— Куда ты идешь?
— Домой, куда же еще? Я не любительница ночных прогулок.
— Тогда почему ты не вызвала такси? Или не попросила кого-нибудь подвезти тебя?
Она открыла рот… и тут же закрыла его. Гнев прошел. Джошуа и в самом деле заботился о ней.
— Тут совершенно безопасно, — пробормотала Клеменси. Интересно, как он умудрился заметить ее поспешный уход?
— Я провожу тебя, — отрывисто сказал Харрингтон.
— В этом нет никакой необходимости, — сухо ответила Клеменси, прекрасно зная, что спорить бесполезно.
Как она и предполагала, Джошуа пропустил эти слова мимо ушей и зашагал рядом, приноравливаясь к ее походке.
Она украдкой покосилась на него, но смуглое лицо Харрингтона было непроницаемым. Он был так мучительно близко… Хотелось, чтобы он взял ее за руку. Клеменси пришлось стиснуть кулаки, чтобы не сделать это самой.
— А твоя белобрысая не станет волноваться? — Клеменси не могла поверить, что этот вредный, ехидный голосок, нарушивший тишину, принадлежит ей. Она не назвала блондинку потаскушкой, но намек был достаточно прозрачен.
— Если ты имеете в виду Кейт, — спокойно ответил Джошуа, — то она адвокат и моя старая подруга. Мы вместе учились в школе.
— Такая же подруга, как я? — издевательски спросила она и вдруг опомнилась. — Извини, Джош, — внезапно вырвалось у Клеменси. Должно быть, в эту минуту он испытывает к ней не меньшее отвращение, чем она сама. — Обычно я не такая… склочная. — Она бы не вынесла его осуждения.
— Обычно ты не беременна.
Клеменси застыла на месте. Как он…
— Ты видел меня в больнице и решил, что я беременна?
— Такая возможность пришла мне в голову еще вчера, — негромко ответил Джошуа. — Когда забеременела Лора, я не обратил внимания на признаки, которые бросались в глаза. Мне не хотелось бы повторить эту ошибку.
— Я уже говорила, это было простое отравление. А в больницу я могла обратиться с чем угодно. — Синие глаза впились в ее лицо, и Клеменси поняла, что правда написана у нее на лбу. — Вероятность очень маленькая, — пробормотала она.
Джошуа молча взял ее за руку и повел к скамейке, стоявшей на берегу пруда. Там он отпустил Клеменси и сел рядом.
— Мне следовало быть осторожным и принять меры, — вполголоса сказал он. — Но я думал…
— Что я принимаю таблетки, — ровно закончила Клеменси.
Он кивнул, но затем покачал головой.
— Нет, черт побери. В тот момент я вообще ни о чем не думал.
— И я тоже, — пробормотала Клеменси.
— Ты собиралась рассказать мне? — Его голос был странно напряженным, а мрачный взгляд заставил Клеменси вспомнить то, что случилось пять с лишним лет назад. Ситуация была до ужаса похожей. Даже скамейка у воды. Однако существовало одно важное отличие: Лору он любил.
— Клеменси… — ворчливо поторопил он, видя, что молчание затягивается.
Она проглотила комок в горле и наконец сказала:
— Не знаю.
— А тебе не приходило в голову, что это имеет ко мне самое непосредственное отношение?
— Я об этом не думала. — Он говорил о ее беременности как о свершившемся факте. — Результат будет известен только завтра.
— А если он будет положительным?
Клеменси не ответила.
— Я догадываюсь, что ты уже думала об этом и строила планы… — Он осекся и прищурил глаза. — О боже, может быть, ты уже…
— Я не… — Не смела думать о будущем. Она поспешно закрыла рот.
— Не имела времени подумать? — догадался он. Голос Джошуа резал ее как ножом. — Была слишком занята приготовлениями к новой работе? Или просто отказывалась смотреть в лицо фактам, принимать в расчет нежелательный вариант?
Клеменси сжала кулаки. На мгновение она возненавидела Харрингтона за то, что тот так плохо ее знает. Ребенок Джошуа — нежелательный вариант? Она боролась со слезами, испытывая желание плакать и смеяться одновременно. Она не смела надеяться и строить планы на будущее, потому что боялась горького разочарования! Сын или дочь Джошуа. Его частичка, которая всегда будет с ней, и которую она будет любить всей душой.
— Я ничего не хочу от тебя, — нетвердо сказала она. — Это моя проблема, и я сама справлюсь с ней. — Рот Джошуа сжался, и она тут же пожалела о неудачно выбранных словах. — Я сама несу за это ответственность, — быстро поправилась она.
— О нет, Клеменси, — зловеще сказал он. — Ответственность несем мы оба. И будь я проклят, если позволю, чтобы моего ребенка воспитывали няньки, а в шесть лет отдали в закрытую школу, откуда выпускают только на каникулы!
Неужели он действительно думает, что она уготовила своему ребенку такую судьбу?
— Я иду домой, — сквозь зубы процедила она, поднимаясь.
Джошуа встал следом.
— Это было нечестно, — тихо сказал он.
— Да, — еле слышно ответила она и вздрогнула.
— Ты не взяла с собой жакет?
— Оставила в шатре. Заберу завтра.
Всю оставшуюся дорогу Харрингтон промолчал. Не приходилось сомневаться, что его мысли были такими же беспорядочными, как и ее собственные. Она порылась в сумочке, нашла ключ и подняла глаза.
— Спокойной ночи, Джошуа.
— Спокойной ночи. — Лицо Харрингтона напоминало маску. Он хотел повернуться и уйти, но остановился.
— Клеменси, — тихо сказал Джошуа, глядя в ее запрокинутое лицо, — а если…
— Я не выйду за тебя! — отрезала она.
— Я еще не делал тебе предложения. — Внезапно уголки его губ поднялись вверх.
— Но собирался, — со спокойной убежденностью ответила Клеменси. — Сделать то, что требуется от порядочного человека. — Она сумела сделать так, чтобы эти слова прозвучали небрежно, но не смогла ответить на его неожиданную улыбку. Конечно, предложение было предварительным, целиком зависящим от результатов анализа. Она проглотила слюну, чтобы не дать вырваться наружу истерическому смешку.
— Да, — признался Джошуа. На его челюсти проступили желваки.
— Из этого ничего не вышло бы. Не та причина.
— Клеменси, ты мне очень нравишься, — негромко сказал он.
Она не сводила глаз с его лица.
— Да, может быть. — Но он не любил ее. А между двумя этими чувствами колоссальная разница. — Однако этого недостаточно, правда? — Пройдет немного времени, и он горько пожалеет о вынужденном браке, начнет возмущаться им… и ей. — Это было бы нечестно по отношению к нам обоим.
Он не сделал попытки спорить.
— Клеменси, я не хочу отстраняться. Хочу заботиться о нашем сыне или дочери. И не только материально.
Клеменси кивнула. В горле стоял комок и не давал вымолвить ни слова. Он по-прежнему не сомневается ни в ее беременности, ни в том, что отныне их жизни будут бесповоротно связаны.
Клеменси открыла дверь, обернулась и посмотрела вслед удаляющейся фигуре. Пройдя мимо своей калитки, Джошуа ускорил шаг и исчез в темноте.
Она чувствовала себя так, словно попала в песчаную бурю. Глаза были красными и воспаленными от бессонницы, голова раскалывалась от боли. Держа чашку обеими руками, Клеменси посмотрела на настенные часы. Больница сейчас откроется.
Один телефонный звонок, и ее жизнь навсегда изменится. Ее бросило в пот, однако паника быстро прошла. Мать-одиночка. Завидовать нечему, но она справится. Через это проходят тысячи женщин, а ей повезло больше, чем прочим. Сначала родители будут в шоке, но потом окажут ей моральную поддержку. А отец ребенка будет помогать материально.
Один телефонный звонок. Она неуклюже поставила чашку и прижала пальцы к вискам. Если Джошуа когда-нибудь полюбит и захочет жениться, что скажет эта женщина, узнав, что он живет дверь в дверь с матерью-одиночкой, воспитывающей его ребенка? Нет, этого никому из них не вытерпеть. Ситуация, как в черной комедии, совершенно невыносимая. Придется продать коттедж и переехать в Лондон, ближе к родителям.
Один телефонный звонок. Клеменси встала и поплелась по коридору. Ее тошнило, желудок сводило судорогой. Замирая от предчувствия, она сняла трубку и набрала номер.
— Вы уверены? — спросила она несколько секунд спустя неестественно высоким от напряжения голосом. — Ошибки быть не может?
Никакой ошибки, вежливо, но непреклонно заверили ее.
Клеменси с отсутствующим видом положила трубку. Разве в глубине души она не знала, каким будет результат? Как ни странно, она не чувствовала боли, словно впала в гипнотический транс или была под наркозом.
Она смотрела в стену и ничего не видела. Нужно было идти заканчивать сборы и заказывать такси на вторую половину дня, чтобы доехать до станции.
Но сначала нужно повидаться с Джошуа. Велико искушение просто написать ему записку, сунуть под дверь и удрать, так и не увидев его, не узнав его реакции на новость. Но она слишком многим ему обязана.
Клеменси поглядела в зеркало. Она похожа на привидение. Огромные синяки под глазами, в лице ни кровинки. Отвернувшись от своего отражения, она взяла ключ и пошла к двери. Если это не сделать немедленно, она всю жизнь будет считать себя трусихой.
Джошуа открыл дверь сразу же, как только она позвонила. Судя по осунувшемуся лицу, он спал не дольше ее.
— Ты получила результат, — без предисловий сказал Харрингтон. Увидев напряженное лицо Клеменси, он отошел в сторону, пропустил ее в прихожую и закрыл дверь.
— Да, — бодро ответила она и тут же ударилась в слезы.
Джошуа молча взял ее за руку и привлек к себе.
— Извини, — пробормотала Клеменси, когда он положил ее голову к себе на плечо и начал гладить ее рыжие кудри. Это не поможет, с отчаянием подумала она. — Все в порядке, — упрямо сказала она, подняла голову и улыбнулась ему сквозь слезы.
Но ответной улыбки не последовало. Джошуа отпустил ее. Его лицо было мрачным, глаза — безжизненными. Но ведь он еще ничего не знает, она ничего ему не сказала.
Клеменси тяжело вздохнула. Ох, нет… Глаза снова заволокло слезами.
— Никакого ребенка не будет! — выпалила она.
Сначала ей показалось, что Джошуа не расслышал. А затем она вздрогнула, увидев в его глазах лютый гнев, непонятный и необъяснимый. Догадка пришла чуть позже.
— Нет! — выкрикнула она. Как он мог хотя бы на мгновение подумать, что она способна на такое? — Просто я не беременна!
Клеменси отвернулась, не желая видеть облегчения, которое теперь наверняка отразилось на его лице.
— Значит, результат отрицательный?
— Да, — пробормотала она.
— Клеменси… — Джошуа коснулся ее плеча.
Она медленно повернулась к нему.
Сдвинув темные брови, Харрингтон всматривался в ее заплаканное лицо.
— Не понимаю…
— Почему я не открываю шампанское? — Он думал, что ее облегчение будет не меньшим. Как мог этот чуткий, наблюдательный человек быть таким тупым? — Я хотела этого ребенка. — У нее пылали глаза. — Хотела!
То, что она сумела смутить Джошуа Харрингтона и окончательно заморочить ему голову, было слабым утешением.
— Пей его сам! — бросила она, повернулась, распахнула дверь и пулей вылетела из дома.
Джошуа не сделал попытки догнать ее. Впрочем, ничего другого она и не ждала. Особенно после такого сообщения. Внезапно ей стало душно. Гнев, заставивший ее забыть об осторожности, прошел. Она не сказала Джошуа прямо, что любит его, но дала понять. Неудивительно, что он выглядел таким ошарашенным. И что ее дернуло за язык? Он сам ни за что бы не догадался…
Клеменси шла понурив голову, уставившись в землю, и увидела стоявшего на крыльце мужчину только тогда, когда добралась до собственных дверей.
— О господи, Дэвид… Как ты здесь оказался?
— Приехал предложить мир. — Он сунул ей в руки букетик цветов.
— Красивые. Спасибо. — Слова звучали механически. Как у ученого попугая.
Она открыла дверь и попыталась сосредоточиться. Дэвид объяснил, что вчера вечером приехал к родителям на семейное торжество.
— На обратном пути в Лондон я решил заехать к тебе и попытать счастья. — Он прошел в прихожую. — Я ужасно переживал нашу ссору.
— Я собиралась позвонить тебе. — В голове у Клеменси начало проясняться.
— Значит, ты меня простила?
— Ох, Дэвид, конечно. — Ни прошлое, ни Саймон больше не имели значения. Ничто больше не имело значения.
— Слушай, ты неважно выглядишь, — озабоченно сказал он.
— Спасибо. — Она попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Не хочешь поплакаться в жилетку дяде Дэвиду?
Клеменси покачала головой.
— Ты не сможешь взять меня с собой? — Она отменит вызов такси и быстро соберет вещи. Только бы как можно скорее оказаться подальше от этого дома и от Джошуа.
— Ты все-таки решила убежать со мной?
— Идиот. — Нет, я решила положить всему конец.
— Пожалуй, моя невеста стала бы возражать.
Она уставилась на Мейсона во все глаза.
— Так ты сделал Джейн предложение? И она его приняла? Ох, Дэвид, как я рада! — Она быстро обняла его. — Поздравляю, — Тут на пол прихожей упала чья-то тень. Инстинктивно обернувшись, она увидела на пороге Джошуа. Через его худую руку был переброшен жакет, забытый ею вчера в шатре.
— Привет, Дэвид, — непринужденно поздоровался Джошуа, пока Клеменси молча забирала у него жакет.
— Я зашел за ним сегодня утром. — Выражение синих глаз было непроницаемым. — И собирался отдать раньше, — спокойно продолжил он.
Но она убежала из его дома прежде, чем он успел сделать это. Клеменси отвела глаза и вонзила ногти в ладони. Он стоял перед ней, как всегда, безукоризненно владеющий своими чувствами. Голос, поза и выражение лица Джошуа говорили о том, что она заходила к нему просто поболтать и выпить чашечку кофе. Клеменси захотелось схватить его за грудки и потрясти так, чтобы зубы застучали.
Она снова посмотрела ему в лицо. Зачем ты пришел, Джошуа Харрингтон? Почему ты вспомнил о таком пустяке, как мой жакет, и не поленился сходить за ним? Просто по-соседски?
— Если вы не против, я пойду собирать вещи. — Она не захлопнула дверь перед его носом, но разница была невелика.
— Только попробуй сказать хоть слово, — пригрозила Клеменси удивленному Дэвиду и стала подниматься по лестнице.
— Ты что, втрескалась в него? — задумчиво спросил Мейсон.
— Ни слова! — Она яростно посмотрела на него сверху вниз. — Ни в кого я не втрескалась! — Бесполезно. Ее слова — что мертвому припарки. — Да. — Клеменси бессильно опустилась на ступеньку. — Да, втрескалась, — еле слышно повторила она. По уши. На всю жизнь. — Я никогда не испытывала такого чувства к Саймону. — Она беспомощно посмотрела на Дэвида. — И вообще ни к кому на свете.
— Он знает? — Мейсон подошел и сел рядом.
— Угу. — Клеменси закрыла лицо руками. Она сама сказала ему об этом так, что яснее некуда.
— Но не чувствует того же? — тихо спросил Дэвид.
— Джошуа Харрингтон признается, что я ему очень нравлюсь. — Она поднялась на ноги. — Нравлюсь! Как будто я щенок или котенок! — Клеменси злобно пнула ступеньку и взвыла от боли. — Ну вот! Кажется, я сломала себе большой палец! — Она повернулась и бегом одолела оставшуюся часть лестницы. Горло распухло от невыплаканных слез, но Клеменси дала им волю только тогда, когда очутилась в спальне.
9
Ее второй уик-энд в Париже. Сбросив с себя простыню, Клеменси встала, босиком прошлепала по пушистому ковру и раздернула шторы, за которыми скрывалась стеклянная дверь на маленький балкон. Даже после двух прожитых здесь недель панорама города все еще вызывала ее удивление. До Эйфелевой башни отсюда было рукой подать.
Она снова пересекла просторный номер, подняла трубку, заказала завтрак и отправилась в ванную принимать душ.
Прошлый уик-энд она провела как заправская туристка. Вооружившись путеводителем, Клеменси обошла все здешние достопримечательности, вызвав веселое удивление у своих более опытных коллег, которые много раз бывали во французской столице и давно привыкли к ней.
Кроме того, их забавляла ее твердая решимость ходить на работу пешком вместо того чтобы ловить такси для короткой поездки на другой берег Сены, в коммерческий банк, расположенный неподалеку от Елисейских полей.
Клеменси добродушно относилась к беззлобному подтруниванию товарищей и ценила их усилия помочь ей поскорее почувствовать себя своей в их команде. И все же она сознавала, что пройдет немало времени, прежде чем она станет полноправным членом спаянного коллектива. У них были свои шутки, словечки и жаргон, понятный лишь посвященным.