— Если ты думаешь, что Ками кричит, тебе стоит услышать Еву.
Срань Господня, он хотел прикончить этого козла.
Чейз перекрестил руки на груди и откинулся назад в своем кресле.
— Этот ребенок мой, — сказал он, как ни в чем не бывало. — Я позаботился об этом.
Сжав зубы, он досчитал до десяти, прежде чем выкинуть что-нибудь, что отправит его вслед за Фрэнки. Пока он считал, он не сводил глаз с фотографии Евы.
Почему у этого говнюка стоит фотография с ее выпускного? Разве что…
Он снова посмотрел на Чейза. Этот долбоеб был жесток и не гнушался ничем, но если он просто хотел распробовать Еву, он бы не пытался повязать ее беременностью, он бы не поставил ее фотографию на стол. Фотография, снятая двенадцать лет назад, не меньше, и ему было бы плевать, кого еще Ева трахала.
Иисусе…
— Я знаю, как звучат стоны Евы, — сказал он тихо, ожидая ответной реакции, и он был уверен, что реакция непременно последует. — Знаю, каково это — хоронить себя заживо в ее сладкой киске, когда она сжимает меня так охуенно туго, почти до боли.
Лицо Чейза напряглось.
— Но лучшая часть — и тебе стоит знать это, раз уж ты трахаешь ее — это когда она кончает и выкрикивает, что любит меня, и…
Чейз подался вперед, и его кулаки ударили по столу.
— Заткнись блять!
Да… Чейз Хендерсон любил Еву Фокс.
— Презабавнейший факт насчет Евы, — сказал Кокс. — Президент никогда не может заткнуться, когда речь идет о ней. Хер знает сколько мы пытались заткнуть его. Но он всегда возвращается к ее огромным сиськам и тугой киске…
— Пошли вон! — злобно проговорил Чейз. — Или я вызываю охрану!
— Не беспокойся, малыш, — ответил он. — Мы уже уебываем. Пришли сюда просто посмотреть, что ты за фрукт и во что ты блять игрался. А ты не игрался. Все очень просто и понятно: ты хочешь мою женщину. Уже очень давно хочешь ее. Желал ее так, что отчаяние перевесило все, и ты разменял любовь на секс-услуги.
Челюсти Чейза напряженно сжались.
— Мне не о чем беспокоиться. Ева никогда не посмотрит на тебя, как на нечто большее, чем просто еще один опыт.
— ПОШЕЛ ВОН!
Ухмыляясь, он кивнул Коксу, и они направились к дверям. Едва они вышли, в закрывающуюся дверь полетело что-то тяжелое со стороны Чейза.
— Мы не собираемся прикончить его? — поинтересовался Кокс.
— Поверь мне, — ответил он, — это намного блять хуже. Мальчишка живет в мире боли. Он там давно, и мы просто слегка заострили на этом его внимание. Он сам себя сожрет… Если только Фрэнки не узнает и не прикончит его первым.
— Миленько, — кивнул Кокс.
Когда они зашли в лифт, он схватил Кокса за шею и впечатал его в стену.
— Если ты еще когда-нибудь снова заговоришь о сиськах Евы, я тебя…
— Босс! — Кокс засмеялся. — Успокойся блять. Это было просто шоу.
***
Освежившись в душе и попивая имбирный напиток из высокого бокала, я сидела в кресле, наблюдая, как Ками и Девин свернулись дракончиками в моей кровати, посапывая. Я надеялась, что Девину не понадобится детский психолог после сегодняшнего дня.
Впрочем, уверена, что понадобится.
Дверь в мою комнату скрипнула и тихонько открылась. Кокс вошел первым, за ним Дьюс. Кокс мельком глянул на меня, затем остановился на Ками и Девине.
Он смотрел собственнически. Он не отпустит своего ребенка. Ни при каком чертовом раскладе. Пока было непонятно, чем это обернется для Ками, и мне предстояло узнать это.
— Кокс, — прошептала я. Он обернулся. — Не знаю, какие у тебя планы, но к Ками и Девину прилагаюсь я. Попытаешься все нахрен испортить, и будешь иметь дело с эшелоном Демоном. Это ясно?
Губы Дьюса искривились, но Кокс оставался равнодушным.
— Да, Фокси, — прошептал он. — Ясно. Не беспокойся о своей девочке. У меня было время остыть. Кое-что решил.
Кокс подошел к моей кровати и присел рядом с Ками.
— Эй дрянь, — прошептал он ей на ухо, — просыпайся блять.
Ками сонно моргнула, увидела Кокса, нависшего над ней, и вскрикнула.
Кокс закрыл ей рот ладонью.
— Чокнулась? Мой ребенок спит.
Красивые голубые глаза Ками сощурились, и она промямлила в его руку что-то явно нецензурное.
— Только что познакомился с твоим сраным супругом, и совершенно блять точно не хочу оставлять моего сына рядом с этим козлом, особенно не хочу, чтобы он называл этого долбоеба папой, — он аккуратно убрал локон волос от глаз Ками. — И ты, дрянь, не вернешься к нему. Никогда.
Ками заметно расслабилась и положила голову обратно на мою подушку. Кокс убрал руку.
— Буду честным, детка, — сказал он, — я не собираюсь отбирать моего мальчика у его мамы. Так что нам с тобой надо придумывать что-то вместе. Во-первых, я хотел бы узнать его, хочу, чтобы он чувствовал себя в безопасности рядом со мной, потом мы можем обсудить варианты с поочередным проживанием, хорошо? Или ты можешь упаковаться блять и перетащить свою костлявую задницу в Монтану, я помогу тебе решить вопрос с жильем. Может, между нами что-то наладится, а может и нет, ты же у нас ебанутая. Но ни при каких, черт побери, обстоятельствах ты не будешь ошиваться рядом с Рипером. Точнее говоря, сучка, ты прямо блять сейчас пообещаешь мне, что всегда будешь держаться подальше от него с сегодняшнего дня и всю ебаную вечность.
В шоке я посмотрела на Дьюса. Он смотрел на потолок, кажется, моля небеса о терпении.
— А что насчет твоей жены? — прошипела Ками. — Ты от нее собираешься держаться подальше?
— Я об этом позабочусь, — Кокс вернул ей ее тон.
Она хмыкнула.
— И каким это образом?
— Не твое дело.
Ками подорвалась и села.
— Ты ожидаешь, что я просто упакую всю свою жизнь, оторву от родного места своего сына и перееду в город, где «Супершлюшки» — единственный клуб в округе, просто ради того, чтобы посмотреть получится у нас что-то или нет? Ты, может быть, и чертовски классный и трахаешься, как бог, но — извини — я на это не подписываюсь.
Кокс схватил Ками за плечи и резко придвинулся к ней. Нос к носу, они смотрели друг на друга.
— Хочешь грубой правды? Ни одна женщина прежде не подходила мне так, как подходишь ты. Ни одна, а я перетрахал множество. Выводишь меня из себя, из раза в раз удирая, когда я все еще хочу большего. Теперь у тебя есть мой ребенок, ты по-прежнему убийственно хороша, и я все еще хочу большего. Ты едешь в Монтану, и мы посмотрим, получится ли у нас с тобой. Получится — я ухожу от жены, нет — я ее блять не брошу. Нет желания самому заниматься стиркой и уж точно нет желания платить алименты.
— Бог ты мой, — выдохнула Ками, — никогда не встречала такого феноменального козла!
— А ты чокнутая испорченная сука.
Не знаю, кто метнулся первым, может, оба в один момент. Одна секунда — они смотрят друг на друга, следующая — они целуются. В схватке. Боевой поцелуй?
Слившись в одно целое, они перекатились на кровати, Ками тянулась к пряжке пояса Кокса, пока он разрывал ее футболку.
Я схватила Девина, раз уж ни один из его родителей не принимал во внимание, что их ребенок лежит рядом в полуметре.
— Господи, ебануться можно, какая ты идеальная, — прохрипел Кокс.
— Заткнись, — прошипела Ками, — и трахни меня!
Дьюс придержал передо мной дверь, пока я выносила Девина из комнаты.
Последнее, что я услышала, прежде чем Дьюс закрыл дверь, было:
— Да, ты, сука, точно перетащишь свою задницу ко мне домой.
— Нет, не поеду!
Я покачала головой. Как за один день все может так измениться!
— Ты готова ехать домой, дорогая?
Я посмотрела на Дьюса. Он не отводил взгляда от маленького мальчика в моих руках.
— Да, — ответила я мягко, — я готова.
Он перевел взгляд на меня и улыбнулся.
— Здорово, детка. Это просто охуенно здорово.
***
Дьюс свернул на шоссе, соединяющее штаты. Ева сидела позади него, надев его шлем, ее ноги прижаты к его ногам, ее руки обвивали его талию, щекой она прижалась к его спине, обтянутой черной кожаной курткой. И это было хорошее ощущение. Правильное. Блять, как давно он этого ждал, и вот сейчас она была за его спиной, и наконец, он мог дышать свободно.
Он вытянул руку вперед ладонью вниз, дав знак своим парням сбавить скорость. Затем он поднял руку в воздух, показывая большой палец вверх. Они притормозили и перестроились в колонну согласно их рангу: Дьюс, Мик и Кокс, замыкающий с тыла.
Они ехали домой.
Глава 15
— Я туда не пойду.
Дьюс скрестил мощные руки на широкой груди.
— Ты собираешься спать под звездами?
Я пожала плечами.
— Ну, раз я не иду туда, значит, да.
Закрыв глаза, он сделал несколько глубоких вдохов. Я знала, что испытывала его терпение, но честно, меня это нифига не заботило. У него были прекрасные намерения, да, но он не прислушивался ко мне, его не волновало, что я чувствую сейчас. Я только что оставила позади все, что я знала, ради него, и он ожидал, что я стану жить с ним и его детьми! С его взрослыми детьми! С его взрослыми детьми, которых я никогда раньше не видела!
Исходя из того, что я могла видеть, у него был красивый дом. Это был двухэтажный коттедж в рустикальном стиле, широченный, с большой верандой и задним двором, растянувшимся на мили. Настоящая глушь, ни соседей, ни дороги рядом. Ничего вообще. Только Дьюс. И двое его взрослых детей.
Срань господня! Мне надо выбираться отсюда, выбираться и подальше.
Здесь в горах есть где-нибудь остановка? Не припомню ни одной. На самом деле я вообще не помню, чтобы видела здесь хоть один автобус. Или людей. Или вообще хоть что-нибудь. Но здесь просто должна была быть автобусная остановка, так? Раз есть дорога, более чем вероятно, когда-нибудь здесь проедет автобус… Так ведь?
— Уймись, Ева, — прорычал Дьюс. — Как далеко, ты полагаешь, ты сможешь уйти отсюда? Ты блять даже не знаешь, где ты.
— Это похищение! — огрызнулась я. — И перестань читать мои мысли!
— Ебать меня… — пробормотал он. — Ты всегда себя ведешь, как сумасшедшая?
— Да! — крикнула я. — Вот поэтому-то ты и должен отвезти меня в аэропорт или до остановки, или до любого клочка цивилизации, и дать мне уехать домой!
Он проигнорировал меня.
— Вроде бы настолько чокнутой ты раньше не была.
— Хочешь знать, почему ты раньше не видел меня такой? Потому за двадцать пять лет, что мы знаем друг друга, можно по пальцам пересчитать, сколько дней мы провели вместе! И некоторые из этих дней даже и не были целыми днями!
— Ева, — сказал он раздраженно, — ты провела четыре дня на моем байке, спала под тентом, тебя блять выворачивало наружу все эти четыре дня. Ты выглядишь, как кусок дерьма и пахнешь так же, и я готов спорить на деньги, что спать ты любишь в нормальной кровати. Так что как насчет того, чтобы мы продолжили всю эту херню обсуждать внутри?
Я молила о спокойствии, молила о сдержанности, чтобы не вырвать ему глотку прямо сейчас, когда услышала самый ужасный шум во всем мире.
— Пап?
Дьюс в миниатюре спускался с подъездной дороги. Я вытаращилась. Почти также высок, как и его отец, не так хорошо сложен, но все же впечатляюще для восемнадцати лет. Волосы — длинные и светлые — собраны. И когда мне была подарена убийственная улыбка, я будто снова увидела Дьюса в тюрьме Рикерс, когда мне было пять. Но глаза были не такие, как у отца. В то время как глаза Дьюса были морозно-синими, у мини-Дьюса они были карими.
Дьюс указал на его мини-копию.
— Кэйдж, — проворчал он. Затем указал на меня, — Ева.
Неандерталец, блин. «Я есть мужчина, ты есть женщина».
Мини-Дьюс ухмыльнулся снова и кивнул мне.
— Как дела, Ева?
Я спрятала лицо в ладонях.
— О Боже, — простонала я, — мне нужна автобусная остановка.
— Папочка!
Я присмотрелась сквозь пальцы на то, что издало крик. Оно было хихикающим и блондинистым, волосы развевались, пока оно спускалось к нам с дороги. Боже правый. Подростковая дива. Джинсы-скинни и блестящий розовый топ, пушистые розовые ботиночки, переливающиеся светлые волосы, длинные, уложенные, с идеальной челкой. Слишком много косметики. У меня было не очень хорошее предчувствие насчет всего этого.
Я дивой не была. И ни одну мою вещь нельзя было описать, как пушистую.
Она кинулась к Дьюсу и повисла на нем. Поскольку никто на меня не обращал внимания, я решила понемногу отступать к шоссе. Трудно ли будет найти автобусную остановку?
— Ева! — рявкнул Дьюс. — Даже блять не думай.
Я остановилась и оглянулась через плечо. Дьюс, как торнадо, летел на меня, пока его детки с любопытством на нас смотрели.
Так что я сделала то, что любая жертва, принуждаемая жить со взрослыми детьми своего мужчины, сделала бы на моем месте. Я поджала хвост и побежала, сверкая кедами. Понятия не имею, куда я бежала, но там была дорога, а дорога куда-то должна была вести, иначе как люди попадали бы из места в место?
Позади меня раздавались тяжелые удары ботинок Дьюса, нагоняя меня, ближе и ближе, пока он не схватил меня. Я закричала и сделала отчаянную попытку перепрыгнуть через небольшую канаву, чтобы потом убежать в лес.
У меня не получилось.
— Я уверен, что у меня не было галлюцинаций, когда ты, сука, сказала, что устала бегать от меня, — прогремел он.
— Пошел нахер! — прошипела я. — НАХЕР!
— Ты этого хочешь, Ева? Хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, чтобы ты блять вспомнила, где твое место?
— Папочка?
— Блять, — пробормотал он. — Дэнни, иди обратно домой.
— Я хочу поговорить с Евой.
— Домой, Дэнни. Сейчас.
— Нет, папуль, я хочу поговорить с ней.
Вздохнув, Дьюс отпустил меня. Я отпрянула, не сводя с него глаз. Он тоже впился в меня.
— Привет, — сказала Дэнни радостно. — Папа мне все о тебе рассказал!
Дэнни широко улыбалась мне. Блин, она была великолепна. У нее были глаза Дьюса. Синие, словно льдинки, гипнотизирующие. Но у нее было лицо ее матери, милое, нежное и невероятно красивое.
— Я думала, ты окажешься старше, — сказала она и захихикала. — Может, ближе к возрасту папы или моей мамы. Но ты выглядишь такой юной.
— Блять, — пробормотал Дьюс. — Не такая уж она и юная.
Я глянула на него.
— Мне тридцать.
Дэнни захохотала.
— Да она же ближе к моему возрасту, чем к твоему, пап! Тебе же почти пятьдесят!
Дьюс посмотрел на небо, закрывая затем глаза.
— Я буду на веранде, — проворчал он. — Если она побежит, — он указал на меня, — кричи блять.
Он ушел.
***
Дьюс сидел на ступеньках веранды, локти на коленях, лицо спрятано в ладони. Он был обречен на сумасшедшую жизнь.
— Она горячая штучка, пап. Охуенно горячая.
Он повернул голову к сыну.
— Ага, — пробормотал он в ответ.
— Охуенно классные ножки, — продолжил Кэйдж, — а ее сиськи, Иисусе, никакого ебаного лифчика и с такими-то огромными сиськами… охуеть.
Он раздраженно на Кэйджа. Если тот сейчас не заткнется нахуй, он его вырубит.
— Как закончишь с ней, отдай мне.
— Угомонись, — сказал он, повышая тон, — или я тебе блять навешаю.
Кэйдж уставился на него.
— Ты это серьезно?
— Серьезен, как полная бутылка текилы.
— С каких это пор тебе не похер, если я подцеплю клубную девку?
— С этих блять самых пор. И она не клубная шлюха. Еще раз назовешь ее так, и будешь ссать кровью.
Кэйдж захохотал.
— Вот дерьмо, — выдохнул он, хватаясь за живот, все еще смеясь, — она тебе блять нравится!
Нравится? Это слово даже близко не охватывало все те чувства, которые он испытывал к этой чокнутой суке.
Он схватил своего блядоватого сына за ворот футболки и дернул к себе, пока они не оказались нос к носу.
— Ты молод, мать твою, ты думаешь, что байк и девки — это все что нахуй имеет значение, я понимаю, я был на твоем месте, но тебе придется пиздец как быстро запомнить: ты обязан проявлять уважение, неважно женщина ли это, шлюха, хорошая девочка, Олд Леди — любая из них, или я прикончу тебя. Понял?
— Да, пап, — сказал он тише, — извини.