Тяжела и неказиста... - "Terra" 18 стр.


- Лизка, какая же ты у меня глупая, - Вася, детина под два метра ростом, сграбастал Лизу в объятия, в глазах у него стояли слёзы.

- Пошли отсюда, - прошептал мне Серёга, и мы под шумок смотались.

- Неужели он её простит? – удивлённо спросил я у Сергея, когда мы шли на остановку. К Лизке мы бегали на большой перемене, и сейчас нам снова надо было в институт, благо он был недалеко, в двух остановках отсюда.

- Простит, куда денется. Он всегда слишком баловал сестру, а она этим умело пользовалась. Правда, в этот раз надеюсь, эта история хоть чему-нибудь её научила, - тихо сказал Александров.

Я кивнул, Лизка мне сразу же представилась некой авантюристкой. Тут приехала наша маршрутка, и мы быстро втолкнулись вдвоём в тесные двери.

Лиза – моя сводная сестра, у меня до сих пор плохо это укладывалось в голове. Мама после долгих расспросов мне всё-таки рассказала про отцовские «ошибки молодости». Оказывается, отец ещё до мамы ухаживал за Людмилой Михайловной, правда не он один. Папа даже как-то раз серьёзно подрался с одним из очередных её ухажеров. Но Людмила Михайловна была равнодушной ко всем из них и в итоге дала всем отворот-поворот, в том числе и моему отцу. А он влюбился, никого кроме неё не видел, цветы ей охапками таскал. Но она была непреклонна. Кстати, все их знакомые как раз таки знали, что Людмила Михайловна была, вот же незадача, так же пылко, но безответно влюблена в майора Александрова Евгения. Но мой отец, видимо, был слишком настойчив, а Александров слишком недоступен, ну или что-то в этом роде, ибо не знаток я в женских поступках. В конечном счёте, Людмила Михайловна согласилась выйти за моего отца, вскоре она и забеременела, но в то время отец на неделю уехал на учения, а когда приехал, увидел лишь полупустую квартиру и записку на столе: "Прости". На тот момент пожениться они ещё не успели, их совместная жизнь продлилась меньше месяца. Но как ни странно не прошло и недели, как Людмила Михайловна вышла замуж и стала Александровой, видимо, она уж очень куда-то спешила. Ну а мой отец вскоре познакомился с мамой. Такая вот история. Вот и попробуй тут понять поступки этих женщин!

Из задумчивости меня вывел Серёга: в маршрутке была давка, и я мог, не палясь, прижиматься к нему всем телом. Так вот, он почему-то стал в такт топать ногой и зачем-то дёргать плечом, к которому я как раз прижимался. Я поморщился, вслушиваясь в музыку, игравшую у водилы:

"Засыпая в полной темноте,

Снова начинаю путь к тебе…

В тишине и в самых длинных снах

Солнца свет в твоих глазах.

Слышу телефонные гудки,

Голоса и тихие шаги,

Ветер, замороженный во льдах,

Новый день в твоих глазах."**

Сразу же вспомнил лагерь, и как там я постоянно думал о Серёге.

- Когда это ты у нас романтиком стал? - прошептал я Александрову, который уже и головой мотал в такт песне.

- С тех пор как с тобой связался, - ответил он, улыбаясь, и слегка толкнул меня плечом.

Я счастливо улыбнулся.

Тут с боку послышалось:

- Кто это у нас тут как лампочка на весь автобус светится?

Я обернулся, уже зная, кого увижу.

- А может, ты не только светишь, но и греешь? - продолжил Тёмка, протягивая к моим щёкам свои холодные руки.

- Завидуешь, завидуй молча, - я надвинул ему шапку на глаза.

А Серёга запоздало возмутился:

- Я тебе погрею, так погрею, что... - договорить он не успел, так как Тёмыч засмеялся вместе со мной.

Серёга прищурился, но договаривать, что он там погреет, не стал.

- А ты чего прогуливаешь? - вместо этого спросил он.

- Да вот проспал, сегодня Нютку в садик не надо было вести, и я немного расслабился... а вы?

- Да так, дела, - невнятно ответил Серёга.

Я посмотрел на Тёму, он понимающе кивнул и не стал расспрашивать.

Я глянул на часы:

- Блин, уже на пару опаздываем.

- Да, Фёдорович нам вставит, как есть вставит, - пробормотал Тёмыч. Автобус тем временем уже подъехал к остановке, тут Тёма неожиданно заговорчески улыбнулся и воскликнул, - кто последний, тот дурак! - и как только двери открылись, по-ребячески выпрыгнул из автобуса и побежал по заснеженной улице, мы с Серёгой переглянулись и побежали следом.

Прохожие с ужасом наблюдали, как три взрослых детины бегут, что есть мочи.

Холодный ветер дул в лицо и морозил щёки, крупные хлопья снега попадали мне в глаза и рот, а я смеялся и бежал, что было сил. И неважно было, что мы всё равно уже опоздали, что Пётр Фёдорович всё равно уже не пустит нас в аудиторию и поставит жирные минусы напротив наших фамилий, сегодня мне хотелось, как никогда, радоваться каждому мгновению, каждой секунде. И я завалил Серёгу в кусты на вялую травку, покрытую снежком, и пока никто не видит, поцеловал его, сзади фоном слышался шум машин и смех Артёма. Серёга смотрел сердито и попытался выбраться из моих объятий и снежного плена, но я прижал к себе его ещё сильнее и прошептал:

- Люблю... - вот так просто это слово сорвалось с моих губ, что я на секунду даже сам как-то стушевался. Но Сергей тут же притянул меня обратно к себе и судорожно начал целовать моё лицо, нос, руки, а я смеялся как больной, где-то на периферии сознания надеясь, что нас не загребут в ментовку или психушку.

Эпилог.

Я ехал в полупустом автобусе, в ушах играло какое-то техно, а я задумчиво смотрел в окно. На улице уже светили фонари, и снег поблёскивал под их светом. Было морозно, на небе ярко светили звёзды.

На душе было пусто и безрадостно. В горле неприятно першило, и, похоже, у меня была температура. Но я мало обращал на это внимание, сейчас меня больше заботило то, что я нечаянно подслушал в институте. Мы вместе с вечерниками сдавали зачёт, а лично я уже пытался его сдать в третий раз, да и аудитория ещё была в самой жопе, я как всегда опаздывал и вот, пробегая один из лестничных пролётов, я услышал внизу голос Наташки:

- Ну и дура ты, Лилька, - естественно я сразу же остановился, прислушиваясь.

- Знаешь что, тебе легко говорить, ты никогда не влюблялась.

Я недоумённо моргнул, крепче сжимая в руке зачётку.

- А кто тебя заставлял в Серёгу влюбляться? Ты же изначально знала, что это временно... - голоса стали удаляться, и вскоре где-то хлопнула дверь, что ответила Лиля, я уже не слышал.

Зачёт я всё-таки сдал тогда, причём чудом. Преподавателю, видимо, стало меня жаль, или он просто испугался заразиться, ибо я кашлял, как кашалот, и сморкался через каждые пять секунд. Предмет же, который сдал, я не знал нефига!

Но сдача зачёта никак не повлияла на моё настроение, наоборот вспомнилась вся эта бодяга с Лилей, особенно их отношения с Серёгой. Вот что если сейчас Лиля, а не я, жила бы с Александровым? Наверняка дома были бы чистота и порядок, глаженое бельё и вкусная еда. А что имеем мы? Меня, честно говоря, родители особо к уборке не приучили - всё всегда делала мама, у Серёги видимо аналогично, поэтому спустя две недели нашего совместного проживания квартира превратилась в помойку, а жрали мы бомж-пакеты, макароны, яичницу и пельмени, от которых уже тошнило. В общем, совместный быт у нас не шёл совсем, да и виделись мы не так часто как хотелось бы: в нашу группу он так и не перевелся, а после инста у него, как и у меня, была халтура: так как нам никто не помогал, и с деньгами было напряжно. Но мы не ссорились, и только это хоть как-то согревало мне душу и удерживало рядом с ним. Хотя нет, безусловно, не только это, но в последнее время как-то остальные причины совсем позабылись. В эмоциональном плане он так и не раскрылся, и я даже не знал, кем являюсь для него: другом, любовником, просто сожителем? А, может, он и вовсе терпел меня из последних сил? В общем, в голове у меня всё смешалось. И я полностью опустошённый и больной зашёл в нашу съёмную квартиру. Серёга сидел на кухне и ремонтировал чей-то ноут: видимо, халтура плавно перетекла на дом, слишком занятый работой, он не заметил моего присутствия. Я же тихонько зашёл в комнату, всё тело ломило, видимо температура повысилась, и рухнул на не заправленную с утра кровать, немного повозился, зарываясь в одеяло, и отрубился. Проснулся я оттого, что мне было жарко, очень жарко, почти невыносимо. Я чуть приподнялся, вглядываясь в темноту комнаты. Оказывается, Серёга раздел меня до трусов и теперь грел собственным телом, плюс накрыл нас ещё одним особо тёплым одеялом. От моего копошения он проснулся.

-Ну что, как ты, пропотел? - зевая во весь рот, поинтересовался он.

- Ещё бы, сил нет, как в печке.

- Это хорошо, - Серёга потянулся, - утром зато будешь как новенький, кстати, сколько там времени?

Я оглянулся на электронные часы, стоящие на тумбочке:

-Три часа.

- Значит, у нас ещё есть время на сон, в десять придёт мама, сказала, что принесёт нам нормальной еды.

- Здорово, - я снова лёг на подушку, все мои недавние сомнения тут же рассеялись. Сейчас мне Серёга казался таким своим, родным, ближе кого бы то ни было. Он был моей семьёй, частью меня, и осознание этого меня приятно удивило.

- Кость, прости, что не заметил твоего прихода, я ведь такой лошара на самом деле...

Я же озадаченно смотрел в потолок, ожидая продолжения, но Серёга упорно молчал.

- Что-то случилось? – поинтересовался я, поворачиваясь к нему лицом.

- Сам предложил тебе жить вместе, а мы ведь почти не видимся. Да и ты как-то стал отдаляться в последнее время, предполагаю, что тебе надоел вечный беспорядок и отсутствие нормальной еды…

- Поэтому ты позвал завтра маму? – уточнил я, хотя уже и так всё было понятно.

- Ага.

Я удивлённо моргнул и носом зарылся в подушку, пряча свою улыбку. Давно мне не было так хорошо, я видел, что нужен ему, видел, как он старается, чтобы мы были вместе, и ценил это, очень.

- Слушай, а почему ты меня поцеловал тогда, в Новый Год? – спросил я, вспоминая то утро, отчасти переменившее мою жизнь.

- Странный вопрос… - он удивился, но всё-таки продолжил, - хотел показать тебе, что всё может быть по-другому, что мы можем не только ругаться и острить…

- А когда ты это понял? – я с интересом посмотрел на него.

- Сразу же, - был мне моментальный ответ.

- Не ври.

- Ну, по крайней мере, что ты странный тип я понял при первой же встрече, - он хмыкнул. - А вообще, всё как-то постепенно было, я и сам не понял как… - он на секунду замолчал, - хотя, знаешь, тогда мне просто хотелось сделать что-нибудь отцу назло, поэтому я так плотно тобой и заинтересовался, даже Лильку подговорил со мной встречаться. Да уж, глупо это всё было.

- Глупо, - подтвердил я.

Но Сергей меня будто и не слышал:

- Отец слишком повлиял на наши с Лизкой жизни, - задумчиво произнёс он, а затем повернулся ко мне лицом, - но я ни о чём не жалею, - твёрдо сказал он и страстно меня поцеловал, полностью подминая меня под себя, лишая воли и рассудка, впрочем как и всегда…

Утром пришла его мама. Она, молча достала из пакета контейнер с сырниками, разложила их на сковородку и включила газ. Серёга тем временем умотал в душ, а я сидел за столом и смотрел, как румяненькие сырнечки аппетитненько скворчат на сковородке.

Людмила Михайловна тем временем убрала сковородку в сторону, а на её место поставила чайник. Затем как-то устало глянула на меня и откашлялась, садясь рядом, за стол.

- Кость, я бы хотела с тобой серьёзно поговорить.

- Э… что-то случилось? – обеспокоено спросил я, в глубине души уже готовясь к худшему.

- У нас был разговор с Серёжкиным отцом, и он сказал, что возможно сможет смириться с тем, что вы с Серёжей будете жить…кхм…вместе, - она непроизвольно передёрнула плечами, будто ей было очень противно всё это говорить, - некоторое время.

- Некоторое время, это сколько? – резко спросил я.

- Пока не закончите учёбу в институте. Костя, пойми, - примирительно сказала она, - отец хочет Серёже только добра, у него есть связи, и он с лёгкостью может устроить карьеру Серёжи, но для этого ему придётся считаться с мнением отца… - она всё говорила и говорила, но я её уже не слушал, тут и так всё было понятно: богатенький папочка, нужные связи, другой город, престижная работа; меня в этом списке явно не было.

Тут на кухню зашёл Серёга, и его мама тут же умолкла и стала раскладывать сырники по тарелкам.

А я усмехнулся, ну что ж, Александров, нам на всё про всё осталось полтора года.

Серёга посмотрел на меня недоумевающим взглядом, а я обрадовался, что он не умеет читать мысли.

***

Мы шумной толпой высыпали на улицу.

- Ну вот, круто, все всё сдали! – радостно воскликнула Кристина.

- Не сыпь мне соль на рану, - Машка поправила свой шарф, натягивая его на нос.

- Сама виновата, учить надо было или шпоры писать, - фыркнула Лиля.

- Так, без наездов, пожалуйста, - Оля встала рядом с Машкой и с вызовом посмотрела на Лилю.

- Ужас, какие все нервные, и слова нельзя сказать, - Лиля театрально развела руками.

- Так, бабьё, а ну молчать! – рявкнул Володька.

- Знаешь что, Лебедев, я не удивлена, что у тебя нет девушки, с таким хамом, как ты…

Но тут Лилю перебили:

- Так, стоп, может, прекратите уже, - громко сказал Тёмка, - сегодня последний экзамен был, почти все с двух групп его сдали, чё ссорится-то, может, лучше отметим?

- Конечно, отметим, только вот где? – Паха оглядел присутствующих.

Кристина, не обращая внимания на пацанов, толкнула легонько Лилю плечом:

- Лильк, признайся, какая муха тебя укусила?

- Ясно какая,- вклинилась Машка, - Лиличка, сколько раз я тебе говорила: мужика сначала узнай, а потом уже его за яйца хватай! – весело закончила она.

Крис засмеялась:

- Ой, Машка, ну ты и извращенка!

А Лиля буквально позеленела от злости.

- Бедная, - прошептал я Серёге на ухо, - может, вступиться за неё?

Александров даже не моргнул:

- Не маленькая, сама разберётся.

Я вздохнул, поглядывая на часы:

- Ну что, может, тогда домой пойдём?

Сергей кивнул, надевая перчатки:

- Да, нам надо ещё в магаз зайти и пожрать приготовить, да мне и на работу завтра рано…

- Костян, Серёга, а вы куда это намылились? – возмутился Вуди. – Неужели с нами не пойдёте?

- Нет, простите, други, но у нас сегодня другие планы, - я заговорчески улыбнулся.

- Например, ужин при свечах? – Лиля с вызовом посмотрела на нас.

- Ну вот, а ты за неё ещё вступиться хотел, - равнодушно бросил Серёга и взял меня за руку, от чего я остолбенел, - а это не твоё дело, Краснова, - и мы, было, хотели уйти, но тут Вуди схватил Серёгу за плечо:

- Постойте-ка, ребятки, не спешите, чего-то я не понял, вы педики, что ль?

Все наши одногруппники, как по команде, умолкли и уставились на нас.

Серёга крепче сжал мою руку, я глубоко вдохнул, будто в речку собирался прыгать, и как можно спокойнее поинтересовался:

- А если и да, то что?

- А вот что, - я и глазом не успел моргнуть, как Вуди со всей силы ударил мне под дых, а потом тут же добил по спине. Я скорчился, хватая ртом воздух, и упал на четвереньки, на глазах непроизвольно выступили слёзы. Тут началась заварушка, но я ничего не слышал, в ушах лишь гулко отдавалось сердце. Под руками было месиво из мокрого снега и песка. Я хмыкнул. Да уж, действительно, тяжела и неказиста…

Я, превозмогая боль, сел на корточки и огляделся: Паха с Володькой держали взбешённого Серёгу, а Вуди стоял, как вкопанный, и с удивлением смотрел на него. Я же тоже удивился, сколько силы было в Серёге, его едва могли удержать два парня крупнее его по комплекции. Он скалился, вырывался из захвата, кричал что-то, будто зверь дикий на привязи. И мне стало так жалко его: ведь кричи не кричи, тот же Вуди нас не услышит и не поймёт, как бы мы не старались, ведь у нас своя правда, а у него своя.

Я горько улыбнулся и крикнул:

- Александров, отставить!

Он тут же умолк и беспомощно посмотрел на меня.

- Тише, иди сюда, - одними губами прошептал я.

Тут все будто ожили: Крис отчего-то расплакалась, Машка с Ольгой стали орать на Лильку, Володька с Пахой отпустили Серёгу, и он тут же рванул ко мне. Вуди же стоял на месте и смотрел на меня с презрением и какой-то брезгливостью даже, а я просто улыбнулся ему и развёл руками, он же сплюнул, развернулся и ушёл.

- Надо догнать гада, - процедил Тёма и ринулся за ним.

Серёга, не обращая больше ни на кого внимания, склонился надо мной и вытер слёзы, которые до сих пор почему-то стояли у меня в глазах, и помог подняться.

Назад Дальше