– Это странно, что хозяин задницы не в курсе о наличии такого шикарного клейма, – он в открытую глумился надо мной.
– Все я знаю, просто решил удостовериться, что ты не врешь! – «А ведь точно, вот она, родинка, и на правой ягодице. И впрямь в форме сердечка, а я и не знал даже».
Я обреченно присел на край кровати, прикрывая лицо руками. Стыд-то какой, мой первый раз, а я ничего не помню. Как я теперь после всего смогу появиться на работе? И как вести себя с Кристофером? Конечно, он же получил все, что хотел, и теперь только смеется надо мной. Черт!
– Поздравляю, ты добился своего, – я резко встал с кровати. – Надеюсь, теперь ты доволен?
– Признаться, ты был шикарен, и я был бы не против повторить еще разок! – он призывно похлопал по кровати возле себя.
– Заткнись, ты меня бесишь! – я был в ярости. – Сколько еще можно издеваться? Ты, наконец, получил желаемое, так что оставь меня в покое. У меня есть муж, которого я безумно люблю. Это никогда больше не повторится! Видеть тебя больше не хочу!
Из номера я выбежал, как и был в простыне, не в силах больше сдерживать рвущиеся слезы. Я понимал, что во всем случившемся нужно было винить только себя, но всегда легче перекладывать вину на кого–то другого.
После этой ночи я начал старательно избегать его, а если нам и приходилось встречаться, то я одаривал его хладнокровным высокомерным взглядом, отказываясь выслушивать любые объяснения. Несмотря на то, что видео моего отвязного поведения с молниеносной скоростью распространилось среди коллег, в офисе про мои выходки довольно быстро забыли, и постепенно моя обыденная жизнь вошла в свою привычную колею.
Вот и сегодня я сидел в небольшой пекарне, недалеко от офиса, как всегда заняв самый дальний столик, заказав двойной черный кофе и мягкий воздушный пончик, спешно облизывая пальцы от сладкой сахарной пудры.
– Вы позволите присесть?
– Конечно, – я поднял взгляд и неуверенно кивнул, удивленно уставившись на Оливера, – пожалуйста, прошу!
– Перейдем сразу к делу, чтобы не тратить мое и ваше время, – продолжил он, отрицательно махнув головой в сторону официанта, отказываясь от обслуживания. – Я хотел бы поговорить с вами о своем возлюбленном, Кристофере.
Я смущенно опустил взгляд, покручивая в руках чашку.
– Дело в том, что на днях состоится наша помолвка и…
– Помолвка? – дрожащим голосом повторил я.
– Поймите, я знаю Кристофера уже не первый год. Он всегда любил новые игрушки и получал желаемое. Сейчас вы для него как глоток свежего воздуха в каждодневной рутине офисной жизни. Но я не хочу, чтобы вы строили иллюзий на его счет. Да, вы очень привлекательны на вид и, смею предположить, превосходны в постели, но вы должны отчетливо понимать, что кроме секса у вас никогда ничего не будет…
– Я думаю, вы заблуждаетесь. Я никогда не покушался и уж тем более не планировал никаких отношений с ним. Он – мой босс и не более.
– Я рад, что вы это понимаете. Ответьте честно, Майкл, у вас есть к нему чувства?
– Что? Нет, конечно же, нет. Так же как и у него нет и ничего не может быть по отношению ко мне.
– Обычно я закрывал глаза на его интриги за моей спиной, однако сейчас ситуация выходит из-под контроля, что не может не огорчать меня. Поймите, вопрос помолвки уже решен, от этого будет зависеть дальнейшее будущее Кристофера. Если по каким-либо причинам помолвка не состоится, уверяю вас, он потеряет все: компанию, власть, статус. Как вы считаете, готов ли он будет отказаться от всего ради вас? И сможете ли вы быть счастливы, зная, что именно вы стали причиной полного падения вашего любимого человека?
– Я не совсем понимаю, чего именно вы хотите от меня?
– Я хочу, чтобы вы исчезли из его жизни. А еще лучше, исчезли из компании.
– Уйти из компании?
– А вы сможете каждый день наблюдать за нами, зная, что вам никогда не быть вместе? Искушать его? Поймите, это для вашего же блага и блага Кристофера. Не беспокойтесь, я дам вам лучшие рекомендации, вас будет рада принять любая компания. – И добавил, уже вставая из-за стола. – Я ни к чему вас не принуждаю, однако, зная перспективы, если вы, и правда, любите его, вы сделаете правильный выбор.
Помолвка! Он женится! То есть все это было лишь игра. Все его поцелуи, ласки, слова. Все это время у него был любимый человек, с которым он планировал провести остаток жизни? Он никогда не признавался мне в своих чувствах, все это было лишь желанием удовлетворить сексуальные потребности. Оливер прав, я люблю Кристофера, и мне будет невыносимо больно видеть его с другим. Тем более сейчас, когда все зашло настолько далеко.
Вернувшись с обеда, я отнес заявление на увольнение, и Оливер с нескрываемой радостью подписал его, предложив в ответ огромный список компаний, где, как он уверял, меня с удовольствием примут по первому же его звонку.
А спустя пару дней нас созвали в актовом зале, где прилюдно было объявлено о помолвке. В огромном шумном помещении среди толпы людей я видел лишь его лицо. Не слышал шумных возгласов и поздравлений, в голове пульсировала только одна мысль: не мой, он больше не мой и никогда не станет моим! Я изо всех сил старался сдержать эмоции, но губы предательски дрожали, а по щеке, обжигая кожу, скользнула одинокая слеза. В тот миг, когда наши взгляды пересеклись, я вышел из оцепенения и, незаметно смахнув соленую влагу, поспешил удалиться. Теперь меня здесь больше ничего не держит!
Собрав все свои вещи и последний раз оглянувшись на свой теперь уже бывший кабинет, воспользовавшись шумихой, я собирался незаметно ускользнуть, практически добравшись до спасительного выхода, как широкая ладонь с грохотом легла на дверь прямо перед моим лицом, перекрывая путь к отступлению. Я не спешил поворачиваться, чтобы он не увидел моих рвущихся на волю слез, крепко сжимая ручку и нервно кусая губы.
Кристофер не пытался коснуться меня или удержать, но я чувствовал его близость каждой клеточкой своего тела: обжигающий жар его кожи, гулкий стук сердца, горячее дыхание прямо в затылок и жаркий шепот губ, чуть касавшихся кожи.
– Ты ревнуешь? Злишься? Тебе больно? – губы мягко скользнули по моей шее вдоль ворота рубашки, чуть вбирая и покусывая шею. – Признайся, Майкл, ты ведь любишь меня?
Он не оставлял видимых следов, но его прикосновений было достаточно для того, чтобы заставить биться мое тело мелкой дрожью, покрываясь мурашками, и я ненавидел сейчас себя за предательскую реакцию своего тела. Нельзя, нельзя показывать свои слабости!
– Я же просил, не смей! Больше никогда не смей целовать меня!
Он тут же отстранился, оставив после себя холодное ощущение пустоты и одиночества, и я сдерживался изо всех сил, чтобы непроизвольно не последовать вслед за его губами и не откинуться назад, прижимаясь к нему всем телом.
Несколько минут, показавшихся мне целой вечностью, я боролся с желанием обернуться, поскольку с его стороны не было совершенно никакой реакции, как вдруг он, совершенно неожиданно, уткнулся лбом мне между лопаток, тихо, с горечью, прошептав:
– Дурак, я же люблю тебя!
– Зачем ты сейчас говоришь мне это? Ты без пяти минут женатый человек, теперь мы уже никогда не сможем быть вместе, – я зажмурился и облизнул губы, ощутив соленый привкус на языке, когда очередная слеза скользнула по щеке.
– Одну ночь! Пожалуйста, подари мне всего одну ночь, – он прижался ко мне всем телом, жарко и сбивчиво шепча на ухо. – Не по принуждению, не в отместку и не из жалости, а потому, что ты сам этого хочешь. Хоть раз в жизни отдайся мне сам, добровольно.
– Как эгоистично и предсказуемо с твоей стороны! – я усмехнулся. «И жестоко! Но ты всегда думал только о себе».
Сегодня состоялась их помолвка, и теперь он навсегда потерян для меня. С другой стороны, он думает, что у меня тоже есть супруг, следовательно, его отношение ко мне никогда не будет серьезным, чем–то большим, нежели просто сексуальным желанием. Свое заявление на увольнение я отдал еще днем. Меня здесь больше ничего не держит, так почему же хоть раз в жизни не сделать то, чего я действительно хочу? А я хочу его. Безумно хочу! Тем более, что у нас уже был секс, вот только я ничего не помню. А я хочу оставить приятные воспоминания о нем – это будет прекрасной возможностью поставить точку в наших многолетних отношениях.
– Только одна ночь. Сегодня. Я приду к тебе сам, – я открыл дверь и решительно покинул здание, так ни разу и не обернувшись.
На город давно уже опустилась ночь, а я все долго не решался зайти, уже больше часа сидя в машине возле самого его дома, дождавшись, пока свет в окнах не погас. Может, он меня не ждет и лег спать? Что же я творю? Правильно ли я поступаю, приехав сюда?
Выйдя из машины, я глубоко вдохнул сырой ночной воздух и уверенной походкой направился в сторону дома. Дверь распахнулась еще до того момента, как я успел нажать на звонок. Представший передо мной Кристофер был совсем не таким, как в офисе, сейчас он был таким домашним и уютным: босиком, с обнаженным торсом, в легких хлопковых брюках свободного покроя, волосы, взъерошенные и чуть влажные, выдавали, что он совсем еще недавно вышел из душа. В нос сразу же ударил манящий, слегка терпкий, дурманяще-пряный мускусный запах альфы, перемешанный с запахом дорогих сигарет:
– Я уж думал, что ты так и не решишься зайти.
– Ты меня видел? – я робко замер в проходе.
– Наблюдаю за тобой последние полчаса, – он отступил вглубь коридора, приглашая меня войти.
– Что же не позвал?
– Я ведь уже говорил тебе, что это должен быть исключительно твой выбор. И я рад, что ты его сделал. Выпьешь чего-нибудь?
– Давай перейдем сразу к делу, где спальня? – я первым решил избавиться от того гнетущего и неловкого ощущения, что парило сейчас в воздухе.
Смерив меня удивленным взглядом, он отошел к окну, облокачиваясь на стену, и закурил сигарету, делая глубокие неторопливые затяжки:
– Вверх по лестнице, вторая дверь справа. Ванная напротив.
Поднявшись на второй этаж, я обернулся: он продолжал стоять, прислонившись спиной к стене, нахмурившись, что-то анализируя и задумчиво выпуская густые колечки дыма. Стоило нашим взглядам встретиться, как он, тщательно затушив сигарету, не спеша последовал за мной.
Заглянув в комнату, я отметил свежезастеленное постельное белье, аккуратно сложенное махровое полотенце и пачку презервативов со смазкой на тумбочке. Да уж, подготовился! Что ж, он определенно ждал меня.
«Надо успокоиться! Возьми себя в руки!» – шептал я, глядя на свое отражение, стоя перед зеркалом в одном полотенце, и в очередной раз плеснув в лицо ледяной водой.
– Эм… ну и с чего начнем? Что мне нужно делать? – я неуверенно присел на край кровати, застав его стоящим у окна комнаты.
Подойдя ко мне, он слегка коснулся моей щеки, скользнув кончиками пальцев вниз по шее до груди, наклонился, вопреки моим ожиданиям поцеловав меня не в губы, а шею, чуть повыше ключицы, и мягко толкнул, заставляя откинуться на спину:
– Все, что тебе нужно – это расслабиться и получать удовольствие!
В то же самое время его руки продолжили изучать мое тело, сделав круг вокруг сосков, перекатывая их между пальцами и чуть пощипывая, ловкие пальцы, щекоча, быстро пробежали вдоль ребер, будто перебирая клавиши музыкального инструмента, опускаясь к впадинке пупка, заставляя меня непроизвольно втянуть живот.
– Я хочу, чтобы ты навсегда запомнил наш первый раз, – руки переместились ниже, оглаживая тазовые косточки, проникая пальцами под полотенце, стараясь избавиться от мешающей ткани.
– По… погоди! – я вырвался из сладкой неги и попытался оттолкнуть его руки, вцепившись в полотенце в качестве своей единственной защиты. – А как же та ночь на корпоративе?
– Не было у нас ничего! Ты был мертвецки пьян, полураздетый ввалился ко мне в номер, накинулся с поцелуями, повалив на кровать, начал стягивать одежду, а потом… вырубился. Мне ничего не оставалось, как уложить тебя спать. А родинку твою я еще со времен школьной раздевалки помню.
– Подожди… подожди! Так это получается, что у меня… ой, у нас все действительно в первый раз? – я начал брыкаться в попытке отползти на другой край кровати. – Ну, уж нет, мы так не договаривались!
– Тише, тише, не бойся! Обещаю, я буду очень нежен и не сделаю тебе больно. Доверься мне! – Он ловко перехватил мои руки и подмял под себя, наваливаясь всем телом, накрывая губы поцелуем, мягким и успокаивающим, но в то же самое время властным и требовательным.
И я подчинился, полностью отдавшись его воле, позволяя его рукам собственнически блуждать по моему телу, обжигая нежными прикосновениями. Я сдерживал рвущиеся стоны, прерывисто и рвано хватая воздух, но его запах, наполнивший всю комнату, обволакивающий, проникающий в сознание, будоражил воображение, заставляя сходить с ума от вожделения. Подавляющий запах безграничной власти и безоговорочного подчинения, запах безумного животного желания.
Наконец, он освободил меня от полотенца, помогая выпутаться из так мешающих в данную секунду махровых оков, представляя перед собой абсолютно обнаженным, открытым и беззащитным. Руки уверенно легли на бедра, плавно скользнули вверх, дразня и щекоча кожу, избегая самого чувствительного места, пока не сомкнулись на талии, и проделали тот же путь обратно сверху вниз. Затем он наклонился и жарко поцеловал внутреннюю сторону бедра, обжигая горячим дыханием и лаская языком, оставляя за собой влажный след на коже. Я перевел взгляд, наполненный немой мольбой, на головку своего члена, на которой призывно поблескивала в полумраке комнаты капелька выступившей смазки, требуя немедленного внимания и прикосновений:
– Ну же…
– Перевернись на живот! – Беспрекословно следую его указаниям, громко всхлипывая, когда член упирается в грубую ткань одеяла.
А он все так же продолжал покрывать мое тело поцелуями, то жадно всасывая и покусывая кожу, то лаская и выписывая незримые узоры языком.