Челси посмотрела на дорогу, понимая, что у нее есть чуть больше часа, который нужно убить. Она находилась в деловой части Сиэтла. Здесь были места, куда она могла пойти, чтобы очистить свой разум от всего, что произошло за последний час. Ей нужно было найти место, где она обретет немного счастья.
Коснувшись экрана навигатора, она включила голосовой режим.
— Куда, Марк? — спросила система. Очевидно, прибор не знал, что к Марку полагается обращаться «мистер Бресслер».
— «Ниман Маркус», — сказала Челси. — Мне нужен «Ниман Маркус».
Глава 4
Взглянув на пакеты из «Ниман Маркус» на заднем сиденье машины, Марк застегнул ремень безопасности. В первый же рабочий день мисс Росс явно пыталась устроиться с максимальным комфортом.
— Куда, Челси?
Марк посмотрел на нее, затем на навигатор:
— Что за черт?
«Ассистентка» задала навигатору адрес в Белльтауне, затем посмотрела на работодателя и улыбнулась:
— Я не думала, что вы будете возражать, если я запрограммирую свое имя в голосовое распознавание. Он продолжал звать меня Марком, что сбивало с толку, потому что я совершенно точно не вы.
— Поверните направо. 3,6 миль до места назначения.
Наклонившись вперед, Марк вызвал экранное меню и выключил звук:
— Сбивало с толку кого?
— Навигатор.
— Навигатор нельзя сбить с толку. — Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он оказался прав. Его машину за девяносто тысяч долларов вела женщина, которая тупее, чем беличье дерьмо.
— Как прошел прием? — спросила ассистентка вся такая улыбающаяся.
— Великолепно.
Он открыл глаза и посмотрел в окно пассажирской двери на собор Святого Джеймса. Но прием прошел не так уж и великолепно. Марк не услышал тех новостей, которые ждал. Доктор казался довольным, но сухожилия восстанавливались не так быстро, как надеялся его пациент, которому придется носить лангету по крайней мере еще месяц. Что означало: Марк не сможет держать трость правой рукой для лучшего равновесия. А также, что ему придется снимать лангету, чтобы застегнуть рубашку или брюки, принять душ или съесть мясо. Хотя он всегда бил по воротам слева, попытки написать имя левой рукой были подобны попытками написать что-то ручкой, которую воткнули между пальцев ног.
Тупая боль поднялась из глубины бедра и распространилась по всей ноге. В данный момент она не была такой уж сильной. Ничего, с чем Марк не мог бы справиться, но через несколько часов, вероятно, станет хуже. Он не взял с собой никаких лекарств, потому что ему не нравилось принимать таблетки на людях: не хотел, чтобы кто-нибудь думал, что он не сможет вынести легкую боль. Он же Марк Бресслер. Он играл в хоккей со сломанной лодыжкой и сломанным большим пальцем на ноге. Играл с сотрясением и порванными и ноющими мышцами. Хитмэн мог выдержать боль. Если ему повезет, та не станет по-настоящему сильной до тех пор, пока он не вернется домой, где сможет улечься перед экраном своего большого телевизора и выпить весь пузырек своих любимых таблеток.
Машина свернула на Мэдисон, и Марк посмотрел на ассистентку. Несмотря на большие солнечные очки, двухцветные волосы и отвратительную юбку, мисс Росс была симпатичной. Так же как и котенок был симпатичным, но Марк не любил кошек. Они слишком хитрые. Вот кошка вся такая нежная и безобидная. Вся сплошные голубые глаза и невинность. Вот ты смотришь на нее, думая: «Ах, какой же милый котенок», — а через мгновение она вонзает зубы тебе в руку и убегает. Что-то вроде отвлекающего маневра, который заставляет ошеломленного парня спрашивать себя, какого черта только что произошло.
Марк опустил взгляд, спрятанный за зеркальными стеклами очков, вниз по шее и плечам мисс Росс к ее груди. Она точно была сложена не как маленькая кошечка, а, скорее, как порнозвезда. И сказала, что была актрисой. Все порнозвезды считают себя актрисами. Марку стало интересно, сколько же она заплатила за эти сиськи.
Закрыв глаза, он беззвучно застонал. Во что превратилась его жизнь? Смотреть на великолепную грудь и думать, сколько за нее было заплачено? Кого это волнует! В другой жизни, его другой жизни, он бы думал сейчас о том, как зарыться лицом в ложбинку меж ее грудей. Его единственная мысль о котятах начиналась и заканчивалась бы тем, как заполучить эту маленькую кошечку обнаженной на свои колени.
Большую часть жизни Марк был хорош в двух вещах: хоккей и секс. Хитмэн намеревался достичь успехов только в бросании шайб, но парень не может жить по колено в любительницах хоккея и не проложить себе путь к женскому телу. Теперь же он не мог заниматься первым и не имел никакого интереса ко второму. Он никогда не был парнем, чей член определяет его жизнь, но секс естественным образом составлял большую часть этой жизни. За исключением времени, когда Марк был женат. Кристина использовала секс как награду. Когда жена получала то, что хотела, Марк получал ее.
Черт, а он-то думал, что должен быть вознагражден за то, что хранил верность, а это, учитывая, сколько времени проводил на выездных играх, в окружении женщин, бросавшихся на него, было чертовски сложно.
— Эта встреча не займет больше часа, — сказала ассистентка, сворачивая на Первую авеню и направляясь на север. — Мы должны успеть в «Спитфайр» на интервью со «Спортс Иллюстрейтед» точно вовремя.
Марк не мог вспомнить, чтобы вообще соглашался на это интервью, но, должно быть, так и было. Когда он разговаривал о нем со своим спортивным агентом, то, скорее всего, находился под кайфом от морфина. В противном случае никогда не согласился бы дать интервью, пока на сто процентов не придет в форму. Раньше его агент Рон Дорси не стал бы давить, но учитывая, что имя Марка исчезало со спортивных страниц, а рекламные контракты испарялись быстрее, чем лужи в Мохаве, Рон организовал, вероятно, одно из последних интервью Хитмэна.
Марк предпочел бы, чтобы интервью произошло в следующем месяце или хотя бы на следующей неделе, когда его голова будет немного более ясной. Когда у него будет шанс подумать о том, что он хочет сказать, вероятно, в одной из последних статей, написанных о нем. Он был не готов и не очень понимал, как так получилось, что едет на интервью сегодня. Лично.
Подождите… знал. Каким-то образом он позволил невысокой женщине силой заставить его сделать это. Ему было все равно, что дать, наконец, интервью и покончить с ним стало бы самым легким в долгосрочной перспективе, не говоря уж о том, что это было бы правильно. Он позволил подтолкнуть себя, как будто не был тяжелее этой мисс на добрую сотню фунтов. Теперь она вела его машину, будто ее имя написано на розовом номерном знаке.
Пару часов назад, когда она предложила себя в качестве ассистентки вместо медсестры, на одно короткое мгновение Марк подумал: «Почему бы, черт возьми, нет?» Больше не надо ждать транспортную компанию, что сделает его менее зависимым. Но в реальности он чувствовал себя еще более зависимым и еще менее способным позаботиться о себе. Сиделки хотели контролировать его боль. Челси Росс хотела контролировать его жизнь. Он не нуждался в ассистентке и не хотел видеть ее рядом.
Большим пальцем Марк потер холодную металлическую трость. Возвращаемся к первоначальному плану. Больше никакого мистера Милый парень. К тому времени как сегодня днем он вернется домой, мисс Росс будет готова уволиться. Мысль о том, как она убирается с его подъездной дорожки, вызвала искреннюю улыбку на лице Хитмэна.
— Несколько минут назад мне пришла смс от журналиста из «Спортс Иллюстрейтед», она устроилась в вип-кабинке, — сказала Челси, когда они с Марком направились ко входу в «Спитфайр». Их окружали звуки города. Холодный бриз с залива коснулся ее лица, когда она взглянула на Марка уголком глаза. Она проделала хорошую работу. Сводила его в салон Джона Луиса как раз вовремя для интервью со «Спортс Иллюстрейтед». Это должно что-то значить. Должно показать ему, что она хорошо справляется со своей работой и что нужна ему. — Ее зовут Донда Кларк, и она сказала, что интервью займет не больше часа.
Мистер Бресслер выглядел хорошо. Сзади его волосы едва касались ворота футболки и верхней части ушей. Он выглядел аккуратно. Привлекательно. Мужественно.
Сначала Челси беспокоилась.
Салон Джона Луиса обслуживал альтернативных клиентов. Неформалов. Эмо. И Челси переживала, что Марк выйдет оттуда с подводкой для глаз и прической в стиле Дита Венца или «Flock of Seagulls».
— После того как я отведу вас к журналистке, мне нужно сбегать в офис «Чинуков». — Ей нужно было подписать кое-какие страховые бумаги, а офис был всего в пяти кварталах отсюда. — Позвоните мне, если закончите раньше.
— В последний раз я видел свой сотовый в ночь аварии. — Он взглянул на ассистентку сквозь солнечные очки, затем снова опустил взгляд к дорожке. — Полагаю, он где-то в разбитом «Хаммере».
Она знала, что у Марка есть домашний телефон, но как кто-то мог жить без текстовых сообщений в течение шести месяцев? Челси провела в Сиэтле меньше двух недель, но уже поменяла свой номер и тарифный план.
— Какой у вас оператор?
— «Веризон». А что?
— Достану вам новый телефон, — сказала она, открывая дверь в холл и заходя внутрь вслед за Марком. — И подключу на тарифный план, как у моей семьи и друзей.
Он сдвинул очки на лоб и сказал что-то о том, чтобы пойти и повеситься. Запах и шипение карнитас настигли Челси и заставили желудок заурчать. Полутемное помещение было освещено светильниками, изменяющими направление света, белыми шарами и люстрами. Сорокадвухдюймовые плоские экраны висели среди произведений искусства, и на них мелькали самые главные спортивные события. Клиентуру бара составлял взрывоопасный коктейль преуспевающих и расслабленных зануд. Вязаные шапки и деловые костюмы — все смешалось в зале.
Приличная обеденная толпа занимала столики и кабинки, пока Челси следовала за Марком через бар. Когда они проходили, головы поворачивались, и она не обманывала себя, думая, что все это внимание направлено на нее.
Перекрывая гул голосов, люди выкрикивали имя Марка. Он поднял больную руку в приветствии, тусклый свет сверкнул на алюминии лангеты.
Челси привыкла входить в ресторан и видеть, что все глаза обращены на ее работодателей. Раз или два она намеренно привлекала к ним внимание, изображая фанатку или фальшивого папарацци. Эта же энергия отличалась от всего, чему Челси когда-либо была свидетелем. Это было не мнимое обожание знаменитости. Это было реальней и больше, чем когда-либо могла заработать любая из ее второсортных знаменитостей-работодателей.
— Рад видеть тебя, Хитмэн, — окликнул Марка бармен, когда они проходили мимо. — Могу я принести тебе чего-нибудь?
— Нет, спасибо. Не сейчас.
Челси прикусила губу. Хитмэн?
Журналистка из «Спортс Иллюстрейтед» сидела на кожаном красном диване в глубине зала. Ее длинные светлые волосы завивались у плеч и сияли в приглушенном свете. Она встала, когда Марк и Челси приблизились, и вышла из-за большого коктейльного стола. На ней был красный пиджак и юбка-карандаш длиной до середины бедра. Журналистка оказалась высокой, эффектной и идеально сложенной: все, чего не было у Челси. О, Челси могла бы купить точно такой же оттенок волос и планировала уменьшить грудь так, чтобы та соответствовала телу, но у мисс Росс никогда не будет этих длинных ног.
— Привет, я Челси Росс. — Она пожала узкую ладонь женщины. — Ассистентка мистера Бресслера.
— Рада познакомиться, — сказала журналистка, но ее глаза были прикованы к мужчине, стоявшему позади собеседницы. — Вас нелегко поймать на слове, — сказала она, отпуская ладонь Челси и протягивая руку Марку. — Я Донда Кларк.
Бресслер переложил трость в правую руку:
— Марк Бресслер.
— Да, я знаю. — Она улыбнулась и указала на сиденье рядом на диване. — Я видела игру в Детройте в прошлом декабре.
Губы Марка изогнулись в напряженной улыбке:
— Это была одна из моих последних игр.
Подойдя к дивану, он положил здоровую руку на спинку и медленно сел. Уголки его рта напряглись еще больше, и Челси спросила себя, сможет ли мистер Бресслер дать интервью. Он казался таким сильным, и было легко забыть, что лишь несколько месяцев назад этот человек был при смерти.
— Я думала, что «Дейтройт» сможет изменить ход игры после того, как Леклер получил двойной малый штраф в третьем периоде, но сила «Чинуков» явно ошеломила «Ред Уингз».
Ну и подлиза.
— Могу я что-нибудь принести для вас, перед тем как уйду? — спросила Челси.
— Я бы хотела «Шабли», — ответила Донда, садясь и доставая диктофон из сумочки. — Спасибо.
— Мистер Бресслер?
Он снял очки с головы и зацепил их за ворот футболки:
— Воду.
Идя к бару, Челси раздумывала, заметила ли Донда боль, проявившуюся в складках у рта Марка, и напишет ли об этом.
— Чем могу помочь, сладкая? — спросил бармен, когда его взгляд остановился на груди Челси. Она привыкла к реакции парней на свою бюст, это уже не злило ее так сильно, как когда-то. Раздражало — да. Злило — нет.
Челси выждала несколько секунд, пока взгляд бармена не переместился к ее глазам.
— «Дом Шабли» и стакан ледяной воды. — Она посмотрела на бэйдж с именем, прикрепленный к голубой рубашке-поло: — Колин.
Он улыбнулся. Нахальная улыбка барменов всего мира, которые знают, что они привлекательны.
— Ты знаешь мое имя. А как тебя зовут?
Челси встречалась с несколькими нахальными барменами. Большинство из них были безработными актерами.
— Ты его уже знаешь. Сладкая.
Он взял стакан и наполнил льдом:
— Рад встрече с тобой, сладкая. Что привело тебя в «Спитфайр?»
— Я ассистент мистера Бресслера.
Колин поднял взгляд от стакана, который толкнул по барной стойке, и ухмыльнулся:
— Ага, я и не думал, что ты его девушка. Не в его вкусе.
— Откуда ты знаешь, кто в его вкусе?
— Здесь зависает множество хоккеистов. Он обычно приходил вместе с другими парнями.
Колин налил вино, и Челси смотрела на бармена в течение нескольких секунд.
— И кто же в его вкусе? — спросила она. Только потому, что это было ее работой — знать вещи такого рода. А не потому, что она была любопытной или что-то такое.
— Он выбирает моделей. Как та блондинка, с которой разговаривает.
— А-а. — Понятно.
— А я предпочитаю симпатичных и горячих. Как ты.
Симпатичная. Она всегда была симпатичной. По большей части ее это устраивало. Если только не приходилось состязаться с эффектной супермоделью. И поскольку Челси была невысокой, все считали, что она «горячая». Или, может, дело было в ее модной прическе. Хотя все всегда предполагали то же самое о Бо, стиль которой походил на стиль владелицы похоронного бюро.
— Что заставляет тебя считать меня горячей?
Он тихо усмехнулся:
— Это с тем же успехом может быть написано у тебя на лбу.
Яснее ей не стало. Челси взяла оба бокала:
— Увидимся, Колин.
— Не пропадай, сладкая.
Челси прошла обратно в вип-кабинку и поставила бокалы на стол перед диваном. Марк поднял на нее глаза и передвинул солнечные очки в сторону.
— Я вернусь через час, — сказала она ему. — Если вам что-то понадобится, звоните.
— Я позабочусь о нем, — заверила ее журналистка.
Челси отвернулась и лишь потом поддалась желанию закатить глаза. Она прошла через бар и вышла в теплый послеполуденный воздух. Мимо пронесся поезд метро, звук мотора и скрежет тормозов отразились от каменных зданий. В Сиэтле определенно была иная атмосфера, чем в Лос-Анджелесе. Здесь все имело большую скорость. Может быть, дело в более низкой температуре. Или, другой вариант, причина была в одежде из гортекса и жевании гранолы.
Любители «Старбакса» бегали, потому что действительно наслаждались этим. Что бы это ни было, Челси оно нравилось достаточно сильно. Она бы не возражала пожить в Сиэтле после того, как сделает операцию. Она решила, что ей понадобится несколько недель на восстановление перед отъездом обратно в Лос-Анджелес, чтобы начать новый заход в преследовании своей мечты.