Она мудро прикусила язык. И напомнила себе, что хочет сохранить эту работу. Что эта работа нужна ей. Весь оставшийся день Челси была занята. Она назначила встречу с оценщиком, чтобы тот пришел посмотреть дом Марка на следующей неделе сразу после того, как закончит работу клининговая компания.
В три позвонил риэлтор с новостью, что в Белльвью в ближайшие полчаса будет выставлен на продажу дом. Его еще нет в списках, но Челси была уверена, что когда он там появится, покупатели найдутся очень быстро. Может быть, еще до понедельника. Повесив трубку, она уставилась на телефон в своей руке. Ей не хотелось умирать. И не хотелось быть задушенной… но если она не скажет Марку о доме, то не выполнит свою работу. И новое предложение риэлтора не было «чепухой». Глубоко вздохнув, Челси быстро набрала номер. Где-то в доме зазвонил телефон, но Марк не ответил. Она повторила вызов и направилась на звуки “American Woman”, обошла лестницу, прошла в заднюю часть дома.
И обнаружила Марка спящим в комнате отдыха. Звук телевизора снова был приглушен, а Бресслер лежал на широкой кушетке. Остановившись в дверях, Челси позвала:
— Мистер Бресслер.
Он не пошевелился, и Челси подошла к нему. Его правая рука лежала на груди — без лангеты.
— Мистер Бресслер. — Он почесал грудь через футболку, но все равно не проснулся. Наклонившись, Челси коснулась его руки: — Мистер Бресслер, мне надо с вами поговорить.
Его веки медленно поднялись, и он посмотрел на нее. Нахмурившись в замешательстве, спросил грубым и хриплым ото сна голосом:
— Почему ты снова одета?
Рука Челси замерла на его плече:
— Что?
— Все в порядке.
Его губы изогнулись в чудесной сладкой улыбке. Он смотрел на Челси так, будто это на самом деле доставляло ему удовольствие. И так непохоже на то, как он смотрел на нее раньше — готовый убить. Глядя, как улыбка достигает его глаз, Челси была почти готова простить ему все.
— Мне нужно поговорить с вами, мистер Бресслер.
— И мне нужно поговорить с тобой.
Он потянулся к ней. Только что она стояла, глядя на Марка сверху вниз, и вдруг уже лежит на кушетке рядом с ним.
Весь воздух вылетел из ее легких с легким «ох»:
— Мистер Бресслер!
Он посмотрел на нее сверху вниз из-под полуприкрытых век:
— Ты не думаешь, что уже пора называть меня Марком? Особенно после всего того, что ты позволила мне делать с собой?
— Что именно?
Тихо засмеявшись, он наклонил голову и:
— Это, — произнес около ее рта. — Здесь. — Его губы скользнули по щеке Челси, и Марк прошептал ей на ухо: — Везде.
Не было такого. Она бы запомнила, если бы он поцеловал ее. Особенно «везде».
Челси подняла руку к плечу Марка, чтобы оттолкнуть. Его мышцы напряглись под ее ладонью и стали каменно-твердыми.
— Да, — прошептал он, уткнувшись ей в шею. — Потрогай меня снова.
Снова? Его теплое дыхание ласкало ей кожу и вызывало жар в груди. Марк поцеловал ее прямо под ухом, и это было очень хорошо. Прекрасно. Как медленный, ленивый секс жарким летним днем. Челси определенно не должна была испытывать такие чувства к своему работодателю.
— А я думала, что не сильно вам нравлюсь.
— Ты мне слишком сильно нравишься.
Он прижался приоткрытыми губами к ее шее и нежно втянул кожу в рот.
Горло Челси сжалось.
— Не думаю, что мы должны делать это, — умудрилась выдавить она.
— Нет. Скорее всего, нет. — Марк поцеловал ямку на ее горле, коснулся губами подбородка и прошептал ей прямо в губы: — Но какого черта…
И прежде чем она смогла возразить, его губы накрыли ее и лишили дыхания. Теплой ладонью Марк обхватил лицо Челси, большим пальцем погладив щеку. Сексуальное узнавание разгорелось жаркой волной в ее груди и устремилось к низу живота. Внезапное и неожиданное желание, вспыхнувшее в теле, ошеломляло.
Это все неразумно. Плохо-плохо-плохо. В прошлом Челси легко удавалось противостоять сексуальным предложениям своих работодателей. Она должна остановить Марка. Но вместо того чтобы поступить разумно, она скользнула рукой с его плеча к шее, и в его груди завибрировал низкий стон.
— Поцелуй меня, Челси. Открой свой прекрасный рот для меня.
Так она и сделала, откликаясь на его хриплый голос и на удовольствие от его прикосновений. Губы Челси приоткрылись, и Марк поцеловал ее. Медленно, нежно, жаркими губами и языком, заставляя ответить. Делая ее ведущей, когда последняя мысль о сопротивлении растаяла в жаре желания. Язык Челси скользнул в глубину рта Марка, жаркую и зовущую. Он был так хорош на вкус. Как потребность и желание, и секс. Челси запустила пальцы ему в волосы, обхватив лицо ладонями. Ее тело стремилось к нему, желая получить больше его тепла, пока он жарко целовал ее. Низкий чувственный стон слетел с ее губ, коснувшись рта Марка.
Отстранившись и тяжело дыша, он посмотрел Челси в лицо. Моргнул в полумраке комнаты и нахмурился:
— Челси.
Ей нравилось, как он произносит ее имя. Так невнятно от желания. Она положила руки ему на затылок и снова медленно притянула его голову к себе. И стала целовать медленными голодными поцелуями, от которых сжималась грудь, а живот завязывался в узел.
Ладонь Марка скользнула вниз по ее руке, и Челси задержала дыхание, ожидая, что он схватит ее за грудь. Когда этого не произошло, Челси расслабилась и провела рукой вниз, по шее Марка, к его плечу. Она коснулась твердых мышц его груди, и ее пальцы сжались на белой футболке.
Узел в животе сместился ниже, когда Марк провел рукой по бедру Челси и вниз по ноге. Он добрался до обнаженной кожи, скользнул рукой под край платья и обхватил ладонью гладкое бедро.
Где-то вдалеке раздался звонок. Челси не знала, был ли он реальным или нет. Ей было все равно. Единственное, что имело значение, это губы Марка на ее губах и его руки, ласкающие ее. Челси прижалась к нему, и он обхватил ее ягодицы своими большими теплыми ладонями. Его большой палец коснулся кружевных трусиков и скользнул под эластичный край.
Звонок снова затрезвонил, и Марк поднял голову, глядя на Челси. Его взгляд опускался по ее лицу, вниз по руке, к своей ладони, которая обхватывала ее ягодицу.
— Дерьмо. — Он отдернул руку и перекатился на спину.
Желание все еще струилось по венам Челси, и она спросила себя, почему «дерьмо»? Потому что пришлось остановиться? Или «дерьмо» потому, что он не должен был начинать.
Подняв руку, Марк прикрыл ладонью глаза:
— Пожалуйста, пусть это будет ночной кошмар.
Челси догадалась: это и есть ответ на ее вопрос. Спустив ноги с кушетки, она встала. То, что Бресслер посчитал поцелуй с ней ночным кошмаром, ранило сильнее, чем должно было, учитывая природу их взаимоотношений. Они же не были любовниками. Она работает на него. Да, это был ночной кошмар. И все же Марк не должен быть так груб. Особенно не после того, как так целовал ее.
— Как, черт возьми, это случилось? — Он опустил руку и посмотрел на Челси. — Вас здесь даже быть не должно.
Эти слова прозвучали подозрительно, как будто он пытался обвинить ее, тогда как она была совершенно невиновна. Ну ладно, может быть, совсем чуть-чуть.
— У меня был к вам важный разговор, а вы не ответили на мой звонок.
Сев, Марк потянулся за тростью, что лежала на полу.
— Заметили еще одну бешеную белку? — Он встал и повернулся к Челси лицом. Спереди его футболка смялась от ее хватки. — Виноград, о котором вы спешили мне сообщить?
— Вы говорите так, будто я спланировала все это. — Челси прижала руку к груди. — Но я не виновата.
— Если вы так уж невиновны, как мои руки оказались на вашей заднице, а ваш язык у меня во рту?
Челси задохнулась.
— Это не моя вина! Вы схватили меня и притянули к себе. — Она ткнула пальцем в его сторону. — А потом поцеловали.
Уголки его губ недовольно опустились:
— А вы, кажется, не возражали.
Глава 11
Марк посмотрел на свою ассистентку, сидевшую на другой стороне кушетки. Волосы у мисс Росс были растрепаны, губы припухли. Он сжал пальцы на рукоятке трости, чтобы удержаться и не схватить Челси снова. Чтобы удержаться и не опрокинуть ее на кушетку, не провести рукой по гладкому бедру до упругой маленькой попки.
— Ну, сначала я была в шоке. А потом просто ждала, пока вы расслабитесь, и я смогу освободиться. — Челси пожала плечом, будто маленькая актриса, каковой на самом деле и была. — Я уже готовилась ударить вас коленом в пах и убежать.
Марк засмеялся. Неудивительно, что она без работы. Ее слова показались ему совсем неубедительными. Ведь в его голове все еще звучал ее долгий, полный желания стон.
Снова раздалась трель звонка.
— Я никого не жду, — сказал Марк. — Вы назначили какую-то встречу, не сказав мне?
— Конечно, нет. Может быть, это риэлтор. Она очень волнуется по поводу дома в Белльвью.
Марк развел руками, и ему не надо было смотреть вниз, чтобы знать: спереди его джинсов образовалась заметная выпуклость.
— Дело с этим придется иметь вам.
Взгляд Челси опустился вниз к молнии на его джинсах «Лаки». Несколько долгих секунд мисс Росс смотрела на доказательство его возбуждения: щеки ее медленно заливались румянцем.
— Ох, — повернувшись на каблуках босоножек, она почти выбежала из комнаты.
Марк наблюдал за уходом своей ассистентки, потом наклонился, чтобы взять пульт с края стола, выключил телевизор и бросил пульт на кушетку. Челси ему снилась. Снова. Она ему снилась, а затем оказалась живой и дышащей частью его мечты. Когда он только проснулся и посмотрел на женщину в своих объятиях, то был в замешательстве. В его сне она была обнаженной, и они занимались жарким, сумасшедшим сексом. Затем Марк открыл глаза и увидел ее в этом ужасном платье от Пуччи.
Подойдя к французским дверям, он выглянул на задний двор и площадку для гольфа за ним. Когда Марк притянул Челси к себе и поцеловал ее в шею, все было в сонной дымке, реальность смешивалась с фантазией. Но звук голодного стона вывел его из замешательства, и Марк поднял голову, чтобы посмотреть на Челси. У него мелькнула мысль, что он должен остановиться, но затем она заставила его наклонить голову и поцеловала своими нежными губами, лаская жарким языком. И любая мысль прекратить это мгновенно пропала, сменяясь более темными, горячими идеями. Идеями о том, чтобы заняться всеми теми греховными штучками, которые он вытворял с маленьким соблазнительным телом этой женщины всю последнюю неделю во сне. Марк не знал, делало ли это его одиноким или одержимым, или больным. А, может быть, всем вместе.
— Там кое-кто хочет вас увидеть.
Марк повернулся лицом к комнате, готовый сказать мисс Росс, чтобы она избавилась от любого, кто явился к его дверям. Он открыл рот, но ни слова не слетело с его губ: взгляд остановился на худеньком мальчике с короткими, прилипшими к голове рыжими волосами, яркими медными веснушками на лице и очками в золотистой оправе.
Может быть, в памяти Марка после аварии и имелись пробелы, но он помнил стоявшего на пороге парнишку. Трудно забыть ребенка, который совершенно не знаком даже с основами игры в хоккей. Парнишка катался на коньках, как ветряная мельница, бил по шайбе клюшкой, как топором, и ставил другим детям подножки.
— Привет, Дерек. Как жизнь?
— Хорошо, тренер Бресслер.
Что этот ребенок тут делает, как он нашел его?
— Я могу тебе чем-то помочь?
— Я получил ваше письмо. И вот я здесь.
Марк поднял глаза на Челси, которая стояла рядом с мальчиком. Ее лицо было полностью лишено эмоций. Марк знал, что означает это выражение его ассистентки. Она была чертовски виновата.
— У меня с памятью не очень из-за аварии, — сказал он парнишке. — Так что ты должен напомнить мне, что я написал в том письме.
Дерек поднял пару коньков, связанных вместе:
— Что я должен приехать и показать, как научился тормозить.
Рот у мисс Росс приоткрылся, и она покачала головой:
— Вы этого не писали.
Наклонив голову набок, Марк скрестил руки на груди:
— Что еще я не писал?
Глаза Челси сузились, когда она взглянула на стоявшего рядом мальчика:
— Вы не писали, что он должен приехать сюда и потренироваться, это уж точно.
Дерек взглянул на Челси, и за стеклами очков его глаза тоже сузились:
— Откуда вы знаете?
— Ну, я… я… я проверяю орфографию во всех письмах мистера Бресслера, прежде чем он отошлет их. Из-за его проблем с памятью и всего такого.
Это было полнейшее вранье, но парнишка купился. Кивнув, он снова повернулся к Марку:
— Знаете, я мог бы помочь. Моя мама помогает мне специальными карточками для улучшения памяти.
Последнее, в чем сейчас нуждался Марк, это чтобы завтра к нему заявился какой-то ребенок с карточками для улучшения памяти.
— Спасибо за предложение, но мне уже намного лучше. Так как ты получил мой адрес?
Свободной рукой Дерек поправил очки:
— Да из Интернета.
Такой ответ вызывал опасения. Если восьмилетний мальчик смог найти Бресслера, кто еще может сделать это?
— Я уверена, что ты нарушил какой-то закон. Сначала каким-то образом взломав электронную почту мистера Бресслера, а потом найдя адрес его дома.
— Я не нарушал никаких законов! Его электронный адрес был на бумаге, которую нам дали в прошлом году. И я просто забил его имя в «Кто есть кто» и получил адрес.
Что это еще за «Кто есть кто»?
Челси погрозила Дереку пальцем:
— Даже если ты не нарушал законов, в чем я не особо уверена, невежливо заявляться к людям домой. Твоя мама знает, где ты?
Дерек пожал худеньким плечом:
— Моя старшая сестра в торговом центре, а мама на работе. И не освободится до шести.
— Где ты живешь? — спросил Марк.
— Редмонд.
— Как ты сюда добрался?
— На велосипеде.
Неудивительно, что волосы у мальчишки прилипли к голове.
— Хочешь воды или содовой? — Марк не мог позволить ребенку умереть от обезвоживания, прежде чем отошлет его домой.
Дерек кивнул:
— А у вас есть «Гаторейд»? Тот, который мы пили в хоккейном лагере?
— Может быть. — Марк сжал пальцы на рукоятке трости и направился к дверям. — И тебе нужно позвонить маме и сказать, что ты здесь.
— В самом деле нужно, тренер? Я не могу просто уйти, прежде чем она вернется домой?
— Нет. — Он подошел к порогу и сделал Дереку знак пройти вперед. Мальчик сдвинулся с места, а Марк посмотрел на Челси: — С вами мы поговорим позже.
Она вздернула подбородок:
— Я не говорила ему прийти сюда для тренировки.
Марк посмотрел в переменчивую лазурь ее глаз:
— Не об этом.
— А о чем?
Он перевел взгляд на ее рот:
— О том, что случилось, прежде чем Дерек позвонил в дверь.
— Ах, об этом…
— Да, об этом. — Хотя он на самом деле не знал, что об этом сказать. Кроме того, что сожалеет, и это больше не повторится.
Отведя взгляд ото рта своей ассистентки, Марк последовал по коридору за Дереком. Пока парнишка шел, носки у него сползли вниз по худым щиколоткам.
— Ты будешь в хоккейном лагере в этом году?
Дерек покачал головой:
— Мама сказала, что мы не получили денег.
Марк знал, что за пребывание многих детей в хоккейном лагере платит одна из благотворительных организаций «Чинуков». Он был твердо уверен, что в прошлом году Дерек стал одним из таких детей.
— Ты не получил дотацию?
— Не в этом году.
— Почему?
— Не знаю.
Марк вместе с Дереком прошел на кухню. Солнце отсвечивало от рыжих волос мальчика, его очков и белой-белой кожи, еле видной под всеми этими веснушками.
— Какое имя мы тебе выбрали в прошлом году? — спросил Марк, подходя к холодильнику и открывая его.
Дерек положил коньки на пол к своим ногам:
— Дровосек.
— Точно.
В лагере каждый ребенок получал хоккейное имя. Дерек стал Дровосеком из-за того, как он бил по шайбе. Марк вытащил бутылку зеленого «Гаторейда» и открыл правой рукой.
— Болит?
Марк поднял глаза:
— Что?
— Ваша рука.
Бросив крышку на гранитную столешницу, он сжал пальцы. Средний остался совершенно неподвижным.
— Иногда побаливает. Но не так сильно, как раньше. — Он передал Дереку бутылку.