— Мать твою! — Он тряхнул рукой, растерявшись на мгновение при виде дыма, поднявшегося от обнаженной кожи.
Удар пришелся на одну сторону его лица, и голова зазвенела, словно колокол… доказывая, что он мог быть ангелом и все такое, но нервная система определенно была как у людей. Джим тут же перешел в атаку, достав второй кинжал и вспоров ими ублюдка, в процессе оттесняя существо к кустам.
Они сцепились в поединке, а его затылок продолжал сигнализировать, но Джим не мог позволить себе роскошь отвлечься.
Сперва уничтожь то, что было перед тобой. Потом разберись со всем остальным.
Джим первым нанес смертельный удар. Он сделал выпад, когда его оппонент изогнулся вперед, его хрустальный кинжал вошел в живот твари. Когда вспыхнул радужный свет, Джим отвернулся, укрывая лицо рукой от смертоносной струи, кожаная куртка приняла основную часть удара на себя. Разбрызганная хрень превращалась в пар и воняла, как электролит… и тоже вызывала жжение, когда кровь демона прожгла коровью кожу, устремившись к коже Джима.
Он тут же принял боевую позицию, но три других танкера были заняты: Эдриан бился с двумя, и Эдди взял на себя одного парня — демона — чем бы этот гад ни был.
Выругавшись, Джим потер затылок. Ощущение перешло с покалывания на дикий рев, и сейчас, когда адреналин спал, Джим согнулся от агонии. Боже, все становилось лишь хуже… настолько, что он был не в силах терпеть боль и рухнул на колени.
Уперевшись рукой в землю, он собрался с силами, и тут его осенило. Выбрав самое неподходящее время, Матиас последовал чарам, которые Джим наложил в Колдвелле…
— Иди! — прошипел Эдди, нанеся резкий удар и отскочив назад. — Мы займемся ими! Иди к Матиасу.
В этот момент Эдриан убил одного из двух своих противников, его хрустальный кинжал глубоко вошел в грудь демона, а потом он отскочил на крыльцо, уклоняясь от струи. Картечь попала на второго демона, с которым он сражался…
Вот дерьмо. Черный маслянистый ублюдок впитал жидкость… и увеличился вдвое.
Джим перевел взгляд на Эдди, но парень прорычал:
— Иди! Я же говорю… — Парень уклонился от удара и провел контратаку свободной рукой. — Ты не сможешь сражаться в таком состоянии!
Джим не хотел оставлять их, но с каждой секундой он становился даже больше, чем просто бесполезным… парням придется защищать его, если этот шейный перезвон станет чуть сильнее.
— Иди! — прокричал Эдди.
Джим выругался, но встал на ноги, раскрыл крылья и в мерцании света взлетел…
Колдвелл, штат Нью-Йорк, находился больше чем в двухстах милях к западу… для человека, передвигавшегося пешком, на мотоцикле, лошади или машине. Ангельские Авиалинии преодолели расстояние в мгновение ока.
Приземлившись на передний газон здания МакКриди, Джим увидел неприметную машину у обочины… весь район был без электричества… Джим понял, что оказался прав.
Матиас явился.
В своем стиле.
Ступая по траве, Джим чувствовал, будто возвращается в старые времена… в ту ночь, в пустыне, которая изменила все между ним и Матиасом.
Да, его заклинание вызова сработало.
Вопрос вот в чем: что делать с добычей?
Глава 24
Стоя на кухне, Исаак полностью одобрял, как Гри со всем управилась. Посреди разразившегося хаоса, она сохраняла спокойствие, разбираясь с телефоном и пожарной сигнализацией: на раз-два-три она выключила сигнализацию, сообщила по телефону о ложном вызове и повторно включила систему. И сделала все это, сидя на корточках в безопасном укрытии за кухонным столом.
Определенно его тип женщины.
Пока она решала проблемы с сигнализацией, ему представилась возможность выяснить, что за чертовщина творилась на заднем дворике. Повернувшись так, чтобы его тело оставалось спрятанным, он выглянул в окно… и увидел лишь изобилие теней и ветер.
Но его инстинкты вопили.
Что Джимми делал там со своими приятелями? Кто появился на заднем дворе? Команда Матиаса обычно приезжала на неприметных автомобилях без номерных знаков. Они не прилетали на метлах, не десантировали с грозовых туч. К тому же, он никого не видел.
Время шло, но так ничего и не происходило. Исаак было решил, что окончательно сошел с ума.
— Ты в порядке? — прошептал он, не оборачиваясь.
Послышался шорох, а потом Гри оказалась рядом с ним на полу.
— Что происходит? Ты что-нибудь видишь?
Он отметил, что Гри не ответила на его вопрос… но, блин, будто это вообще требовалось?
— Ничего, что требует нашего участия.
Ничего, и точка. Хотя… если прищуриться, он мог увидеть, что тени обретали формы воинов, сошедшихся в рукопашном бою. Но, конечно же, там никого не было… и он понимал, почему тени двигались таким образом. Чтобы получить такой эффект сотни огней должны были освещать место со всех направлений.
— Мне не нравится все это, — произнесла Гри.
— Мне тоже. — Он посмотрел на девушку. — Но я позабочусь о тебе.
— Я думала, ты собирался уехать.
— Нет. — Он умолчал про «не смог». — Я никому не позволю причинить тебе вред.
Посмотрев на него, Гри склонила голову на бок.
— Знаешь… я верю тебе.
— Ты можешь поставить на это свою жизнь.
Он быстрым движением поцеловал ее в губы, скрепляя уговор. А потом, когда он отстранился, ветер стих… будто строительный фен, устроивший весь беспорядок, выключили из розетки: позади дома повисла оглушительная тишина.
Что, черт возьми, происходит?
— Оставайся здесь, — сказал он, вставая.
Как и следовало ожидать, она не послушалась, поднявшись на ноги, Гри положила руки на его плечи, будто приготовилась идти следом. Этот вариант пришелся ему не по душе, но он знал, что возражениями ничего не добьется… он мог лишь держать свои грудь и плечи таким образом, чтобы поймать предназначенную ей пулю.
Он медленно продвигался вперед, пока задний двор не предстал в лучшем ракурсе. Тени исчезли, а ветви деревьев и кустов совсем не двигались. Отдаленный шум транспорта и завывание сирен скорой помощи снова заняли место фоновой музыки города, будто «Мьюзак»[88] включили на весь квартал.
Он посмотрел на Гри.
— Я выйду на улицу. Ты умеешь пользоваться огнестрельным оружием? — Когда она кивнула, Исаак протянул ей один из двух пистолетов. — Держи.
Она взяла оружие без колебаний, но, блин, ему было ненавистно видеть пистолет в ее бледных, изящных руках.
Он кивнул на него.
— Наведи и стреляй, держи обеими руками. Предохранитель снят. Все ясно?
Когда она кивнула, он снова поцеловал ее, не в силах сдержать себя, а затем снова спрятал девушку за напольными шкафами. С этой позиции она могла видеть всех, кто войдет через парадный или черный вход, а также внутреннюю дверь, которая — как он считал — вела в подвал.
Схватив другой пистолет, он быстро выскользнул во двор…
С первым вдохом мерзкая вонь проникла в синусовые пазухи и спустилась вниз по его горлу. Что за…? Словно кто-то разлил химикаты…
Из ниоткуда появился один из двух приятелей Джима. Парень с косой выглядел так, будто на него распылили WD-40[89]… и распихали по карманам сухой лед: дым щупальцами расходился от его кожаной куртки, и черт… этот запах…
Прежде, чем Исаак успел наехать на него с «Что это за хрень?», приятель Джима отрезал все возможные вопросы.
— Сделай нам одолжение и держись в стороне. На данный момент местность расчищена. Если ты понимаешь, о чем я.
Встретив его взгляд, у Исаака не возникло никаких вопросов. Несмотря на то, что они не были знакомы, они говорили на одном языке: парень был солдатом.
— Ты поведаешь, что за ад здесь творится?
— Нет. Но я не откажусь от уксуса, если он найдется в доме?
Исаак нахмурился.
— Без обид, салатный соус — последнее, что должно тебя волновать, приятель. По твоей куртке плачет помойка.
— Мне нужно обработать ожоги.
Действительно, сбоку его шеи и на руках виднелись яркие, покрасневшие участки кожи. Будто он налетел на что-то кислотное.
Сложно спорить с дымящимся ублюдком, учитывая его раны.
— Одну минуту.
Нырнув в дом, Исаак прокашлялся.
— Эм… у тебя есть белый уксус?
Моргнув, Гри указала пистолетом на раковину.
— Я чищу им древесину. Но зачем?
— Если бы я знал. — Подойдя к раковине, он нашел огромный бутыль с этикеткой «Хайнц». — Но он нужен им.
— Кому им?
— Друзьям моего друга.
— Они в порядке?
— Да. — Предполагая, что определение «в порядке» включало в себя поджарку до хрустящей корочки.
Вернувшись во дворик, он передал уксус, который тут же разбрызгали по телу, как холодную воду на вспотевшего футболиста. Но раствор убил запах и дым из карманов Парня с Косичкой и Подушки для булавок.
— Что насчет соседей? — спросил Исаак, оглядываясь. Соотношение кирпич/окно на заднем фасаде домов играло в их пользу, но этот шум… и запах.
— Мы позаботимся об этом, — ответил приятель Джима. Будто дело из легких, и они сто раз проделывали это.
Исаак задумался, какую войну они вели. Кроме специального подразделения была еще какая-то организация? Он всегда считал Матиаса самым скрытным сукиным сыном в мире. Но, может, существовал принципиально иной уровень? Может, именно поэтому Джим выбрался живым из подразделения?
— Где Херон? — спросил он.
— Он вернется. — Пирсингованный парень протянул бутылку с уксусом. — Просто оставайся на своем месте и позаботься о девушке. Мы вас прикроем.
Исаак указал пистолетом сначала на одного, потом на второго.
— Кто вы, черт вас дери?
Мистер Косичка, который казался главным в этой паре, ответил:
— Просто часть маленькой команды Джима.
По крайней мере, пояснение имело смысл. Побывав в полной неразберихе, парни совсем не беспокоились о возникших проблемах. Не удивительно, что Джим работал с ними.
И у Исаака возникло подозрение, что он знал их цель… Джим мог открыть охоту на Матиаса. Что, естественно, объясняет желание парня вмешаться и поиграть в Orbitz[90] с билетами на самолет.
— Вам нужен солдат? — спросил Исаак, шутя лишь отчасти.
Пара переглянулась, а потом посмотрела на него.
— Не нам решать, — они ответили в унисон.
— Джиму?
— По большей части, — ответил парень с Косой. — И тебе придется умереть, чтобы вступить…
— Исаак? С кем ты разговариваешь?
Когда Гри вышла из кухни, он пожалел, что она не осталась внутри.
— Ни с кем. Давай вернемся в дом.
Повернувшись, чтобы попрощаться с приятелями Джима, Исаак застыл. Рядом никого не было. Помощники Херона исчезли.
Ага, кем и чем бы они ни являлись, парни определенно были солдатами его типа.
Подойдя к Гри, Исаак увел ее внутрь. Повернув защелку и включив освещение, опоясывавшее всю комнату, он поморщился. Черт, на кухне пахло не лучше, чем от тех двух парней: сожженные яйца, подгоревший бекон, почерневшее масло — не лучший букет для носа.
— Ты в порядке? — спросил он, хотя ответ был очевиден.
— А ты?
Он окинул ее взглядом. Гри была жива, он рядом с ней, и они оба в безопасном укрытии ее дома.
— Лучше.
— Кто на заднем дворике?
— Друзья. — Он забрал пистолет. — Которые хотят, чтобы мы были в безопасности.
Чтобы не поддаться искушению и притянуть ее в свои объятия, Исаак убрал оба пистолета в ветровку, затем поднял сковороду с плиты. Выбросил остатки недоделанного ужина в раковину и сполоснул ее.
— Прежде, чем ты спросишь, — пробормотал он, — мне известно не больше твоего.
Чистая правда. Конечно, у него были преимущества, когда дело касалось вполне определенных вещей… но та сверхъестественная хрень на заднем дворе? Вообще без понятия.
Он сорвал с крючка кухонное полотенце… и осознал, что Гри уже давно молчит.
Повернувшись, он обнаружил девушку сидящей на табуретке, она обхватила себя руками. Гри была абсолютно замкнута, ушла глубоко в себя, превратившись в каменное изваяние.
— Я пытаюсь… — Она прокашлялась. — Я действительно пытаюсь понять все это.
Вернув сковороду на плиту, он уперся на руки, думая о великой пропасти между гражданскими и военными. Хаос, борьба и смертельная опасность? Привычное дело для него.
Но это убивало Гри.
Как полный придурок, он спросил:
— Предоставишь ужину второй шанс?
Гри покачала головой.
— Пребывание в параллельной вселенной, которая выглядит как твоя жизнь, но является чем-то иным, убивает аппетит.
— Плавал, знаю, — кивнул Исаак.
— Более того, ты сделал из этого профессию. Не так ли?
Он нахмурился, оставив комментарий там, где он повис: в воздухе между ними.
— Слушай, ты уверена, что я не должен…
— Я вернулась в твою квартиру. Этим утром.
— Зачем?
Черт возьми.
— Сразу после того, как я сдала деньги в полиции и написала заявление. Угадай, кто был у тебя дома.
— Кто?
— Человек, которого знает мой отец.
Плечи Исаака напряглись так сильно, что он не мог дышать. А может, это оледенели его легкие. О, Господи Иисусе, нет… только не…
Она положила что-то на гранитный стол. Визитную карточку.
— Я должна позвонить по этому номеру, если ты появишься здесь.
Когда Исаак взглянул на цифры, Гри натянуто рассмеялась.
— У моего отца было то же выражение на лице. И, дай угадаю, ты тоже не скажешь мне, кто поднимет трубку.
— Мужчина в моей квартире. Опиши его. — Хотя, Исаак знал, что она скажет.
— У него была повязка на одном глазу.
Исаак проглотил ком. Что бы ни было в том платке, с которым Гри вышла из машины… Исаак не мог предположить, что Матиас вручит ей это лично.
— Кто он? — спросила она.
В ответ Исаак просто покачал головой. В данной ситуации, Гри и так стояла на краю пропасти, в которую столкнули его самого и ее отца. Любое объяснение станет пинком ботинком огромного размера, который перебросит ее через край, послав в свободный полет…
Повинуясь внезапному порыву, Гри вскочила с табуретки и крепко сжала бокал вина в своих руках.
— Черт возьми, я устала от всего этого!
Она бросила шардоне через всю кухню, и бокал разбился о стену, оставив брызги на стене и осколки по всему полу.
Повернувшись к нему, Гри тяжело дышала, ее глаза пылали.
Последовала напряженная тишина. А потом Исаак обошел кухонный островок.
Подойдя к Гри, он спросил низким голосом:
— Когда ты была в полицейском участке сегодня, они спрашивали обо мне?
Казалось, она пришла в замешательство.
— Конечно, спрашивали.
— И что ты рассказала им?
— Ничего… потому что кроме твоего имени, я ничего не знаю, черт возьми.
Он кивнул, встав к ней еще ближе.
— Тот мужчина в моей квартире. Он спрашивал обо мне?
Она подняла руки.
— Все хотят знать о тебе…
— И что ты сказала ему?
— Ничего, — прошипела Гри.
— Если кто-то из ЦРУ и АНБ[91] придет к твоей двери и спросит обо мне…
— Мне будет нечего сказать им!
Он встал так близко к ней, что мог различить каждую ресничку вокруг ее поразительных, голубых глаз.
— Верно. Именно это сохранит тебе жизнь. — Когда она с проклятьем начала отворачиваться, Исаак схватил ее руку, возвращая на место. — Тот мужчина в моей квартире — хладнокровный убийца. Он позволил тебе уйти лишь потому, что хотел послать мне сообщение. Я ничего не рассказываю тебе потому, что…
— Я могу солгать! Черт возьми… почему ты думаешь, что я такая наивная? — Она уставилась на него. — Ты ничего не знаешь о моей жизни, не понимаешь, каково это — постоянно видеть тени и никогда не получать объяснений. Я могу солгать…
— Они будут пытать тебя. Чтобы заставить говорить.
Это прервало поток ее слов.
А он продолжил.
— Твоему отцу известно об этом. Как и мне… и, поверь, во время тренировок я прошел через пытки, поэтому точно знаю, что они сделают с тобой. Единственный способ убедиться, что с тобой этого не случиться, — если тебе на самом деле будет нечего сказать. Честно говоря, ты слишком близко подобралась к правде… не по своей вине.