась. Будто, мне резко вернули те годы, которые отобрали, заставив повзрослеть. Крепко обхватив Денис за шею я продолжала смеяться. Чувство, что всё у нас будет хорошо, росло и крепло с каждой минутой в моей груди. Я ведь, заслуживаю эту каплю личного счастья?
— Ну, всё, мне надо одеться. а то мы из дома так и не выйдем — посадил меня на постель брат, направившись к шкафу.
— А мы куда-то идем? — удивилась я.
— Да, как глупо и странно это не прозвучит, но я приглашаю тебя, маленькая, на свидание — приступ нового веселья сотряс меня. Свидание? С Денисом? Невероятно!
Денис улыбнулся, смотря на мою счастливую моську. Быстро одел черную водолазку и в тон ей джинсы, поднял меня с постели и повел в коридор. Мы не стали брать машину, погода была не по-февральски, теплая, хотя уже наступал вечер. Мы медленно шли взявшись за руки по заснеженному парку, почти не разговаривая. Нам не нужно было заполнять тишину словами, она не казалась напряженной, нет, это была та тишина, которая бывает только между близкими по духу людьми, между любящими друг друга людьми.
Иногда я поднимала лицо, подставляя его лучам красного закатного солнца. Денис шел рядом и улыбка не покидала его губ. Наши планеты, разбитые, высохшие и безжизненные, соединились, образуя островок покоя и мира. Мы соединили судьбы, переплетенные задолго до нашего рождения. Две души рядом и порознь, две песни без слов, ставшие единой мелодией. Я любима, он любим и больше ничего не нужно.
Посыпались снежные хлопья, а подхвативший их ветерок, закружил снежинки в медленном танце.
— Денис, а когда ты понял, ну, что любишь меня? — вырвалось против воли.
— Дай-ка подумать? — притворно закусил губу брат — я всегда тебя любил. Как сестру я любил тебя всегда, а как женщину, только мою женщину, я не уверен, что могу сказать когда точно. Но раньше, чем ты обратила на меня внимание — усмехнулся брат.
— Я всегда обращала на тебя внимание — обиделась я за несправедливы поклеп.
— Возможно, как на назойливую муху. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы изменить это — и чтобы я не стала опять возражать, он накрыл мои губы своими.
Когда поцелуй кончился, я поняла, куда мы шли. Денис повел меня в развлекательный центр, где мы столкнулись впервые пять лет назад. После той встречи он стал навещать меня, а потом и заставил переехать к нему жить. Я уже не вспомню всех подробностей, но в тот день я прошла мимо него, даже не поздоровавшись. Да, тогда я его скорей ненавидела, чем любила. Он обидел меня, заставив ощущать себя полной сиротой.
— Почему именно сюда? — спросила я, наконец, оторвав взгляд от большой, светящейся неоном вывески.
— Потому, что именно здесь я понял, что потерял единственного дорогого мне человека. Помнишь, как ты прошла мимо меня, будто мы не знакомы? В тот день, всё, что я старался забыть, выкинуть из памяти, всё это ударило по мне новой волной. Вот только, больше не было боли, из-за смерти отца и матери, которая приходила, стоило мне посмотреть на тебя, нет, была боль от понимания, что я остался один, сознательно шагнув в пропасть одиночества. Айс, ты не представляешь, как я тогда боялся, что уже никогда не смогу вернуть тебя — Денис смотрел на меня глазами потерянного человека, брошенного. Да, такое выражение глаз я ни с чем не перепутаю. Оно мне хорошо знакомо, я так три года смотрела на мир. Но рядом не было того, кто бы смог это изменить. А у брата была я. Приподнявшись на цыпочки, я погладила Дениса по щеке.
— Ты меня не терял, чтобы возвращать, я всегда любила тебя, даже когда думала, что ненавижу. Ведь, никто не готов отдать жизнь за ненавистного человека? А я, готова пойти на что угодно ради тебя. Отдать всё, только тебе и только за тебя — и это были мои чувства, то, что я всегда хранила в сердце, но никогда не говорила ему.
— Айс, любимая, всё что мне нужно — это ты — грустно улыбнулся брат, будто знал что-то, чего мне было не дано понять — пойдем, я хочу хорошенько повеселиться, ведь сегодня такой замечательный день, точней уже вечер — взяв меня за руку, Денис пошел к дверям, где уже шумной стайкой собрались юноши и девушки.
Центр не сильно изменился: боулинг, роликовый каток, кинотеатр и кафе-бар. Пока я выбирала дорожку в боулинге, Денис, неизвестно откуда, достал скейтборд и лихо пронесся мимо. Я засмеялась — тоже мне, пижон. Отвернулась я, буквально, на минуту, не больше. Но когда обернулась, Денис уже лежал на полу. Упал? Первое, что пришло в голову, но брат не пытался встать. Может что-то повредил себе? Я бросилась к нему.
— Денис! Денис, что с тобой? — брат на мои крики никак не прореагировал.
Когда я подбежала к нему, поняла, почему. Денис был без сознания. Я испуганно попыталась привести его в чувства, но безрезультатно. Не знаю, кто вызвал Скорую. Какие-то ребята помогли мне перенести Дениса на мягкий диванчик. Я чувствовала, что вот-вот заплачу. Что же произошло? Ну не мог от так сильно удариться, падая со скейта. Да и как он мог упасть? Денис еще с детства любил гонять на доске, которую гордо именуют скейтбордом.
Чего только я не успела надумать, пока не приехала Скорая. Врачи уложили брата на каталку и погрузили в машину. Заметив мой сиротливый взгляд, сжалились и взяли меня с собой. Но в больнице меня оставили в регистратуре, не пустив дальше. Сунули какие-то бумажки, на деле оказавшиеся бланками для заполнения. Страхового полиса брата у меня не было, поэтому пришлось идти к ближайшему банкомату и снимать деньги. Прошло около часа, прежде чем меня пригласили к главврачу на беседу.
Главврачом оказался немолодой мужчина, одетый в опрятный белый халат. Он поднял голову от бумаг у себя на столе, когда я вошла, В его карих глазах мелькнуло сочувствие и я вспомнила, где и когда его уже видела, он занимался моим отцом. Так значит, он — кардиохирург? Но, почему меня отправили к нему?
— Здравствуйте, Айсир Сергеевна, не думал, что встретимся при таких обстоятельствах, вы присаживайтесь — устало улыбнулся мне мужчина.
— Здравствуйте, а при каких «таких»? — уселась я на стул напротив врача.
— Невеселых. Я знаете ли, как Вас увидел — сразу вспомнил. Вы выросли конечно, очень, но вот лицом почти не изменились.
— Да, столько лет прошло. Скажите, а что такое с Денисом, моим братом? — задала единственный интересующий меня вопрос.
— Понимаете, мы еще с Вашим отцом об этом говорили. Айсир Сергеевна, Вы когда-нибудь слышали о таком заболевании, как миксома предсердий? Вижу, что нет. Такая болезнь иногда передается по наследству. Эта врожденная опухоль на сердце. В случае с Вашим братом, это именно так. Сергей, Ваш покойный отец, болел именно миксомой левого предсердия, но у него была злокачественная опухоль. Часто, ее сложно обнаружить.
— Вы хотите сказать, что мой брат болен?
— Да, к сожалению, именно это я и хочу сказать — я не знаю, как удержалась на стуле после такого сообщения.
— И что теперь? — побелевшими от страха губами, спросила я.
— Не волнуйтесь так, мы вовремя выявили болезнь у Вашего брата, опухоль доброкачественная, одна операция и с ним все будет в порядке — попытался приободрить меня врач.
— Вы так уверены в этом…
— Роман Георгиевич.
— Роман Георгиевич, скажите мне, на чем основана Ваша уверенность?
— Я много раз проводил подобные операции. Организм у Вашего брата молодой, здоровый, опухоль небольшая, вполне операбельная. Только, с операцией советую не тянуть.
— Мне нужно поговорить с братом — поднимаясь на ноги, давая понять, что разговор окончен, произнесла я.
— Да-да, конечно, Вас проводят — кивнул врач.
Денис лежал укутанный в провода. Он уже пришел в себя и когда я вошла, повернул ко мне голову. В его глазах отражалось беспокойство, но никакого страха, в отличие от меня он не выглядел напуганным.
— Ну, что такое? Почему глазки испуганные? — спросил брат, как только я подошла к нему, я всхлипнула, не удержавшись.
— Денис…
— Ну-ну, никто не умер и умирать не собирается. Это всего лишь маленькая операция, мне сказали, что даже шрама не останется. Ну-ка перестань, такое красивое личико, а всё время заплаканное — ну и кто кого подбадривать должен? Я попыталась улыбнуться, но вместо этого получился какой-то перекос, отчего Денис рассмеялся.
— Что? Я стараюсь — обиделась я.
— Заметно. Всё, главного больного ты развеселила, теперь дуй домой. Завтра ко обеду жду с обедом — скаламбурил брат.
— Как это домой? А ты?! Нет, я никуда не уйду! Я хочу быть с тобой — заметив решительность в глазах Дениса, попыталась я быть более настойчивой.
— Айс, меня не собираются оперировать прямо сейчас, так что придешь завтра. Сегодня я еще не умирающий, оставишь мне мобильник и можешь хоть всю ночь меня проверять. Но, здесь тебе нечего сидеть! Всё, кто тут старший я или ты? — взял командный тон брат.
— Ты — разнесчастным голосом ответила я.
— Вот и славно, раз я, значит слушайся меня и иди домой, точней езжай. Тебя заберет мой человек и не думай перечить. Помимо того, что я старший, я еще и больной и мне нельзя волноваться — припечатал брат и, быстро поцеловав меня, указал на дверь.
Я, обреченно вздохнув, вышла из палаты. Выгнал… Ну и ладно, приду завтра по-раньше, про это-то четкого приказа не было. Удовлетворенная такими мыслями, я вышла на крыльцо больницы, где меня поджидал знакомый автомобиль. Открылось окошко и из него послышалось.
— Айсир Сергеевна, я от Дениса Сергеевича, он просил Вас отвезти домой — и когда только успел? Или заранее знал, что выпроводит меня, зараза!
Я, недовольная, села в машину и в полном молчании доехала до дома, бросила напоследок «спасибо», даже отдаленно «на спасибо» не похожее.
Дом встретил меня непривычной пустотой. Даже, когда Дениса не было, здесь всегда кто-нибудь ошивался: или Кирилл, или кто-то из его охраны. А сейчас такой пустой, темный, он напоминал необжитый угол.
Быстро почистив зубы и умывшись, я пошла спать в надежде, что ночь, пролетит быстро. Но уснуть не получалось, постель пахла Денисом, а как только я начинала думать о брате, сон как рукой снимало. Не выдержав, я ушла в гостевую. Там и уснула. Мне снились кошмары, один страшней другого, но стоило мне проснуться, как сон забывался, оставляя только неприятное сосущее чувство в груди.
Утро встретило меня резким похолоданием и пасмурной погодой. Я, скривив губы при виде такого пейзажа, передернула плечами, будто уличный холод уже пробрал меня до костей и, лениво потянувшись, пошла ставить чайник. Вчера я опять забыла поесть, вот и итог: желудок начал массовую атаку на мозг в надежде, что если уж он не смог меня заставить поесть, то хотя бы в голову мне забредет мысль о насущном.
Быстро перекусив и наспех собрав сумку с вещами для брата, я выбежала из дома. Села в свой «жук» и поехала в больницу. Конечно, Денис просил, чтобы я приехала в обед, но что такого, если я часа на два раньше окажусь в больнице? Пройдя, по знакомому уже коридору, я толкнула дверь палаты и удивленно замерла. Дениса в палате не было. Может, вышел куда? Я, чувствуя некое беспокойство, прошла к столу дежурной медсестры.
— Чем могу помочь? — улыбнулась мне молоденькая сестричка.
— Скажите, а Денис Стоцкий из палаты 217 никуда не выходил? Может, на процедуры какие?
— Сейчас посмотрю, Стоцкий, Стоцкий, а вот — улыбнулась медсестра оторвавшись от компьютера — нет, у Стоцкого операция была перенесена на сегодняшнее утро, час назад началась… Девушка, девушка! Вам плохо? — закричала медсестра, когда я стала оседать на пол.
…— Что с ней? — требовательно спрашивал незнакомый мужской голос.
— Да не знаю я, Даниил Алексеевич, она спросила про Стоцкого из 217, а как услышала, что у того операция идет, в обморок и упала — взволновано щебетал голос знакомой мне медсестры.
— Ладно, Варя, успокойся, верю на слово, девушка, наверное, его.
— Нет, вроде родственница — запротестовала медсестра Варя.
— А может и жена, раз фамилия одна и та же. Так, кажется, она начинает приходить в сознание.
— Девушка, Вы меня слышите? — да такого и мертвый услышит, с недовольством подумала я.
— Слышу, незачем так орать — распахнула я глаза.
— А пять минут назад не слышали — хмыкнул молодой врач, по ошибке выбравший не ту профессию, с такой улыбкой надо в фотомодели идти.
— Скажите мне, почему моего брата увезли на операцию, не предупредив меня — пытаясь сесть на неудобной кушетке, обратилась я к присутствующим.
— Брата? — удивилась Варя.
— Да, я знаю, что мы не похожи. Но, это не ответ на мой вопрос — начала я злиться.
— Потому что Ваш брат самостоятельный и вменяемый человек. У него была возможность Вас предупредить и, если он этого не сделал, то мед. персонал тут совершенно не причем — менее доброжелательно ответил врач.
— И что теперь делать?
— Ничего, ждать, такие операции занимают от шести до двенадцати часов. Поэтому всё, что Вы сейчас в состоянии сделать — это молиться.
Я устало встала с кушетки, покачнулась, но не дала себя поддержать и прошла к ординаторской, где меня любезно попросили ожидать конца операции. Время тянулось невероятно медленно. Я не знала, чем себя занять, чтобы прекратить срываться с места при каждом хлопке больничной двери. Измотанная в конец, я уснула прямо на стуле.
— Айсир Сергеевна — позвали меня и я тут же открыла глаза. Передо мной стоял Роман Георгиевич.
— Что? Как? — не могла я сообразить, какой вопрос надо задать.
— Всё хорошо, операция прошла удачно. Состояние Вашего брата стабильное. Никаких осложнений во время операции не было. Опережая Ваш вопрос, пока к нему нельзя: он должен отойти от наркоза, но через час я разрешу Вам его увидеть — я чуть повторно не упала в обморок от облегчения.
Значит, всё обошлось?
Я, как в тумане провела первую неделю. После часа метаний, меня пустили к Денису. Он был в тяжелом, полубессознательном состоянии. Сутки брат отходил от наркоза. Его рвало, бросало в жар, он отключался.
Но стоило мне подумать, что худшее позади начался второй акт, где я уже не могла сдерживать ужас, рвущейся наружу. У Дениса начались боли, даже сильнодействующие обезболивающие не помогали. Он стонал, плакал и терял сознание от боли. А приходя в себя пытался сквозь гримасу страданий улыбнуться мне.
Единственное, что примиряло меня с муками Дениса — это обещание врачей, что брат обязательно поправиться и что его состояние улучшается не по дням, а по часам. И, действительно, не смотря на боли, испытываемые братом, его организм шел на поправку. Что не могло не радовать.
Институт я временно забросила, о занятиях даже думать времени не хватало. Да еще и счета за операцию, период восстановления, лекарства — всё это, было довольно дорогостоящим. О сбережениях брата я ничего не знала, так что пришлось брать деньги из фонда фирмы. Саму же фирму я пока доверила заму. Я всё время хотела находиться рядом с Денисом, боясь, что ему что-то понадобится, а меня рядом может и не быть.