К ним быстро подошел Дэвид. Протягивая Себастьяну бутерброд, он бросил на сестру многозначительный взгляд и тут же повернулся к Себастьяну:
— Не теряй времени даром, лучше перекуси. У нас на передышку всего пятнадцать минут. А ты, сестренка, принеси-ка ему бутылку воды.
— Да, конечно. — Мисси выпустила руку Себастьяна, а когда вернулась к нему через пару минут, его уже обступили ее братья, не давая возможности продолжить разговор.
Они что, намеренно решили не давать им общаться? Кого они защищают — его или ее? Судя по духу товарищества, возникшему между этими пятью мужчинами, братья полностью встали на сторону Себастьяна.
И она не могла их за это винить.
Только почему ей так хочется плакать?
Глава 12
Себастьян проводил взглядом отъезжающую машину с Мисси и ее невестками и лишь после этого возобновил работу. Починка крыш не входила в его планы, когда он на высокой скорости несся сюда через весь Техас, но теперь он находил удовольствие в том, что делал.
Несколько часов пролетели почти незаметно. Приятная боль разливалась по натруженным мышцам, когда он вместе с братьями Мисси выслушивал слова благодарности от владельцев дома, а потом укладывал в грузовичок оставшиеся кровельные материалы.
— Все-таки здорово, что ты был сегодня с нами, — сказал Мэтт, закрывая откидной борт. — Твоя помощь была как нельзя кстати.
— Мне самому понравилось поработать на свежем воздухе, — признался Себастьян и устроился на сиденье рядом с Мэттом. — Сколько у вас еще адресов поврежденных строений?
— А сколько недель ты пробудешь здесь? — прозвучал встречный вопрос.
Понимая, что это своего рода шутка, Себастьян рассмеялся, но все же призадумался. Целую вечность он не позволял себе отдохнуть от своих привычных дел, а отпуск последний раз у него был, когда он женился на Чандре. Так называемый медовый месяц, который уж никак нельзя было назвать веселым.
Грузовичок шустро ехал по дорогам городка. Себастьян высунулся из окна и подставил лицо свежему встречному ветерку. Вскоре вдали показался дом приходского священника. На губах Себастьяна, предвосхищавшего встречу с Мисси, блуждала задумчивая улыбка.
Семья Мисси очень понравилась ему, хотя известие о том, что ее отец — служитель культа, сначала привело его в некоторое смятение. Вполне естественно, у него появились вопросы. Почему она никогда не говорила ему об этом? Почему вообще не упоминала о своей семье? Насколько он мог судить, стыдиться ей нечего, все четверо братьев были счастливо женаты и успели обзавестись детьми, каждый добился хорошего положения в обществе. Короче, ребята были вполне успешными.
Может, ей есть что скрывать?
А ведь Мисси довольно скрытная особа. Четыре года она одевалась и вела себя очень консервативно. И вдруг в Лас-Вегасе предстала совсем в ином обличье, стала яркой, эффектной, кокетливой, бесстрашной — совсем другой Мисси, и ему нравились обе ее ипостаси. А теперь, после знакомства с ее семьей, намерение Себастьяна связать с ней свою жизнь навеки стало еще крепче.
Он помахал рукой высадившему его Мэтту и направился к дому, желая как можно скорее поговорить с Мисси. От одного ее прикосновения, когда она взяла его руку и легонько провела пальцами по ладони, у него все перевернулось внутри. Если бы не появившиеся братья, он схватил бы ее в охапку и целовал до тех пор, пока она бы его не простила и не пообещала всегда быть рядом, и в радости, и в горе.
В старом, но еще очень крепком доме царила тишина, лишь половицы поскрипывали под его ногами, когда Себастьян шагал к кухне, чтобы выпить стакан воды, а пока пил, то в кухонном окне, выходившем в сад, увидел Мисси. Одетая в коротенькие шортики девушка с тяпкой в руке стояла на коленях и пропалывала цветочные грядки. Он тихо вышел на крыльцо и невольно залюбовался круглой попкой Мисси. Себастьян вздохнул, широко улыбнулся и бесшумно сошел со ступеней.
Мисси обернулась, опустившись на пятки.
— Уже закончили с крышей? — Она смахнула со лба пот, оставив на коже грязный след.
Неужели она все-таки услышала его шаги? Или чувствует его приближение каким-то шестым чувством? Вот и еще одно доказательство, что их связывает невидимая нить.
— Мы все сделали полчаса назад. — Он присел перед ней прямо на траву рядом с цветником. — Мэтт подкинул меня и поехал к себе. А у тебя здесь, вижу, еще непочатый край работы.
— Никто не занимался цветами с тех пор, как я уехала. — Мисси снова начала полоть. — Цветоводством увлекалась моя мать, она сама покупала рассаду, сама планировала и разбивала клумбы. А потом у нее случился удар, и обязанность ухаживать за цветами легла на мои плечи. — Она атаковала очередной сорняк, будто тот был ее личным врагом. — А я это занятие ненавидела, эта сорная трава издевалась надо мной. Я могла просидеть на грядках до глубокой ночи, а наутро она вырастала вновь… Мама была самым добрым человеком на свете, ее все любили. — Мисси отбросила в сторону очередной сорняк, сперва окучив его тяпкой со всех сторон, а затем резко и решительно подрубив под самый корень. Жест показался Себастьяну очистительным, словно она избавлялась от чего-то ненужного, мешавшего ей. — Мы с ней не очень ладили. Наверное, это характеризует меня не с лучшей стороны.
Она никогда прежде не рассказывала о своей матери, лишь однажды упоминала о разбившей ту болезни, когда девушке было пятнадцать лет.
— У меня тоже неважные отношения с отцом, — сказал Себастьян. — Это не такое уж редкое явление — когда у ребенка возникает более тесный контакт с одним из родителей.
— Отец любил меня безоговорочно, — продолжала Мисси, — а вот мама постоянно пыталась сделать из меня пай-девочку, ей хотелось, чтобы я не была похожа на мальчишку, не одевалась в джинсы, носила юбочки и кофточки с ненавистными мне рюшечками. А мне нравилось гонять на велосипеде с моими братьями и вообще делать все то, что делали они. Видишь эти шрамы? — Она ука зала на свои коленки. — Это я упала с велика, когда прыгала с подвижной панели, которую братья установили позади церкви. Я еще и руку тогда сломала. Думаешь, их наказали за то, что взяли меня с собой? Ничего подобного. Виноватой оказалась я. — Она подтянула колени к себе и прижалась к ним щекой. — Потом я едва не утонула, нырнув с пирса, и тогда вина была на братьях, но мне на все лето запретили и близко подходить к озеру.
— Бурное же у тебя было детство, — рассмеялся Себастьян. — Счастье, что выжила. А я и не предполагал, что ты была таким сорванцом.
— Ну, в тринадцать лет я забросила все эти лихачества, когда поняла, что мальчишки предпочитают не встречаться с девочками, которые гораздо лучше, чем они, катаются на велосипеде и скейтборде. И именно тогда мама взялась за мое воспитание вплотную. Я должна была перевоплотиться в достойную дочку приходского священника, и мне пришлось сделать вид, будто я смирилась, а на самом деле мною все больше и больше овладевала тоска. Мое будущее виделось мне похожим на техасское шоссе — пустым, бесконечным и скучным. Иногда мне казалось, что я просто-напросто умру, если не вырвусь отсюда.
Себастьян понимающе покивал, явственно сознавая, насколько плохо жилось полной энергии девчонке в этом захолустном городке, где каждый друг друга знает и где нет никаких перспектив.
Пока Мисси убирала инструменты в сарай, он выкинул кучку сорняков в мусорный контейнер, и они вместе пошли в дом. Скоро вся семья соберется на праздничный ужин, а они перемазались в земле. Надо было принять душ и переодеться.
Когда они поднялись на второй этаж, Мисси остановилась у двери своей спальни и повернулась к Себастьяну.
— Папа рассказал мне о том, что ты просил у него моей руки, — произнесла она, и по ее тону он понял, что только это занимало ее мысли все это время. — Я благодарна тебе, но не могу выйти за тебя замуж.
— Почему?
— Ты принял такое решение по одной-единственной причине: потому, что я беременна.
— Частично. — Себастьян взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза цвета лесного ореха. — Но это отнюдь не единственная, как ты считаешь, причина.
— Ты настоящий мужчина, Себастьян, но в отношениях со мной от тебя никто не ждет проявления благородства, — сказала Мисси, упираясь ему в грудь руками. — Нельзя же всю жизнь поступать правильно.
— Мне плевать на чужое мнение, Мисси, я сам хочу поступить правильно, — последние слова он произнес медленно и с расстановкой, чтобы до нее дошел их смысл. — Кроме того, я не собираюсь прожить свой век бобылем. И дом свой я построил для того, чтобы в нем жила моя семья, и больше всего я хочу, чтобы в мою семью входили ты и наш ребенок.
Она отрицательно мотнула головой.
— Нет, Себастьян, совсем не так я вижу свое будущее.
Его смоляные брови взметнулись вверх.
— Вот как? Почему же так кардинально изменились твои планы? Насколько я помню, в Лас-Вегасе ты говорила о стремлении выйти замуж и рожать детей. Первенец у тебя скоро появится, а что насчет семьи?
— Ну, я надеюсь, что семья у меня тоже будет, но я никогда не рассматривала в роли моего мужа тебя.
— Неужели? — в его голосе послышался едва сдерживаемый смех.
— Именно так, — отрезала Мисси.
— А вот мой отец абсолютно уверен, что ты меня любишь.
От неожиданности у нее отвисла челюсть, гнев закипел в глубине глаз, а голос, когда она наконец заговорила, дрожал от негодования:
— Не буду отрицать, что кое-какие чувства я к тебе испытываю. Но не думаю, что было бы умно с моей стороны выходить за тебя замуж, даже если бы я действительно была влюблена и сходила с ума от любви.
— Действительно была влюблена? То есть ты хочешь сказать, что на самом деле это не так? — лукаво поинтересовался Себастьян.
— Это не имеет никакого значения.
— Имеет — для меня.
Мисси замялась и отчего-то начала заикаться.
— Лю-люди скажут, что я нарочно те-тебя соблазнила. — Она тряхнула головой и уже нормально закончила, без дурацкого блеяния: — Что я специально забеременела. Что провинциальная девочка охотится за твоими капиталами.
— Я уже сказал, что людские домыслы меня не интересуют, — отмахнулся Себастьян. — Так или иначе, никто не посмеет даже в сторону твою посмотреть с осуждением, как только ты станешь моей женой.
И с этими словами он притянул ее к себе и поцеловал — медленно и бесконечно нежно. А отпустил, только когда почувствовал, что она обмякла в его объятиях и начала отвечать на поцелуй.
— Может, и так, — выдохнула Мисси и подставила лицо так, чтобы ему было удобнее, — но думать про меня все равно будут. Они… они не примут меня.
Себастьяну и в голову не могло прийти, что когда-либо ему придется убеждать женщину выйти за него замуж, но ее упрямство лишь распаляло его.
— Не говори ерунды, милая.
— Да какая же это ерунда, — продолжала капризничать Мисси. — Еще пять недель назад я была твоим референтом, почти секретаршей. Посмотри правде в лицо, Себастьян, я ведь была последней женщиной в Хьюстоне, которую тебе тогда вдруг вздумалось бы взять в жены, ведь так?
Себастьян пожал плечами. Если бы она сказала это до приезда в Лас-Вегас, он, возможно, согласился с ней, но с тех пор многое изменилось, сам Себастьян стал другим. Теперь он не представлял жизни без рыжеволосой девушки с бездонными глазами, он просто потерял голову, стал одержим ею, каждую минуту думал только о ней.
— Знаешь, Мисси, не надо решать за меня, что мне вздумалось бы, а что — нет. — Его бывшая жена, вздорная и наглая дамочка с лживым, убегающим в сторону взглядом, думала только о себе и своей выгоде, и Себастьян, едва подав на развод, принял решение жениться в следующий раз на девушке, способной сопереживать, умной и отзывчивой. — Ты недооцениваешь себя, дорогая. Ты настоящая, теплая, живая. — Он поднял ее левую руку и провел пальцами по ладони так же, как это совсем недавно сделала она. — Видишь ли, яркая обложка глянцевого журнала может, конечно, меня заинтересовать, но лишь на секунду. Мне гораздо интереснее посмотреть, что там внутри.
Мисси хотела отдернуть руку, но он не отпускал, а напротив, начал нежно поглаживать, как будто делал массаж, и плечи Мисси наконец расслабились.
— Я не вписываюсь в твой мир, — пролепетала она непослушными губами.
— Прекрати твердить одно и то же. Вот сама посуди: разве я похож на того твоего приятеля… Роба, кажется? Ну, вот то-то же, и перестань сравнивать меня с ним.
— Но ты сам обвинил меня в том, что я хочу, чтобы ты признал чужого ребенка своим, никто тебя за язык не тянул.
— Это была всего лишь реакция на то, как складывалось мое личное прошлое. Поверь, я раскаиваюсь и кляну себя на чем свет стоит с той самой минуты, как слова сорвались у меня с языка. Никогда больше я не обижу тебя, Мисси.
— Мне очень хочется верить в это, Себастьян.
И все-таки в ее голосе он различил нотку сомнения. И тогда он решил пустить в ход беспроигрышное оружие.
— Может, это заставит тебя поверить в искренность и серьезность моих намерений.
Себастьян вытащил из кармана кольцо и торжественно надел его на безымянный палец Мисси, запачканный землей. Огромный, завораживающе сверкающий бриллиант весело подмигнул своей хозяйке, обещая долгую и счастливую жизнь.
— Боже! Он великолепен! — простонала Мисси, еще не веря своим глазам.
— Это ручная работа, его сделала Эмма Кейс специально для тебя по моему заказу, — пояснил Себастьян.
— Ты заказал его для меня? — ахнула Мисси, поняв, что зря сердилась на Себастьяна и не верила ему. Ей было хорошо известно, что Эмма работала медленно, вкладывая в изделие всю душу. От момента заказа до выдачи украшения у нее уходило не менее двух, а иногда и трех недель. А это значит, что Себастьян решил сделать ей предложение задолго до того, как узнал о беременности. — Почему ты все это совершаешь для меня?
— Что — все? — Его серые глаза тоже заискрились, как бриллиант на пальце Мисси. — Мучаю тебя дорогими обручальными кольцами и предложениями руки и сердца?
— Ну… да.
— Потому, что я не желаю жить без тебя, вот почему.
Надежда шевельнулась в ее сердце.
— Правда?
— Конечно правда, глупая! — Он потерся губами о ее губы. — Я люблю тебя.
— Правда? — снова спросила Мисси. Никогда в жизни она не слышала более замечательных слов, чем эти три.
Себастьян сделал страшное лицо.
— А зачем мне врать, скажи на милость? — прорычал он, игриво куснув ее за мочку уха.
Мисси в ужасе прихлопнула рот ладошкой. Какой же дурой она была! Как ошибалась! Не доверяя Себастьяну, отказывая ему в лучших намерениях, она едва не разрушила свою жизнь.
— Я тебя люблю! — Она прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди, глубоко вдыхая такой родной запах и изумляясь, как могла прожить без него так долго. Затем подняла голову и повторила: — Очень люблю! Сделай меня своей женой, пока я снова не натворила каких-нибудь глупостей.
Себастьян весело рассмеялся. Одним быстрым движением поднял руку и развязал ленту, которой она подхватила волосы, прежде чем заняться прополкой. Золотисто-рыжеватые локоны водопадом упали на плечи. Восхищенно улыбаясь, Себастьян потащил ее в гостевую ванную комнату, где они быстро разделись и встали под теплые струи воды. Его руки бродили по ее телу, а она вздрагивала и таяла под его поцелуями.
Выключив воду, они торопливо вытерлись мягким банным полотенцем.
— К тебе или ко мне? — хрипловато спросила Мисси, открывая дверь в общий коридор.
Себастьян подошел сзади и, обняв, притянул ее к себе.
— А чья комната ближе?
В этот момент внизу раздались громкие возбужденные голоса и топот детских ножек, и Мисси не успела ответить.
— Эх, не вовремя семейство собирается вместе, — шутливо проворчал Себастьян, уткнувшись подбородком ей в затылок. — Ну что, милая, нам остается скоренько одеться и предстать перед семейным судом, чтобы сообщить всем радостную весть. Как думаешь, они воспримут ее положительно?
— Несомненно, они уже успели влюбиться в тебя, — засмеялась Мисси. — Вот только твоя мама и мой отец непременно затеют спор, где справлять свадьбу. — Она развернулась в его объятиях, и у нее от радости защемило сердце. Скоро, очень скоро она станет женой этого потрясающего чело века!